- И сразу в кровать. Он будет трахать тебя сзади, по-собачьи. Доминировать. Или нет… Он точно любитель оральных ласк, потому, детка, тебе придется постараться, чтобы удивить его.
Вика обомлела. Замолчала, удивленно уставившись на сестру.
- У тебя ПМС? Чего это ты разошлась?
Алёна и сама не заметила, как разошлась в язвительности.
- Разве? Ты спросила совета, вот я тебе и советую. Советую от души и на злободневную тему.
- Короче, он тебе не понравился.
- Кто – Ваня?
- Угу.
- Почему не понравился? - усмехнулась. - Очень даже понравился. Интересный он такой. Определенно, есть в нем обаяние, целостность какая-то, породистость. Как он может не понравиться? До определенного момента мне все - и мужчины, и женщины, - нравятся, - засмеялась.
Вику это заявление ни больше ни меньше шокировало. Она в лице изменилась и про кофе забыла.
- Ты даже на него не смотри! У него только наручные часы стоят пятнадцать тысяч евро… а может, больше… Он не для тебя. Вон с Сашком своим встречайся.
- Почему это? - как будто удивилась Алёна и лучезарно улыбнулась, прекрасно зная, что одна только ее улыбка выведет Вику из себя. - Часы за пятнадцать тысяч евро и пиджачок от Армани делают его божеством, и как-то мешают нашему общению? Мне простой смертной и смотреть теперь нельзя в его сторону? - расхохоталась, чем еще больше разозлила Вику. - Он, может, и пиво бутылочное не пьет, и не матерится? Вика, окстись, задумайся уже над "содержанием", а не только над "формой". Чтобы привлечь внимание Шаурина тебе нужна в жизни хоть какая-нибудь трагедия.
- Типа, как у тебя? - тут же съязвила Виктория. - Чтобы отца моего в засранной подворотне какие-то уроды прирезали, а мать потом повесилась с горя?
- Типа того, - равнодушно согласилась Алёна. Уже давно ее эти слова не задевали, давно она никак не реагировала на подобные издевательства. Даже не вздрагивала внутренне. - А чего это ты так в Шаурина вцепилась? Что других мужиков нет, с кем переспать можно? Который месяц страдаешь уже.
- Как это чего? Я замуж за него хочу.
Алёнка подавилась кофе.
- Бог мой… А ты думаешь, стоит к нему в кровать попасть, так он тебя и замуж позовет? - спросила, еле прокашлявшись.
- Ой, главное отношения завязать, - скривилась Вика, отмахиваясь от сестры. - Блин, ну Светка вон Игоря как-то умудрилась подцепить? Полгода и свадьба. Вот как так?! - запальчиво воскликнула.
- Угу, удачи. Аминь.
- У Светки же ни рожи, ни кожи…
- А может, это любовь? - усмехаясь, спросила Алёна. - У Светки с Игорем?.. Встретились, понравились друг другу, закрутилось-завязалось – как у всех нормальных людей. Чувство любви друг к другу возникает в отношениях, в которых взаимовыгодно удовлетворяются истинные духовные потребности обоих партнеров. Истинные! Какие у тебя истинные духовные потребности? Может, и тебе стоит попробовать интересоваться личностью объекта обожания, а не оценивать его в евро по курсу Центробанка? А то ты точно знаешь, сколько стоят его наручные часы, на какой машине он ездит, зато не имеешь понятия, какую музыку он любит.
- Лейба, я вот понимаю, почему от тебя мужики сбегают. Тебя невозможно выдержать. Ты со своими примочками кому угодно мозги наизнанку вывернешь. Реально, у меня аж голова от тебя разболелась.
- Ага, - чему-то довольно улыбнулась Алёна. - Это притом, что ты сама прибежала, типа посоветоваться. Странное однако дело. И с Сашком я, кстати, тоже рассталась.
- Как это? Когда? И мне ничего не сказала!
- Почему я должна тебе об этом говорить? - пожала плечами. - Психологическая поддержка мне не нужна. Как видишь, я в прекрасном настроении. И все у меня в жизни прекрасно. Я счастлива.
- А с чего ради ты его отшила? Он же хороший парень.
- Вот потому и отшила. Потому что он хороший парень. Чего ему с моими, как ты говоришь, примочками мучиться.
- Не понимаю я тебя. Вообще не понимаю.
- Да и не парься. Не забивай себе голову.
Вика и не стала ее забивать. Она вообще предпочитала держать голову свободной от мыслей.
ГЛАВА 2
- Давай, не томи уже. Ты же не просто так меня в ресторан пригласил, значит есть какой-то повод, - спросила Юлия, как только идеально вышколенная официантка отошла от их столика.
Сын привел ее в красивое место. Совершенное для праздного времяпрепровождения днем. Ресторан выглядел очень светлым и нарядным из-за обилия беленого дерева в отделке. Но здесь не чувствовалось буржуазной навязчивости, а присутствовала некая парадность. Эту парадность поддерживали люстры-абажуры из нитей-страз и яркие акценты в виде бирюзовых салфеток на столах, и такого же цвета шторы на окнах. От этого веяло чем-то легким, летним. Так и хотелось выпить ароматного вина и отведать чудный средиземноморский салат.
Иван бросил меню на край стола и сплел пальцы, свободно откинувшись на белый кожаный диван. На его губах заиграла добрая ироничная ухмылка.
- Мама, ты единственная женщина, которую я приглашаю в ресторан без повода и задней мысли.
- Меня это настораживает.
- Моя бесхитростность по отношению к тебе?
- Нет, твоя легковесность в общем.
- А не должна, - уверенно сказал он, всем своим видом излучая расслабленность и спокойствие.
- Мы можем поговорить откровенно?
- Конечно. Я ужасно соскучился по твоим откровениям, мама.
- Боже, как ты красиво говоришь. Ты всегда знаешь, что мне сказать. Как у тебя это получается, ума не приложу.
Сын улыбнулся. Улыбался он тоже красиво. Мягко, открыто. Выучено. Все его движения, любое проявление эмоций, были отточенными. Он с особым удовольствием поддерживал деликатный светский тон матери. Уважительный, без ругательств и нервов. Им обоим нравилась эта едва уловимая манерность в общении. Юлия и сама не могла точно сказать, с каких пор Ваня стал себя вести с ней именно так. Может быть, когда окончательно повзрослел. Когда превратился из безбашенного подростка в мужчину.
Но все-таки иногда Юлия сомневалась и не могла распознать, то ли ее сын чувствовал на самом деле, что пытался донести, прикрываясь блестящей внешностью, подбирая правильные слова и выдавая по каждому поводу подобающую реакцию. Действовал ли он по своим убеждениям, или потому что ждали от него того, требовали. Ведь положение отца с детства ко многому обязывало Ивана, да и Денис затянул его в свой бизнес, как будто не оставляя выбора. Затянул, взвалив на его плечи немаленькую ответственность. Если и сидела в Ване какая-то неудовлетворенность, не хотела бы Юлия, чтобы эти внутренние противоречия когда-нибудь нашли выход. Ей ли не знать, какие могут быть последствия. Сама прекрасно представляла, что значит, когда что-то решают за тебя. И Денис это знал. Они оба знали, как это – быть окольцованными обстоятельствами. Потому и боялась она, что в этой безумной жизненной гонке, может быть, упустила что-то важное.
- Я вот о чем, - начала осторожно, и сын легким движением головы выразил к ее словам особое внимание. - Не подумай, я не собираюсь тебя поучать или придираться. Это ты сейчас такой покладистый и понятливый. Но я же знаю, как это все далось, и чего нам это стоило. Знаю, что у тебя внутри. В общем, я не хочу, чтобы ты потерял ориентиры.
- Почему ты вдруг засомневалась во мне? Откуда такие мысли? - слегка удивился сын, и это принесло матери какое-то облегчение. Удивление это было уместным и искренним.
- Не вдруг, Ваня, не вдруг. Это мысли не внезапные, я всегда об этом думаю.
- Ты напрасно переживаешь. У меня очень четкие ориентиры.
- Ты же знаешь, я никогда не вмешивалась и не буду. Но мне важно хотя бы знать твой настрой. Не хочу, чтобы ты плыл по жизни инертно, делая только то, что от тебя ожидают. Твои отношения с противоположным полом – вообще отдельный разговор. И это меня тоже беспокоит, что тут скрывать. Но это же естественно. Ты меня понимаешь?
- Я понимаю тебя, - вздохнул Ваня. И в этом вздохе было больше снисходительности, чем раздражения. Такой уверенной терпеливой снисходительности. - А еще я понимаю, что месяц моего отсутствия плохо на тебя повлиял. Тебе в голову лезут совершенно глупые мысли. Меня нельзя зажать в тиски, ты же знаешь. Я делаю то, к чему внутренне готов. И про мой настрой не беспокойся. Я счастливый человек. По-настоящему счастливый. За это я должен благодарить вас с отцом.
- Меня это радует, - улыбнулась. - Хочу, чтобы ты сохранил к жизни здоровое отношение.
Юлия действительно не могла терпеть долгого отсутствия сына. И скучала, и переживала, и в голову непременно всякие глупости лезли. Телефонных звонков не хватало. Обязательно надо было видеть его глаза и слышать голос. Чувствовать своего мальчика рядом, всегда иметь возможность его обнять. Но вот он сказал несколько важных слов, и на душе вмиг стало спокойно.
- Мама, мне кажется, все, что могло, уже случилось, - не спеша проговорил Ваня и на мгновение замолчал, ожидая, пока официантка расставит блюда и уйдет. - И ориентиры я свои терял, и путался, и с отцом конфликтовал. Когда дед умер. Это все оттуда. Кажется, тогда какая-то твердь ушла из-под ног, почва. Ничего не мог с собой поделать.
- Ты не говорил. Не говорил, что все вот так… - на лице матери промелькнула растерянность. Она сразу поняла, что Ваня имел в виду ее отца, Монахова. Именно с ним он был близок больше всего. Ваньку к Сергею Владимировичу как магнитом тянуло. Это все знали, и Алексей Арсентьевич, отец Дениса, наверняка даже обижался немного, хотя виду не подавал. Но что с ребенком поделать? Дети сами выбирают себе фаворитов. Каким-то чутьем своим внутренним, интуицией.
- А вы и не спрашивали, - сказал сын твердо, но тут же поднял ладонь, словно жестом блокируя зарождавшееся в матери ненужное чувство вины. - Мама, это для всех была трагедия. Не смей думать, что я в чем-то виню тебя, нет. Просто для меня все оказалось сложнее, чем я мог представить. Нужно было переварить все в одиночестве. Пока не ушел, не смог остановиться. А надо было остановиться и подумать. Два месяца мне понадобилось.
- Да, родители воспитывают, а бабушки с дедушками просто любят. А мы с отцом всегда очень активно занимались именно воспитанием, - немного грустно сказала Юлия. - Тем более моего отца ты всегда любил больше.
- Нет, - Ваня покачал головой. - Нет. Я всегда любил обоих дедов одинаково. Просто они были совершенно разными людьми.
- Это правда. Но ты же мог поговорить. Со мной, с отцом. Поговорить, как всегда, откровенно, а не замыкаться и устраивать войну.
- Зачем? Я же сказал – переварить. Любое чувство должно во что-то трансформироваться. Только тогда можно разговаривать. Это ты привыкла сразу делиться тем, что тебя тревожит. Я не умею выдавать таких сырых эмоций. Не умел раньше и до сих пор не научился.
- И тебе понадобилось столько лет, чтобы вообще заговорить об этом.
- Что ты, все гораздо хуже, - засмеялся. - Я вообще не собирался рассуждать на эту тему, но говорю только потому, что это волнует тебя. Я из этой ситуации давно вышел, мне это все уже безразлично. И ты не копайся, не ищи в прошлом ошибок.
- Все прошлые ошибки всегда находят отклик в будущем.
- Если ты только сама очень сильно этого желаешь. Мама, я из тех, кто гвозди переваривает, а не только манную кашу. Правда для этого времени нужно больше.
- Я рада, что ты пришел к тому, к чему пришел. Мне важно знать и верить, что действуешь ты по своим собственным убеждениям, а не под давлением отца.
- Конечно по своим. Только по своим. Я давно уже избавился от детских мыслей, что должен кому-то что-то доказывать. Все, что у меня есть, принадлежит мне по праву рождения. С какой стати я должен от этого отказываться и искать в жизни другой смысл? Я нужен отцу. То, чем я занимаюсь, мне нравится. А если кто-то считает, что я этого недостоин, пусть попробует сказать мне это в лицо или встать на моем пути. Раздавлю.
Юлия внимательно взглянула на сына. Да, он никогда ничего никому не доказывал. Все и так понятно, стоило только ему в глаза посмотреть. Он и сейчас ничего не доказывал. Говорил спокойно, с каким-то тайным наслаждением, так, словно хвалил вкусно приготовленное мясо. Даже тоном не пытался убедить. Но, как ни странно, именно это и действовало сильнее всего. Впрочем, какие могут быть сомнения, ведь Иван Шаурин не только сын своего отца, он еще и внук своего деда, Сергея Монахова.
- Ладно, раз уж разговор у нас зашел на такую тему, - сказал Ваня, - есть один момент, который я хотел бы с тобой обсудить.
- Какой?
- Я хочу продать ночной клуб.
Взгляд Юлии напрягся. Ваня замолчал, позволяя ей возразить.
- Почему? - только и спросила.
- Потому что это несерьезно. Это мелочь. Такое предприятие должно приносить высокий доход, им надо заниматься и развивать сеть, либо… А мне это неинтересно, потому не вижу для себя никакого смысла тратить силы и время, чтобы "Эгоист" просто был. Мне хватает своего канала.
Юля понимала, о чем говорит сын. Ночной клуб "Эгоист" действительно из всех предприятий их огромной корпорации – самое незначительное по доходности.
- С отцом разговаривал?
- Давно уже. Он со мной полностью согласен. Я сам все сделаю. Тебе не нужно даже заморачиваться с этой проблемой, у меня есть человек, готовый купить "Эгоист" хоть завтра.
- Хорошо, - с сомнением сказала мать, потом вздохнула решительно: - Ладно, хорошо. Так и быть. Если уж ты настроился его продать, то рано или поздно ты все равно это сделаешь. Нет смысла тянуть. Спасибо, что посоветовался со мной, а не просто поставил перед фактом.
- Тянуть смысла нет. Бизнес нужно продавать на пике его рентабельности, а не тогда, когда начинается спад. Отец в свое время правильно сделал, что избавился от мелочевки и начал активно развивать одно направление.
- Согласна. Сплавил все, что можно. А будет плохо себя вести – разорву с ним все контракты, - засмеялась Юлия, и Ваня ее поддержал.
- Да, мама, подсадила ты его на крючок.
ГЛАВА 3
Дома было тихо и душновато, значит родителей нет, иначе работали бы кондиционеры. Отец не терпел духоты.
Странно, а предупреждал же Иван, что заедет. Хотел уточнить некоторые моменты перед сделкой по продаже клуба. Брокерская контора уже почти подготовила документы. Прислушался, бросил взгляд наверх. Лестничная конструкция с ограждениями из стекла и стали позволяла увидеть холл второго этажа. Не стал Иван проходить в гостиную, поднялся в комнату к сестре.
- Тишина и мертвые с косами стоят. Привет. Где народ?
- Укатили куда-то срочно. - Катя сидела за туалетным столиком и заплетала длинные, до поясницы, волосы.
- Нормально, - разочарованно протянул Иван, оперевшись о дверной косяк. - Я же сказал, что заеду вечером. Собрался тут, понимаешь, с родителями расцеловаться.
- Тебе их на работе на хватило? Со мной, ты, братик, не желаешь расцеловаться? - душевно улыбнулась сестренка.
- Желаю, разумеется, - лениво оттолкнулся от двери и чмокнул сестру в обе щеки. - Я в головном офисе сегодня не был. Надеюсь не на Мальдивы укатили? - присел на кровать, застеленную белым стеганным покрывалом. Вздохнул. У сестры в комнате вкусно пахло. Похоже, конфетами. Оглянулся, осмотревшись – не то в поисках источника приятного аромата, не то просто от нечего делать. Все тут чистенько у Катьки и красиво. Все в нежных пастельных кремовых тонах. Белая мебель, большая кровать в центре комнаты, над резным изголовьем фреска увеличенного цветка белого пиона.
- Даже если б и на Мальдивы… А что – не хочешь снова генералить? Работай давай, зря что ли у тебя два высших образования. - Скрепила волосы силиконовой резиночкой, расслабила прядки по всей длине косы, сделав ее объемной и чуть более небрежной.
- Конечно, не зря. Кого надо обсчитаю, кого надо – посажу.
- Ванечка, а ты надолго?
- Да как сказать… Думал, заеду на полчаса решить кое-какой вопрос. Но, видимо, обламываюсь. Никто меня не любит, никто меня не ждет. А что?
- А подбросишь меня в киноцентр? В "Пять звезд". Я вот сейчас только ногти накрашу и буду готова.
- Давай, наводи красоту.
- На, не скучай, - кинула ему шоколадную конфету.
Ваня поймал ее и посмотрел на золотистую обертку.
- Мне нельзя конфеты с ликером, я же за рулем, - усмехнулся и, развернув фольгу, сунул сладость в рот.
- Да-а, красота страшная сила, - со вздохом сказала сестра, встряхивая лак ядовитого голубого цвета.
- Не такая уж и страшная. При нынешнем развитии порноиндстрии все – красивые.
- Порноиндустрии, - повторив, рассмеялась Катя и аккуратно нанесла лак на мизинец.
- Конечно. Все, что надо, подправят: лишнее уберут, где мало – добавят. Медицина, косметология, фармакология. Три составляющие современной "порноиндустрии" - глобальной системы, которая эксплуатирует неуверенность людей в себе и навязывает своих идеалы, чтобы продавать ненужные товары и услуги. А корень всего – что? Корень – секс, отношения полов.
- Вот ты завернул, я аж подвисла. Что плохого в том, что человек стремится в совершенству? Даже если это совершенство тела. Совершенству, как говорится, нет предела, - бормотала сестра, не отрываясь от своего занятия.
- Как показывает практика – есть. Предел есть, за ним начинается анорексия. Это я делаю тебе внушение. Чтобы ты не забывала про совершенство души и про то, чему тебя родители учили. А то замкнет еще что-нибудь – подашься в модели.
- Ах, внушение, - рассмеялась Катя. - А я, глупая, сижу и не понимаю, к чему ты клонишь.
- Смотри мне, а то я не папа – сразу задницу тебе надеру и все.
- Конечно. Я прям сижу и боюсь тебя, - растянулась в ироничной улыбке. - Не переживай, Ванечка, не замкнет. Я слишком высокого о себе мнения, чтобы всему свету свою голую задницу показывать. Я фотогенична только на фоне маминых фикусов, - закончила с одной рукой и подула на ногти. С осторожностью принялась за другую. - Я вчера Свету видела.
- Какую Свету?
- А у тебя так много Свет в окружении?
- Нет, - по губам пробежала ирония, - у меня в основном Иветты, Лизетты, Жанетты, Жоржетты.
Екатерина расхохоталась.
- Рыженькую я видела, невесту Игоря. В "Галактике". Она такая счастливая… носилась с подружкой по бутикам, свадебное платье выбирала. Мы немножко поговорили и разбежались. Вот женится Игорек, и кончатся ваши холостяцкие пирушки. Еще Валета подженить бы…
- А меня ты подженить не хочешь? А то мне мама тут промывала мозги по поводу моего паскудного образа жизни.
- А у мамы работа такая – регулярно всем мозги промывать. Это у нас семейное. Одна я только всем их засоряю. А тебя подженить… Не-е-ет, тебя я подженить не хочу. Ты что! Я жутко тебя ревную, - улыбнулась довольно, глядя на свои ногти. Но улыбалась она брату, он это понимал. - Не знаю даже, что это должна быть за девушка, чтобы я тебя отдала. Нет-нет, ни за что, у меня будет разрыв сердца. Не хочу, чтобы ты женился. Телки – это пожалуйста, только с проститутками не спи. Ненавижу мужиков, которые спят с проститутками. Хотя это тебе, как пить дать, девки готовы приплачивать, чтобы ты с ними спал. Да, Ванечка? - посмотрела на брата. Глаза ее серые искрились неприкрытым весельем, губы иронично улыбались.