- Только представлю, что нас по дороге могли загрызть волки, только подумай!
- Ма, с нами ничего не случилось. Не начинай снова.
- Эта глухомань, этот дом, это жуткое общество. Ты видел, как они едят? Как свиньи! За что мне это? Разве ты не замечаешь, как здесь убого?
- Скажи спасибо, что я не собираюсь поселиться в башне на болоте, где жил прежний наместный. Поверь мне, этот дом показался бы тебе раем. И почему тебе вечно все не нравится? Мне наоборот, общество показалось очень милым. Некоторые местные барышни очень даже ничего.
- Ничего хорошего, ты хотел сказать?
- Ну почему же. Старшая дочь Лопухиных составила бы конкуренцию любой столичной красотке. Но меня больше интересует…
- Ты издеваешься надо мной? В Крассбурге столько достойнейших девушек, а ты кидаешься на эту шелуху.
- Как грубо, ма. Все. Я не хочу больше говорить на эту тему.
- О, Филипп, я тебя знаю, - в голосе проявились умоляющие нотки. - Пока все ново, тебе нравится. Но придет время, и тебе все здесь опостылеет. В конце концов, ты не можешь так со мной поступить! Почему мы не можем вернуться в Крассбург?
Услышав приближающиеся шаги, Тиса отскочила от двери и поспешила поскорее покинуть коридор.
Звенела музыка, но гости не танцевали. Сбились в кучки. Увлеченный беседой с таможенниками, Витер не заметил ее появления. Девушка почувствовала, что ей не хватает свежего воздуха. Лицо пылало огнем. Тонечка, завидев Тису, остановилась:
- Девочка, ну как тебе вечер? Как Филипп хорошо танцует, не правда ли?
- Лучше некуда, - процедила Тиса через зубы.
Тонечка не успокоилась и зацепила проходящего мимо шкалуша.
- А вам, милый юноша, понравился праздник? Какое колдовство Филипп показал! Вы же наверно в своих скалах ничего подобного не видели?
Шкалуш поклонился, улыбаясь:
- Да, никогда такого не видел! Вечер бесподобен, Антонина Сергеевна.
Трихон перевел взгляд на Тису, и лицо его посерьезнело.
- Ах, какой милый мальчик, - улыбнулась Тонечка. - А вот и они, - Тонечка помахала ручкой вошедшим вэйну и его матери. - Ордосия Карповна! Ордосия Карповна! Я только сейчас говорила Тисе, как же хорошо танцует ваш сын.
- Да, моему мальчику давал уроки сам танцмейстер Ян Ре, - Ордосия Карповна взяла с подноса желе с винной вишенкой. - Надо сказать, Филиппушка ужасно не любил эти занятия, и часто сбегал. Пока я лично не взяла все в свои руки и не стала присутствовать на каждом уроке танцев. Сколько я труда в сына вложила, только Единый знает. Но я справилась: Филип получил лучшее воспитание.
- Часто родители стараются дать детям то, чего сами лишены, - произнесла Тиса.
Тонечка ахнула, прикрыв рот ладонью. Вэйн уставился на Тису с интересом. А шкалуш отвернулся.
Ордосия Карповна вонзила в Тису стеклянный взгляд. Острый нос женщины готовился заклевать "несносную девицу" немедленно.
- Милочка, мое воспитание на самом высоком уровне, не сомневайтесь. А вы! Постойте… - женщина открыла рот от внезапной догадки. - Да вы же та оборванка, что…
Она так сжала чайную ложечку тонкими пальцами, что та не выдержав напора, щелкнула по стеклу вазочки. Вишенка из желе взмыла и опустилась прям на длинный нос Ордосии Карповны, после чего скатилась вниз и нырнула в горловину платья.
Что тут началось. Тонечка кинулась с платком к измазанному носу столичной гостьи. Та стала отмахиваться. Филипп тщетно пытался успокоить мать. Бросив компанию, девушка направилась к перилам террасы. За ней по пятам следовал Трихон.
Сад дохнул навстречу прохладой и запахом осенней листвы.
- Смешно вышло, - сказал шкалуш.
- Да, немного, - улыбнулась грустно Тиса.
Трихон облокотился на перила.
- Кроме вас, все словно с ума посходили от этого вэйна. Везде так и слышно: Филипп, Филипп, Филипп. Как эхо в скалах.
- Я не люблю вэйнов.
Трихон склонил голову:
- Удивительно, ведь все считают колдунов хорошей партией. Слышал годовое жалование у них ого-го.
- А мне все равно, какое у них жалование. Я бы скорее вышла за нашего Цупа, чем за вэйна.
Трихон молчал.
- Эти вэйны думают, что они великие вершители мира, - продолжила Тиса. - Избранные!
Девушка взмахнула рукой.
- Что Единый дал им власть над обычными людьми. А люди настолько ослеплены их "сиянием", что не замечают, как давно растеряли свободу выбора. Все предоставили определять им, начиная со своей жизни, кончая судьбой империи. Как же! Их же Вэя поцеловала при рождении, - сарказм в голосе Тисы прозвучал резко на фоне ночной тишины. - А что они творят с бедными животными? Ты слышал о пилюлях для лошадей? Это же издевательство!
- Может вы и правы, - согласился Трихон.
Новобранец достал самокрутку и закурил, перегнувшись через перила. А он не такой уж и противный, подумала Тиса, косясь на профиль мальчишки. Некоторое время они молчали.
Затем Тиса кое-что вспомнила.
- Зачем ты пригласил меня на танец? - требовательно вопросила она. - Отец, что, дал новое распоряжение не отходить от меня ни на шаг?
- Вообще-то, хотел попросить у вас прощение, - произнес шкалуш, не глядя на девушку.
Тиса удивленно моргнула. Оставалось надеяться, что это не насмешка. Но вскоре опасения развеялись.
- Я, возможно, был груб вчера и несколько…
- Это мне стоит просить прощения, - оборвала паренька Тиса. - Я вела себя, как настоящая злыдня. Да, и не надо смеяться. Хоть и запоздало, но хочу сказать спасибо. Ты своим появлением спас меня от волков в овраге. А я? Ведь я значительно старше, а значит, должна была быть терпимее и мудрее.
На последнем слове девушка вздохнула. Она провела по лицу рукой, все еще горячему. На лице шкалуша высветилось странное выражение, которое она не смогла никак трактовать.
Объявился Витер.
- Тиса Лазаровна, вот вы где, - старшина оттеснил собой шкалуша. - Еле от Климыча отделался. Старый пьяный болтун.
- Коляску приготовь к нашему выходу, живо, - шикнул он Трихону и подтолкнул новобранца пинком.
- Принести вам еще вина? - Витер повернулся к Тисе.
- Нет, спасибо, - невнятно произнесла девушка.
- Тогда, может быть, пройдемся? - Старшина указал рукой в сторону сада. - Прошу вас!
Тисе вдруг захотелось почувствовать на пылающем лице прохладу, которую обещала прогулка по саду, и она уступила. Только теперь, спускаясь по лестнице, девушка заметила слабость в ногах. Не надо было пить вино, хоть оно и удивительно вкусное. Прилегающая к террасе часть сада освещалась окнами первого этажа особняка.
За спиной звучала музыка. Веселье продолжалось. Тиса обернулась и заметила Трихона. Паренек стоял, прислонившись спиной к столбу, увитому плющом. Сложив руки на груди, он смотрел им в след. За спиной шкалуша Климыч что-то доказывал отцу.
В конце аллеи, Витер отступил к цветочной клумбе, находящейся в густой тени. В нос ударил аромат ночных цветов. Тиса подошла ближе, чтобы рассмотреть ковер смятых белых фиалок.
- Как вам вечер, Тиса Лазаровна? - спросил Витер.
Тиса поджала губу. Этот вопрос преследует ее в течение всей вечеринки. К счастью, Витер не стал дожидаться ее ответа, и продолжил:
- По мне, так слишком скучно, - Витер даже зевнул для наглядности. - Носятся с этим вэйном, как дурни со ступой. А что в нем особенного, спрашивается? Смазливая мордаха и мыльные пузыри. Фигляр, и только. Его бы в нашу часть, да саблю дать в руки. Поглядел бы я на него.
Витер мрачно усмехнулся, видимо, представив ситуацию. В черных глазах вспыхнул огонек.
- Как вы думаете, Тиса Лазаровна, выстоял бы он против меня? - Витер подошел ближе, вглядываясь в лицо девушки.
- Не знаю, - уклончиво ответила Тиса, подняв лицо к звездному небу.
- Я уверен, моя бы взяла, - Витер сжал рукоять сабли. - Как бы он успевал книжонку свою листать в бою?
Тиса засмеялась:
- И впрямь очень неудобно. В таком случае шансы на победу у бедняги маловаты, - вы же лучший фехтовальщик в части.
- Не знал, что вы меня так цените, - произнес Витер, он на миг коснулся плеча девушки. Но Тиса не усмотрела в этом опасности для себя, а зря. - У вас красивый смех, Тиса…
Витер быстро склонился, и губы девушки обжег поцелуй. Войнова отшатнулась, но старшина уже сгребал широкой горячей ладонью ее талию, не давая высвободиться. В другой бы раз Тиса выскользнула из ловушки, но вино явно ослабило ее реакцию. И где спасительная злость и негодование?
- Не смейте! Оставьте меня! - выдохнула Тиса, пытаясь упереться раскрытыми ладонями о грудь старшины.
- Признайтесь, Тиса Лазаровна, вы сами этого хотите. Иначе не улыбались бы мне весь вечер, - губы Витера снова оказались очень близко.
Послышались женские голоса. И Витер моментально отпустил девушку и отпрыгнул в глубокую темень под ветви деревьев.
- Мам, клумба здесь, - узнала Тиса голос Марики.
- А тут и впрямь дивный запах, - отозвалась Настасья Ефимовна.
- Дышим девоньки, дышим, - это голос Тамары Григорьевны Горчак. - Перед сном обязательно нужно гулять, дышать свежим воздухом. Я если не подышу…
Тамара продолжала тараторить. И Тиса впервые порадовалась говорливости женщины.
- Советую вам не попадаться мне на глаза, старшина, - проскрипела зубами Тиса в темноту, прежде чем присоединилась к проходящим мимо женщинам. Витер не сдвинулся с места. Бледным пятном светился в темноте воротничок его рубашки.
Глава 12
Снова в скалы
На кухне Тиса появилась к обеду. Отец передал, что сегодня обедает в солдатской столовой. Девушку это устраивало. Голова прояснялась по мере поглощения квашеной капусты.
Камилла крутилась на кухне и расспрашивала, как прошел вечер у Тонечки. Тиса коротко посвятила ее в события на приеме, умолчав о летающей вишне и непрошеном поцелуе. А еще о том, что она умудрилась вчера потерять одну из маминых шпилек. Тиса досадовала на себя. Наверняка, шпилька упала с ее головы во время танцев. Теперь придется спрашивать Тонечку: возможно, ее слуги нашли украшение и готовы отдать.
- Надо же! Какая должно быть красота! Дерево из воды! - пропела Камилла. - Так ты танцевала с вэйном?
- Да.
- Ох, и как он тебе?
Тиса скривила губы, но врать не стала:
- Танцует, как Бог. И наши девицы ему уже поклоняются, только лбом об пол не бьются.
Девушка закатила глаза. Она доела квашеную капусту. Перевернула тарелку, вылив остатки рассола в рот.
- А старшина Витер Дмитриевич?
Тиса нахмурилась:
- Что старшина?
Кухарка смутилась:
- Ну, он в последнее время частенько у нашего корпуса выхаживает под разными предлогами. Я же не слепая.
Тиса выпрямила спину на стуле:
- Камилла, если он будет искать меня, скажи: меня нет дома. Когда буду, ты не знаешь, - попросила она. - Обещай.
- Хорошо, раз ты просишь, - Камилла, видимо, уже сомневалась в ее здоровье.
Тиса успокоилась.
- А у нас есть еще капуста? - спросила она, положив ладонь на лоб.
Кухарка покачала головой:
- Да, девочка, надо бы тебе поосторожней с хмельным-то. Есть в погребе. Сейчас схожу, принесу.
- Я и сама не ожидала, что так выйдет, - мрачно отозвалась Тиса.
Камилла взяла салатницу, прихватила авоську с баночками варенья и вышла.
Через некоторое время послышался душераздирающий крик. Испугавшись за кухарку, девушка вбежала в подсобку:
Камилла сидела у спуска в погреб, держась за сердце.
- Что же ты делаешь изверг? Разве можно так пугать! - запричитала она кому-то в погребе.
Из проема показалась голова шкалуша. По ежику волос и плечам новобранца стекало яблочное варенье.
- Я вытирал крышки банок, как вы и велели, - парень показал ведерко с тряпкой.
- Почему в темноте?
- У меня свеча погасла.
- Тьфу! - сплюнула Камилла.
Тиса не смогла удержаться и захихикала, придерживая больную голову. К ней присоединился новобранец, затем и Камилла гулко захохотала.
После обеда Тиса с полчаса раздумывала, что ей делать. Она не знала, чего она хочет, но точно знала, чего не хочет. Ее совершенно не радовала возможная встреча с Витером. После вчерашнего она видеть его не желала. Значит, надо уменьшить шансы на встречу. Камиллу она уже предупредила. Днем она могла бы проводить время у Агапа. Слава Единому, Витер избегал появляться в лечебном корпусе. Но даже если зайдет, она всегда может отсидеться на кухне с Глафирой. И, пожалуй, чтобы совсем уж не досаждать своим присутствием лекарю, а заодно и провести время с пользой, - она сделает на неделе пару вылазок в скалы. Конечно, это ребячество - прятаться, - подумала Тиса. - Лучше изъясниться лицом к лицу. Но сейчас она к этому не готова. Витер с его напором, противник в споре не из легких.
Тиса пересекла хоздвор, поглядывая по сторонам, и скрылась в лечебном корпусе. Это напоминало ей время, когда она, прячась от отца, убегала из дому, чтобы проводить дни в лесу или в зарослях терновника у стен части.
Тиса застала лекаря на кухне в компании брата.
- Садись Тиса с нами, чаек попей, - Агап придвинул к столу третий табурет.
Прохор Фомич подлил в свою кружку кипятка из самовара:
- Знатный чай, - сказал он, причмокнув губами.
- Я лучше ложку настойки золотого корня выпью, - отказалась Тиса.
- А-а, вчерашний вечер, - понимающе сказал Агап. - Не лучше уж тогда медуницу? Сразу полегчает.
- Нет, - покачала головой Тиса. - От медуницы в сон клонит, а я и так до обеда спала. Уж лучше "златый корень". И головную боль снимет и сил прибавит.
Агап одобрительно кивнул.
Голова Тисы окончательно воскресла от глотка янтарной жидкости. Девушка подсела к столу, откусила пряник. Она коротко обрисовала старикам вчерашний вечер у Тонечки. Со стариками можно было особо не осторожничать. Тиса за разговором не заметила, как выпила предложенную чашку чая с мятой и чабрецом и налила себе вторую.
- Боюсь, мне совсем не понравились эти столичные гости, - закончила она.
- Его мать ладно, но молодой вэйн вполне достойно себя ведет, судя по твоим словам, - сказал Агап, лукаво щурясь на Тису за стеклами очков.
- Все равно. Видеть их больше не хочу, - сварливо высказала Тиса. - И на озеро не собираюсь, хоть Тонечка и приглашала.
Агап, отхлебнул из чашки кипяток:
- А видения твои тебя больше не тревожат?
- Тревожат, - вздохнула Тиса. - Последнее было про волков, кажется. Оно не заблокировалось. То есть заблокировалось, но не полностью. Хотя я все делала правильно, как и раньше. Кажется, я теряю контроль.
- Вот об этом я и хотел с тобой поговорить, - сказал Агап. - Моих знаний уже не хватает, чтобы тебе помочь. Но ты могла бы спросить молодого вэйна, как тебе справиться с этим недугом.
- Его? - Тиса задумалась.
Ей даже в голову не приходило, что возможно, вэйн может ее избавить от этих выматывающих ночных кошмаров. Теперь у нее появилась надежда.
Агапа позвал лекарский долг, и он удалился в приемную. Сказал, что ненадолго. Тиса осталась с Прохором Фомичем допивать чай.
- Смотрю, буфет ваш скоро от склянок обломится, - Прохор Фомич качнул седой макушкой в сторону набитого битком буфета.
- Это Фомич отложил то, что в аптеку везти. Понемногу подвозить приходится. А была бы своя лавка, отвезли бы за раз все наготовленное. Намекаю, намекаю дед Агапу. Но он и слышать не хочет.
- Да, - протянул Прохор Фомич. Он погладил бороду, подул в ус, прежде чем сказать:
- Знаю я этого упрямца. Но ты не серчай на старого олуха, Тиса. Про свою жизнь в Антейске он, небось, не сказывал?
Девушка отрицательно мотнула головой.
- Так и знал. Двадцать лет уж прошло. Агап тогда большую лавку имел, доходную. Денежки водились. Даже расширился. Взял к себе пару мальчонок в подсобники, с улицы подобрал, когда они у него кошелек тиснуть хотели. Учить стал своим лекарским премудростям. Один пострелец сбежал. А второй остался. Умный малый, смекалистый. Полюбил его Агап как сына родного.
Тиса слушала, затаив дыхание. Прохор Фомич вздохнул.
- Жаль, что мальчонка не чист на руку оказался, воровать не бросил. Залез как-то дуралей в дом богатого вэйна, дракон его туда понес. Агап только через неделю и узнал, что его ученик в остроженке заперт. Тогда-то он лавку и продал, чтобы выкупить пацана. Пришел в острог, да было уже поздно. Паренек к тому времени в тюрьме заболел легкими и умер.
- Какой ужас, - выдохнула Тиса.
Старик поставил в блюдце допитую чашку и отодвинул от себя.
- Агап сразу в тот же вечер с проезжим караваном покинул Антейск. И вот скажи, - не к родственникам поехал. А ко мне.
Прохор довольно крякнул.
- Теперь понимаешь, дочка, чего он лавку держать не желает?
Тиса кивнула:
- Он так долго не желал меня в ученицы брать. А я все думала, что я не гожусь.
- Знаешь. Я очень благодарен тебе девочка, что ты помогаешь ему. Я же вижу, Агап тобой гордится.
Тиса улыбнулась.
Хлопнула дверь приемной, и они замолчали.
Агап появился не один, - вместе с Ричем:
- Смотрите, кого я вам привел. Давай, Тиса, разогрей-ка нам самовар.
Тиса еще час провела в компании старых и малого, и распрощалась, когда на плацу началась вечерняя перекличка. Витер на плацу, следовательно, дорога домой свободна.