Броуди Логан кажется, что ее идиллический брак подошел к концу. Поэтому она решает на время оставить мужа, поселиться в старинном особняке с роскошным садом и сдавать внаем комнаты.
Первой к ней пришла Диана, двадцатипятилетняя девушка, которая сумела сама воспитать трех младших братьев. Затем появилась Ванесса, некогда успешная деловая женщина, пережившая разрыв с любимым человеком. Третьей квартиранткой стала Рэйчел, несовершеннолетняя мама.
Между женщинами зарождается дружба, которая помогает преодолеть все невзгоды.
Содержание:
Предисловие 1
Пролог 1
Март - Апрель 2006 года 4
Май - Июнь 2006 года 24
Июль - Август 2006 года 40
Сентябрь - Октябрь 2006 года 58
Примечания 74
Маурин Ли
Под сенью каштанов
Предисловие
Творчество писательницы Маурин Ли достаточно хорошо знакомо многим нашим читателям. Такие ее романы, как "Танцующие в темноте", "Лэйси из Ливерпуля", "Цепи судьбы", "На краю Принцесс-парка", заняли почетное место в сердцах почитателей жанра женского романа и семейной саги.
Литературные критики, отдавая должное таланту Маурин Ли, называют ее писательницей от Бога и прирожденной рассказчицей. Предлагаемый вашему вниманию новый роман Маурин Ли "Под сенью каштанов" прекрасно подтверждает эти восторженные отзывы.
Казалось бы, в сюжете романа нет ничего экстраординарного. Четыре женщины разного возраста волей судьбы оказываются под крышей одного дома. Хозяйка его - Броуди - после многолетнего брака рассталась с мужем, почувствовав вдруг, что он, по сути, чужой ей человек. Для того чтобы содержать себя и дом, она решает сдавать комнаты внаем.
У каждой из ее квартиранток имеется свой собственный "скелет в шкафу". Так, совершенно несовременная и по-детски наивная Диана сама, без посторонней помощи вырастила двух братьев. Однако теперь она чувствует, что не нужна мальчикам, как они сами были не нужны их взбалмошной матери.
Вторая квартирантка - Ванесса - никак не может справиться с личной драмой, которая превратила ее из успешной деловой женщины в неопрятную толстуху. Третья - Рэйчел - пятнадцатилетняя девочка, сама еще практически ребенок, находит здесь приют вместе со своей новорожденной дочерью.
Маурин Ли не тратит много художественных средств и слов на раскрытие образов действующих лиц романа. Неспешное описание повседневной жизни и бытовых подробностей вовлекает читателя во внутренний мир каждой из героинь, лучше любых эпитетов обнажая их характеры и мотивы поступков.
Постепенно хозяйка и квартирантки начинают сближаться. Под крышей дома Броуди образуется своеобразная семья. Каждая из женщин понимает, что именно здесь она наконец-то нашла необходимую поддержку и понимание. Кажется, что все проблемы позади. Но, как всякая талантливая рассказчица, Маурин Ли правдива. И потому идиллия для ее героинь заканчивается, едва начавшись. Неожиданные события нарушают размеренную жизнь обитательниц дома под каштанами. У каждой из них - свой крест и своя предначертанная судьба, избежать которой невозможно…
Маурин Ли родилась и провела детство в маленьком местечке Бутль, расположенном на окраине Ливерпуля. После окончания Второй мировой войны ее семья переехала в Керкби, где Маурин окончила колледж и получила профессию стенографистки. Как считает сама Маурин Ли, в ее биографии нет ничего выдающегося. Она замужем уже больше 45 лет, у нее трое взрослых сыновей. Литературным творчеством начала заниматься достаточно давно. Много лет писала короткие рассказы, более ста из них опубликованы в различных журналах. Писательница шутит, что рассказы были короткими потому, что подрастающие дети не давали возможности писать длинные.
Почти каждый год Маурин Ли радует почитателей своего творчества новым романом. Линия любви - основополагающая для них всех. Однако здесь нет обязательного хеппи-энда и прекрасных принцев. Автор лишь описывает жизнь простых людей, находя в ее каждодневных проявлениях чудесные моменты счастья, любви и самопожертвования.
Надеемся, что новая встреча с творчеством любимой писательницы будет подарком для вас.
Пролог
Диана
Сентябрь 1999 года
- Теперь ты сама видишь, Ди, милая моя, - скорбно поджав губы, с печальным видом заявила дочери Мишель О'Салливан, - что я заслужила небольшой отдых. Ведь мне было всего-навсего двадцать, когда я родила тебя. А потом на свет появился наш Дамиан, потом Джейсон, а потом и Гарт. И если ты помнишь, то очень скоро после рождения Гарта твой отец бросил нас и сбежал.
Это было несправедливо по отношению к отцу Дианы. Официально он развелся с женой из-за потери взаимопонимания, несхожести интересов и невозможности дальнейшего совместного проживания. Но в бумагах о разводе ни слова не было сказано о том, что на самом деле брак распался потому, что супруга четырежды изменила ему с разными мужчинами. Дело дошло до того, что Джим О'Салливан не взялся бы с уверенностью утверждать, кому из своих детей, не считая Дианы, он приходится родным отцом. Поэтому в один далеко не прекрасный день он попросту взял и исчез.
- Тебе восемнадцать, и ты уже вполне взрослая, чтобы взять на себя хоть немного ответственности и дать своей бедной мамочке отдохнуть, - продолжала Мишель, и в голосе ее явственно прозвучали надрывные нотки. - Уоррен - очень милый и славный мальчик, но он ведь моложе меня, так что было бы нечестно ожидать от него, что он переедет к нам и станет воспитывать детей другого мужчины.
Диане даже не пришло в голову возразить матери, что все свое время Уоррен тратит исключительно на самого себя, поскольку до сих пор находится в поисках достойного занятия, не обременяя себя заботой о хлебе насущном.
Сделав паузу, чтобы перевести дух и подчеркнуть важность момента, Мишель глубоко затянулась сигаретой, бросив выразительный взгляд на дочь. Ее большие голубые глаза увлажнились. В обтягивающих черных джинсах и красном топе, украшенном расшитым блестками сердцем, она выглядела значительно моложе своих тридцати восьми лет. На ней были сандалии на четырехдюймовых каблуках, и Диана заметила, что ярко-красный лак на мизинцах облез.
- Вот почему, милая, - театрально вздохнув, сообщила мать, - я решила, что будет лучше, если я просто уеду и мы с Уорреном сможем пожить некоторое время вместе, вдвоем, только он и я, а ты тем временем станешь присматривать за своими братьями. Мы с Уорреном постараемся подыскать себе какое-нибудь подходящее жилье. Собственно говоря, у него уже есть на примете маленький чудесный домик с одной спаленкой в деревушке Меллинг, неподалеку от Ливерпуля. Послушай, Ди, там во дворе растет восхитительное дерево; Уоррен говорит, что это вишня. - Мишель швырнула недокуренную сигарету в камин и с отвращением выглянула в окно, из которого открывался гнетущий вид на крошечный задний дворик. Его стены, сколько себя помнила Диана, вечно нуждались в покраске. В нескольких метрах от окна высилась стена соседнего дома. Что же касается их приусадебного участка, то он заканчивался у входной двери, которая выходила прямо на тротуар. - Дерево, Ди! Ты можешь себе представить, каково это - видеть настоящее, живое дерево?
Диана сочувственно улыбнулась. До сих пор мать как-то не изъявляла желания любоваться полями, деревьями, ягнятами, цветами и прочими прелестями природы, но девушка отличалась доверчивостью, и ей даже в голову не пришло, что мать может и не говорить всей правды.
- Когда ты хочешь уехать, мам? - поинтересовалась Диана.
- Пожалуй, я отправлюсь сегодня, сразу же после обеда, - небрежно откликнулась Мишель, словно тот факт, что всего через пару часов, да еще в субботу вечером, она намеревалась навсегда оставить своих детей, представлялся ей самым обычным делом. - Я приготовлю тушеное мясо, чтобы твоим братьям было чем утолить голод, когда они вернутся после футбола домой. А завтра ты уже сама купишь что-нибудь в супермаркете. Как только мы с Уорреном устроимся, я позабочусь, чтобы ты получала пособие на содержание мальчиков. - В данный момент трое ее сыновей были еще в школе, на занятиях. Мать потянулась к сумочке. - Я оставлю тебе несколько фунтов на первое время, ладно?
- Это совсем не обязательно, мам. Мне вполне хватит собственных денег.
На мгновение глаза Мишель наполнились слезами. Она прекрасно понимала, что беззастенчиво пользуется тем, что у ее Дианы доброе и любящее сердце. Немногие восемнадцатилетние девушки с охотой согласились бы воспитывать троих шумных и буйных мальчишек, да еще и неопределенно долгое время, но ее дочь не колебалась ни секунды. Впрочем, это случалось далеко не в первый раз. С тех пор как Диане исполнилось двенадцать, ей уже неоднократно приходилось исполнять роль матери для своих братьев.
И в который раз Мишель в душе пожалела о том, что Диана пошла в отца, хотя женщина и отдавала должное порядочности дочери. Ди поразительно походила на Джима - такая же высокая и нескладная, с огромными ступнями и большущими белыми руками. Она родилась в день бракосочетания Чарльза и Дианы, чем и объяснялось ее имя. И теперь, оглядываясь назад, Мишель видела, что ее дочь становится все больше и больше похожей на принцессу Уэльскую, да упокоит Господь ее душу. По крайней мере, сердца у обоих были одинаковыми - мягкими и любящими.
Броуди
Октябрь 2004 года
- Ты только представь себе, - произнес Колин, забираясь в постель, - что теперь нам не нужно долгими часами лежать без сна, надеясь услышать, как в двери внизу поворачивается ее ключ. И уже завтра мы сможем поспать подольше, хоть до полудня, а после обеда пойдем на мессу.
Броуди ничего не ответила, хотя и подумала про себя, что уж она-то наверняка будет лежать всю ночь с открытыми глазами, беспокоясь о том, заснула ли уже Мэйзи, их дочь, которую они сегодня оставили в ее новой комнате в общежитии университетского студенческого городка.
Колин просунул руку ей под спину и привлек жену к себе.
- И когда мы будем заниматься любовью, ты можешь кричать так громко, как тебе вздумается, - заговорщическим шепотом сообщил он.
- Кричать?
Он поцеловал ее в плечо.
- Когда у нас еще не было детей, ты кричала во время секса во все горло.
- Неправда! Ничего подобного не было, - с негодованием отвергла инсинуации мужа Броуди.
- Было-было, дорогая. Я не вру. - Колин крепче прижал ее к себе. - Хорошо, что этот дом стоит на отшибе, иначе соседи непременно подали бы на нас жалобу.
- Ты преувеличиваешь. - Теперь, думая об этом, Броуди вдруг пожалела, что сдерживалась и действительно не кричала в экстазе. - А ты, похоже, ничуть не огорчен тем, что мы расстались с Мэйзи.
- У меня разрывается сердце, - просто и серьезно ответил Колин. - Я буду очень скучать по ней, но здесь есть и положительные моменты: мы ведь не расстались с ней по-настоящему, тем более что один раз мы уже пережили разлуку с Джошем. И я горжусь тем, что наши дети учатся в университете. А мы можем жить так, словно мы с тобой снова вдвоем, словно мы только что поженились, и для начала ты можешь кричать во весь голос, когда мы займемся любовью. Так что следующие несколько недель станут для нас вторым медовым месяцем.
- Ох, замолчи, пожалуйста! - Броуди недовольно завозилась, стараясь отодвинуться, и муж притянул ее к себе.
- Нет, я тебя никуда не отпущу, - прошептал ей на ухо Колин. Он поцеловал Броуди в шею, потом в плечо, и рука его скользнула к ее груди. - Для чего ты надела рубашку? Неужели на тот случай, если кто-нибудь из детей проснется среди ночи и тебе придется встать и подойти к нему? Если я правильно помню, ты назвала именно эту причину, когда перестала ложиться в постель обнаженной.
Ему удалось добиться невозможного: он разозлил и одновременно возбудил ее, и Броуди не знала, какому чувству поддаться в первую очередь. Поразмыслив немного, она решила, что второй вариант все-таки предпочтительнее первого. Откинув в сторону пуховое одеяло, она принялась стягивать с себя ночную рубашку.
Броуди проснулась ровно в четверть восьмого, когда первый луч забрезжил в щели между неплотно задернутыми портьерами. Ее ночная рубашка валялась на полу, небрежно сброшенная прошлой ночью.
Женщина встала, накинула на плечи невесомое одеяние и вновь опустилась на край постели, глядя на Колина, который лежал на боку и негромко посапывал. Ему уже исполнилось сорок четыре, но выглядел он намного моложе своих лет, особенно во сне, расслабленный и умиротворенный. Его прямые каштановые волосы, слегка растрепанные сейчас, ничуть не поредели, и в них до сих пор не появилось ни одной седой пряди. То же и с морщинами. Несмотря на то что Броуди была на три года моложе мужа, морщины уже густо разбегались в уголках ее глаз, в то время как мальчишеское лицо Колина оставалось все таким же гладким. Когда он бодрствовал, его чело бороздили морщины: он недовольно хмурился, словно весь окружающий мир и его обитатели вызывали в нем неимоверное удивление. Но во сне морщинки разглаживались, и его лоб вновь становился гладким и ровным.
Броуди вдруг поняла, что ей хочется разбудить Колина поцелуем, но она чувствовала себя слишком усталой для того, что должно было неизбежно последовать за этим - и это при том, что прошлая ночь оставила у нее самые приятные воспоминания. Вчерашний день выдался на редкость утомительным: им пришлось съездить в Лондон, машина была перегружена, багажник оказался доверху забит вещами Мэйзи, а заднее сиденье занимала сама Мэйзи в окружении остальных вещей. Броуди обнаружила, что держит на коленях стереофоническую систему. Словом, поездка выдалась нелегкой и долгой.
Они оставались с дочерью до четырех часов дня. Броуди застилала постель в крошечной комнатке, которая отныне должна была стать для Мэйзи новым домом, развешивала ее одежду во встроенном шкафу и раскладывала по ящикам миниатюрного комода. Туалетные принадлежности пришлось расставить на подоконнике, потому что больше девать их было некуда, а полотенца Броуди повесила под раковиной.
Пока она наводила в комнате порядок, Мэйзи вышла в переполненный коридор, чтобы познакомиться с соседями и обзавестись новыми друзьями и подругами, что, следует признать, получалось у нее исключительно легко и естественно. Ее голосок с ливерпульским акцентом легко различался в общем шуме, бормотании и воплях студентов-первокурсников.
- Оказывается, здесь, в общежитии, есть и мальчики, - заметила Броуди. - Неужели они будут жить на одном этаже с девочками? Я почему-то думала, что такое невозможно.
Колин включил стереофоническую систему в сеть и старался наилучшим образом расположить колонки.
- Когда я учился в университете, мальчики и девочки жили отдельно, но с тех пор, очевидно, многое изменилось.
- По-моему, они уже договариваются о том, чтобы отправиться сегодня вечером в какой-то ночной клуб в Вест-Энде. - Броуди оторвалась от распаковывания вещей и подошла к двери, чтобы лучше слышать.
- Не подслушивай! - Колин включил радио на полную громкость, и в комнате зазвучал джаз из Нового Орлеана. - На вот, слушай лучше приличную музыку, а не то, как подростки тайком договариваются провернуть незаконное мероприятие.
"Так ходила Мэйзи в лондонский ночной клуб или нет?" - думала Броуди. Ей очень хотелось взять в руки мобильный телефон и все выяснить, но здравый смысл подсказывал, что делать этого не следует. Как ни грустно признавать - откровенно говоря, у нее сердце разрывалось при мысли об этом, - но придется дать дочери возможность идти по жизни своей дорогой.
Итак, Броуди не стала будить Колина, а, надев шлепанцы, накинула на плечи халат и направилась вниз. Небо было водянисто-серым, и угадать, что принесет с собой грядущий день, было решительно невозможно, а вчерашний прогноз погоды они пропустили. Броуди приготовила чай, поставила приборы на поднос и отнесла их в гостиную. Там она включила торшер и удобно устроилась в уголке дивана.
На буфете, стоявшем у противоположной стены, выстроились многочисленные фотографии. Здесь были снимки, сделанные на свадьбе Колина и Броуди, а также фотографии детей, с момента рождения и до настоящего времени. Мэйзи на всех снимках кривлялась или улыбалась от уха до уха, тогда как Джош, их сын, и в двадцать лет сохранял серьезность, присущую ему с детства. Когда он уехал в Норвичский университет, Броуди, естественно, расстроилась, но при этом ничуть не волновалась. Джош был достаточно благоразумен, чтобы не влипнуть в неприятности; к тому же он сразу же нашел себе подработку в супермаркете. Сейчас он учился на последнем курсе и за все время учебы ни разу не попросил у родителей денег. Броуди не сомневалась, что Мэйзи будет регулярно обращаться к ним с подобными просьбами.
Наконец взошло солнце, и женщина посмотрела в окно на сад. Аккуратная лужайка была усыпана опавшими листьями. Как только Колин их заметит, он сразу же возьмется за метлу. Садик был предметом его радости и гордости, впрочем, как и дом, жена и дети. Колин преподавал английский в школе в самом центре города, обожал свою работу и, похоже, был вполне счастлив и доволен жизнью. Броуди не могла припомнить, чтобы он когда-либо желал чего-нибудь такого, чего не имел или не мог получить. Недавно муж приобрел "триумф спитфайр" 1974 года выпуска и теперь с восторгом предвкушал, как приведет коллекционный автомобиль в надлежащий вид.
"Быть может, и мне стоит подыскать себе работу?" - спросила себя Броуди. До сих пор ее полностью устраивала роль жены и матери, она посвящала семье все свое время без остатка. Она найдет себе что-нибудь интересное, на неполный рабочий день. В конце концов, с компьютером она управлялась вполне сносно.
На лестнице послышались шаги, и в гостиную спустился Колин. Он был босиком, в потертых джинсах и футболке. Муж выглядел таким юным и привлекательным, что у Броуди перехватило дыхание.
- Ага, вот ты где! - радостно воскликнул он. - В чайнике осталось для меня что-нибудь?
Броуди взяла в руки чайник и легонько встряхнула его.
- Чаю полно, но тебе придется принести себе чашку… Я думала о том, что мне стоит подыскать себе работу, - сообщила она, когда муж вернулся. - Что-нибудь на неполный рабочий день.