- И ты для меня тоже, любовь моя… - простонала Джинни. Она изнемогала от любви, его темные глаза словно притягивали ее в свои неведомые глубины.
Он наклонился над ней и сосал ее груди, а руки его скользнули вниз и достигли заветного бугорка. Его тело пылало, как факел, ее близость после недель воздержания сводила его с ума, но он сдерживал неистовство страсти, желая одарить ее любовью и нежностью. Он снова жадно приник к ее рту, потом, не в силах больше медлить, раздвинул ее бедра и вошел в нее. Ни одна женщина не принимала его с такой самоотдачей всего своего существа, и ни одна не завладевала им так безраздельно. Он входил в нее, вдыхая нежный и пряный аромат ее тела - свежий, как весна, и горячий, словно знойное лето.
Руки Джинни перебирали шелковые волосы Стоуна и ласкали его мускулистую спину; она выгибалась ему навстречу. Ее тело отвечало ему каждой своей клеточкой, его руки и губы возбуждали ее страсть, и Джинни всем существом устремилась к волшебнику - Стоуну. Тело ее плавилось, горело огнем. Он ускорил темп, и поцелуи его стали еще неистовее. Она отдавалась ему, дарила себя безоглядно. Он был счастлив.
Тело Джинни увлажнилось, желание вспыхнуло еще сильнее.
- Я хочу тебя, хочу, любовь моя! - простонала она.
- И ты меня получишь! - поддразнил он, доводя их обоих до апогея страсти; она все крепче прижималась к нему… миг пронзительного наслаждения - и они блаженно расслабились, не выпуская друг друга из объятий. Тела их блестели, увлажненные, в сердцах царили блаженство и покой.
Джинни положила голову на грудь Стоуна, и, зажмурив глаза, дышала редко и глубоко. Ах, как хорошо, как спокойно и уютно чувствовала она себя в объятиях любимого.
Стоун тоже чувствовал удивительное спокойствие. Я люблю ее, думал он. С другими женщинами я занимался любовью, а эту люблю… Теперь он понял различие. Джинни была создана для него, и это чувство довольства и покоя было - любовь. Он перекатился на бок и нежно посмотрел на нее.
- Расскажи мне еще о себе. Я хочу все знать о моей Джинни Марстон.
Уже заполночь она кончила свой рассказ о себе - детство, юность, все вплоть до сегодня.
- Последнее, о чем я расскажу, это - о моих отношениях с Фрэнком Кэнноном. Он завтра сделает мне предложение, как мне поступить? Если я ему откажу, он выйдет из-под моего влияния.
Стоун не хотел, чтобы Кэннон узнал о его присутствии в городе - он нарочно не брился, чтобы изменить свою внешность. Если убийцей окажется Кэннон или кто-нибудь еще, думал Стоун, я буду счастлив, потому что боюсь ранить ее… или совсем потерять. Теперь он всей душой желал, чтобы Мэтт Марстон не был убийцей Клэя.
- Я не перенесу даже мысли о том, что он коснется тебя или поцелует. Я уже ревную, как бешеный, но, конечно, терять с ним связь нежелательно, хотя… Ты уже видела кошелек с золотом Мэтта в сейфе Кэннона и папку в картотеке проб руды.
Что еще можно с него взять? Не признается же он, что убил Клэя Кессиди! Если расспрашивать его об убийстве, даже обиняками, у него возникнуть подозрения. Нет, дело не в моей ревности - с ним надо расстаться. С опасным человеком лучше не связываться.
- Но если я брошу работу или буду вести себя с ним холодно, тогда-то у него и возникнут подозрения.
- Вести себя холодно? Значит, ты с ним кокетничала? Завлекала его?
Джинни подергала Стоуна за бородку.
- Да нет же. Вернее, завлекать и не пришлось - он сразу начал ухаживать за мной.
- Не удивляюсь. Мое сердце ты украла при первой встрече.
Она погладила его обросший подбородок.
- И никогда не верну его тебе.
- Насчет Кэннона решим так: на работу ты выходишь завтра, как обычно. Ведешь себя осторожно. Я за этот день обдумаю, как нам действовать дальше. Ты обедаешь с ним, выслушиваешь его предложение и говоришь, что тебе нужно несколько дней на раздумье, и эти дни ты не будешь ходить на работу, у нас будет время сориентироваться. Не очень-то удачный план, но ничего другого не придумаешь.
- Ну, что ж, давай так и решим. Где ты остановишься? - спросила она его.
- Ты гонишь меня отсюда, женщина? - спросил он, притворяясь обиженным.
- Если тебя увидят здесь - мы разоблачены. А потом, опасно тебе здесь оставаться. От таких забав бывают бэби.
Он охватил ее лицо ладонями и заглянул в глаза.
- Ну и пусть, Джинни, любовь моя, ведь мы поженимся.
Ее глаза округлились, она приоткрыла рот:
- Ты просишь меня…
- Стать моей женой. - Он поцеловал ее в лоб. - Чему ты удивляешься?
- Ушам своим не верю! - воскликнула она, порывисто обнимая и целуя его.
- Очевидно, эта реакция означает "да"? - засмеялся он.
- Да, да, да! Ты сказал мне лучшие слова на свете. Я люблю тебя, Стоун Чепмен.
- И я люблю тебя, Джинни. Пусть никто не встанет между нами и не разлучит нас. - Когда эти слова слетели с его губ, он вздрогнул: а если ему все-таки предстоит покарать ее отца за убийство Клэя?
Ее пальцы снова трогали его темную бородку.
- Да что же может случиться, мой проказливый проводник? Мы любим друг друга, и ничего друг от друга не скрываем, что же может встать между нами?
- Назначай скорее дату свадьбы, пока я не передумал! - натянуто пошутил он.
- Но мы ведь, конечно, подождем, пока не найдем отца!
Свяжи меня скорее, подумал он.
- А зачем ждать? - сказал он вслух. - Давай сделаем все поскорее. Я не хочу, чтобы мой первый ребенок родился по моему образцу, вне брака.
Она почувствовала, что он боится потерять ее, и была тронута.
- Ты ведь теперь не покинешь меня, Стоун, вот я и не тороплюсь к священнику. И я тебя никогда не оставлю. Давай дождемся отца.
- А тебя не смущает, что я…
- Но ты же не бастард. Твой отец признал тебя и женится на твоей матери.
- Нет, я не об этом. Что я - наполовину индеец, апачи? В наших детях будет течь индейская кровь.
- Я люблю тебя, Стоун. Люблю тебя всего и каждую твою частичку.
- Ты мало знаешь обо мне, женщина.
- Так расскажи мне все, я ведь о себе рассказала.
- Ну, ты знаешь о моем рождении. Я не знал, что Бен мой родной отец, пока не услышал это из уст Стеллы, когда она с ним ссорилась. Я и мать не называл матерью, а тетей Нэн, чтобы не поползли слухи. Хотя люди догадывались, что она - любовница отца. Ее имя, Нандиль, означает "подсолнечник", и она была дочерью вождя.
- Ты - внук вождя? Как замечательно для наших детей и внуков. Тебе есть чем гордиться, Стоун.
- Апачи взяли отца в плен, чтобы получить за него выкуп оружием и сражаться с белыми. Но он показал себя храбрым воином, индейцы полюбили его и отпустили на свободу, Моя мать ушла с ним. Это было тридцать лет назад. Они любили друг друга, но он боялся жениться на ней, потому что люди не любят индейцев, особенно апачей. Если бы его женой стала индианка, ему бы объявили бойкот. Он боялся разорения. И меня боялся признать сыном. Я презирал его за это, называл трусом. Когда я встретил и полюбил тебя, я лучше стал понимать отца. Понял, что любовь - трудная и сложная вещь. Я любил тебя и желал, но боялся сказать тебе об этом. Как отец боялся объявить всему свету, что любит свой Подсолнечник. Когда я покинул дом, я увидел, что люди действительно враждебно относятся к индейцам. Раньше я не хотел этого признать как оправдание для отца.
- Да, любовь моя, у всех нас есть недостатки и слабости. Мы преувеличиваем некоторые вещи для оправдания этих слабостей, это свойственно людям… А почему у тебя такое необычное имя?
- Так назвала меня мать. Отец, когда усыновил меня, записал в документах первую часть имени. Я был усыновлен восьмилетним и обожал отца; когда узнал о его предательстве, возненавидел его, несколько лет мучил и его, и мать, а в шестнадцать убежал из дома. Сначала я жил с народом моей матери, изучил в это время воинское искусство индейцев. Потом заговорила другая кровь, и я ушел в мир белых людей. Перепробовал разные профессии, нередко ко мне плохо относились как к полукровке. Три года я служил на границе Техаса, но апачи заволновались, и я не захотел стрелять в братьев своей матери. Потом началась война, я ушел от своих проблем и был хорошим солдатом. Война не была мне в новинку: я воевал на границе, стал хорошим воином, еще когда жил среди индейцев. Война была частью понятного мне мира. Но мне хотелось чего-то, чего я не знал и еще не понимал, а нашел и понял только тогда, когда встретил тебя, Джинни Марстон. - Он обнял ее и поцеловал, она просияла. - В апреле 63-го года я попал в плен к северянам. Я хотел сохранить свою жизнь. После месяцев тюремного заключения и мучений я стал "гальванизированным янки".
- Мой отец тоже перешел на сторону янки, - сказала Джинни. - Он был взят в плен на реке Стоунз у Марфризборо в начале 63-го. Он служил в военных фортах в этих местах, остался здесь и начал разведку месторождений. Он не захотел вернуться в Зеленые Дубы, где его жена, сочтя его убитым, снова вышла замуж. Ну а после войны что ты делал?
- Меня использовали как переводчика в районах индейских волнений, как разведчика, охранника, проводника. Наконец, два года назад я стал агентом по особым заданиям. Меня выдвинул Уоррен Тернер из департамента правосудия - я с ним тогда познакомился, и он меня приметил и стал давать важные поручения. Работа меня увлекла - я упивался опасностями, риском, победами. Я достиг успеха и наслаждался своей ролью - от меня, полукровки, зависела жизнь белых людей, они повиновались мне. Уоррен, мой начальник, и я стали друзьями. А теперь я послал ему прошение об отставке и пообещал отцу жить на ранчо. Я хочу жить там с тобой, Джинни. Когда-нибудь я унаследую его.
- А как же мой отец и его серебряный рудник?
Стоун думал, что Джинни равнодушна к богатству - оказалось, что нет.
- Пусть он и ведет разработки, если он жив. Или ты организуешь компанию, передашь компаньонам это дело и будешь получать свою долю. Ты ведь сказала, что у тебя карта и заявка сделана на твое имя.
- Если отец погиб, то не надо забывать, что у него был компаньон, Клэйтон Кессиди. Если у него есть где-то семья, то часть месторождения принадлежит ей. Надо найти его родственников. Или убедиться, что никаких родственников у его не было.
Эти слова убедили Стоуна, что Джинни - кристально честная женщина и откровенна с ним.
- Если это дальние родственники, - заметил он, - то, думаю, они не имеют никаких прав. Ты должна стать единственной владелицей. Понадобятся вкладчики, надо найти порядочных людей. Но все это мы обсудим и решим потом. Ложись-ка спать, женщина. Я выскользну отсюда, переночую в другом месте и встречусь с тобой завтра вечером, до твоего обеда с Кэнноном.
- Я немножко боюсь этого обеда. Ну а впрочем, вдруг что-нибудь еще узнаю от него.
- Ты все-таки не очень-то морочь ему голову, не то попадешься.
- Не беспокойся, я буду осторожна. После приезда из Англии я поняла, что полночные тайны бывают очень опасны и мрачны.
Стоун молил Великого Духа, чтобы еще не известная ей тайна оказалась не такой опасной и мрачной, как остальные. Ей не обойтись без его помощи, но если она узнает его тайну и перестанет ему доверять, то, отправившись на розыски отца одна, попадет в беду. Может быть, Мэтт обманул дочь и скрывается от нее, как скрылся от своей семьи в Джорджии? Это будет жестоким разочарованием для нее. Он не должен отлучаться от нее, он должен помочь ей и одобрить ее.
- Я люблю тебя, Джинни. Я с тобой, что бы ни случилось.
Джинни прильнула к нему.
- И я люблю тебя, Стоун Чепмен. Не знаю, как дождусь того дня, когда мы вместе начнем новую жизнь в Техасе…
- Я постараюсь, чтобы этот день наступил скорее.
- Ничто больше не встанет между нами, никогда, - прошептала она ему, целуя его и не ведая о том ужасном, что встанет между ними в ближайшие часы.
18
- Что такое?! - Джинни, входя в офис, услышала раздраженное восклицание Фрэнка Кэннона. Потом последовало:
- Проклятье!..
Что стряслось с шефом, с самого утра? Во всяком случае, надеюсь, это не ко мне относится, подумала она, входя в кабинет и увидев на своем рабочем столе все в таком же порядке, как она оставила вечером. Она заметила проходящих через холл охранников, плохо одетого золотоискателя, пересчитывающего на ходу золотые монеты в грязном кошельке. Наконец, появился Фрэнк; Джинни сразу же спросила его:
- Что случилось? Не могу ли я помочь?
- Да опять появился в городе этот проклятый агент по особым заданиям! Джо его видел, он шныряет среди старателей и расспрашивает об убийстве Клэя Кессиди - чего доброго, нападет на следы месторождения раньше меня! - Фрэнк был взволнован и мерил шагами комнату, сердито повторяя: - Вот проклятый агент!
У Джинни замерло сердце: наверное, это Стив! Но почему "опять"? Значит, он приезжал уже сюда?
- Может быть, Клэй рассказал ему, где находится месторождение? - раздумывал вслух Фрэнк Кэннон. - А то и переписал заявку на его имя? Я как-то не подумал об этой возможности… Проклятье, конечно, он мог взять этого Чепмена компаньоном - они ведь друзья! Я узнаю в земельном управлении, Чепмен меня не одурачит!
Джинни была удивлена и встревожена.
- О чем вы говорите Фрэнк? Никак не пойму, что такое вас расстроило. Вас кто-то обманул или подвел?
- Дело в этом месторождении серебряной руды, которое открыли Марстон и Кессиди. Я вчера вам о нем говорил - богатейшее в Штатах, на нем можно нажить состояние. Чепмен был другом обоих, они вместе служили в армии, и потом вместе работали - особенно Чепмен и Кессиди, всегда были вместе, закадычные друзья. Чепмена не было в Колорадо, когда Мэтта и Клэя убили, - он, по поручению капитана Мак-Дугала, сопровождал обоз компании "Б" в Денвер. Когда он вернулся, то словно обезумел. Поклялся отомстить убийце. Два раза уже тут рыскал. С марта исчез, и вот - черт побери! - снова явился.
Мэтт, Клэй и Стоун - друзья? Ее любимый разыскивает убийцу друга и поклялся отомстить ему? Но почему он скрыл все это от нее? Даты совпадают: значит, в марте он прервал свои розыски в Колорадо и нанялся проводником в обоз переселенцев, потому что ему поручили срочно расследовать дело Красных Магнолий. Джинни была в полном смятении. Ее отец никогда не писал ей о Стоуне Чепмене, но Джинни не сомневалась в словах Фрэнка. Эта вспышка не была нарочитой, Кэннон действительно был раздражен и даже взбешен и изливался ей только потому, что она оказалась рядом! Она настороженно слушала рассказ:
- Из своих розысков он вынес дикую идею - что Мэтт жив и что он убил Клэя. Но это абсурд: Мэтт не мог бы бросить такое богатство. Мои агенты уже год вынюхивают его следы и ничего не обнаружили. Будь он жив, он оформил бы заявку на прииск. И за этот год ни один старатель не приносил на пробу мне схожих образцов руды - значит, никто другой не напал на это месторождение. Чепмен может осложнить мне это дело. Я знаю, он не успокоится, пока не найдет того, кто, по его мнению, является убийцей, и не пристрелит его, а стреляет он превосходно.
Джинни не верила своим ушам, но уже понимала, что узнала ужасную для себя правду. Она считала, что Стоун приехал помочь ей и защитить ее, а он хотел, чтобы она навела его на след отца, которого она хочет убить или бросить в тюрьму! Да как он мог подумать, что ее отец - хладнокровный убийца?! Ведь Стоун, оказывается, его знал… Ее любимый - коварный предатель, прошлой ночью он выведал у нее все об отце. А может быть, он еще до начала путешествия в фургонах знал, кто она такая, и собирался в конечном счете использовать ее как приманку, чтобы добраться до ее отца и осуществить свои кровавые замыслы…
Вслух она сказала:
- Какая ужасная история, Фрэнк… И это несправедливо - позволить ему добиться своего, ведь вы больше этого заслуживаете. Вы должны опередить его. А вы думаете, что этот Мэтью Марстон жив? Вы тоже считаете, что он мог убить своего компаньона?
- Нет, он мертв, не то за этот год он объявился бы. Это, конечно, он - второй убитый в сгоревшей хижине. Чепмен был вынужден признать, что у него нет доказательств, что это был не Марстон. Поэтому власти прекратили расследование, и он ведет его на свой страх и риск.
Сердце Джинни полнилось тоской и тревогой, но она спокойно продолжала расспрашивать Фрэнка:
- Вы думаете, что Стоун Чепмен знает, где находится месторождение? Что он - третий компаньон? Тогда, может быть, он выдумал это обвинение, чтобы убить или посадить в тюрьму Марстона, а самому стать единственным владельцем заявки?
- Может быть, Анна. Я приставил к нему двух парней. Они не выпускают его из виду; может быть, он выведет их к месторождению.
- Хорошо бы, Фрэнк. Но вы сказали, что он - агент по особым заданиям. Может быть, он просто расследует дело об убийстве и не имеет доли в заявке. Я хотела бы, чтоб было так, - мне обидно за вас, ведь вы можете упустить из-за него такой счастливый случай. К тому же вы так давно хотите, чтобы это месторождение досталось вам.
Фрэнк взял в свои руки ладони Джинни, сжал их и, глядя ей в глаза, сказал:
- Нам, Анна. Оно достанется нам. Я люблю вас и хочу жениться на вас.
Джинни притворилась изумленной:
- Вы… делаете мне предложение? - Он улыбнулся и кивнул. - Но ведь мы познакомились всего две недели назад. Это так внезапно, так неожиданно для меня. Я могу сказать только, что я польщена… и поражена… Вы - самый завидный холостяк в городе, Фрэнк. Почему же - я? И почему - так скоро?
- Любовь не знает правил, Анна, Я сам был удивлен, поняв, как неожиданно сильно я влюбился. Ну, конечно, я думал жениться и искал подходящую женщину, но не находил. Узнав вас, я сразу понял, что вы - совершенство и лучшей жены мне не найти. Я дам вам все, о чем вы можете мечтать, даже без этого месторождения. У меня несколько дел, процветающее ранчо, прекрасный дом в городе, несколько золотоносных участков. Я - один из самых известных преуспевающих граждан Колорадо-Сити и всего штата. Меня знают и в правящих кругах Штатов, у меня много друзей среди влиятельных лиц. Вы будете под охраной моего имени и репутации, никто не посмеет копаться в вашем прошлом. Вы будете первая красавица Колорадо-Сити, Анна Эвери с Юга, жена Фрэнка Кэннона.
Она притворилась изумленной и сделала вид, что колеблется.
- Это такое важное решение Фрэнк. Дайте мне время подумать. Вы не можете себе представить, какое искушение для меня сразу ответить вам "да". Но я должна проверить себя: люблю ли я вас, или в подсознании причина этого "да" - ваше богатство и преуспевание. Когда я уверюсь, что это любовь… думаю, что уверюсь… я приду к вам, так будет лучше для нас обоих. Отложите сегодняшний обед, Фрэнк, до воскресенья. Тогда мы встретимся, и я дам вам ответ. Согласны?
А за это время я вырвусь из двойных клещей… и ускользну от тебя и Стоуна, подумала она.
- Я согласен. И можете уйти с работы сегодня - вы слишком взволнованы. Подумайте хорошенько, Анна. Я люблю вас и не хочу получить отказ. Даже если вы не любите меня, я уверен, что полюбите со временем. Так что вам не к чему притворяться, что вы меня любите - это придет в будущем, я уверен.
- Но вам это будет тяжело, Фрэнк.