Располагаясь на стоянку, она посмотрела на небо - не собирается ли дождь. Фрэнк Кэннон рассказывал ей, как опасны на открытом месте или в лесу во время грозы вспышки молний. В субботу вечером она доела цыпленка и бисквиты, а в воскресенье развела костер, нажарила кукурузных лепешек и сварила кофе. Сегодня она сделала то же, а назавтра решила обойтись остатками хлеба и сушеной говядины, захваченными из города. К счастью, воды ей хватило - на дороге все время попадались реки и ручьи. Ей хотелось бы искупаться - смыть грязь и освежиться, но она боялась. Застигнутой во время купания нагой и беззащитной, ей был бы одинаково страшен и зверь, и человек.
Поев, она, вся разбитая, растянулась на одеяле. В эту ночь ей снился Стоун Чепмен.
Во вторник она миновала изогнувшийся прямым углом поток, который прекрасно помнила как один из ориентиров своей мысленной карты. Стало быть, она была на правильном пути к хижине отца. Ее снова окружили леса, над вершинами деревьев она видела вершины гор и гребни горных хребтов. Джинни была уже близка к цели; ей надо было держать направление между проходом Вестона на юге и горой Линкольна на севере: между ними находилась хижина, обозначенная отцом на карте.
Около полудня Джинни достигла цели своего путешествия: хижина была выстроена на выступе каменистого холма, омываемого быстрым потоком. Убежище казалось недосягаемым; на уступе вокруг него росли деревья, которые могли обеспечить живущих в ней людей топливом. Джинни знала из письма отца, что забраться в хижину можно только по лестнице, которая сейчас была поднята, но Джинни знала, где ее спустить. Место казалось необитаемым.
Джинни подъехала к ручью и закричала:
- Отец! Мэтт Марстон! Отзовись, это я - Джинни!
Ответа не было, и она встревожилась. Может быть, он ведет разработку и ей надо проехать дальше? Но она не заметила никаких следов, обнаруживающих, что в хижине недавно кто-то был. Джинни прислушалась, но услышала только шум потока и птичье пение. Она перешла через ручей и сняла сумки. Глядя на лестницу, которую она должна была опустить, она встревоженно думала, не прогнило ли дерево и не сломается ли какая-нибудь ступенька, когда она будет взбираться вверх.
- Вы не знаете, как опустить лестницу? - прозвучал над ее ухом голос Стоуна. Она обернулась, изумленная, и, увидев своего любимого, такого красивого и надежного, прильнула к нему, забыв обо всем на свете.
- Я следую за тобой от порога пансиона в Колорадо-Сити. Ты молодец, женщина, но я охранял тебя в пути день и ночь.
- Охранял меня или крался за мною, чтобы я навела тебя на своего отца и ты убил его?
- Ну, я вижу, ты все знаешь, - со вздохом ответил Стоун. - И раньше знала. Так я и думал.
Ответ Стива ранил Джинни в самое сердце. Она рада была теперь, что не нашла отца, и тот не стоит лицом к лицу со своим врагом, ее коварным возлюбленным.
19
Джинни посмотрела на Стоуна тоскливо и мрачно:
- Ошибаетесь, мистер агент по особым заданиям, я этого не знала, пока мне не раскрыл глаза Фрэнк Кэннон.
- Что он тебе сказал?
- Всю правду, Чепмен.
Стоун понял, - предстоит трудный разговор.
- Какую правду, Джинни? - спросил он мягко.
- Почему вы мне не сказали, что знали и моего отца, и Клэя? Что уже были тут много раз, разыскивая отца, чтобы обвинить его в убийстве? Мой отец никого не убивал! Тем более - своего друга и компаньона.
Но он не успел ей ответить, она заговорила торопливо и встревоженно:
- У нас нет времени обсуждать ваше предательство. Фрэнк Кэннон погнался за вами по пятам, и я уверена - его люди вот-вот будут здесь. Надо подумать, как защититься. Они убьют нас обоих, чтобы добыть информацию. Но повторяю: вы меня не переубедите - я ошиблась в вас. Я была с вами честной, а вы таились от меня.
- Почему ты не даешь мне оправдаться, Джинни? Ты безоговорочно поверила Фрэнку Кэннону - чужому, врагу - и не веришь человеку, которого уверяла в любви. Что касается людей Фрэнка, то не волнуйся - я оторвался от них. Они не следуют за мной. - Он говорил мягко и убедительно. Джинни немного успокоилась и поняла, что должна объяснить Стоуну, почему убежала, и его тоже вызвать на откровенность.
- Может быть, я и вправду поступила глупо и безрассудно, - начала она. - Я была очень рассержена и обижена, а когда у меня в голове прояснилось, я уже была слишком далеко от города. Кроме того, я знала, что Фрэнк телеграфировал в Денвер с запросом на три имени: Кессиди, Марстон и Чепмен. Он заподозрил, что ты можешь быть третьим партнером и знаешь, где расположено месторождение. Ты действительно знал?
- Да, потому что Клэй завещал мне половину заявки. В последнем письме он послал мне завещание и карту. Родственников у него не было, а я был ему как брат. Значит, ты бежала, потому что я тебя обманывал? Так ты считаешь?
- Да, поэтому. - Джинни заметила, что он увел разговор от завещания Клэя. - И для того, чтобы спасти своего отца! Фрэнк сказал мне, что вы трое вместе служили в армии, были друзьями. Как ты мог заподозрить его в убийстве?
- Твой отец изменился с тех пор, как вы с ним расстались, Джинни. Он прошел сквозь ад войны и плена и стал другим человеком. Я подозреваю его потому, что Клэй писал мне в последнем письме о его странном поведении. Я знаю, что Мэтт медлил с оформлением заявки и оформил ее только после смерти Клэя. На твое имя. И он исчез, ринулся куда-то по своим делам, нисколько не заботясь о розыске убийцы Клэя. Разве я не мог заподозрить его, Джинни? И разве я мог признаться тебе в этом, когда мы только что восстановили согласие и наш союз мог оказаться слишком хрупким для таких разоблачений! Я боялся потерять тебя… сразу потерять тебя… Я хотел побыть с тобой хоть немного, прежде чем непреодолимая судьба разлучит нас. Потом я все-таки решил открыться тебе вечером в пятницу, но ты бежала. - Стоун сжал ее запястья. - Понимаешь ли ты, что я тебя люблю, но мой долг перед законом и перед памятью друга обязывает меня найти и покарать убийцу! Если Мэтт виновен, я арестую его и он будет наказан. Если он невиновен, я найду настоящего убийцу, чтобы снять подозрение с твоего отца, - клянусь, я это сделаю.
Его слова тронули Джинни. Она поняла, что если он поступал неправильно, то потому, что боялся разрушить их любовь. И ведь сама я, подумала Джинни, тоже поступила неразумно и опрометчиво. Она взглянула на него и прошептала:
- Верь мне, Стоун, мой отец невиновен.
- Я хотел бы, чтобы это было так. Третий отец становится между нами: я мучился, когда должен был покарать Чарльза Эвери, зная, что это причинит боль моей Анне. Я бежал от своего отца, который оказался и отцом моей Джоанны. Теперь между нами Мэтт. Если я вынужден буду арестовать его, это разрушит наше с тобой будущее, Джинни. Я не хочу этого! Пощади меня, женщина, почему ты всегда загоняешь меня в ловушку?
Она хотела броситься в его объятия и поцеловать его, но не все еще было сказано.
- А ведь, наверное, мой отец был в смятении и поэтому бежал и не подает о себе вестей. Подумай: кто-то убил его компаньона, пытался убить его самого… Он, может быть, понял, что даже ты подозреваешь его и охотишься за ним. Как же он мог отдаться в руки правосудия, если подозрения сгустились вокруг него, как тучи? Я боюсь, что он давно убит, и могилу его не разыскать.
- Не плачь, любимая, - протянул к ней руки Стоун, - я уверен, он жив. Мы разыщем его, узнаем правду, и все будет хорошо.
Джинни заглянула ему в глаза:
- Стоун, а если он не сможет доказать свою невиновность? Если настоящего убийцу никогда не найдут? Могут тогда арестовать и бросить в тюрьму моего отца, только по подозрению?
- Нет, Джинни. Но если найдут свидетельства его вины, поведут розыск. Что ты знаешь еще? О чем ты мне не сказала?
- Я знаю, что убийца - Фрэнк Кэннон, я уверена в этом.
Она рассказала Стоуну, как встревожился Фрэнк, узнав, что агент по особым заданиям снова в городе, как алчно он стремится завладеть серебряным рудником.
Стоун нежно погладил ее по пылающей от волнения щеке и мягко сказал:
- Мне кажется, что для Фрэнка не имело смысла убивать обоих, лишая себя источника информации.
- Может быть, его наемники не поняли инструкций и испортили ему дело, - возразила Джинни. - Может быть, когда они стреляли в окно и подожгли хижину, они не знали, что там находятся оба, Может быть, Фрэнк рассчитывал получить сведения от тебя или от меня… - И наконец она растерянно проговорила: - А может быть, это не был Фрэнк. Какой-нибудь вор, бандит… Но почему же тогда отец упоминал в письме о том, что подозревает Фрэнка?
- Их мулов и имущество не украли, - напомнил Стоун. - Так что застрелили их, конечно, из-за рудника. А вот загореться хижина могла от искры, возникшей при выстреле. А может быть, Мэтт, оставшийся в живых, поджег хижину, чтобы убийца счел его мертвым. Личности убитых определили по их имуществу: кто-то хотел, чтобы трупы нельзя было опознать.
- И ты думаешь, что этот "кто-то" - мой отец?
- Да, так мне кажется. Мы оба знаем, что он не был второй жертвой. Я понял это по времени сделанной им заявки - несколько дней спустя после убийства. Мэтт спасся, поехал в Денвер и зарегистрировал участок на твое имя, потом послал тебе письмо. Он писал тебе, что поехал искать вкладчиков, но где же он пропадает целый год, не приступая к разработке богатейшего месторождения в Штатах? Почему он не ищет защиты закона? Почему не обращается ко мне, своему новому компаньону?
- Не знаю, - уныло ответила Джинни. - Может быть, Клэй не упомянул ему о своем завещании. Я думаю, он опасался за свою жизнь. Послав карту, он велел мне ждать следующего письма, но не послал его. Может быть, оно пропало.
- Может быть. В Штатах часто нападают на почту. Но ты и Джоанна уехали из Англии в феврале - может быть, письмо пришло в Лондон после вашего отъезда.
- Нет, его переслали бы Бену. Мы оставили адрес перед отъездом и просили хозяйку пересылать корреспонденцию. Ведь я собиралась ехать с Джоанной на ранчо до того, как она заболела и умерла. После этого все пошло ужасно. Ты бы полюбил ее, Стоун. Она была чудесная, необыкновенная. Мне так ее недостает. И так печально, что она умерла совсем молодой, не встретилась и не примирилась с отцом… - Джинни заплакала, Стоун обнял ее и стал гладить ее волосы.
- Любимая, вот так же мне был дорог Клэй. Настоящего друга тяжело потерять… и трудно заменить. Скажи, - спросил он мягко, - что будет с нами обоими, если Мэтт виновен?
- Не волнуйся, он не виновен, - серьезно и убедительно сказала она.
"Как она верит в отца! - ревниво подумал Стоун. - А я не заслужил такой любви и доверия…"
Джинни поняла, что он подумал, и сказала тихо и ласково:
- Не волнуйся. Что бы ни случилось, мы будем вместе. Только прошу тебя, не арестовывай его сам. Пусть это будет другой кто-нибудь. Это ты сделай для меня, для нас обоих. А я верю тебе и люблю тебя.
У него перехватило дыхание:
- Что ты хочешь сказать?
- Что я выйду за тебя замуж. Мы уладим все здесь и вернемся в Техас.
- Когда?
Она улыбнулась его поспешности.
- Я же не знаю, сколько времени это займет. А ты как думаешь?
- Я тоже не знаю. Я уже долго веду расследование и ничего не добился. У меня есть мысль: зарегистрируем компанию на двое и мое имя, Мэтт узнает об этом и объявится.
- Хороший план, только мое имя не нужно включать. А то семья отца в Джорджии узнает, что он жив, а ведь он скрывается от Кленис. Кленис и ее муж жадные - они предъявят права на рудник. В общем, будет много осложнений.
- Хорошо, как скажешь.
- Спасибо. - Заржала лошадь Джинни, и девушка повернулась в ее сторону, но ничего тревожного не увидела. - Почему мы не заходим в хижину? Пора отдохнуть! - сказала она. - Я так устала…
- Отличная идея! - согласился Стоун. - У меня есть лассо, я зацеплю и спущу лестницу.
- Не надо! - Джинни поискала в кустах, нашла толстую веревку и протянула ее Стоуну. - Дерни! - Стоун повиновался, лестница упала и повисла в нескольких футах от земли.
- Отлично придумано! - Он подозвал свистом своего коня, и умное животное прискакало из леса.
- Отец придумал это, когда я в детстве залезала на высокие деревья, У меня были мальчишечьи ухватки, пока меня не отправили в пансион для молодых девиц в Англии.
Стоун расседлал лошадей, а Джинни собрала в одно место все сумки и пожитки и ступила на лестницу, которую придерживал Стоун. Поднявшись, она опустила веревку, Стоун привязал к ней вещи, Джинни поднимала их наверх. Потом он осторожно взобрался сам, пробуя каждую ступеньку - под его тяжестью лестница опасно поскрипывала. Он поднял за собой лестницу и сказал Джинни:
- Ну, теперь все в порядке. А за твоей лошадью Чуун присматривает, чтобы далеко не ушла.
- Какой он умный! - сказала Джинни, глядя сверху на гнедого красавца, красновато-коричневого, с легкой развевающейся гривой и широким, как веер, шелковистым хвостом.
- А что значит его имя на языке апачей?
- "Чуун" значит "друг" - он мой лучший друг, уже несколько лет.
- Красивый, умный и послушный друг.
- Такой же, как мой новый лучший друг: Вирджиния Энн Марстон. - Джинни улыбнулась и обняла его:
- И ты тоже - мой лучший "чуун".
Вдали загремел гром.
- Скоро разразится гроза, - сказал Стоун. - Надо войти в дом и закрыть двери и окна.
Джинни тоже предчувствовала, что стихия разбушуется, но думала, что произойдет это за закрытыми окнами и дверьми.
Стоун толкнул дверь и заглянул внутрь, держа палец на спусковом крючке пистолета.
- Все в порядке, заходи.
В хижине с закрытыми ставнями было полутемно. Джинни оглядела последнее жилище своего отца.
- Надо проветрить, - сказал Стоун, открывая ставни. Джинни в это время втаскивала в комнату вещи. Потом она снова оглядела прибежище Мэтта Марстона, богатого плантатора с юга, владельца усадьбы Зеленые Дубы. И он, и Вирджиния жили там в довольстве и роскоши. А в этой убогой хижине было темно и грязно, на крючках висела поношенная одежда, у стены стояли стоптанные сапоги. На пыльном столе лежала колода покерных карт, на полу комьями засохла грязь - ни свежих отпечатков пальцев, ни следов - все показывало, что долгое время здесь никого не было. Сердце Джинни сжалось тоской при виде убогого запустения мрачного жилища.
Она перевела взгляд на Стоуна и сказала:
- Он давно не жил здесь.
Тот кивнул:
- Да, любимая. Но все равно он, наверное, жив и скрывается где-нибудь еще.
Джинни вышла на каменное крыльцо под навесом на двух грубо сколоченных столбиках. Здесь на крюках висели инструменты старателя: на одних - кайлы и лопаты, на других - кастрюли и сковородки. Выше были крюки, очевидно, для сушки одежды и подвешивания охотничьей добычи. Теперь в воображении Джинни вдруг возникла живая картина жизни ее отца, изнеженного южного джентльмена, никогда не занимавшегося физическим трудом на открытом воздухе, с нежными руками и тщательно охраняемым от загара и морщин лицом. Она представила себе, каким он стал, какие разрушения нанесло ему время, испытания войны и тяжелая работа старателя. Все, что она увидела в выстроенной его руками хижине, говорило о том, что облик благополучного джентльмена-плантатора должен был измениться неузнаваемо. Отец, наверное, стал похож на грубых золотоискателей, которых Джинни видела на улицах Колорадо-Сити, - как и они, Мэтт Марстон жил вдали от цивилизации, тяжким и суровым трудом, в скудных и жестоких условиях. А до этого его преобразила война, плен и тюремное заключение - тяжелые испытания, которые вынес и Стоун. Эти испытания мужчины выносили вдалеке от своих семей, лишенные поддержки и нежности любящих сердец. Джинни охватило смятение. "Отец, что с тобой сталось?" - думала она. Конечно, Стоун прав… в письмах я не могла почувствовать этих перемен.
Слезы текли по ее щекам, и Стоун поторопился обнять ее и утешить, и она излила ему свое горе.
Он тоже думал о прошлом, вспоминая дни, проведенные с Мэттом и Клэем.
- Да, это случилось со всеми мужчинами с Юга, любимая. Война ожесточает, особенно побежденных. Она наносит удар гордости человека и его самоутверждению: или он закаляется, или ломается. Но Мэтт был добрый и хороший человек. Наверное, мои подозрения ошибочны. Я должен был судить о нем с ясной головой, а меня сбили с толку подозрения Клэя. Я должен понять, что произошло между ними, и я постараюсь выяснить это.
Побледневшая Джинни посмотрела на Стоуна:
- Да, у меня тоже в голове все помутилось, я не могу понять. А что, если Клэй остался в живых, а не отец? И он переслал мне письмо отца? Нет, ведь в письме упоминается о смерти Клэя…
Стоун насторожился:
- А письмо написано почерком твоего отца?
Джинни минуту подумала:
- Да, я почти уверена в этом. Но я могла и не всматриваться: ведь я и не думала, что письмо может быть написано кем-либо другим. Но если его написал Клэй, то зачем бы он послал карту?
- Если это Мэтт погиб в хижине, Клэй, наверное, захотел вызвать тебя, потому что ты стала его компаньоном. Он прочитал письмо и знал, что оно тебя встревожит и ты приедешь.
- О, мы запутались в наших предположениях. Наверное, надо остаться в этой хижине и ждать, кто появится. Я надеюсь, что отец вернется сюда.
- Да, ты права, женщина, я обойду дом, дорогая, проверю, нет ли какой-нибудь опасности. Вернусь быстро.
Джинни осталась на пороге. Она снова огляделась и, залюбовавшись деревьями, густо покрытыми листвой, и небольшим водопадом, устремляющимся со скалы, почувствовала признательность: какое чудесное место выбрал отец! И какое безопасное - кругом крутые откосы, можно выдержать осаду или длительную непогоду с запасом еды и дров - поленница была аккуратно сложена у стены. Она зашла за поленницу - там, между двух выступов скалы, хрустальная струйка водопада падала на каменный уступ и стекала дальше. Очевидно, этот уступ был местом для мытья и стирки, подумала Джинни и подставила руку под струю.
- Ох, ледяная! - пожаловалась она подошедшему Стоуну. - Я безумно хочу помыться, но надо разжечь огонь и подогреть воду.
Зубы Стоуна сверкнули в улыбке:
- А я так помоюсь. Я привык купаться в горных потоках. У тебя еще вода не закипит, а я уже буду чистенький. - Он обнял ее за талию и прижал к себе.
- Ты серьезно? - воскликнула она.
Он кивнул:
- Совершенно серьезно. - Потом отстегнул и положил на землю пистолеты, сбросил сапоги и одежду и ступил под сверкающую струю, затем отступил в сторону и, стоя спиной к Джинни, начал намыливаться.
- У-у! - воскликнула она. - Да как ты можешь? Меня даже от брызг и ветра дрожь пробирает.
Стоун усмехнулся, глядя на нее через плечо:
- А ты попробуй, не так уж и страшно, только сначала дух захватывает. Помойся-ка вместе со мной, тогда быстрее ужин сготовим.
Ужин, недоуменно подумала Джинни. Да как он может упоминать о еде?.. Она сама и не помнила об усталости и голоде, залюбовавшись стоящим перед ней великолепно сложенным обнаженным мужчиной. Его блестящая от воды, смуглая тугая кожа отливала старым золотом; сильное, гибкое тело было создано, чтобы ходить, бороться, любить женщину.