Заметив, как смутился Грэг, она сказала (несмотря на то, что хотелось предложить полностью противоположное):
- Благодарю, но я справлюсь одна. Не думаю, что на меня нападут китайцы и попытаются сделать мне харакири. Хотя, кажется, харакири делают японцы… И сами себе… Лучше вы, Грэг, держите под контролем ситуацию в гостиной. А то некоторые дамы явно перебрали с алкоголем.
Милена направилась к кабинету мужа. Постучала и не получила ответа. Предчувствуя недоброе, она толкнула тяжеленную дубовую дверь - и прошла в кабинет.
* * *
Огромный, в тяжеловесном патрицианском стиле, кабинет представлял собой небольшой музей: вдоль стен располагались витрины с предметами, которые принадлежали бывшим властителям Белого дома - например, пистолет, которым стрелялся на дуэли Джордж Вашингтон, шпага Томаса Джефферсона, топор лесоруба Авраама Линкольна, пробитая пулей шляпа Улисса Гранта, охотничий нож Теодора Рузвельта, пишущая машинка Франклина Рузвельта, фарфоровая чашка Джона Кеннеди, коробка с сигарами Билла Клинтона и масса других занятных экспонатов.
Делберт восседал в троноподобном кресле, развернутом спинкой к двери. Милена увидела его покоившуюся на подлокотнике руку и вдруг с ужасом поняла, что она не шевелится.
Неужели произошло то, о чем она мечтала: Делберт на самом деле умер?
- Это ты, Милена? - раздался глухой голос мужа, и женщина испустила вздох - то ли от облегчения, то ли от разочарования.
Делберт был, вне всяких сомнений, жив.
Милена подошла к нему и увидела, что муж, нахмурившись, выпятив нижнюю губу и сцепив руки на животе в замок, о чем-то напряженно размышляет.
- Тебе плохо? - спросила она, прикладываясь к щеке мужа, а тот, не глядя на нее, сказал:
- Уж точно не хорошо! Проблемы, нападки, интриги! Не так я представлял себе работу на посту президента, не так! Знал бы тогда, добровольно на это бы не пошел. И пусть нами бы правила Старая Ведьма - ничего, выплыли бы! Может, она бы нашла выход из всех этих кризисов и тупиков, она ведь баба умная.
Милена поняла: раз муж положительно отзывается о Старой Ведьме, он явно пребывает в унынии.
- Флинт и Бартон предали меня! - вещал он. - Джереми ведет двойную игру и позиционирует себя как моего преемника. Нет, вы только это себе вообразите! И, что самое ужасное, Злата с ним заодно. Моя Злата… Китайцы уперлись рогом и не хотят сдавать этого жирного психа, хотя его надо проучить и запульнуть в его коммунистический ад пару-тройку ядерных бомб.
- Ты уверен? - спросила Милена, а муж, выйдя из задумчивости, ударил волосатым кулаком по столу.
- Я президент, не забывай! Я никогда не ошибаюсь! И всегда во всем уверен! - Он опять сник и заметил: - И тут еще эта история с Тицианом. Мне плевать на то, с кем он спит, хотя с кем может спать пятнадцатилетний подросток? Правильно, раньше спал с плюшевым медвежонком, а сейчас со своим смартфоном! И ни с чем иным!
Делберт, Милена это точно знала, несмотря на всю свою эксцентрику и образ жизни, придерживался весьма старомодных, даже чопорных взглядов. Кто бы мог подумать…
- Я должна сказать тебе, что на самом деле… - начала она, но Делберт, поднявшись, не пожелал ее слушать.
- Ты мать и ты обязана его защищать, и это вполне естественно. Но мальчишка отбился от рук. Как будто нарочно выдумал свою голубизну, чтобы позлить меня!
Внутри Милены шла борьба: сказать мужу правду или нет?
- Ты был неправ, ударив его, - произнесла она вместо этого, решив, что будет неплохо немного проучить супруга. Чтобы в следующий раз не обижал Тициана.
- Ладно, мой отец меня стегал так, что я потом неделями сидеть на заднице не мог! Но это были совершенно иные времена. Но признаю, что погорячился. - Он зашагал к двери, на ходу продолжая: - Я принял ряд решений, Милена. Они не всем понравятся, но я не обязан кому-либо угождать. Недаром я - Делберт Грамп!
* * *
… Ужин, несмотря на все, протек на редкость беспроблемно. Меню было выше всех похвал, Делберт был в ударе и снова забыл о проблемах как внутри семьи, так и в Белом доме и в мире. Он шутил, громогласно смеялся и расточал комплименты.
Но Милена, отлично изучившая повадки мужа, понимала, что это своего рода подготовка к апофеозу - и тот не заставил себя долго ждать.
Когда внесли десерт (Джанфранко превзошел себя и подал сразу девять разнообразных тортов), Делберт, сидевший во главе стола, поднялся и заявил:
- Перед тем как перейти к сладкому, вам придется проглотить несколько горьких пилюль! У меня для каждого из вас есть индивидуальный подарок на Рождество!
Голос его звучал дружелюбно, но лицо уже пошло красными пятнами - верный признак того, что Делберт был на взводе.
- Эй, люди, подайте по куску торта вон тем двум джентльменам.
Официанты бросились к Биззу Бартону и Майку Флинту.
- Ты, Майк, и ты, Бизз, все еще надеетесь, что я изменю решение? Куда там! Вы оба уволены. Но помимо этого я дал распоряжение генеральному прокурору начать против вас обоих расследование по факту превышения полномочий и разглашения сведений, представляющих государственную тайну! Вы оба толкали меня в объятия коварных русских, ведь так? А это может значить только одно: вы продались Кремлю!
Милена поняла - муж решил сбросить балласт и, избавившись от двух наиболее одиозных фигур из своего окружения, свалить на них все те грехи, в которых обвиняли его самого.
Флинт молчал, Бартон хотел что-то возразить, но президент властно поднял руку.
- Заткнись и слушай, Бизз. Ты и так считаешь, что ты самый умный на планете. Но твое время прошло. Ты так забодал меня своими лекциями об истории и политологии, что я рад, что никогда больше не услышу твоего скрипучего голоса. Тем паче что на планете самый умный не ты, а он!
Он ткнул рукой, в которой была зажата вилка, в Джереми.
- Кусок торта для джентльмена! Отлично. Да, Джереми, ты в самом деле самый умный парень на планете, а может, и во всей Вселенной. Во всяком случае, ни ты сам, ни моя дочка, твоя жена, в этом не сомневаетесь. Но ум - это далеко не все! Вот я по сравнению с тобой идиот, но президент-то я! А ты… А ты всего лишь слащавый типок из либерастской, раньше изо всех сил поддерживавшей Старую Ведьму семейки, который трахается с моей любимой дочкой. Так ведь, Злата, малышка?
Злата со слезами на глазах взирала на отца, а тот продолжал:
- Кусок торта и ей тоже. Только крохотный, моя дочка ведь помешана на диетах и калориях. Как и на том, чтобы управлять при помощи идей своего прыткого супруга мной, президентом! Запомните, шарлатаны, мной никто не управляет! Потому что я неуправляемый!
Он рассмеялся своей шутке, и хохотом вслед за ним залилась лишь изрядно пьяная Ясна.
- Но теперь ты больше не мой советник, Джереми. А ты, Злата, все уши прожужжала мне о том, что детишкам в Третьем мире ужасно живется и что мы не имеем права сокращать помощь этим трутням. Так вот, я приказываю, чтобы вы оба еще до Нового года сами поехали в этот самый Третий мир и, засучив рукава, работали там, спасая этих самых детишек. Денег американское правительство вам даст, но сидеть будете там, во всех этих ужасных странах, и до той поры, пока я вам не разрешу вернуться. Своих ангелочков вы, конечно, оставите на попечение родителей Джереми в Нью-Йорке.
- Но папа… - начала было Злата, однако Делберт заявил:
- Моя хорошая, твое время перечить мне прошло. Окончательно.
Ясна снова расхохоталась, выкрикнув:
- Что, доченька, съела? Езжай помогать всему этому отребью, о котором ты всегда заботилась только издалека, лишь для того, чтобы прослыть филантропкой.
По мановению президентской руки с зажатой в ней вилкой перед ней поставили кусок торта, точнее, почти уже целый торт.
- Ясна, заткнись! В кого ты превратилась из худющей секс-бомбы, в которую я тогда втюрился до потери пульса? В жирную, вечно пьяную нимфоманку, которая трахается с охочими до денег, кстати, моихденег, жиголо, что младше твоих сыновей лет эдак на десять, а то и все двадцать.
Ясна икнула, а президент изрек:
- Хочешь и дальше получать от меня финансовую помощь, чтобы, в частности, кромсать свою массивную рожу у пластических хирургов, пройдешь курс лечения от алкоголизма. Причем не в клинике для богачей где-нибудь в Санта-Монике, а в альтернативном проекте на Филиппинах. Они там работают на сухую, приковывают пьянчуг к стенам, натравливают на них голодных собак - и добиваются удивительных результатов! Тебе это явно пойдет на пользу!
Ясна заплакала, причитая, что он не может обращаться так с ней, матерью своих сыновей, а Делберт заявил:
- Могу. Еще как могу. Кстати, о сыновьях. Им тоже по куску торта! Хотя нет, не заслужили! Ты, Делберт, бездарь и бестолочь. Думаешь, я не знаю, что ты профукиваешь мои деньги и разрушаешь мою строительную империю, которую я вверил тебе?
Делберт побледнел, а его братец Уинстон усмехнулся.
- Не лыбься, Уинстон. Ты используешь деньги из "Грамп-фонда", которым я поставил тебя руководить, для того, чтобы просаживать в казино огромные суммы и устраивать оргии с дюжиной шлюх?
- Я, по крайней мере, не "голубец", как он! - огрызнулся Уинстон, а отец заявил:
- А может, было бы лучше, если бы ты им был! Ты такой же бездарь и бестолочь, как и твой братец. Поэтому в конце года оба сложите полномочия и добровольно запишетесь в ряды нашей доблестной американской армии.
Братцы разинули рты, а президент продолжил:
- Меня обвиняют в том, что я затеваю войны, а мои сынки сами не служили? Так идите и послужите, мальчики! Вам это наверняка понравится! Документы подадите сразу после Рождества.
Милена не без злорадства подумала, что сыновья президента, отправившиеся в армию, это сильный ход!
Раздался нервный визг - это Шэрон, поперхнувшись вином, натужно кашляла.
- Ах, Шэрон, опять ты под ногами путаешься… Ладно, дайте и ей кусок торта. Нет, ты вроде бы вменяемая, но бесишь меня тем, что считаешь себя непризнанной звездой. Мне осточертело просить голливудских боссов, которые к тому же все повально за Старую Ведьму, дать тебе еще один шанс. Поэтому с нового года займешься делом и присоединишься к Злате и Джереми. Что ты будешь там делать? Ну, например, обучать детишек в Третьем мире актерскому мастерству!
- Папа! - раздался голос Эйприл. - Можно я тоже туда поеду?
Делберт с удивлением посмотрел на нее.
- Гм… Для тебя, дочка, у меня подарка не было, но если хочешь, езжай со своей занудливой маманей. Только учти, там во многих местах мобильной связи нет. Так что придется выживать без твоего смартфона!
Эйприл, кажется, заколебалась, а тут к ужасу Милены подал голос и Тициан:
- А мне с ними можно?
Делберт, вздохнув, заявил:
- И ему тоже кусок торта, хотя он не заслужил. Нет, никуда ты не поедешь. Есть тут одна клиника в Аризоне, там лечат таких, как ты! Делают из них настоящих мужиков. Туда и направишься, мой мальчик!
Тициан пожал плечами, а Милена не стала возражать - когда Делберт узнает, что его сын вовсе не гей, то, конечно, отменит свое абсолютно идиотское распоряжение.
Но она все равно не допустит, чтобы Тициан присоединился к Эйприл, которая отправится на край света.
- Так, кто у нас тут еще остался? Ах, ну конечно, ты, Уилли! Наш вице-президент Фартинг, который, в сущности, не стоит ни пенса!
Делберт обратил взор на благообразного, с благородными сединами, коими он ужасно гордился (кажется, еще больше, чем своей должностью) вице-президента Уильяма Фартинга.
- Ты, мерзавец, все время делал вид, что на моей стороне, а сам плел против меня интриги то с Биззом, то с Майком. Уволить я тебя, увы, не могу. Но знай, когда пойду на перевыборы через два года, то без тебя. Выберу себе кого-нибудь получше!
Вице-президент позеленел, а Милена поняла: он явно намеревался унаследовать пост от Делберта и после истечения полномочий своего босса на волне его популярности въехать в Белый дом. А теперь его честолюбивые мечты пошли прахом.
- Так что, извини, подарок не моментальный, а как бомба с замедленным действием, но мне будет очень приятно третировать тебя оставшиеся два года и сваливать на тебя ответственность за все проблемы. Ага, кто еще?
Пресс-секретарь Стивен Маккиннон явно нервничал, так как по его крутому лбу ручьем катился пот. И не зря.
- И ему тоже! Хотя нет, я передумал! Торта он не получит, не такая уж ты и важная птица, Стивен, не так ли?
- Не такая, мистер президент! - проблеял тот. - Только не увольняйте меня…
Делберт расхохотался.
- Уволить - тебя? Нет, Стивен, ты мне нужен! Ты ведь такой феерический идиот, что все эти либералы, которые спят и видят себя под пятой Старой Ведьмы, атакуют тебя за твои кривляния, твои глупости, твою неверную грамматику, в конце концов. И все стрелы летят в тебя, а не в меня. Так что в Белом доме ты незаменим!
Стивен шумно вздохнул, а Делберт добавил:
- Но не в должности пресс-секретаря! Ее займет с января Лоретта. А ты, Стивен, займешь ее место главного пиар-стратега. Знаю, пиар не твой конек, однако ты только делай вид и пыжься, что у тебя отлично выходит, перед журналюгами, а остальное сделают за тебя твои умные безымянные сотрудники.
Встрепенувшись, Лоретта заявила:
- Но, Делберт, я вовсе не хочу становиться пресс-секретарем. Это просто смешная должность. Да ты и не можешь доверить этому придурку разработку жизненно важных пиар-стратегий, призванных…
- Для тебя я, милая моя, мистер президент! - сказал Делберт, мягко улыбаясь. - Даме тоже кусочек. Она все-таки заслужила. Но ты засиделась на старом месте, плетешь интриги, снюхалась с Джереми, который мнил себя моим преемником. Так что развлекай теперь либеральных журналистов! Они полюбят тебя, как пить дать!
Лоретта всхлипнула, а Милена изумилась: неужели эта особа умела плакать?
Президент Грамп обвел взглядом присутствующих и добавил:
- Ну, кто у нас остался без рождественского подарка? Ах, Марианна…
Французская гостья вздрогнула, а Делберт произнес:
- Всем отлично известно, какой подарок ты бы предпочла получить. Впрочем, ты отчего-то вбила в свою очаровательную головку, что ты сама являешься подарком, и упорно навязывала себя мне. Однако мне не нужны дары, которыми уже успели полакомиться другие!
Он усмехнулся, а Марианна, вскочив с кресла и исторгая французские ругательства, бросилась было к выходу. Но то ли по причине того, что была изрядно подшофе, то ли потому, что задела ногой ковер, покачнулась, взмахнула руками - и полетела на пол.
- Вот так происходит со всеми, кто смеет идти против меня! - проговорил, ничуть не удивившись, президент. - И с теми, кто меня ругает! Такая же участь - оказаться поверженными - ожидает всех моих критиков!
Милена знала, что это не фигура речи - Делберт на самом деле свято в это верил.
- У нас от тортов еще что-то осталось? - произнес он, а шеф-повар ответил:
- О, разумеется, синьор президенто! Может быть, вы сами хотите попробовать…
Тот поднял руку, призывая к молчанию, и, всмотревшись в лица своих родных и близких, заявил:
- Что же, помогите же кто-то нашей французской гостье и выпроводите ее из столовой. Так-то лучше… Итак, каждый получил, что хотел? Вернее, чего не хотел. Но чего хочу я!
Родственники и подчиненные Делберта переглянулись, а Милена вдруг поняла, что из присутствующих, не считая прислуги, подарка не получила только одна персона - она сама.
- Милена, моя прелестная третья супруга! - раздался громовой голос Делберта. - Думаешь, что я забыл тебя? Никак нет! Настал и твой черед!
Милена почувствовала, что на нее устремлены взгляды всех тех, кто собрался в Золотой столовой. Ей сделалось крайне неуютно. Неужели Делберт сейчас вручит ей подарок, вернее, огласит ту кару, которой она подвергнется за то, что…
Действительно, за что, собственно?
Неужели ему стало что-то известно о том, что ее четверть века назад завербовал герцословацкий КГБ? И что она поставляла информацию коварным русским? И что коварные русские решили реактивировать свои с ней отношения?
Милена тревожно взглянула на застывшего с каменным лицом у одной из входных дверей Грэга. А что, если муж узнал о том… О том, что она изменила с заместителем начальника секретной службы?
Хотя бы и пока что в фантазиях - правда, в фантазиях безудержных и разнузданных.
- Подайте моей супруге кусок торта! Хотя нет, не подавайте! Потому что не стоит ее закармливать сладким - ты ведь помнишь, дорогая, что, согласно брачному договору, ты не имеешь права весить больше шестидесяти килограммов?
Милена слабо улыбнулась, не понимая, как трактовать слова Делберта о брачном контракте. Это что, намек на развод?
О, если бы это было так…
Милена снова бросила мимолетный взгляд на Грэга.
- Так что не подавайте моей супруге ничего! Потому что для нее у меня имеется подарок получше!
Выйдя из-за стола, президент прошествовал к Милене, протянул ей бархатный футляр и поцеловал ее в щеку.
- Со скорым Рождеством, дорогая! Это для тебя!
Милена раскрыла футляр, и в лицо ей брызнули разноцветные искры. Это было шикарное ожерелье в столь любимом Делбертом помпезном стиле: из бриллиантов, рубинов, изумрудов, сапфиров и жемчужин.
Милена, уже набившая руку на оценке подобных вещиц, подумала, что ожерелье потянет никак не меньше, чем на три четверти миллиона. Если не на целый миллион.
- Разреши, дорогая, - произнес Делберт, вынул ожерелье из футляра, явно желая, чтобы все увидели его презент (Милена заметила, как округлились глаза у Ясны и как губы Шэрон сжались в красную полосу), и надел его жене на шею.
- Спасибо, Делберт, - произнесла еле слышно Милена, вдруг чувствуя, что на глаза у нее наворачиваются слезы. О, если бы Делберт знал…
Если бы знал, то, конечно, не подарил бы драгоценное ожерелье ценой в миллион. А, скорее всего, выгнал бы ее из особняка, невзирая на бушевавший за окнами ураган.
- Посмотрите на единственного близкого мне человека, который за последний год не доставил мне ни хлопот, ни огорчений, ни разочарований! - заявил президент Грамп, беря жену за руку. - Милена, я так тобой горжусь! И люблю тебя! Я, президент США!
Милена опустила ресницы, чувствуя что вот-вот расплачется. Нет, не от чувства благодарности и не из-за того, что слова - и подарок - Делберта так ее тронули. А потому, что представила себе, что после праздников они вернутся обратно, она запрет ожерелье, которое вряд ли когда-либо снова наденет (уж чересчур вычурный был стиль - явно в духе коварных русских), в банковскую ячейку - и ее жизнь первой леди США, скучная и однообразная, потечет дальше.
А ведь не этого она желала, совсем не этого! Милена снова посмотрела на Грэга, на этот раз не стесняясь и не отводя глаз. Встрепенувшись, Догг взглянул на нее и слабо улыбнулся.