- Мой тебе совет - отдохни немножко для начала, любимая, - сказал Колин, как будто она сутками напролет гнула спину в прачечной или рубила уголь в шахте. - Не спеши, прогуляйся по магазинам, пообедай в ресторане со своей мамой. Потрать немножко денег, которые приносит тебе дом. - Много лет назад, когда мать Броуди переехала в новую квартиру, она подарила дочери - своему единственному ребенку и наследнице - особняк под названием "Каштаны" в районе Бланделлсэндз. С тех самых пор он сдавался внаем.
- Вот что я тебе скажу. - Колин хлопнул в ладоши. - Давай-ка заскочим в кафе по дороге на Саутпорт. Там подают роскошный завтрак. А мессу оставим на потом. Да, кстати, я хотел бы заглянуть к своим родителям и узнать, удалось ли матери сохранить рассудок после того, как отец просидел дома уже целых две недели. - Несносный, вздорный папаша Колина совсем недавно вышел на пенсию, чего изрядно страшилась его супруга Эллен. - Но прежде всего, - заявил Колин, - я сейчас выйду на улицу и подмету опавшие листья.
Через несколько минут Броуди смотрела, как он приводит в порядок сад. Колин что-то напевал, но она не могла разобрать мелодию. Откровенно говоря, его предложение насчет второго медового месяца показалось ей весьма заманчивым. Пожалуй, как только она привыкнет к отсутствию Мэйзи, все вернется на круги своя и жизнь вновь станет прекрасной и удивительной. Или, по крайней мере, настолько прекрасной и удивительной, насколько это вообще возможно. Стремление к совершенству свойственно человеку, но ожидать его было бы… несколько самонадеянно.
Ванесса
Пасхальное воскресенье 2005 года
Ванесса сидела на диване в доме своей матери и составляла какой-то список.
- Что это ты делаешь? - недовольно нахмурившись, поинтересовалась ее сестра Аманда.
- Это по работе, - пробормотала в ответ Ванесса, думая о своем.
- Ради всего святого, Вэнни, ты сегодня выходишь замуж! А в день собственной свадьбы не работает никто.
- А я работаю. - Ванесса перевернула страницу и продолжала невозмутимо писать. - Это список людей, у которых необходимо будет взять интервью завтра, в Пасхальный понедельник. - Ванесса работала на радио "Сирена", устраивала импровизированные встречи с местными знаменитостями, звездами и звездочками, которые в нужный момент оказывались в Ливерпуле. Это была работа, которую она любила всей душой.
- Но с завтрашнего дня у тебя начинается медовый месяц и ты отправляешься в свадебное путешествие, - растерянно запротестовала Аманда. - Почему это должно тебя волновать?
- Список предназначается для Клэр Джонсон; она приглашена на нашу свадьбу. - Ванесса закончила писать и поставила внизу страницы размашистую роспись. - Во время моего отсутствия Клэр будет выполнять мою работу - и я хочу, чтобы она была сделана хорошо.
Аманда непритворно содрогнулась:
- Не хотела бы я на тебя работать, сестричка.
С деланной строгостью Ванесса изрекла:
- Если работа стоит того, чтобы ее делать, она должна быть сделана хорошо.
В комнату вошла их мать. На ней был чудесный брючный костюм из синего шелка, впечатление от которого портили массивные домашние шлепанцы, отороченные мехом и украшенные вышитыми тигриными мордочками.
- Ты говорила так, когда была еще совсем маленькой, - заявила она. - Мне так хотелось ударить тебя по твоему маленькому самодовольному личику, но я все-таки никогда не позволяла себе этого. - И она ласково улыбнулась обеим дочерям.
- Держу пари, ты берешь с собой ноутбук, - сказала Аманда.
- Действительно, беру. - Ванесса явно не видела в этом ничего предосудительного. Они с Уильямом жили вместе вот уже три года. Так что занятия любовью, пусть даже в новом статусе, вряд ли можно было счесть чем-то необычным. - Я беру с собой ноутбук на тот случай, если у меня возникнут какие-то новые идеи, чтобы я могла ими воспользоваться.
Аманда расхохоталась.
- Готова поспорить, Уильям не захочет, чтобы его идеи были занесены в твой ноутбук.
Мать присела на диван и сбросила "тигровые" шлепанцы.
- Девочки, кто из вас поможет мне с туфлями? Они стоят семьдесят шесть фунтов, но у меня есть подозрение, что после сегодняшнего торжества я их больше не надену.
Ванесса присела на корточки перед матерью и взяла в руки голубую туфельку на невероятно высоком каблуке, с открытым носком и с узенькими перекрещивающимися ремешками.
- Тебе следовало купить что-нибудь более практичное, мам. Это же коллекционные туфли. Как в них можно ходить?
- Мне понравилось, как они смотрятся на ноге, - упрямо возразила мать. - Если даже я больше никогда не смогу их надеть, то в будущем, прикованная к инвалидной коляске, стану перебирать ваши свадебные фотографии, а потом возьму в руки увеличительное стекло и порадуюсь тому, что могла носить столь шикарные туфли… Я попрошу вашего отца, чтобы он сфотографировал мои ноги. Пожалуй, эта мысль придаст мне сил, и я выдержу испытание до конца. - Надев туфельки, она выставила ноги на всеобщее обозрение. - Ну скажите, разве они не великолепны?
- Великолепны, мама, - согласились дочери.
Что же касается самой Ванессы, то ей бы и в голову не пришло покупать вещи исключительно на один день, пусть даже день этот очень торжественный. Поэтому на собственную свадьбу она надела простое платье из белого крепа на узеньких бретельках и белое болеро. В отличие от "настоящего" свадебного платья, ее наряд годился впоследствии для любых торжеств. Его можно было надевать даже на работу. Ванесса ненавидела шляпки, и ее голова была непокрыта. Парикмахер уложил длинные светлые волосы невесты в шиньон и украсил его крошечными бутонами белых роз. Даже Аманда, которая настаивала на том, что Ванесса должна купить себе приличествующее случаю свадебное платье, вынуждена была признать, что сестра выглядит просто фантастически.
- Ты - невеста до самых кончиков ногтей, - заключила она.
Ванесса сложила список вчетверо и попросила Аманду положить его в сумочку и передать Клэр Джонсон по окончании свадебной церемонии.
- Я напомню тебе о нем, если ты забудешь, сестричка, - пообещала Аманда.
- Я никогда не забываю ничего настолько важного, - последовал холодный ответ.
Аманда вновь расхохоталась.
- Знаешь, я тут подумала, что после того, как ты выйдешь замуж, у тебя найдутся занятия и поинтереснее, чем работа. - Она с любопытством взглянула на сестру. - Неужели сегодняшний день не кажется тебе хоть капельку волшебным и необычным?
- Разумеется, кажется, - с раздражением ответила Ванесса. - Но свадьбу можно счесть своего рода антиклимаксом и даже разочарованием.
Аманда, преувеличенно выразительно шевеля губами, произнесла, обращаясь к матери:
- Антиклимакс. - И обе женщины улыбнулись и закатили глаза.
Зазвонил мобильный Ванессы. На экране высветилось имя Уильяма.
- Привет, Уильям, - деловым тоном заговорила она. - Разве ты еще не выехал в церковь?
Вместе с шафером и по совместительству лучшим другом Уильям должен был приехать на церемонию из их квартиры, расположенной в районе Хант-Кросс, где сегодня он ночевал в одиночестве. И почему у него работает телевизор? До слуха Ванессы донеслись яростные вопли болельщиков. Они смотрят футбол, конечно? Если он опоздает на свадьбу…
- Я не могу найти свои запонки, - пожаловался Уильям.
- Они на тумбочке с твоей стороны кровати, - коротко и зло бросила в ответ Ванесса. - Я же показывала тебе, где они лежат, вчера вечером, перед тем как уйти.
- Я помню, что ты мне показывала, но теперь их там нет. - Звук работающего телевизора стал тише; очевидно, Уильям расхаживал по квартире. - Ага! Вот они! Действительно, запонки лежат там, где ты и говорила, но они не в коробочке, - обвиняющим тоном сообщил он. - А я искал маленькую красную коробочку.
- Какой же ты идиот, Уильям! - нетерпеливо воскликнула Ванесса. - Это все, что тебя беспокоит?
- Да, дорогая.
- В таком случае увидимся в церкви. - И, не прощаясь, Ванесса раздраженно отключила телефон. Право слово, иногда ей казалось, что мужчины - это большие дети, за которыми она вынуждена ухаживать.
Ее мать поднялась на ноги, неуверенно покачиваясь на гигантских каблуках.
- Бедняжка Уильям, - негромко заметила она.
- Что ты имеешь в виду, мама?
- Не знаю. - Мать пожала плечами. Ванесса, конечно, милая девочка, но уж очень она самоуверенна. Таким тоном нельзя разговаривать ни с кем, особенно с мужчиной, который в самом скором времени должен стать твоим супругом. Когда-нибудь ее дочери придется спуститься с небес на землю, и спуск этот окажется болезненным. Матери оставалось только надеяться, что он не принесет Ванессе слишком много боли и разочарования.
Рэйчел
Рождество 2005 года
Рэйчел и Тайлер не сводили глаз с малышки, которую общими усилиями произвели на свет. Они не могли поверить, что она живая и настоящая. В углу палаты стояла рождественская елочка, а над дверью висела сверкающая праздничная гирлянда. В комнате находились еще пять новоиспеченных матерей, но все они крепко спали вместе со своими младенцами.
- Какая-то она страшненькая, - прошептал Тайлер. - Как мы ее назовем? - Высокий и нескладный, он носил большие очки в роговой оправе, придававшие ему вид зубрилы-отличника, кем он, собственно говоря, и являлся.
- Поппи, - ответила Рэйчел. - Это мое любимое имя. - Она тоже походила на школьницу, вот только в последнее время ей было не до занятий, главным образом из-за споров с матерью по поводу будущего, которое ожидало ее ребенка.
- Круто, - сказал Тайлер. - Поппи - классное имя.
Поппи, которой не исполнилось еще и часа, задвигала ручками и ножками и пустила свой первый пузырь.
- По-моему, оно ей нравится. - Рэйчел, качая дочку на руках, бережно коснулась пальцем ее щечки, словно боясь, что та порвется.
Тайлер вздохнул.
- Жаль, что я не смог приехать раньше. - В роддоме он появился совсем недавно.
Рэйчел тяжело вздохнула. На лице у нее была написана мучительная тоска.
- Мне тоже. По крайней мере, было бы не так больно. Ты мог бы держать меня за руку или что-нибудь в этом роде. Тебе удалось выскользнуть из дома незамеченным?
- Да, я держал свой мобильный под подушкой. Когда ты позвонила, я сразу же вызвал такси, а потом улизнул, чтобы подождать его снаружи. - Тайлер хотел заехать за Рэйчел и их ребенком и увезти их на необитаемый остров, на котором растут деревья с экзотическими фруктами, а на пляж, усыпанный золотистым песком, набегают синие-синие волны. И они бы жили там долго и счастливо в хижине из травы на берегу океана. - А тебе?
- Тоже, - тоненьким жалким голоском ответила Рэйчел. - Была почти полночь, когда я почувствовала, что у меня начинаются схватки. К тому времени мать уже спала. Водителю такси я назвала двадцатый номер дома вместо десятого, чтобы он не остановился прямо перед нашей дверью.
- Родная, ты должна была сразу же позвонить мне, - мягко упрекнул ее Тайлер.
- Да, но ребенок мог родиться только через несколько часов, а утром тебе на занятия. - Летом ему предстояли выпускные экзамены в школе.
- Проклятье! - Тайлер тяжело вздохнул. - Сегодня последний день семестра. - Он не собирался никому рассказывать о том, что этой ночью стал отцом, хотя его распирало от гордости. Если эта новость дойдет до ушей отца, то он, чего доброго, распорядится, чтобы Тайлер немедленно вернулся в Нью-Йорк, где будет и дальше жить со своей матерью. И тогда разразился бы грандиозный скандал, поскольку Тайлер наверняка отказался бы. Он твердо намеревался провести остаток жизни с Рэйчел и их ребенком.
В палату вошла медсестра.
- Полагаю, вам самое время поспать, - заявила она, кивая на молодую мамашу и ее дочку. Повернувшись к Тайлеру, медсестра сдержанно улыбнулась. - Что же касается вас, молодой человек, то вам лучше отправиться домой. - Она явно пребывала в некоторой растерянности и не знала, что и думать. Девочка заявила, что ей уже шестнадцать, хотя выглядела она намного моложе, и поначалу медсестра даже решила, что этот парнишка - ее брат. Но он вел себя совсем не так, как должны вести себя братья, даже любящие.
Тайлер и Рэйчел познакомились в магазине грамзаписи в Ливерпуле. Оба одновременно потянулись за компакт-диском Эми Уайнхаус. Рэйчел выпустила диск из рук, и тот едва не разбился о пол, но в последнюю секунду Тайлер успел подхватить его.
- Мой дедушка собирал старые граммофонные пластинки, - сказал он, протягивая ей спасенный компакт-диск. - Стоило уронить какую-нибудь из них, как она разлеталась на тысячу кусочков. - Голос у него внезапно сорвался, и последние слова он произнес уже хриплым шепотом, со странной интонацией.
- Серьезно? - Рэйчел помахала компакт-диском. - Но все равно, спасибо, что сумел поймать его, - сказала она.
А потом они очень долго смотрели друг другу в глаза. Рэйчел едва исполнилось четырнадцать, а Тайлер был ровно на год старше ее. Она никак не могла разобраться в чувствах, которые испытывала в тот момент, хотя и подозревала, что они нахлынули на нее слишком рано. Рэйчел полагала, что такое случается с людьми не раньше чем в восемнадцать или даже позже. А некоторые вообще никогда не испытывают ничего подобного.
- Можно угостить тебя кока-колой? - несмело предложил Тайлер.
- Не откажусь. - Она не смогла бы сказать "нет", даже если бы от этого зависела ее жизнь.
Менструация у нее прекратилась, едва начавшись, и Рэйчел с ужасом поняла, что беременна. Она рассказала обо всем матери, и та, приплясывая на месте в ядовито-зеленом спортивном костюме, разразилась проклятиями и отчаянными воплями, требуя от дочери, чтобы та немедленно сделала аборт.
Рэйчел отказалась наотрез.
- В таком случае, - жестким и неприятным, каким-то скрежещущим голосом заявила мать, - тебе придется самой растить своего уродца. Можешь не рассчитывать, что вернешься в школу, оставив его на меня.
- Я не собираюсь оставлять ребенка на тебя, мама, - высокомерно ответила ей Рэйчел. - И в школу я тоже не вернусь. Мы с Тайлером поженимся, как только мне исполнится шестнадцать.
- Тайлер? - Мать буквально выплюнула это имя. - Это тот самый проклятый янки, которого ты однажды приводила?
- Правильно, тот самый. - Рэйчел больше никогда не приглашала его в гости, стесняясь грубого обращения и гадостей, которые так и сыпались изо рта матери.
- Во время войны один вот такой же янки обесчестил мою тетку Тельму, - злобно прошипела мать. - А что касается тебя, девочка моя, то ведь именно я должна подписать бумаги, что-то вроде разрешения выйти замуж, когда тебе стукнет шестнадцать.
- Если ты их не подпишешь, что ж, придется подождать с этим до тех пор, пока мне не исполнится восемнадцать. Или же я могу попросить отца подписать разрешение, если оно и в самом деле понадобится.
- Если только тебе повезет и ты застанешь отца в момент просветления, когда он еще не пьян; большую часть времени он даже не помнит, как его зовут. - Мать презрительно фыркнула, но в ее голосе - неслыханное дело! - прозвучали грустные нотки. - И если ты полагаешь, что этот твой ухажер согласится ждать четыре года, то ты крупно ошибаешься. - Мать вдруг расплакалась. Ее слезы были искренними, Рэйчел не сомневалась в этом, но почему-то не могла найти в себе ни капли сочувствия, как ни старалась. Встреча с Тайлером и последующая беременность стали лучшими и пока что главными событиями в ее жизни.
- Ты мой единственный ребенок, которым я гордилась, - сквозь слезы всхлипнула мать. - Ты ведь так хорошо училась, говорила, что хочешь стать учительницей. - Оба старших брата Рэйчел сидели в тюрьме за воровство, а сестра находилась под следствием по обвинению в мошенничестве.
- Я по-прежнему хочу стать учительницей, - возразила Рэйчел. - И появление ребенка меня не остановит. Еще каких-то пять лет, и он или она пойдет в школу. И ты еще будешь гордиться мной, мама, - неловко добавила она, но мать лишь передернула плечами в ответ, как будто больше не верила ей.
И вот Поппи появилась на свет. Рэйчел с тоской уставилась на дверь, за которой скрылась медсестра, унося с собой ее дочурку. Рэйчел хотела, чтобы малышку вернули. Ей хотелось прижать к себе крошечное тельце девочки и никогда больше не отпускать ее от себя. Совсем скоро придется вернуться домой, к матери, которая ни за что не хотела оставлять ребенка. Она даже пригрозила привести работников социальной службы, которые заберут малышку. Рэйчел знала, что такие вещи действительно случаются. Она читала об этом в газетах и видела репортажи по телевизору о том, что представитель властей мог запросто вырвать ребенка из рук матери и передать его на воспитание совершенно посторонним людям.
Будущее страшило Рэйчел. Ее буквально тошнило при мысли о том, что ждет ее впереди. Пусть даже у Тайлера много денег, им все равно не позволят жить вместе. Рэйчел с головой укрылась одеялом и тихонько заплакала.
Март - Апрель 2006 года
Глава первая
Диана стояла, прижавшись спиной к двери и раскинув руки в стороны, словно приклеенная. Ей казалось, что стоит ей сделать шаг, и это будет означать, что она согласилась здесь жить. Квадратная комната была большой и светлой, с большими, от пола до потолка, окнами. Солнце заливало ее яркими лучами, отчего окружающие предметы купались в мягком золотистом свете, включая высоченный потолок, отчаянно нуждавшийся в ремонте, и следы плесени в углах. Мебель покрывал толстый слой пыли.
Тут стояли два стула, старомодный гардероб и комод, односпальная кровать, стол и пара древних кресел, обитых когда-то бежевым гобеленом. На полу лежал выцветший светло-коричневый ковер с узором из распустившихся роз по краям. Словом, комната была вполне симпатичной и даже уютной. Если бы кто-нибудь из братьев выбрал себе такое жилье - Джейсон уже давно поговаривал о том, что пора бы ему подыскать себе отдельную квартиру, - то Диана целиком и полностью одобрила бы его выбор.
Но хотела ли она сама поселиться здесь?