"Пожалуй, волосы оставались единственным признаком былого великолепия, который я сумела сохранить", - мрачно подумала Ванесса.
Диана перестала ходить кругами.
- Вы когда-нибудь носили челку? - спросила она.
- Нет, разве что в детстве.
- Знаете, по-моему, сейчас самое время вновь вернуться к такой прическе. Она вам пойдет, я уверена. Теперь, когда у вас короткая стрижка, челка, падающая на лоб, - то, что надо.
- Да мне все равно. - В некотором смысле Ванессе было глубоко наплевать на свою прическу. Просто она не хотела ужасаться всякий раз, глядя на себя в зеркало, пока волосы у нее вновь не отрастут до приемлемой длины. А на это могут уйти месяцы, если не годы. Уильяму всегда нравились ее волосы. Он запускал в них пальцы и любил зарываться в ее кудри лицом, приговаривая, что они прекрасны.
Диана невыносимо долго ходила вокруг Ванессы, по миллиметру снимая волосы то там, то здесь, но результат - вот странность - оказался не так уж плох. Грубо и неровно остриженный ежик вдруг превратился в воздушную и легкую, хотя и слегка растрепанную, прическу.
- Мы ведь не хотим, чтобы ваши волосы были слишком аккуратными, будто приклеенными, - заявила Диана, взбивая их пальцами.
Закончив, она отправила Ванессу наверх, вымыть голову.
- У вас есть фен? Свой я оставила дома, - сказала Диана. - Все никак не соберусь зайти и забрать его.
- Да, фен у меня с собой, и вы можете брать его, когда он вам понадобится. - Это был первый жест доброй воли, на который Ванесса расщедрилась после очень и очень долгого периода времени.
- Ну, вы по-прежнему не хотите идти завтра на обед с Леонардом? - полюбопытствовала Диана, когда Ванесса вымыла и высушила голову. Оказалось, что выглядит она не так уж плохо, учитывая то, как жестоко надругалась она над своей прической только вчера. Конечно, ее затылок был подстрижен на армейский манер, но в остальном ощущалась эдакая продуманная небрежность, и короткие волосы гораздо больше шли женщине с ее рыхлой фигурой, чем длинные локоны. Пожалуй, можно было утверждать, что она стала выглядеть намного сексуальнее и чувственнее.
- Нет, обед на этой неделе я все-таки намерена пропустить, - решительно заявила Ванесса. Поначалу совместные походы в кафе увлекли ее, но в прошлое воскресенье Леонард якобы невзначай положил руку ей на колено и у нее возникло ужасное подозрение, что он вознамерился приударить за ней. Ему было семьдесят три, а ей всего лишь тридцать один, тем не менее Ванесса вдруг ощутила себя польщенной. Но теперь она решила, что одного раза более чем достаточно. В конце концов, у нее есть гордость.
Как странно, что сегодня суббота, а делать ничего не надо. Когда наконец взошло солнце, Броуди все еще лежала в постели и мысли ее текли лениво и неспешно. Она думала о садике, в котором очень скоро зацветут гортензии и рододендроны. На кустах сирени уже набухли почки, а вьющиеся розы выбросили первые робкие ярко-алые лепестки. Трава вообще вымахала по колено, и ее уже давно пора было скосить. Собственно, это была не трава, а сорняки, поэтому росли они быстро.
Мать собиралась в театр на премьеру со своими приятельницами. Они договорились об этом давно, несколько месяцев назад, еще до того, как Броуди ушла от Колина.
- В противном случае мы обязательно пошли бы вместе, родная моя. - Меган с беспокойством посмотрела на дочь. - Мне не нравится, что в субботу ты остаешься совсем одна.
- Мам, - терпеливо и ласково, словно разговаривала с маленькой, ответила Броуди, - я уже взрослая, так что можешь не тревожиться за меня. Я почитаю книгу или включу телевизор. Для разнообразия мне даже полезно поскучать в одиночестве. - И Джордж не сможет испортить ей субботний вечер, что само по себе можно было считать подарком судьбы.
- Пусть так, - упорствовала мать, - все равно это как-то нехорошо. Неправильно.
- Ничего, все будет нормально. Ничего плохого тут нет, так что не расстраивайся.
Броуди была не единственной, кто оказался предоставлен сам себе. Ванесса практически перестала выходить из дому, лишь раз в неделю совершая вылазку в близлежащие магазины за покупками, да иногда исчезая по вечерам, но всегда не дольше, чем на полчаса. Броуди очень хотелось знать, что привело ее сюда, в "Каштаны". Вчера Ванесса явно пребывала в расстроенных чувствах, судя по тому, как горько она плакала.
Рэйчел с малышкой по обыкновению тоже остались у себя наверху, стараясь не шуметь. Кажется, к ребенку должна регулярно приходить патронажная сестра? Малышка почти никогда не плакала. Временами Броуди так и подмывало сообщить об этой, явно ненормальной, ситуации работникам системы социального обеспечения, но ведь это означало, что ребенка почти наверняка отберут у матери и тогда Броуди будет чувствовать себя предательницей. Несколько раз она пыталась поговорить с девочкой, узнать, как чувствует себя ее дочка, но Рэйчел лишь подозрительно смотрела на нее, явно ожидая какого-нибудь подвоха, так что пришлось оставить все попытки подружиться с молоденькой мамашей.
Скоро должна вернуться Диана, которая отправилась навестить своих братьев. Сегодня вечером она идет на день рождения брата Лео Питерсона. Юноше исполняется двадцать пять лет, и Диана непременно наденет то самое синее вечернее платье и маленький берет из белого меха, в котором была на просмотре "Унесенных ветром" вчера вечером. Похоже, Лео хочет, чтобы они обручились, а вот Диана, судя по всему, такого желания не испытывает. Броуди надеялась, что Лео не удастся уговорить ее уступить. Девушка слишком уж щепетильно относилась к тому, чтобы не задеть чувств других людей.
Броуди встала с постели, неторопливо подошла к окну, открыла его и спустилась в сад. Ночью прошел небольшой дождь, и она зябко пошевелила пальцами ног - даже сквозь подошвы туфель Броуди ощущала исходящую от земли сырость. В воздухе витал восхитительный запах свежести, солнце разбудило певчих птиц, и теперь они радостно щебетали в ветвях деревьев.
Как легко было представить, что именно Диана, а не Мэйзи, приходится ей дочерью, хотя совсем недавно Мэйзи тоже была такой же милой и славной. Броуди зашагала по влажной траве, не замечая, что ее туфли быстро промокли насквозь. Она вспомнила, как держала Мэйзи за руку, а дочка скакала рядом с ней. Броуди закрыла глаза и вновь ощутила прикосновение маленьких теплых пальчиков к своей ладони, услышала, как чистым ясным голоском Мэйзи задает самые важные для нее вопросы: "Мамочка, а почему солнце бывает не каждый день? Мамочка, а где находится рай? Ты правда меня любишь, мамочка?" А Броуди подхватывала ее на руки, прижимала к себе и говорила дочке, что она - самая любимая маленькая девочка во всем мире. Она вспомнила и то, как Мэйзи, уже почти совсем взрослая, сидела на качелях, улыбаясь во весь рот, полная жизни. "Здесь я планирую свое будущее", - как-то сказала она. Да уж, вряд ли она планировала стать наркоманкой.
Три недели назад звонила Карен Грант. Увы, сообщить ей было нечего: она пока что не смогла разыскать Мэйзи.
- Но я по-прежнему работаю над этим делом. Я свяжусь с вами, как только узнаю что-либо конкретное, - пообещала она.
Броуди присела на лавку. Лавка была мокрой, но женщина не обратила на это внимания. Она услышала, как скрипнула калитка, и в сад вошел Колин. Это зрелище так поразило Броуди, что она решила, будто ей все это снится.
Он сказал:
- Я так и думал, что найду тебя здесь, поэтому и не стал звонить в дверь.
- Зачем ты пришел? - немного оправившись от изумления, спросила Броуди. Ей по-прежнему казалось, будто она грезит наяву. Она заметила, что каштановые кудри Колина нуждаются в стрижке и что он надел неглаженый блейзер. Спереди на его джинсах красовались масляные пятна, и Броуди решила, что раз сегодня суббота, то он, должно быть, возился со своим "триумфом". Муж выглядел молодо, настолько молодо, что трудно было поверить в то, что он отец двоих взрослых детей. Она вдруг поняла, что по-прежнему любит его, несмотря ни на что, но между ними пролегла незримая пропасть, перешагнуть которую он не мог - или не хотел.
- Я приехал выкосить траву, - заявил Колин, чем снова поверг ее в изумление.
- Здесь нет газонокосилки. - То есть она была, но ручная и очень старая. Чтобы скосить ею траву, понадобилась бы целая неделя, и Броуди уже давно собиралась выбросить ее, но все как-то руки не доходили.
- Я привез нашу, из дому. Она лежит у меня в багажнике. - Колин пнул траву носком туфли. - Даже с такими зарослями это не займет много времени.
- Это очень мило с твоей стороны и… неожиданно, - пробормотала Броуди. Она наконец заметила, что ее юбка промокла насквозь и нижняя часть спины замерзла от сидения на влажных досках. - Но, по-моему, в этом нет никакой необходимости.
- Разумеется, есть, и еще какая, - грубовато ответил он. Пожалуй, Колин был уязвлен тем, что она не выказала ни малейшей благодарности. - Такое впечатление, что траву здесь не косили бог знает сколько лет. Вы что, собираетесь тут коров пасти? Ладно, пойду принесу газонокосилку.
Их газонокосилка работала на бензине. Броуди отродясь не могла запустить ее двигатель, не говоря уже о том, чтобы косить ею траву, зато у Колина не возникло ни малейших сложностей. Косилка вгрызалась в высокую траву, как нож в масло, оставляя после себя ярко-зеленую полосу. Броуди несколько минут понаблюдала за тем, как работает ее муж, а потом взяла из сарая грабли с заржавевшими зубцами и стала сгребать траву в кучу.
Наконец весь сад окрасился в изумрудно-зеленые яркие тона. Броуди принесла из кухни мешки и держала их, пока Колин запихивал внутрь скошенную траву, сучья и опавшие листья. Именно так они всегда работали вместе все эти годы, хотя лужайка в их новом доме никогда не зарастала травой до столь безобразного состояния.
Когда они закончили, Броуди поблагодарила Колина и приготовила ему чай с бутербродами. Они сели за столик в ее комнате, и муж начал мямлить что-то насчет того, что не имел в виду ничего такого, когда предложил ей подыскать себе работу, но Броуди не дала ему закончить.
- Напротив, ты сказал именно то, что хотел сказать, и извиняться тут не за что, - заявила она.
Колин покраснел до корней волос.
- Прости меня. Это была ошибка. Сам не знаю, что на меня нашло. И теперь я больше так не думаю.
Броуди не стала говорить мужу, что его извинения несколько запоздали. Она твердо решила работать и дальше, своим трудом добывая средства к существованию, хотя бы только для того, чтобы доказать ему, что способна прожить и без него.
Некоторое время они сидели молча. Наверху кто-то из квартиранток, Ванесса или Рэйчел, включил телевизор, но звук был очень слабым. Наконец Колин пробормотал:
- Мы справимся с этим, как ты думаешь?
- Даже не знаю, что тебе сказать, - отозвалась Броуди.
Они вновь погрузились в молчание, и когда Колин заявил, что ему пора, Броуди еще раз поблагодарила его за то, что он выкосил траву. Он коротко кивнул и вышел из комнаты.
Подружка Рассела Питерсона явилась на торжество в черном кожаном платье с глубокими разрезами по бокам, которое вдобавок обнажало ее чахлую и прыщавую грудь и почти не прикрывало ягодиц. Большинство молодых женщин были одеты аналогичным образом, так что всего лишь несколько квадратных дюймов ткани на их телах оставляли простор для воображения.
Разумеется, вечернее платье Дианы до полу выглядело очень старомодным. Зато она быстро стала любимицей пожилых женщин, присутствовавших на дне рождения, которые еще помнили те времена, когда сами носили нечто подобное. И пожалуй, не только пожилые мужчины сочли, что девушка в платье из синей тафты, закрывавшем ее от шеи до пят, с пылавшим от смущения лицом и открытой, солнечной улыбкой выглядит привлекательной и сексуальной. По всеобщему мнению, Лео Питерсону просто сказочно, невероятно повезло и он мог считать себя счастливчиком.
Вечеринка состоялась в отеле на набережной. Она уже подходила к концу, когда Лео торжественно взял Диану за руку и вывел в фойе, где царили полумрак и тишина.
- Давай-ка присядем на минуточку, Ди, - предложил он. Голос у молодого человека дрожал и срывался, а на лбу выступила испарина.
- Но мне так хочется танцевать, - запротестовала она.
- Мы вернемся в зал через минуту, - пообещал Лео. Он явно нервничал. - У меня есть для тебя подарок.
- Как здорово! - Диана очаровательно улыбнулась. - И где же он?
- Вот. - Из кармана брюк Лео достал небольшую коробочку, обтянутую черным бархатом, открыл ее и продемонстрировал Диане содержимое. - Это кольцо, - объявил он. - Обручальное кольцо.
На следующий день, в воскресенье, Диана рано утром постучалась к Броуди.
- Входи, - крикнула Броуди, - я почти готова.
По заведенному обычаю Диана, Броуди и Меган вместе ходили на воскресную мессу, но сейчас у Дианы явно было на уме нечто иное.
- Взгляните! - И она протянула Броуди левую руку. На безымянном пальце сверкнул крупный бриллиант.
Броуди изумленно ахнула.
- Что это такое?
- Обручальное кольцо. - Диана поднесла руку к глазам, рассматривая изящное украшение. - Мы с Лео обручились.
- В самом деле? Мои поздравления. И когда же ты выходишь замуж?
- Еще не знаю. Я сказала, что мне нужно все обдумать. - По лицу Дианы скользнула легкая тень беспокойства. - Он просто купил кольцо, не сказав мне ни слова. К счастью, оно подошло.
- Но ты не обязана была принимать его, милочка.
- Нет, что вы! Мне кажется, что если бы я отказалась, бедный Лео просто расплакался бы. Он уже и так был расстроен из-за того, что его отец и мать заплатили какой-то группе, пригласив ее на день рождения, тогда как "Маленькие Красные Шапочки", его собственная группа, готовы были сыграть бесплатно. Я имею в виду, он так смотрел на меня своими печальными карими глазами, что мне стало жаль его. Так что я просто не могла не взять кольцо. - И Диана критическим взором уставилась на колечко. - Должно быть, оно стоит кучу денег. Это же настоящий бриллиант.
Теперь настала очередь Броуди выразить беспокойство.
- Заранее прошу прощения за свой вопрос, Диана, но разве ты любишь Лео?
- Немножко. - И, к невероятному облегчению Броуди, Диана звонко расхохоталась, вкладывая в смех всю душу, как и во все, что делала, отчего ее глаза засверкали едва ли не ярче драгоценного камешка на обручальном кольце. - Все дело в том, что теперь, когда мне не нужно больше приглядывать за моими мальчишками, я, кажется, влюбляюсь в каждого мужчину, с которым сводит меня судьба. Мне, например, очень нравится Тинкер, хотя, возможно, он голубой. А в нашем Центре есть один доктор из Ирака, так он просто прелесть! И его я тоже люблю. Немножко.
- Значит, если бы все эти мужчины подарили тебе по кольцу, ты согласилась бы выйти за них замуж? - Броуди почувствовала, как ее губы складываются в улыбку, и тоже рассмеялась.
- Скорее всего. - Диана, все еще хохоча, повалилась на кровать. - Мать и отец Лео очень рады. Мистер Питерсон назвал меня "чудесной и милой старомодной девушкой".
- И я с ним полностью согласна! - тепло заметила Броуди. - Я тоже была бы на седьмом небе от счастья, если бы ты вышла замуж за Джоша. - Единственная пока что девушка сына, с которой имела счастье познакомиться Броуди, одну за другой курила черные вонючие сигареты, дымя как паровоз.
- Джош мне тоже очень понравился. - Они встречались один-единственный раз, в первый уик-энд после того, как Броуди переселилась в "Каштаны", когда Джош приезжал в гости к матери вместе со своим приятелем Мэрдоком.
- Ну что, идем на мессу? - Броуди сунула в сумочку кружевной платок. Хотя в церковь вроде бы уже можно было ходить с непокрытой головой, но старые привычки умирают медленно, и без головного убора Броуди чувствовала бы себя раздетой.
Диана предложила:
- А давайте на обратном пути заглянем в кафе напротив магазина Леонарда Гослинга и выпьем кофе с пирожными? Заодно я скажу ему, что Ванесса не сможет пойти с ним сегодня на обед, - по-моему, она расстроилась из-за своей прически. - Девушка улыбнулась. - И знаете что? Кажется, я и в Леонарда влюблена. Немножко.
Глава шестая
Броуди и Диана уже ушли на работу, когда Ванесса вернулась со своей утренней прогулки по берегу реки и обнаружила, что на подъездной дорожке у дома припаркован ржавый "форд-кортина", а у входной двери нетерпеливо переминается с ноги на ногу какая-то женщина. На вид ей было лет сорок с небольшим. Крашеные светлые волосы неряшливо обрамляли лицо с грубыми, резкими чертами, размалеванное каким-то оранжевым, неестественным макияжем. Одета она была в ярко-розовые брюки свободного покроя с большими карманами на коленях и ядовито-зеленую футболку. Не тратя времени на такую глупость, как приветствие, дама заявила, что она мать Рэйчел Кин и вот уже неизвестно сколько времени терзает дверной звонок, но никто не желает открыть ей дверь. И хотя Ванесса моментально прониклась к гостье инстинктивной неприязнью, иного выбора, кроме как впустить ее внутрь, у нее не было. Не исключено, что Рэйчел еще спит и ничего не слышит.
- Рэйчел находится в комнате на втором этаже, в дальней части дома, - сообщила она даме. Когда Ванесса открыла дверь и отступила в сторону, давая женщине пройти, то в ответ не услышала ни слова благодарности.
Ванесса как раз умывалась над раковиной в своей комнате, когда воздух прорезал чей-то дикий крик. Схватив с крючка полотенце, она выскочила на лестничную площадку. Прозвучал еще один вопль: он раздался из комнаты Рэйчел, дверь в которую была распахнута настежь.
- Просто отдай ее мне, девочка моя, - прозвучал грубый женский голос, однако в нем не было угрозы. - Отдай ее своей мамочке, и мы вернемся домой. Ты опять сможешь ходить в школу. Вот увидишь, так будет лучше для всех, Рэйч, обещаю.
Ванесса остановилась на пороге. Рэйчел в одной ночной рубашке забилась в угол, крепко прижимая к себе Поппи. Перед ними в угрожающей позе замерла мать, протягивая к малышке руки.
- Ни за что! - пронзительно выкрикнула Рэйчел. - Она останется со мной, она - моя, она - моя дочь. Как ты узнала, где меня искать?
- Наша Франческа проследила за Тайлером, когда он вчера вышел из школы. Нам пришлось пойти на это, девочка моя, - пояснила мать, и в ее голосе прозвучало нечто похожее на раскаяние. - К нам все время приходят женщины из службы социального обеспечения и спрашивают о тебе и малышке, а еще о том, куда ты подевалась и все такое. Они очень беспокоятся.
- Что здесь происходит? - пожелала узнать Ванесса.
Поппи заплакала. Ситуация складывалась очень неприятная, и Ванесса постаралась, чтобы голос не выдал снедавшего ее волнения. Немного поразмыслив, она поняла, что сначала следовало бы спросить у Рэйчел, хочет ли она увидеться с матерью, прежде чем впускать ту в дом. Не исключено, что девчонка намеренно не открывала дверь.
- Вас это не касается! - не оборачиваясь, прорычала женщина. - Проваливайте!
- У меня нет ни малейшего желания никуда проваливать, - с достоинством ответила Ванесса. - Если никто из вас сейчас же не объяснит мне, что здесь происходит, я немедленно вызову полицию.
Ответила ей Рэйчел.
- Она хочет забрать у меня Поппи и отдать ее на удочерение. - Девочка расплакалась. - Но она - моя маленькая доченька, моя малышка, и я хочу оставить ее себе.
Мать ядовито заметила, по-прежнему не глядя на Ванессу:
- Вы хоть знаете, сколько ей лет? Всего пятнадцать. Отец на год старше. И они, видите ли, уже хотят жить вместе.