Почему же она чувствует себя такой несчастной и одинокой, как никогда в жизни?
Ванесса слышала, как в кухне женщины сортировали пакеты с едой, доставленные из ресторана. А ее ведь тоже приглашали присоединиться к импровизированному пиршеству, посмотреть фильм и выпить немножко вина, но она сдуру отказалась.
Впрочем, нет. Она не отказалась! Она приняла приглашение. Согласилась прийти, надев блузку тридцатого размера из секонд-хэнда, которую Диана купила для нее на распродаже ненужных вещей в Иммиграционном центре. В некотором смысле поступок девушки выглядел очень символичным. И свидетельствовал о ее чуткости и внимательности, если на то пошло.
Ванесса надела черные брюки и разукрашенную блестками блузку, которая все-таки оказалась чересчур свободной, но выглядела при этом просто шикарно. Как же здорово было чувствовать для разнообразия, что одежда ей велика, а не мала! Расчесывая свои роскошные золотисто-соломенные волосы, Ванесса словно опьянела от предвкушения веселья, поэтому не стала собирать пряди в узел, а позволила им ниспадать на плечи, слегка подкрасила губы и вдела в уши искрящиеся бриллиантами сережки.
- Привет, милочка! - радостно воскликнула Меган, когда Ванесса вошла в кухню, где женщины раскладывали по тарелкам еду из индийского ресторана, доставленную в картонных коробках и пакетах.
- Я очень рада, что вы пришли, - сказала Броуди. - Подайте мне чистую тарелку, и я положу вам всего понемножку. Пожалуй, мы перестарались с заказом; здесь столько еды, что хватит на всех и еще останется.
- Эта блузка вам очень идет! - с восторгом заявила Диана.
Фильм закончился уже после полуночи. Ванесса наконец-то наелась до отвала. Она воздала должное рису с корицей, домашнему хлебу, индийскому гороховому супу со сметаной, фаршированным яйцам, креветкам под соусом карри с кокосовыми орехами и жаренной в томатном соусе молодой баранине. А десерт! Запеченные в сладком тесте яблоки, которые она обильно запивала легким вином. Фильм оказался изумительным, как, впрочем, и вино, и компания.
Отчего же в таком случае по окончании вечера Ванесса горько разрыдалась? Слезы ручьем текли у нее по щекам, она никак не могла остановиться и плакала так, словно сердце у нее готово было разорваться на тысячи кусочков. Каждая клеточка в ее теле протестовала и ныла от страстных усилий, которые Ванесса вкладывала в рыдания.
Женщины обступили ее, успокаивая и гладя по голове, сочувственно нашептывая слова утешения и уверяя, что утром все вновь встанет на свои места, что сейчас она просто немножко не в себе от выпитого и что ей станет намного лучше, когда она протрезвеет.
Они отвели Ванессу в ее комнату, помогли раздеться, нашли под подушкой ночную сорочку и уложили женщину в кровать.
Ванесса подождала, пока они уйдут. Потом быстро вскочила с постели, отыскала ножницы и встала перед зеркалом на дверце гардероба. Глядя на свое отражение, женщина начала прядь за прядью обстригать роскошные волосы, пока ее некогда пышные кудри не превратились в жесткий ежик едва ли в дюйм длиной. Закончив экзекуцию, Ванесса вновь ощутила себя молодой и свободной. Ей стало лучше.
А потом она вернулась в постель и заснула сразу же, едва ее голова коснулась подушки.
На следующее утро Броуди постучала в дверь Ванессы.
- Я принесла вам чаю! - прокричала она.
Если квартирантка не ответит, она выпьет его сама. Вчера вечером бедняжка Ванесса пребывала в расстроенных чувствах. Впрочем, этого следовало ожидать, ведь "Унесенные ветром" - очень грустный фильм. Броуди помнила, как сама выплакала все глаза над судьбой главной героини.
Она уже собиралась развернуться и уйти, как из комнаты донесся скрип половиц, дверь распахнулась и на пороге показалась Ванесса. Она все еще была в ночной сорочке.
- Доброе утро, - хриплым со сна голосом пробормотала Ванесса.
- Вы остригли волосы! - ахнула Броуди.
Ванесса провела ладошкой по голове.
- Они стали слишком длинными. Вот я и решила, что пора сделать их покороче. Для разнообразия. И как я выгляжу?
Броуди открыла рот, пытаясь найти нужные слова, которые не показались бы слишком бестактными.
- Замечательно, - наконец пробормотала она, запинаясь. - Просто замечательно.
- Вот и славно. Да, и спасибо за чай, - сказала Ванесса и улыбнулась.
Она затворила за собой дверь, поставила поднос с чаем на ночной столик у кровати и подошла взглянуть на себя в зеркало.
- Черт возьми!
С ее губ готово было сорваться крепкое ругательство, но Ванесса вовремя спохватилась, прижав обе руки ко рту. Из глубины зеркала на нее смотрело огородное пугало. Господи, да что же на нее нашло, если она столь безжалостно обкорнала свои роскошные волосы? Неужели ей все равно, как она выглядит?
А ведь и в самом деле, ей теперь глубоко наплевать на свою внешность. Ее абсолютно не заботило, на кого она стала похожа. А все потому, что жизнь - дерьмо и она больше не желает в нем барахтаться.
- Ты бы только видела, что Ванесса сотворила со своими волосами, - сообщила Броуди, войдя в кухню, где Диана готовила яичницу с помидорами и ветчиной. Броуди прислонилась к дверце холодильника и стала смотреть, как Диана орудует у плиты. - Зрелище просто ужасное - я имею в виду прическу Ванессы, а не твою стряпню.
- Должно быть, вино ударило ей в голову и она не отдавала себе отчета в том, что делает. Хотите, чтобы я поджарила яйцо с обеих сторон?
- Да, пожалуйста. Ненавижу жидкие яйца.
Диана ловко перевернула яйцо и задумчиво склонила голову к плечу.
- Если я когда-нибудь окажусь на необитаемом острове, то постригусь наголо. Мне говорили, что если раньше волосы были прямыми, то после этого станут пышными и вьющимися, и даже другого цвета.
- Не верь, все это бабушкины сказки. Даже если бы ты непонятно каким образом вдруг попала на необитаемый остров, то откуда у тебя взялись бы ножницы или бритва? Однажды наш Джош постригся наголо, но волосы у него потом отрасли точно такие же, как и раньше. - Броуди никак не могла взять в толк, почему Диане хочется иметь другие волосы, не такие, как сейчас, - чудесные, густые, каштановые с золотистым отливом. В сравнении с роскошной гривой Дианы собственные волосы казались Броуди жидкими, тонкими и безжизненными.
- Вы не могли бы вынуть тарелки из духовки? - Диана встряхнула сковородку. - И где мы будем есть, в моей комнате или в вашей?
- В моей, - ответила Броуди. - В твоей после вчерашнего вечера и так творится бог знает что. После завтрака я помогу тебе прибраться.
- Я сама справлюсь, честное слово, - запротестовала Диана. - Там осталось всего лишь несколько грязных бокалов да пустые бутылки из-под вина. То, что мы не доели, я сложила в холодильник. Кстати, не выбрасывайте остатки мяса, ладно? Я отдам их Кеннету.
Броуди весело рассмеялась.
- Кеннет - ужасно неподходящее имя для кота, Диана. Как его зовут на самом деле?
- Не знаю, - пожала плечами девушка. - Ошейника с табличкой у него нет. Я понятия не имею даже о том, где он живет. И не спрашивайте меня, почему я зову его Кеннетом. Просто это имя вдруг пришло мне в голову, и все. Хотите ломтик поджаренного хлеба?
- Больше всего на свете мне хочется сейчас получить именно ломтик поджаренного хлеба, и даже не один, - заявила Броуди, облизываясь, - но я все-таки найду в себе силы отказаться от такого лакомства. - Она притворно скривилась. - Наверное, это самая жирная пища из той, которую мне нельзя есть.
- Тогда я съем два ломтика, за себя и за вас.
Диана и впрямь ела за двоих, но при этом не набирала ни унции лишнего веса. Как говорится, не в коня корм. Броуди заявила, что Диана - ужасная женщина.
- Надеюсь, ты не станешь есть у меня на глазах.
- В таком случае закройте глаза.
Броуди выставила разогретые тарелки на сушильный шкаф.
- Знаешь, - заметила она, окидывая комнату взглядом, - я постепенно начинаю привыкать к этим цветам - красному и горчичному. Это сочетание уже не кажется мне настолько диким, как раньше. Я даже стала находить его оригинальным, в нем есть что-то восточное.
- А мне кажется, что кухня выглядит просто замечательно, - с некоторым вызовом в голосе ответила Диана. Пожалуй, она до сих пор испытывала чувство неловкости, хотя ее вины в том, что мистер Питерсон приступил к покраске, не посоветовавшись с Броуди, не было решительно никакой.
Позавтракали они за маленьким столиком у окна в комнате Броуди. Майский день выдался тусклым и сырым. Даже Диана, которая при любом удобном и неудобном случае выходила в сад, чтобы посидеть под деревом, сегодня отказалась от этой идеи.
Сразу же после завтрака девушка ушла. Хотя по воскресеньям у нее был выходной, она, тем не менее, часто заглядывала в Центр, чтобы помочь этому странному и удивительному парню, Тинкеру, управиться с текущими делами: вечерним концертом популярной поп-группы или организацией какого-либо иного общественного мероприятия.
Броуди же решила поваляться в постели. Она откровенно радовалась тому, что сегодня воскресенье и она может отдохнуть, поскольку ей не нужно спешить на работу.
Когда она думала о том, что ей необходимо как-то содержать себя, работа в офисе представлялась очевидным и вполне оправданным выбором. Еще в школе Броуди научилась печатать и стенографировать. Сдав выпускные экзамены без особого блеска, но и не в числе последних, она устроилась в банк младшим секретарем к одному из более опытных клерков. Работа оказалась скучной и утомительной, но Броуди сумела найти общий язык со всеми сослуживцами и даже завела себе подруг, с которыми до сих пор встречалась время от времени.
Броуди никогда не ставила перед собой цели любой ценой сделать карьеру. После четырех лет работы она с легким сердцем оставила банк, чтобы выйти замуж за Колина Логана. С тех пор она больше не работала ни одного дня, если не считать тысяч выстиранных ею пеленок, приготовленных тонн еды и выглаженных гор белья, а также прочих разнообразных и увлекательных занятий - уборки дома, хождения по магазинам, возни в саду, штопки одежды, ремонта квартиры и так далее, которые являются неотъемлемой частью жизни жены и матери двоих детей. Но при этом Броуди не забывала о печатной машинке, а позже у нее появился компьютер.
Итак, на прошлой неделе, когда ей недвусмысленно дали понять, что пора бы начать самой зарабатывать деньги, Броуди обратилась в агентство по трудоустройству и попросила найти ей временную работу в офисе. Пока что она не хотела связывать себя обязательствами на полный рабочий день.
Первую неделю Броуди провела в адвокатской конторе "Спаркс энд Путни", расположенной на Уотер-стрит, неподалеку от набережной Пиер-Хед. Женщина помогала вести документацию Роберту Присту, секретарша которого ушла в отпуск.
Прист оказался самым наглым и самодовольным типом, которого Броуди когда-либо видела в жизни, и она невзлюбила его с первого взгляда. Не помогло делу и то, что она была почти вдвое старше его и годилась ему в матери. Он ни разу не поблагодарил ее за десятки писем, которые Броуди ежедневно перепечатывала, с трудом разбирая его каракули. А когда он принимался диктовать ей в бешеном темпе, глотая окончания и целые слова, она готова была убить его на месте.
Неудивительно, что они с Робертом Пристом очень быстро стали смертельными врагами. По ночам Броуди плакала от унижения и засыпала в слезах. В том, что она оказалась в таком положении, женщина целиком и полностью винила Колина, потому что любила дочь всем сердцем, а ему было наплевать на нее. Броуди испытала невероятное облегчение, когда неделя наконец закончилась и она смогла уйти из адвокатской конторы и подумать о другой работе.
На сей раз она угодила в отдел претензий крупной страховой компании, находящейся в районе Биркенхэд, где кроме нее трудились еще несколько молодых женщин. В течение пяти дней она едва ли обменялась с ними парой слов. Нет, женщины эти вовсе не были грубыми, просто их совершенно не интересовала особа на двадцать лет старше, которая носила юбку ниже колен, почти не пользовалась косметикой и не могла похвастаться татуировками или прочими украшениями на теле. В том случае, когда они все-таки вынуждены были заговорить с Броуди, сослуживицы обращались к ней просто и без затей - "эй вы".
Скрыть от матери тот факт, что она после долгого перерыва вновь работает, Броуди не сумела, да не особенно и пыталась, откровенно говоря. Когда Меган услышала, что заявил ее дочери Колин, она обозвала его всеми непечатными прозвищами, какие только смогла вспомнить, а потом предложила Броуди деньги, в которых та нуждалась.
- Они все равно лежат в банке, родная моя, - с трудом подбирая слова, начала Меган. - Рано или поздно эти деньги станут твоими, а мне они уже не нужны - в моем-то возрасте! Ты же знаешь, что ни за что на свете я не соглашусь переехать в дом престарелых, где меня сунут в инвалидное кресло, в котором я буду сидеть до самой смерти и пускать слюни.
Но Броуди наотрез отказалась брать деньги, принадлежащие матери.
- Не хочу, чтобы Колин думал, будто я не в состоянии содержать себя. Кроме того, мам, мне не помешает сменить образ жизни и начать самой зарабатывать себе на хлеб. - И она действительно верила в то, что говорит. До сих пор она жила легко и просто, не зная ни особых забот, ни тревог, в отличие от той же Дианы, которую Броуди обожала и которой восхищалась.
В начале третьей недели своей трудовой деятельности Броуди решила сменить агентство по трудоустройству. Придя в новую контору, она заявила, что хочет попробовать себя в роли уборщицы. В конце концов, в этой области опыта у нее было намного больше, чем в сфере делопроизводства. Можно было надеяться, что уж здесь-то ни с чем новым ей столкнуться не придется. Броуди твердо решила отказаться, если ей предложат карабкаться по лестнице, чтобы мыть окна верхних этажей, или двигать тяжелую мебель. Впрочем, она сомневалась и в своей способности мыть туалеты, буде такая необходимость возникнет, особенно если они окажутся грязными.
Но мистер Дугал был таким клиентом, о котором можно только мечтать. Живой и разговорчивый старичок лет восьмидесяти, он пришелся ей по сердцу. Вскоре Броуди обнаружила, что целыми днями сидит и с открытым ртом слушает его рассказы о службе во флоте Ее Величества во время войны. Спохватившись, женщина начинала судорожно метаться по дому, вытирая пыль и наводя перед уходом хотя бы подобие порядка. Увы, это продолжалось всего две недели, пока супруга мистера Дугала пребывала в Калифорнии, куда улетела навестить свою сестру.
Вернувшись домой, Нора Дугал позвонила Броуди, чтобы поблагодарить ее за то, что она присматривала за домом, пока сама хозяйка отсутствовала.
- Увы, я не сумела сделать это должным образом, - откровенно призналась Броуди. - Большую часть времени я провела, слушая вашего супруга.
- Я нисколько в этом не сомневалась, милочка. Он готов часами рассказывать о событиях, о которых нынешняя молодежь не имеет ни малейшего представления. Вы были очень добры и внимательны к нему. Если мне опять придется уехать, могу ли я обратиться в агентство по трудоустройству с просьбой прислать вас на помощь?
- Разумеется.
И вот теперь, лежа в постели на следующий день после просмотра "Унесенных ветром", Броуди гадала, что принесет ей следующая рабочая неделя. Неуверенность в завтрашнем дне угнетала ее. Она считала себя педантом и от жизни ждала того же: размеренности, спокойствия и предсказуемости. С понедельника она будет помогать миссис Коупер в Саутпорте, и Броуди и ждала, и страшилась своей новой работы.
Услышав, что в комнате внизу заиграла музыка - "…всякий раз, когда мы прощаемся, я начинаю плакать…", Ванесса спустилась по лестнице и постучала в дверь.
- Входите, входите же, - донесся звонкий голосок Дианы.
- Нет, благодарю, - холодно и чопорно отказалась Ванесса, стоя на пороге. - Я просто хочу попросить вас вот о чем. Когда завтра сюда придет Леонард, чтобы пригласить меня на обед, не могли бы вы передать ему, что я неважно себя чувствую?
- Разумеется, передам, - недоуменно нахмурившись, ответила Диана. - Но почему бы вам не позвонить ему прямо сейчас и самой не сказать об этом?
- Потому что он попытается уговорить меня, - устало пояснила Ванесса. - А я не хочу видеться с ним, просто не хочу и все.
- Послушайте, вам и в самом деле плохо? А-а, понимаю! Должно быть, вы расстроились из-за своих волос?
Ванесса поморщилась, но предпочла промолчать. Девчонка была начисто лишена такта.
- Броуди говорила, что вы их остригли.
Ванесса мельком подумала о том, какими же словами Броуди описала ее прическу Диане. Сейчас на голове Ванессы был шарф, завязанный большим узлом под подбородком, отчего женщина стала немного походить на Мамми из "Унесенных ветром". Ванесса лишь передернула плечами и неприязненно уставилась на Диану, не зная, что сказать.
- А почему бы вам не сходить в понедельник в парикмахерскую и не попросить их подправить вашу прическу? - полюбопытствовала Диана.
- Потому что я не хочу, - упрямо ответила Ванесса. Парикмахерши решат, что она сошла с ума. Они станут подталкивать друг друга локтями, хихикать и перешептываться за ее спиной, потешаясь над ней.
- А хотите, я помогу вам? - предложила Диана. В ее голубых глазах светились участие и доброта.
Ванесса вновь поморщилась. Все-таки девчонка была слишком, непозволительно мила и навязчива. Когда-нибудь эта доброта доведет ее до беды.
- Не стоит беспокоиться. - Собственные слова показались Ванессе грубыми и невежливыми, и она почти пожалела о том, что произнесла их.
- Напротив, я умею делать стрижку. Вплоть до недавнего времени я стригла своих братьев, пока не переселилась. Я хочу сказать, что могу привести ваши волосы в порядок, вот и все. Ну, входите же. - И Диана сделала приглашающий жест. - У меня и ножницы подходящие найдутся. Иногда я сама стригу себя.
- Ну хорошо, вы меня уговорили, - все так же мрачно и неохотно согласилась Ванесса.
Платье из синей тафты, в котором Диана давеча смотрела знаменитый фильм, было разложено на кровати. Стараясь сгладить неприятное впечатление от своей невольной грубости, Ванесса поинтересовалась у девушки, где она раздобыла его.
- В Иммиграционном центре. Но я всего лишь одолжила его на время, а в понедельник должна вернуть обратно. Сегодня вечером я приглашена на день рождения, вот и решила надеть его. - Диана распахнула дверцу гардероба, с обратной стороны которой обнаружилось зеркало. Девушка поставила перед зеркалом стул.
- На вас это платье смотрелось очень мило.
- А вы в той блузке выглядели просто великолепно, - ответила Диана.
Ванесса решила, что сама напросилась на столь сомнительный комплимент. Она опустилась на стул. Диана набросила ей на плечи полотенце, а потом обошла кругом, зловеще пощелкивая ножницами, отчего Ванессе вдруг стало неуютно и зябко.
- Какой замечательный у вас цвет волос, - заметила Диана. - Это натуральный?
- Естественно, - оскорбилась Ванесса.
- Недаром говорят, что волосы женщины - это ее волшебное великолепие и королевский венец.
- Знаю.