Нежную музыку арфы сменил "Свадебный марш". Все встали, когда в зал вошла невеста. Фейт Даффи была одной из прекраснейших женщин на планете. Высокая, светловолосая, эффектная. Лицо как у Барби. Идеальная грудь. И Сэм не считал себя извращенцем из-за того, что обращал внимание на ее грудь. Фейт была девушкой года "Плейбоя", и почти все мужчины в комнате видели ее фотографии в журнале.
На Фейт было облегающее белое платье, закрывавшее ее от шеи до колен. Поверх тонкой вуали на голове невесты Сэм заметил Отэм, которая зашла в зал. В последний раз, когда они виделись, она назвала его незрелым и эгоистичным. Сказала, что он безответственный кобель, и закончила свою тираду, обвинив Сэма в том, что у него в мозгах чесотка члена. Что было неправдой. У него никогда и нигде не было чесотки члена, даже в самом члене, и Сэм обиделся. Потерял свою невозмутимость и обозвал Отэм злой, разбивающей яйца сучкой. Что, в ее случае, было правдой. Но это еще было не самым худшим. Самым худшим стало выражение голубых глаз Коннора, когда тот выскочил из-за дивана. Как будто родители только что воткнули нож в его трехлетнее сердце. Вот что было хуже всего. После той ночи они оба решили, что будет лучше не находиться одновременно в одном и том же месте. Так что это был первый раз, когда Сэм оказался в одном и том же месте с Отэм или хотя бы увидел ее за... сколько уже…наверное, два года?
***
Двадцать месяцев, две недели и три дня. Вот сколько времени прошло с тех пор, как Отэм в последний раз имела несчастье находиться в одной комнате с самой большой лошадиной задницей на планете. Ну, если не на планете, то, по крайней мере, на тихоокеанском побережье. А здесь было много лошадиных задниц.
Отэм стояла в конце Зала скульптур клуба "Рейнир", устремив взгляд на невесту, которой она передала букет из белых пионов, гортензий и розы глубокого красного цвета для Валери. Фейт заняла свое место напротив жениха, который взял ее за руку. И жестом, совершенно не предусмотренным сценарием, поднес руку невесты к губам и поцеловал ей пальцы. За последние несколько лет Отэм организовала множество свадеб. Так много, что с большим успехом могла предсказать, какие пары останутся вместе надолго. Она понимала это по тому, как они разговаривали и касались друг друга, по тому, как справлялись с нервотрепкой, готовясь к свадьбе. И Отэм предсказывала, что Тай и Фейт проживут вместе до глубокой старости.
Когда все сели и началась церемония, Отэм опустила взгляд на чуть округлившийся живот невесты. Всего несколько дней назад та позвонила с просьбой заменить шампанское на столе невесты и жениха игристым сидром. Трехмесячная беременность была едва заметна. Невеста оказалась одной из тех счастливых женщин, которые сияют здоровьем.
В отличие от Отэм. Та к третьему месяцу уже не могла застегнуть джинсы, а утренняя тошнота началась раньше, чем будущая мамочка узнала, что беременна Коннером, из-за чего ее кожа стала ужасно бледной. И в отличие от Фейт Даффи, у Отэм рядом не было мужчины, который целовал бы ей пальцы и заставлял чувствовать себя любимой и защищенной. Вместо этого она была одинока, плохо себя чувствовала и разводилась.
Даже не глядя на Сэма, она знала, где он сидит. Знала, как выглядят его широкие плечи в дорогом костюме и русые волосы, которые золотил падавший сверху свет. Когда она проскользнула в зал, ей даже не нужно было осматриваться, чтобы узнать, что Леклер сидит в четвертом ряду у прохода.
Она просто чувствовала.
Как тянущую боль, что давит на виски. Такую боль не нужно видеть, чтобы знать, что она есть. Но, в отличие от головной боли, не было никакой таблетки, которую Отэм могла бы принять, чтобы заставить Сэма Леклера исчезнуть.
Она постучала пальцем по папке, которую держала в руке. Конечно, Отэм знала, что Сэм будет здесь. Она удостоверилась, что приглашение было послано вовремя, и проследила за тем, чтобы получить ответ. Вместе с невестой она изучила размещение гостей на банкете и усадила Сэма с тремя другими одинокими хоккеистами и большегрудыми девушками из "Плейбоя" за седьмой стол.
Отэм прикусила нижнюю губу. Сэм, без сомнения, будет доволен. Наушник запикал, и она приглушила громкость, пока Тай с Фейт произносили традиционные клятвы.
Церемония была короткой и милой, и когда жених потянулся к невесте, Отэм застыла в ожидании. Даже после всех тех свадеб, что она организовала за последние несколько лет, даже в тех случаях, когда знала, что брак распадется, она ждала. Отэм не была самой романтичной женщиной на планете. И все же ждала этого легкого движения. Этого почти неуловимого мгновения прямо перед тем, как поцелуй соединит мужчину и его жену на всю жизнь.
Губы Тая и Фейт встретились, и сердце Отэм сжалось от легкого укола. Она любила это. Несмотря на статистику, несмотря на боль, которую ей причинил собственный развод, несмотря на циничный голос у нее в голове, она любила такое "...и жили они долго и счастливо".
Все еще.
На короткое мгновение ее взгляд остановился на светлых волосах Сэма. Виски сжало еще чуть-чуть, в правый глаз будто воткнули кинжал, и Отэм вышла из зала. Много лет она ненавидела бывшего мужа, ненавидела с неослабевающей силой. Но подобного рода всепоглощающая ненависть забирала слишком много сил и эмоций. После их последней ссоры Отэм решила, во имя их сына и своего рассудка, освободиться от гнева. Освободиться от ненависти.
Что также означало освобождение от ее любимой фантазии. Той, которая включала ее ногу и яйца Леклера, за которыми последует апперкот в его красивую челюсть.
Отэм никогда не желала смерти Сэма, даже длительного увечья. Ничего, что включало бы в себя наезд на него паровым катком или полуприцепом "Питербилт".
Нет, ничего настолько жестокого. Коннеру нужен отец, неважно, насколько тот плох. Да и если не считать фантазию "ногой-по-яйцам", Отэм просто не была жестоким человеком.
Отпустить ненависть оказалось нелегко. Особенно когда Сэм строил с Коннером планы, а потом все отменял. Или когда была его очередь провести с сыном выходной, а папаша улетал куда-нибудь с приятелями и разбивал Коннеру сердце. Отэм пришлось хорошо потрудиться, чтобы избавиться от злости, и она очень преуспела в искоренении всяких чувств, но, опять же, она не видела Сэма двадцать месяцев, две недели и три дня. Не находилась рядом с ним.
Пока Отэм шла по коридору в Каскадную залу, за ее спиной раздавались аплодисменты. Она прошла между двадцатью круглыми столами, покрытыми тонким белым льном с красными салфетками, сложенными на фарфоровых тарелках "Веджвуд". Свет от люстр и мерцающих свечей сиял на хрустальных бокалах и отражался от блестящих серебряных приборов.
Когда Отэм в первый раз встретилась с Фейт, невеста пожелала свадьбу в стиле элегантной утонченности. Она хотела роскошные цветы, красивые столовые приборы и отличную еду. Недостаток ясности в пожеланиях не вызвал сложностей, и Фейт быстро стала любимой невестой Отэм. Невестой с хорошим вкусом и без ограничений в бюджете. Единственная проблема возникла с ограничением по времени. Большинство свадеб планируется в течение восьми месяцев.
Фейт хотела, чтобы все было готово за три. Осматривая цветочные композиции из роз и пионов разных оттенков с вкраплениями белой жимолости, Отэм гордилась тем, что сделали она и ее сотрудники.
Свадьба была бы совсем идеальной, если бы Фейт согласилась позволить местной и национальной прессе разместить свадебные фото на страницах газет. Свадьба элитного хоккеиста Тая Саважа, который ушел из спорта, чтобы жениться на бывшей девушке "Плэйбоя", превратившейся во владелицу команды, - большая новость. Особенно в спортивном мире. Это была бы та реклама, которую Отэм не смогла бы купить. Та, которая вознесла бы ее бизнес на новый уровень. Прорыв, которого она ждала. Но Фейт не хотела, чтобы ее свадьба освещалась хоть где-нибудь, а желала провести ее без лишнего шума. Никаких фотографий ни для кого.
Отэм произнесла несколько слов в маленький микрофон у рта, и одетые в смокинги официанты спустились по лестнице из кухни, расположенной наверху.
Каждый нес поднос с фужерами Moët et Chandon или горячими и холодными hors d’oeuvres. Официанты двигались по широкому холлу, лавируя среди гостей.
Сквозь открытые двери Отэм наблюдала, как фотограф Флетчер Корбин и его ассистент Чак делают непостановочные кадры. Флетчер был высоким и тощим с еще более тощим "хвостом" и в свадебном бизнесе считался одним из лучших фотографов. Отэм всегда приглашала его, когда у него было время, а у новобрачных – деньги. Ей нравилось работать с Корбином, потому что ему не нужно было говорить, что делать или какие бы кадры хотела невеста. За это Отэм любила Флетчера и большинство профессионалов в этой конкретной области. Они знали, что делают. Они приспосабливались и не становились причинами каких-то трагедий.
Невеста с женихом стояли в центре широкого коридора, окруженные толпой гостей. Отэм повернула запястье, сдвинув длинный рукав винтажного черного свитера, который нашла в одном из своих любимых бутиков в центре Сиэтла. По вороту свитера шли черные бусинки, и Отэм считала, что сэкономила на нем сорок баксов.
Взглянув на часы, она натянула рукав обратно. Со времен своей первой работы актрисой она носила часы так, что циферблат находился на внутренней стороне запястья, чтобы не поцарапать стекло. В последние пять лет она носила часы с большим циферблатом и на широком ремешке совсем по другой причине.
Свадьба отставала от расписания на пять минут. Неплохо, но Отэм слишком хорошо знала, что пять минут легко могут превратиться в десять. Десять в двадцать, и у нее возникнут проблемы с координацией работы кухни.
Отэм нажала кнопку на приемнике, прикрепленном к ремню, и отошла в дальний угол зала. Прижав папку локтем, она взяла бутылку газированного грушевого сидра, стоявшую в серебряном ведерке со льдом на столике невесты.
- Я здесь, - раздался в гарнитуре голос Шилох Тернер, ассистентки Отэм.
- Где здесь? – Отэм сорвала золотистую фольгу с пробки и обхватила бутылку за горлышко.
- В Резном зале.
- Есть отставшие?
- Подружка невесты и шафер болтают наверху у камина. Они не выглядят так, будто собираются поторопиться.
Отэм подозревала, что мать невесты доставит ей неприятности, с того дня, как та настояла, чтобы маленькая тявкающая собачка стала частью церемонии. Прошлым вечером на репетицию мамаша заявилась в розовом спандексе и туфлях как у стриптизерши, подтвердив подозрения Отэм.
- Дай им еще несколько минут, а потом сделай все, что сможешь, чтобы заставить их поторопиться, - сказала она, вытягивая пробку, пока та не выскочила с легким хлопком.
Маленькие газированные пузырьки наполняли воздух легким свистом, пока Отэм наливала сидр в два хрустальных фужера. Нужно было так много сделать. Она мысленно сверилась со списком. Для организации свадьбы, даже маленькой, требовалось очень многое. Все должно быть сделано точно вовремя, и даже самый незначительный беспорядок мог превратить свадьбу мечты в адскую свадьбу.
Углубившись в свой мысленный "надо сделать" список, Отэм засунула бутылку обратно в корзину и взяла фужеры. Повернулась к залу и чуть не впечаталась головой в широкую грудь, покрытую белой рубашкой, галстуком в голубую полоску и темно-синим пиджаком. Кожаная папка выскользнула из-под мышки, когда Отэм подняла глаза вверх по широкой груди, мимо узла во впадинке мощной шеи. Взгляд ее прошелся мимо квадратной челюсти и четко очерченных губ, по слегка изогнутому носу и остановился на глазах цвета неба в летний жаркий день.
Вблизи Сэм был еще более привлекательным, чем на расстоянии. Таким же привлекательным, как в ту ночь, когда Отэм впервые встретила его в полном людей баре в Лас-Вегасе. Высокий, светловолосый, голубоглазый бог, посланный прямо с небес. Нос, шрам на высокой скуле и дьявольская решимость его улыбки должны были бы стать жирным намеком на то, что Сэм совсем не ангел.
Желудок Отэм сжался, но она была счастлива обнаружить, что это не ком жгучей ярости. Также она не чувствовала и желания ударить бывшего мужа по яйцам. Хотя ей и не нравился Сэм, но он подарил ей самое лучшее в ее жизни. Она не знала, как бы жила без Коннера. Ей не нравилось даже размышлять на подобную тему, и по этой причине, и только по этой, Отэм проглотила свои чувства и приклеила на лицо улыбку. Ту же самую улыбку, что использовала с невестами, которые хотели белых тигров или чтобы их пронесли по проходу на розовом троне. Она собиралась быть милой, даже если это убьет ее.
А такое вполне могло случиться.
ГЛАВА 2
Мужчина моей мечты: должен иметь эго нормальных человеческих размеров
Сэм уже так давно не видел, как уголки розовых губ Отэм поднимаются в мягкой, приятной улыбке. Он оглянулся, потому что знал: ему бывшая жена улыбаться не может.
В зале больше никого не было. Леклер повернулся обратно и наклонил голову набок, пытаясь оценить настроение Отэм.
- Привет.
Ее улыбка чуть потускнела.
- Сэм.
- Давно не виделись.
- Почти два года.
Сэм посмотрел в темно-зеленые глаза в поисках признаков надвигавшихся проблем.
- Думаю, чуть дольше. – Он не видел никаких предвестников зарождающейся бури и не чувствовал потребности прикрыть руками пах. Слава Богу. – Вот, увидел тебя перед началом церемонии и подумал, что стоит поздороваться, чтобы ты знала, что я здесь. – Сэм хотел поговорить с ней, проверить ее реакцию и избежать возможных неприятностей.
- Я знала. Ты есть в списке гостей.
- А. Конечно. – Он поднял папку с пола. - Наливаешь себе выпить?
- Это грушевый сидр. И он не для меня.
Сэм никогда бы не принял кого-то из гостей за трезвенника. По крайней мере, из тех, кого знал.
- Что сегодня делает Коннер?
- Сидит с Винсом.
Винс. Мужская версия Отэм. Только больше. Глупее. И натренированный убивать. Сэм ненавидел брата бывшей.
- Как дела?
- Хорошо. – Она взглянула на большие серебряные часы на запястье. Круглый циферблат располагался чуть выше вены, где бился пульс, и Сэм задумался, носит ли Отэм все еще его имя, вытатуированное там, или удалила.
- Рада бы стоять тут и болтать с тобой всю ночь, но надо работать, - сказала она с той улыбкой, которая ни на секунду не обманула Леклера. Отэм приподняла локоть, и Сэм засунул кожаную папку ей под мышку. - Спасибо. Хорошего вечера.
Отэм обошла его и вышла из зала. Повернувшись, Сэм наблюдал, как она уходит. Все прошло хорошо. Слишком хорошо, но он не верил, что бывшая жена не ударит его исподтишка или не нашпигует еду мышьяком или "Миралаксом". А, может, и тем и другим, чтобы смерть Леклера была очень мучительной.
Его взгляд скользнул от рыжего хвоста вниз по стройной спине и красивому изгибу талии. Клапаны задних карманов привлекли внимание к округлой попке. Отэм была красивой женщиной. Без сомнения. Но она не была потрясающей. В нужных местах у нее имелись мягкие округлости. У нее были стройные бедра и красивая грудь, и Сэм не считал, что мысли и о том, и о другом превращают его в извращенца. Он видел Отэм обнаженной, но в ее теле на самом деле не было ничего особенного. Не в его вкусе. Ему нравились высокие, стройные женщины с большой грудью. Его всегда притягивало чрезмерное. Так почему же тогда, в те несколько дней в Вегасе, он посчитал эту обычную женщину такой чертовски очаровательной?
Выйдя из зала, Сэм встал рядом с толпой гостей, которые пили шампанское и произносили тосты за жениха и невесту.
Он мог винить город в том странном очаровании Отэм. В Вегасе ничего не казалось настоящим. Мог винить в этом выпивку. Там ее было много. Мог винить июнь. В июне Леклер всегда становился немного сумасшедшим, но он не был уверен, что причина в одном из этих факторов.
Взяв бокал с шампанским с подноса, Сэм заменил им пустой. Одно ему было ясно совершенно точно, в одном он был полностью уверен: он встретил в баре рыжеволосую девушку и несколько дней спустя женился на ней, а на утро после свадьбы бросил в "Цезаре", как использованное полотенце.
Леклер понимал, почему Отэм ненавидит его. Понимал и не винил ее. Его поведение было не самым лучшим. И, что печально, даже не самым худшим. В толпе, окружавшей Тая и Фейт, он увидел мелькнувший рыжий "хвост". На секунду гости расступились, и Сэм заметил, как Отэм передает невесте и жениху фужеры с сидром. Могла быть лишь одна причина, почему Тай и Фейт не пьют шампанское на своей свадьбе. И причина была не в том, что они вдруг стали религиозны.
Отэм отошла, и Сэм потерял ее из виду. Он представил, насколько счастливы были Тай и Фейт, узнав, что у них будет ребенок. Они и выглядели счастливыми.
Сэм сделал глоток из хрустального бокала. Шесть лет назад он был не так чтобы и счастлив, услышав, что станет папочкой, но когда взял своего сына на руки, все изменилось.
- Привет, Сэм.
Он взглянул через плечо на нового ассистента тренера команды Марка Бресслера.
- Хитмэн.
Чуть более года назад Марк был элитным хоккеистом и капитаном "Чинуков". Но прошлой зимой попал в ужасную автоаварию, из-за которой его карьера закончилась, а Тай Саваж надел капитанский свитер.
- Кажется, капитан обрюхатил хозяйку. – Сэм указал бокалом в сторону счастливой парочки. – Сначала должен быть хоккей.
- Черт, Леклер. Следи за своим языком.
- Каким языком? – Он что, выругался и не заметил?
- Здесь же женщины.
А он всего лишь сказал "обрюхатил". С каких это пор "обрюхатил" стало "языком", а "черт" - нет? И с каких пор Бресслера это волнует? Сэм опустил взгляд на светловолосую женщину, стоявшую рядом с Марком. Рука Бресслера покоилась на ее талии. Ах, вот почему.
- Привет, Маленький босс.
- Привет, Сэм, - ответила Челси. Ее внимание было приковано к невесте. – Фейт беременна? Ты уверен?
Он пожал плечами.
- Вы можете придумать другую причину, по которой они с Таем стали бы пить паршивый сидр вместо хорошей выпивки?
- О, Боже! – Голубые глаза Челси загорелись, и она заправила прядь волос за ухо. – Я узнала это раньше своей сестры.
Кольцо на левой руке Маленького босса чуть не ослепило Сэма.
- Это кольцо?
Вытянув руку, она улыбнулась.
- Заметил?
- Трудно не заметить. – Сэм был на сто процентов уверен, что кольцо Челси подарил мрачный мужчина, стоявший рядом с ней. – Милая, не разбивай мне сердце и не говори, что ты теперь занята.
- Прости, - улыбнулась она.
Взяв Челси за руку, Сэм посмотрел на огромный бриллиант.
- Он настоящий? Или какой-то парень подарил тебе цирконий?
- Конечно, он настоящий, идиот!
- Следи за языком, - напомнил Леклер Марку, отпуская руку его невесты. – Здесь женщины. – Он огляделся в поисках Бо. – А где твоя близняшка? Она не такая красивая, как ты, но…
- Она вроде как тоже занята.
- Черт! - Сэм улыбнулся, протягивая руку бывшему капитану команды и другу: – Поздравляю. Тебе повезло.
Хитмэн пожал ему руку, другой обнимая Челси и притягивая еще ближе к себе.
- Да, мне повезло.
Челси подняла взгляд на Марка. Они улыбнулись друг другу, как будто разделили какую-то интимную шутку. Такую, которую могут разделить влюбленные люди.