В доме было тихо, из чего Клэр сделала вывод, что Брюс уже ушел чинить мост. Взглянув на часы, она присвистнула: почти одиннадцать. Неудивительно, что он не дождался ее завтрака. Он не стал ее будить, понимая, что после эмоционального взрыва ей необходим отдых. Действительно, она чувствовала себя так, словно с ее плеч свалился огромный неподъемный груз, который она носила на себе пять с лишним лет. Сердце Клэр снова сжалось, когда она вспомнила, какая боль, мука и раскаяние читались в его глазах, когда он узнал правду.
Сколько же им обоим пришлось вынести! Но теперь все плохое позади. Теперь они должны думать только о будущем.
Тихонько напевая, Клэр встала с постели и направилась в общую комнату. Одевшись, она пошла на кухню, выпить, кофе и на кухонной стойке обнаружила записку от Брюса.
"Доброе утро, Клэр!
Сегодня замечательная погода, и мне пришла в голову мысль показать тебе место, где я любил проводить время в детстве, приезжая сюда, и куда я ухожу время от времени теперь, когда становится совсем уж невмоготу сидеть в четырех стенах. Приготовь с собой какой-нибудь еды, я заеду за тобой в двенадцать".
Клэр от счастья хотелось танцевать. Она поцеловала листок и закружилась по комнате. Пикник! Брюс приглашает ее на пикник, как в старые добрые времена, когда они были женаты! Ликование охватило ее.
Одеваясь и собираясь, Клэр все время радостно пела. Счастье переполняло ее. Она достала с верхней полки кладовой плетеную корзинку, которую видела там раньше, сложила в нее ветчину, сыр, галеты, банку консервированных бобов и банку ананасов на десерт. К двенадцати у нее все уже было готово, и она ждала его, нетерпеливо выглядывая в окно.
Брюс подъехал на своем джипе, выпрыгнул из машины и направился к дому. Клэр выскочила на крыльцо навстречу ему. Она хотела броситься к нему в объятия, но выражение его лица остановило ее. Нет, в нем не было больше ни враждебности, ни презрения, но была какая-то странная сдержанность, причину которой она поняла, только когда заглянула в его глаза. В них она прочла боль, печаль и глубокое раскаяние.
Брюс резко остановился, увидев выбежавшую его встречать Клэр - счастливую, с сияющим лицом. Первым его порывом было обнять ее и прижать к сердцу, но он остановил себя. Столько лет он пытался ненавидеть ее, презирать, считал вероломной стервой, предавшей его, убийцей их ребенка, а она ни в чем перед ним не была виновата. Наоборот, это он, легковерный идиот, предал ее, поверив лживым наветам ее отца. Вместо того чтобы встретиться с ней и поговорить, он отказывался видеть ее, когда она приезжала к нему на свидания в тюрьму, и послал ей бумаги на развод. Она должна была возненавидеть и постараться выбросить из головы, но вместо этого продолжала любить его. Любить? Неужели она, несмотря ни на что, все еще любит его? А он? Любит ли он ее? О да, любит и никогда не переставал любить, поэтому так и злился на нее, на себя, на то, что не мог вырвать ее из своего сердца, как ни пытался. Но он, бывший заключенный, несчастный отщепенец, не стоит ее любви. Едва ли он сможет вернуться к нормальной жизни среди людей, как бы она ни убеждала его в обратном, а она достойна лучшей жизни, чем та, которую он может теперь ей предложить.
Все эти невеселые мысли пронеслись у него в голове, пока он смотрел на сияющее лицо Клэр. Столько счастья светилось в ее взгляде, столько нежности, что у него не хватило духу испортить ей настроение, высказав вслух то, что было у него на душе. У него еще будет такая возможность, прежде чем он отправит ее домой, в ее мир.
Он неуверенно улыбнулся и раскрыл объятия, и она с готовностью и явным облегчением пришла в них.
- Доброе утро, соня, - сказал он хрипло. - Хорошо поспала?
- Замечательно. У меня такое ощущение, будто я стала легкой как пушинка и могу летать.
- Это потому, что ты облегчила душу, рассказав все, выплеснув всю боль и страдания, которые накопились в тебе за эти годы.
- Да, наверное. Но, сбросив с себя этот груз, я взвалила его на твои плечи, а тебе и без того пришлось нелегко. Прости, что не сделала этого раньше. Я имею в виду, не рассказала тебе, как все было на самом деле и почему я не могла присутствовать на суде.
- Ты много раз пыталась мне все рассказать, но я отказывался с тобой встретиться. Безмозглый тупица, как я мог поверить твоему отцу и не выслушать тебя?! Мне нет и не будет прощения.
- Не надо, Брюс, не вини себя. Прошлое есть прошлое. Оно ушло и больше никогда не вернется, а теперь у нас есть настоящее и будущее. Мы должны подумать о будущем.
- Прости, я не могу… - пробормотал он и отвел глаза.
Она взяла его за подбородок и заставила посмотреть на нее.
- Брюс?
Он заглянул в ее глаза, и у него перехватило дыхание. В них светились надежда, вера и… любовь.
- Клэр, я… - начал он, но она не дала ему договорить.
Обхватив его рукой за шею, она прижалась губами к его губам.
Место, куда привел ее Брюс, располагалось несколько выше того уровня, на котором располагался дом. К нему вела чуть заметная тропинка, петляющая среди вековых сосен. Легкий ветерок играл верхушками деревьев, солнечные лучи просвечивали сквозь пышные кроны, отбрасывая блики на их лица, над головой весело щебетали птицы. Клэр от всей души наслаждалась красотой горной Шотландии и полной грудью вдыхала чудный смолянистый воздух. Когда еще ей доведется испытать подобное блаженство, полюбоваться такой дикой красотой! Теперь она отчасти понимала Брюса, который не хотел возвращаться в душный, загазованный мегаполис после такой красоты, простора и свободы. Но все равно он не сможет вечно скрываться здесь от людей, от жизни, от проблем. Рано или поздно ему придется вернуться к привычной жизни, ведь он же не отшельник. Она должна убедить его вернуться в мир людей, пусть даже без нее. От этой мысли у нее сжалось сердце, но она тут же приказала себе не поддаваться грусти. Если ей не суждено вернуть любовь Брюса и скоро им предстоит расстаться, значит, она должна насладиться в полной мере этими неповторимыми мгновениями их близости.
Тропинка все время шла в гору, и Клэр с непривычки немного запыхалась.
- Скоро придем? - спросила она у шагающего впереди Брюса, нагруженного тюком с одеялами и с охотничьим ружьем через плечо. Он не собирался охотиться, а ружье взял на случай неожиданной встречи с каким-нибудь хищником из тех, что обитали в горах.
- Уже почти на месте, - отозвался Брюс.
Вскоре они вышли на ровную площадку, и Клэр ахнула от представшей ее глазам красоты. По краям поляна была окаймлена соснами, посредине голубела гладь небольшого горного озера. Одна сторона поляны примыкала к отвесной скале, создавая впечатление уединенности и уюта. Ничего красивее Клэр в жизни не видела.
- Бог мой, какая прелесть! - выдохнула она.
- Тебе правда нравится? - спросил Брюс, глядя на нее.
- И ты еще спрашиваешь? Я отродясь не видела ничего красивее!
Он улыбнулся.
- Я рад, что решил показать тебе это место. В детстве мы с дедушкой часто приходили сюда, ловили форель, купались, варили уху, иногда оставались здесь на ночь. И сейчас я порой прихожу сюда с ночевкой, когда стены дома начинают давить на меня.
- Ты спишь прямо под открытым небом?
- Нет.
- Ставишь палатку?
- В этом нет необходимости. Идем, я тебе еще кое-что покажу.
Он повел ее через поляну, мимо озера, к скале. У ее подножия росли кусты, довольно высокие, кажущиеся густыми и непроходимыми, но Брюс уверенно подошел, раздвинул ветки руками, и ее взору предстал вход в пещеру. Он был невысоким и довольно узким, но человек вполне мог пройти.
- Пещера! - восхищенно выдохнула она.
- Хочешь взглянуть, как там внутри? - спросил он.
- Конечно.
Брюс шагнул вперед, обернулся, придерживая для нее ветки, и уже сунул было голову в отверстие, когда Клэр сзади дернула его за рукав.
- Э… Брюс, а змей там случайно нет?
Брюс улыбнулся.
- Не волнуйся, они здесь не водятся. По крайней мере я ни разу не видел.
Клэр опасливо огляделась.
- Не слишком успокаивающе, но придется поверить тебе на слово.
Брюс протиснулся в проход и зажег фонарь, который прихватил с собой. Она вошла следом и огляделась.
Пещера была совсем небольшой, скорее похожей на грот, хотя Клэр плохо представляла, чем они отличаются друг от друга. Свод был довольно высоким, что не приходилось пригибаться даже Брюсу, стены шероховатые, пол песчаный и сухой.
Клэр прошла на середину и остановилась. Брюс наблюдал за ней от входа.
- Когда дедушка впервые привел меня сюда, то рассказал легенду о добром духе Торки, который якобы обитает в этой пещере с незапамятных времен.
- И чем же он знаменит, этот Торки? - поинтересовалась Клэр.
- Он считается покровителем охотников, но и к прочим благосклонен. Говорят, если загадать в этой пещере желание, оно непременно сбудется. Но только это должно быть доброе желание.
- А ты загадывал? - улыбнулась Клэр.
- А то как же.
- Ну и как? Сбывалось?
- Всегда.
- И какое желание ты загадал, когда был здесь в последний раз?
- Я больше не верю в чудеса, - хмуро проворчал он.
Его реакция расстроила ее, но она не подала виду.
- Когда мы с тобой были женаты, ты мне много рассказывал о красоте гор и вересковых пустошей, но ни разу не упомянул об этом месте. Почему?
Брюс печально улыбнулся своим воспоминаниям.
- Я собирался привезти тебя сюда в отпуск. Я мечтал о том, как приведу тебя сюда и мы будем купаться в прозрачной голубой воде, а потом я буду любить тебя на берегу озера, прямо среди душистой травы, а еще на ковре из сосновых игл, а еще в пещере… - Он осекся, увидев, что Клэр вот-вот расплачется. - Не надо, милая, не плачь. - Брюс подошел и нежно привлек ее к себе. - Я не хотел тебя расстроить, прости.
- Ничего, - шмыгнула она носом, - сейчас пройдет. Просто я подумала, что нашей девочке сейчас было бы уже пять лет. И она могла бы быть с нами здесь, любоваться природой, ловить бабочек, бегать и резвиться. Ты учил бы ее ловить рыбу и разводить костер, а вечером мы расстелили бы одеяла в пещере и лежали все втроем, прижимаясь друг к другу, и ты рассказывал бы ей о своих героических предках, сражавшихся за независимость Шотландии.
Брюс крепче прижал ее к себе. Ему хотелось бы утешить ее, сказать, что еще не все потеряно, что у них еще будут дети, что все будет хорошо, но он не был уверен в себе. Не в своих чувствах к Клэр, нет. Он уже понял, что никогда не переставал любить ее. Он не был уверен в своей способности вернуться к нормальной жизни, к людям. Что-то сломалось в нем в тюрьме, что-то надломилось, порвалась какая-то нить, связующая его с внешним миром, и даже сейчас, после того как он узнал правду, у него не было желания вернуться к прежней жизни.
А Клэр заслуживает лучшего, чем погруженный в себя, мрачный и угрюмый отшельник, которого по ночам мучают кошмары. Он немного отстранился и поцеловал ее в кончик носа.
- Не расстраивайся, солнышко. Ты еще молода. У тебя еще будут дети.
Клэр замерла. Он сказал "у тебя"? Неужели он до сих пор так и не понял, что они должны быть вместе? Что они с самого начала были предназначены друг для друга и суровые испытания, через которые им обоим пришлось пройти, только укрепили их любовь?
У нас! - хотелось крикнуть ей. У нас будут дети, если ты сделаешь мне шаг навстречу, если откроешь свое сердце, дашь волю чувствам!
Ничего этого она не произнесла вслух, не желая давить на него. Она сделал все от нее зависящее, чтобы убедить его вернуться к нормальной жизни, оставить прошлое в прошлом и жить настоящим, мечтая о будущем. Теперь, зная правду и не питая больше ненависти к ней, он может спокойно и трезво все обдумать и прийти к решению. Клэр от всей души надеялась, что это будет решение, благоприятное для них обоих, но навязываться она не станет. Единственное, в чем она еще попытается его убедить, это подать на пересмотр дела в свете открывшихся обстоятельств. Когда он избавится от ложного обвинения, от клейма осужденного, когда вновь почувствует себя свободным человеком, вздохнет полной грудью, тогда мир вновь засияет для него яркими красками и ему легче будет решить, как и с кем строить свою дальнейшую жизнь.
Несмотря на невеселые размышления, Клэр наслаждалась замечательным днем на природе. Они расстелили одеяла на берегу озера, Брюс притащил откуда-то сухих палок и веток и разжег костер. Пока Клэр поджаривала на огне ветчину и разогревала бобы, он выловил из озера две рыбины среднего размера, принес из пещеры припрятанный там котелок и, положив в него рыбу, повесил над костром. Пока уха варилась, они перекусили ветчиной и бобами, и Брюс предложил искупаться в озере. Вода была ледяная, и Клэр не решилась, а Брюс сбросил с себя одежду и немного поплавал, забавно ухая и откидывая с лица мокрые волосы.
Клэр сидела на берегу и открыто любовалась его бронзовым скульптурным телом, покрытым мелкими бусинками воды, блестевшими на солнце. Словно сбросив с себя груз боли и тяжелых воспоминаний, он резвился, как маленький беззаботный мальчик, каким был когда-то.
И он улыбался. Улыбался той самой своей неотразимой улыбкой, которая всегда заставляла замирать сердце Клэр.
Потом они сидели у костра, ели уху, запивали водой из родника, бившего неподалеку и питавшего горное озеро, и разговаривали. Клэр попросила его рассказать о том, как он жил в тюрьме, и после некоторого колебания Брюс согласился.
- Я вставал в шесть утра, умывался, чистил зубы и ждал, когда меня выпустят из клетки, - поведал ей Брюс.
- Ты сидел в одиночной камере?
- Большую часть времени.
- А что ты делал после завтрака?
- Шел на свою работу.
- Какую?
- Я работал в библиотеке.
- А что ты там делал?
- Писал апелляции для заключенных, которым не к кому было обратиться.
- Значит, ты использовал свои знания, чтобы помогать другим, - констатировала она. - А почему?
- Это давало мне защиту, вхождение в наиболее влиятельные тюремные круги и место в совете заключенных.
- Но ты до сих пор находишься под надзором полиции. И ты разучился доверять людям.
Брюс помолчал, не глядя на нее.
- Клэр, я пять лет провел среди отбросов общества, среди такой грязи, что и вспоминать противно. А это… вытравляет в человеке все чувства, но больше всего - доверчивость.
Клэр понимающе кивнула.
- А снаружи, я имею в виду на воздухе, вы помногу работали, да?
Брюс нахмурился.
- Каждый день по нескольку часов. А почему ты спрашиваешь?
Она улыбнулась.
- Мне нравится результат.
- Я рад, - буркнул Брюс охрипшим голосом.
Клэр провела рукой по его груди, упругому животу, бедрам.
- Очень нравится. - Она скользнула ладонью к тому месту на боку, где раньше заметила шрам, и почувствовала, что Брюс напрягся. - А что случилось с твоей спиной? - решилась она спросить.
- Драка с ножом.
- На тебя напали? С ножом? - Боясь услышать подтверждение своим догадкам, Клэр сделала глубокий вдох, чтобы немного успокоиться. - Где же они взяли нож и где в это время были охранники?
- Нож легко сделать из столовых приборов, а охранники обычно стараются держаться подальше от потасовок.
- Почему это случилось?
- А ты как думаешь?
Перед мысленным взором Клэр пронеслись такие жуткие картины, что стало дурно.
- Господи, сколько же тебе пришлось пережить…
Они немного помолчали. Брюс поднялся, посолил уху, затем снова сел с ней рядом.
Клэр пришла в голову замечательная мысль. Она повернулась к нему и, не говоря ни слова, стала расстегивать пуговицы его рубашки. Он озорно вскинул бровь.
- И что, позволь узнать, ты делаешь?
- А разве ты сам не видишь? - лукаво улыбаясь, ответила она. - Снимаю с тебя рубашку. - Расстегнув все пуговицы, она сняла с него рубашку и отложила в сторону.
- А можно узнать - зачем? - В его глазах засветились веселые искорки.
- Вовсе не затем, о чем вы подумали, мистер Макалистер, - отчеканила она голосом строгой учительницы, пряча улыбку.
- А откуда ты знаешь, о чем я подумал?
- Нетрудно догадаться. Ляг на живот.
- Зачем это? - насторожился он. - Что ты собираешься делать?
- Просто ляг и доверься мне, - попросила она, понимая, что пройдет еще немало времени, прежде чем он научится снова безоговорочно доверять ей. Если это вообще когда-нибудь произойдет.
Брюс подчинился, и Клэр начала осторожными движениями массировать его спину, разминая твердые мышцы. Ее руки, на удивление крепкие, ловкие и умелые, просто творили чудеса, гладя, пощипывая и похлопывая до тех пор, пока он полностью не расслабился и не почувствовал, что тает, как шоколад на солнце. Хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось.
- Где ты научилась так делать массаж? - спросил он, еле ворочая языком от сладкой полудремы, окутавшей его.
- Полгода назад в нашем центре открыли для персонала курсы расслабляющего массажа. Я их прошла. Иногда мы делаем своим пациентам массаж. Это помогает им успокоиться и расслабиться, - охотно пояснила она, не прекращая своих волшебных действий. Через несколько минут она закончила массаж легкими поглаживаниями. - Ну вот, а ты боялся. А оказалось совсем не страшно, а очень даже приятно, верно?
- Мм, - промычал он не шевелясь.
- Что?! - в притворном ужасе вскрикнула Клэр. - Я перестаралась и вместо расслабленного, готового на все ради меня мужчины получила дохлую овцу?
Не успела Клэр и глазом моргнуть, как оказалась на одеяле прижатой к земле крепкими как сталь руками Брюса.
- Я тебе покажу дохлую овцу, - притворно-угрожающе прорычал он.
Клэр рассмеялась и прижалась к нему за мгновение до того, как он прильнул в поцелуе к ее губам.
Боже, как же она любит его, своего мужа! Как она будет жить, если еще раз потеряет его? Она должна доказать, что любит его больше жизни, что он бесконечно дорог ей, что нужен ей как воздух.
Она распахнула двери своей страсти и заманила Брюса в ее сети. Заставила его потерять голову.
9
Брюс продолжал целовать Клэр, забыв обо всем на свете, потеряв контроль над временем и над собой. Она и не хотела, чтобы его что-то сдерживало. Ей хотелось, чтобы он полностью раскрылся, доверился ей не только телом, но и душой.
Когда Брюс, осыпав горячими поцелуями шею, склонился к ее плечу, Клэр отклонила голову, облегчая ему задачу. Когда его руки осторожно скользили по ее телу, она придвинулась, подставляя грудь. А когда он задрал рубашку и припал губами к торчащим упругим соскам, все тело Клэр содрогнулось от страсти.
Она стала медленно тянуть Брюса на себя. Наконец они оба оказались на земле. Брюс был уже без рубашки и теперь нащупывал негнущимися пальцами молнию на джинсах. Она принялась помогать, сгорая от страсти, пока раскаленное естество Брюса не обрело свободу.
- Клэр… - яростно прошептал он и принялся стаскивать с нее спортивные штаны и рубашку.
Она помогала ему с той же неистовостью и нетерпением.