– Твои родители беспокоились о тебе. Днем они несколько раз пытались дозвониться и выяснить, все ли у тебя в порядке. Я объяснил, где и зачем ты была, и они просили передать, чтобы ты не нервничала. Они возвращаются завтра после ланча.
Итак, можно ни о чем не волноваться, мрачно подумала Кристи, наблюдая, как Доминик подхватывает ее сумки и шагает к задней двери. Теперь ей предстоит узнать, что это такое – провести ночь с любимым человеком, зная, что он не испытывает к ней ни малейшего желания. Вся надежда на то, что он запрет ее комнату на ключ, чтобы она в приступе лунатизма не забрела к нему в спальню.
– И нисколько я не нервничаю! – фыркнула Кристи, открыв дверцу "лендровера" до того, как Доминик успел проявить галантность. – Зато наверняка разнервничается Аманда, если узнает, что мы проводим ночь вместе.
Доминик был прав, она ведет себя, как упрямая ослица, сокрушенно подумала Кристи, увидев, что его лицо покрылось багровыми пятнами. Только бы он не догадался, что ею движет черная ревность.
– Проводим ночь вместе? Я бы не стал употреблять такое выражение в этой ситуации, – бросил он через плечо, усаживаясь на водительское место и включая мотор. – А даже если и проводим, почему Аманда или кто-то еще должен возражать против этого? В конце концов, мы с тобой взрослые, даже если один из нас ведет себя, как ребенок.
Кристи заерзала на сиденье.
– Вряд ли я виновата в том, что все вокруг уверены, будто ты и Аманда – почти состоявшаяся пара, – пробормотала она.
Черная бровь Доминика взмыла вверх.
– Не говори ерунды, Кристи. Можешь сколько угодно рассуждать про мою связь с Амандой и собственную – с Дэвидом, – меня не проведешь.
– Но ты с ней встречался! – Кристи сама не смогла бы объяснить, почему она так упрямо стоит на своем.
Доминик свернул с дороги, и впереди показались огни над крыльцом его дома.
– Встречался? Боюсь, ты знаешь о моей личной жизни больше, чем я сам, – сказал он сухо. – Мне казалось, что мы вынужденно коротали вместе с ней время.
– Но ты…
Кристи уже хотела напомнить, что Доминик отправился в Лондон вместе с ее соперницей, когда вдруг поняла, на какой опасный путь вступает.
– Хватит искать оправданий, Кристи, – проговорил он звенящим от сдержанного гнева голосом. – То, что произошло между нами, уже произошло, и я нисколько не сожалею об этом. – Он так резко затормозил, что Кристи бросило вперед. Она выпрямилась. Сердце у нее стучало, как паровой молот. – Меня так утомило всякий раз наталкиваться на твою ледяную враждебность, – сказал Доминик устало, и Кристи кольнуло ощущение вины. Она держит его в напряжении после такого тяжелого рабочего дня. – Если ты ждешь от меня извинений или сожалений по поводу того, что я занимался с тобой любовью, то вынужден буду тебя разочаровать.
Впервые за все время их знакомства он просто повернулся к ней спиной и вышел из автомобиля, не попытавшись открыть ей дверцу, подать руку или оказать иные знаки внимания.
В холле Доминик включил верхнее освещение, и в резком электрическом свете следы усталости на его лице обозначились особенно четко. Казалось, он ждет ответа. Но что она могла сказать? Что тоже ни о чем не сожалеет… Нет, тогда он будет думать…
Что именно? Что она не против снова заняться с ним любовью? Что готова и далее поддерживать тот стиль отношений, от которого сердце у нее разрывается на части?
– Доминик, давай будем честными – по крайней мере, сегодня.
Он пристально посмотрел на нее, и глаза его странно блеснули. Казалось, он чувствовал себя оскорбленным… или…
Сердце у Кристи сжалось. Она торопливо облизала пересохшие губы.
Доминик качнул головой.
– Ради Бога, не надо! И без того все так плохо – хуже некуда, а тут еще ты со своими играми…
Он осекся, еле слышно выругался и шагнул к ней, но опоздал. Кристи, отпрянув в сторону, уже мчалась обратно в морозную мглу, снова ощущая себя той хрупкой семнадцатилетней девочкой, которая принесла ему в дар свою душу и тело, чтобы оказаться отвергнутой…
– Кристи!.. – услышала она его возглас, но смысл того, что он кричал, ускользал в сумятице овладевших ею мыслей. Увязая в глубоком снегу, она бежала куда глаза глядят.
Когда Доминик нагнал ее и схватил за руку, Кристи закричала, отбиваясь, но поскользнулась и упала в сугроб, увлекая его за собой.
– Кристи!.. Господи, с тобой все в порядке?
Но она уже ревела во весь голос, размазывая снег по щекам. Доминик торопливо встал, подхватил ее на руки и понес в дом.
Господи! Куда угодно, только не в кабинет! – мелькнуло в голове у Кристи, но, захлебываясь от рыданий, она не могла выдавить из себя ни слова.
Уложив девушку на диван возле горящего камина, Доминик начал снимать с нее сапоги.
– Кристи, прости… Бога ради, прости!.. Я вовсе не хотел тебя обидеть!.. – хриплым, умоляющим голосом бормотал он, стягивая с ее ног промокшие носки и растирая заледеневшие ноги. – Послушай!.. Я вел себя, как последний негодяй, это все мой скотский характер. У меня и в мыслях не было… – Доминик тихо выругался, и Кристи, на мгновение придя в себя, остановила глаза на его лице. – Ну, давай же! Сбрось с себя эти мокрые тряпки! – Доминик уговаривал ее, словно ребенка, и она послушно, как зачарованная, дала раздеть себя до нижнего белья и завернуть в теплое банное полотенце. – Оставайся здесь, у огня, а я сбегаю и принесу чего-нибудь горячего.
К тому моменту, когда он вернулся с двумя чашечками дымящегося кофе на подносе, Кристи уже взяла себя в руки и хрипло сказала:
– Извини, я вела себя по-идиотски.
– Мы оба все это время ведем себя по-идиотски, – кивнул он так грустно, что Кристи захотелось прижать его голову к груди и утешить.
– Сегодня был чудесный день, – робко начала она, пытаясь найти безопасную тему для разговора. – И ребенок был такой красивый, такой милый…
В лице Доминика что-то переменилось.
– Ты бы хотела иметь детей, Кристи? – спросил он тихо.
Только от тебя! – мелькнуло у нее в голове, и она густо покраснела.
– Да… Хотела бы…
Лицо Доминика внезапно помрачнело. Он резко поднялся на ноги и посмотрел ей в лицо.
– Я дал себе слово не вмешиваться в твою жизнь, – проговорил он сухо, – но должен тебя предупредить. Как бы глубоко ни было твое чувство к Дэвиду Гэлвину, он тебя не любит и подарить ребенка не сможет, Кристи. У него есть жена и дети, и он слишком большой эгоист, чтобы рисковать тем, что уже имеет.
Кристи тронула его внезапная забота. Согретая огнем в камине и горячим кофе, она улыбнулась.
– Ты когда-нибудь влюблялся, Доминик?
Он нахмурился и отвернулся, так что лицо его оказалось в тени.
– Да, – бросил он сквозь зубы.
– А она тебя любила?
Какого черта я мучаю его такими вопросами? – с досадой подумала Кристи, но уже не могла остановиться: ее несло.
– Одно время мне казалось, что да, – выдавил Доминик. – Но я ошибался…
Наверняка он говорит о какой-то девице из Штатов, подумала Кристи. Возможно, именно неразделенная любовь и заставила его вернуться домой. Тем не менее она не рискнула продолжить расспросы, чувствуя, что не вправе лезть ему в душу. Кроме того, она была бы не в силах слушать рассказ о его любимой женщине.
– Мне нужно сделать кое-какие записи. Это не займет много времени.
Кристи кивнула. Доминик прошел к письменному столу и тут же с головой ушел в работу.
Так прошло около часа, но Кристи не было скучно. Треск дров в камине, поскрипывание ручки, сама возможность быть с ним рядом, – все это наполняло ее ощущением неизбывного счастья, смешанного с легкой грустью.
Она не заметила, как впала в дрему, и очнулась от того, что он поправил полотенце, съехавшее с ее плеча.
– Ты еще работаешь? – сонно спросила Кристи.
– Нет, только что закончил, – чуть улыбнувшись, сказал Доминик. – Ты не проголодалась? Может быть, перекусим?
– В последнее время я, кажется, совсем потеряла аппетит, – пробормотала она, протирая глаза.
Лицо Доминика неожиданно изменилось.
– Господи, Кристи, ты случайно не?..
– Нет, нет, – торопливо сказала она. – Я не беременна.
Странно, но в глазах его промелькнуло что-то вроде разочарования. Что только не привидится со сна! – с досадой подумала Кристи.
– Говоря про игры, я вовсе не имел в виду то, что ты подумала, – неожиданно резко проговорил Доминик.
– Иначе говоря, ты не пытался тем самым намекнуть на… Я тебя ни в чем не обвиняю, Доминик. Я сама не понимаю, что заставило меня побежать сломя голову… Наверное, я просто сорвалась, – виновато произнесла она и осеклась.
– Ты не замерзла? – спросил Доминик, растирая ее ладони. – Наверное, будет лучше, если я приготовлю для тебя одну из спален, иначе ты сегодня так и не согреешься.
– Одну из спален? А где будешь спать ты?
Кристи прикусила язык, ожидая язвительного ответа с его стороны, но Доминик с неожиданной серьезностью сказал:
– Я вполне обойдусь без спальни. К холоду мне не привыкать, да к тому же камин хорошо разгорелся. Твои вещи в холле. Принести их?
Кристи кивнула в ответ. Она уже обнаружила, что ее нижнее белье тоже промокло, и теперь мечтала о том моменте, когда сможет сбросить с себя прилипающие к телу тряпки.
Дождавшись, когда он вышел из кабинета, она быстро стянула свитер и, дрожа от холода, сняла с себя лифчик.
Захватить с собой смену белья Кристи не догадалась, а потому после недолгих колебаний натянула толстый шерстяной свитер прямо на голое тело.
Она быстро запихнула лифчик в стопку мокрой одежды, валявшуюся на полу, а затем, подумав, надела теплую клетчатую юбку. Оглядев себя, она обернулась и увидела стоявшего в дверном проеме Доминика. Судя по его позе и выражению лица, он находился здесь уже давно.
– Снова пошел снег, – сообщил он.
– А ты уверен, что у Розы и ее ребенка все будет в порядке? – неожиданно для себя забеспокоилась Кристи.
– Безусловно. Ведь это ее третий ребенок, и опыта ей не занимать. Кроме того, люди, живущие в тесном контакте с природой, знают, как защитить себя от стихии – в отличие от привыкших к комфорту горожан. У фермера всегда наготове дрова для очага и свечи на тот случай, если отключится электричество.
Словно в ответ на его слова, свет несколько раз мигнул, а затем погас вовсе. Темный кабинет теперь освещали только отблески пламени.
– Только этого нам не хватало! – с беспокойством промолвила Кристи. – У тебя есть фонарик?
– Был где-то в подвале, но я не собираюсь спускаться туда в темноте. Не хватало только сломать себе шею! Придется сидеть при свечах.
Пламя свечей и огонь в камине… Слишком интимно, подумала Кристи. Мысли ее разбегались, чувства брали верх над здравым смыслом…
– Расскажи мне об Америке!
Доминик сидел прямо напротив нее, и на мгновение Кристи показалось, что он проверяет ее реакцию на собственную близость.
– Это слишком длинная история, – медленно начал он, но, тем не менее, стал рассказывать всякие истории из своей медицинской практики, и временами Кристи смеялась от всей души, позабыв о всякой осторожности.
Доминик, категорически отказавшись от ее помощи, сам разогрел и подал на стол запеканку из овощей и мяса, и теперь Кристи сидела с чашечкой горячего шоколада в руке, время от времени впадая в дрему. В конце концов она отставила шоколад в сторону, откинулась на спинку стула и… заснула.
Через несколько минут она очнулась от того, что Доминик начал снимать с нее свитер. Кристи в панике открыла глаза и обнаружила, что находится в спальне, и огонь из камина играет на старомодных обоях в цветочек.
– Кристи, ты же не можешь лечь спать в одежде. Ну, давай, твои вещи здесь, – мягко, но настойчиво сказал Доминик.
Все еще не до конца проснувшись, Кристи попыталась вспомнить, почему ей нельзя снимать свитер, но мысли путались, и она послушно дала ему раздеть себя.
Лишь когда холодный воздух коснулся обнаженной груди, она все вспомнила и… оцепенела.
Доминик стоял напротив, не сводя с нее глаз, и от его взгляда все в ней задрожало.
Ее совершенно не удивило, когда он двинулся к ней и обнял. Сама себе в этом не признаваясь, она весь вечер ждала его прикосновения, – ждала и желала. Кристи послушно приоткрыла губы навстречу его поцелую и всем телом потянулась к Доминику. Она чувствовала, как трепещет, вырываясь из груди, ее собственное сердце.
– Кристи, я хочу быть с тобой этой ночью! – пробормотал он, целуя изгиб ее шеи и плечи. – Я так тебя хочу!
Смешно, но если бы он ни сказал ни слова, она пошла бы за ним хоть в ад, но низкий, хриплый звук его голоса нарушил очарование момента, и Кристи, отодвинувшись, сдавленно прошептала:
– Не могу!
– Но почему? – с болью в голосе проговорил Доминик. – Из-за него? – Лицо его исказила дикая ревность. – Ты можешь любить его, Кристи, но он никогда не будет твоим мужем. А кроме того, я же вижу: ты хочешь меня!..
И рука его с такой многозначительностью легла на ее грудь, что сладостное предвкушение уже пережитого однажды наслаждения пронзило Кристи с головы до пят.
– Будь со мной этой ночью, Кристи!
– Нет, – выдавила она. Это было уже слишком! Кристи не могла больше притворяться. – Как ты не поймешь, Доминик! – Она медленно покачала головой. – Я не люблю Дэвида и никогда не любила… Да, было время, он домогался меня, как, впрочем, и многих других Женщин. И хотя он очень привлекательный мужчина, я никогда не любила его.
Доминик смотрел на нее, прищурившись и склонив голову, но Кристи поняла, что он все-таки поверил ей. И вдруг, став чернее тучи, он грубо спросил:
– Но если ты не любила его, почему же…
Она не дала ему докончить фразу, не в силах больше удерживать накопившуюся в душе боль.
– А ты сам не догадываешься? Потому, что не желала спать с тобой, Доминик!
Он дернулся назад, как от удара, затем побагровел.
– Я не могу просто так заниматься с тобой сексом, Доминик. Я не хочу случайного и мимолетного романа, мне мучительна сама мысль о таких отношениях. Я слишком сильно люблю тебя.
Наконец-то она произнесла эти слова. Теперь он уйдет и оставит ее одну. Кристи отвернулась, ожидая услышать удаляющиеся шаги и звук затворившейся двери. Она слишком хорошо знала, как Доминик должен отреагировать на ее признание, чтобы ожидать чего-то иного.
Ощутив его руку на своем плече, Кристи напряглась, но Доминик заставил ее обернуться к нему лицом.
– Повтори мне все по порядку! – медленно, тяжело дыша, сказал он. – Ты не будешь заниматься со мной любовью, потому что любишь меня? – Впервые в жизни Кристи испугалась его. Доминик вел себя вовсе не так, как она ожидала. Он, казалось, был разъярен донельзя и глядел на нее с таким свирепым выражением, что по спине у нее пробежали мурашки. – Я не ослышался? – И он почти грубо встряхнул ее за плечи.
Теперь было слишком поздно лгать.
– Да.
Доминик отпустил ее так неожиданно, что она, потеряв равновесие, упала в кровать, не сводя с него испуганных глаз. Он отвернулся и сказал сухо и твердо:
– Не верю.
– А как ты думаешь, почему я занималась с тобой любовью тогда? – собравшись с силами, спросила она. – Дэвид не имел к этому никакого отношения.
– Все эти годы я боролся с собой, уверял себя, что твоя прежняя увлеченность мною была не более чем влюбленностью подростка. Я постоянно расспрашивал твоих родителей о том, как тебе живется в Лондоне. Мне казалось, что ты обрела там счастье и живешь по принципу женщины, делающей карьеру: первым делом – работа, а уж затем – любовь. Я всячески пытался забыть о тебе, говорил себе, что сошел с ума и люблю прежнюю семнадцатилетнюю девочку, которой давно уже не существует. Я обзывал себя извращенцем, а когда ты вернулась, остерегался оставаться с тобой наедине, боясь, что не смогу удержать себя в руках. Так, собственно, и произошло. Почему же, ради всего святого, ты решила, что я хочу всего-навсего переспать с тобой?
Кристи ошеломленно моргала глазами.
– Я… Ты же сказал, что желал меня, и только… Я подумала, что речь идет всего лишь о сексе… А когда ты заявил, что не можешь стать мужем Аманды, я решила, что брак вообще не входит в твои планы.
– С ней – да, черт возьми! Потому что на свете есть только одна женщина, на которой я хотел бы жениться, и эта женщина – ты!
Он привлек ее к себе и обнял, целуя.
– Господи, Кристи! Ведь мы были на волосок от того, чтобы навсегда потерять друг друга… После того, как ты сказала, что не желаешь меня… – Голос у него сорвался.
– Заниматься с тобой любовью сегодня было выше моих сил. Я до смерти боялась, что проговорюсь… Так ты в самом деле любил меня все эти годы? – недоверчиво спросила она.
На лице Доминика промелькнула озорная мальчишеская улыбка.
– Тебе нужно это продемонстрировать? – Он рассмеялся, увидев ее испуганные глаза. – Когда тебе было семнадцать, мне стукнуло двадцать пять. Я был достаточно взрослым для того, чтобы осознавать свою ответственность перед тобой и видеть, чего именно хочешь от жизни ты. Собственно, я и в Америку уехал из-за того, что боялся вовлечь тебя в отношения, смысла которых ты, как мне тогда казалось, не могла в полной мере понять. Слишком велико было искушение воспользоваться наивностью влюбленной девочки-подростка и вступить в брак, о котором ты со временем могла пожалеть.
– Только не уходи никуда, – прошептала она ему на ухо. – Мы и так слишком много времени потратили впустую.
– Ты уверена? – Доминик пристально посмотрел ей в глаза.
– Более чем.
Губы их снова соединились, и теперь они целовались не спеша, медленно и блаженно познавая друг друга.
Чуть позже Кристи услышала его шепот:
– Если ты будешь вести себя так и дальше, то дело может зайти очень и очень далеко.
Она рассмеялась, чувствуя, что еще никогда не была так счастлива.
– Очень и очень далеко? Именно об этом я всегда мечтала.
Доминик обвел пальцем ее губы и мягко поцеловал их.
– Спрашивая, не забеременела ли ты, я втайне надеялся, что это вынудит тебя выйти за меня замуж. Что ни говори, общий ребенок – это свято для любой женщины, даже для той, которая не любит отца своего малыша.
Нашего малыша! – подумала Кристи и вспыхнула от смущения.
– Как же можно тебя не любить! – воскликнула она и потянулась к Доминику.