Двенадцать месяцев? С таким же успехом она могла сказать "двенадцать лет". Сколько было этих "двенадцать месяцев" с моего шестнадцатилетия, и хоть бы чуть похудела. Понимаю, как сильно Лиз хочет, чтобы я была подружкой на свадьбе. Просто она ни разу, ни разика, не говорила мне о моих размерах. Лиз - настоящая подруга, которая даст корректный ответ на любой вопрос. К примеру: не слишком ли у меня огромная задница в этом платье? Ну конечно, нет. А этот пиджак не слишком обтягивает спину? Разумеется, нет. А в этом купальнике я похожа на выброшенного на берег кита? Правильный ответ, категоричным тоном, однозначное "нет".
В таком ответе и заключается настоящая беззаветная дружба. Малейшее колебание, промедление означает: подруга задумалась над вопросом - значит, она сомневается. Быстро брошенное "не говори глупостей" означает: сходство с китом все же обнаружено, но подруга хочет об этом умолчать. А категоричный ответ, не оставляющий места сомнениям, означает, что у вас настоящая дружба и подруга никогда не задумывалась о твоем весе. Немного напоминает незадачливого мужа, который, отвечая на вопросы в анкете журнала, полного советов, как правильно похудеть, искренне удивляется, что его жена похудела в два раза и теперь весит всего десять стоунов, и говорит, что никогда не обращал внимания на ее вес. Даже если приходилось покупать ей два билета на самолет, потому что одного кресла ей было мало.
- Допустим, я попытаюсь похудеть, - нерешительно говорю я. - То есть я знаю все, что для этого нужно сделать. Перечитаю все книги и журналы. Знаю диеты по группам крови, по настроению и по всему, что мне не подходит. Знаю, сколько калорий в любом продукте, хоть сейчас спроси меня - отвечу.
- Как насчет "Плана К"? У нас одна секретарша попробовала и сбросила очень много. - Лиз расплывается в улыбке. Заметила, что я иду на попятный.
- Наверное, ты ни разу не ехала с ней в лифте, - отвечаю я. - Или не стояла рядом с подветренной стороны. "К" означает не только клетчатку, если помнишь.
- Протеиновая диета? Кажется, самая модная в Голливуде? Ее еще Дженнифер Анистон соблюдала.
- Тогда изо рта дурно пахнет.
- И Брэд Питт на ней женился. - Лиз задумчиво покачивает головой. - Послушай, а что это была за диета, на которой похудела Минни Драйвер? После фильма, для съемок которого ей пришлось поправляться? Кажется, диета была очень удачной. Она тогда во всех шоу-программах делилась секретом своей фигуры.
- Угу. Она сказала, что стала есть меньше, а двигаться больше.
- Не хочешь попробовать? - спрашивает Лиз. - Вроде бы все просто.
- Да она пошутила. Во всех книгах по диетологии пишут одно: чтобы похудеть, нужно меньше есть и регулярно заниматься спортом. Велосипеда она не изобрела. Это только с виду легко, на самом деле не все так просто. Сидеть на диете в одиночку очень сложно. - Прекращаю раздумывать над десертом. - Мне нужна компания, чтобы худеть вместе.
- Ну, я могла бы сбросить несколько фунтов…
- Лиз, я не об этом. Представь, что я буду чувствовать, когда ты сбросишь два фунта, а мне останется сбросить еще четыре стоуна. Нет. Мне нужна своего рода группа поддержки. Понимаешь, чтобы кто-то был в таком же положении, как и я. Есть же Общество анонимных алкоголиков. - И одними губами я шепчу официанту, который стоит над душой: - Крем-брюле… Лиз, может, поговорим о чем-нибудь другом. Диеты - это слишком скучно. У меня тоже есть новости. Сегодня звонила мама.
- Она звонит тебе каждый день, - вставляет Лиз и отдает десертное меню официанту со словами: - Просто кофе. (Предательница.) Черный. Без сахара. (Хамелеон.)
- А мне большую чашку кофе со взбитыми сливками, - смело говорю я. - Что? - перехватываю взгляд Лиз. - Я пока что только говорю о диете. Не могу же я начинать прямо сегодня. Тем более сегодня - среда. Диету всегда начинают в понедельник. Об этом знают все. (Лиз раздраженно кивает.) В общем, звонила мама и, как обычно, целых двадцать пять минут причитала о том, что она никогда не станет бабушкой. Ей не дают покоя мои биологические часы.
- Которые так никто и не завел. (Смотрю на нее волком.) Прости. И кто из твоих одноклассниц родил на этот раз?
Лиз очень хорошо знает мою маму. Моя мать Мари живет в Клонтарфе, в приморском городке к северу от Дублина, в доме из красного кирпича - там прошло мое детство. Она звонит каждый день, чтобы держать меня в курсе последних сплетен и проверять, не делаю ли я того, чего делать не следует.
- Дирдрей О'Грейди. Мы были в одной группе, когда мне было пять лет. - Я отодвигаюсь, чтобы официант мог поставить передо мной десертный прибор и крем-брюле. - У миссис О'Грейди шестеро внуков, и мама считает, что это идеальное количество отпрысков от двоих детей. Говорит, что миссис О'Грейди счастливица. На самом деле мама звонила из-за Финна.
- Сейчас угадаю. Подружка твоего брата беременна. Ну, зато на тебя мама больше давить не будет.
- Какая подружка? Вот скажи мне, ты видела хоть одну девушку, которая захочет терпеть двадцативосьмилетнего маменькиного сыночка, считающего, что мыло - это имя родственника из Корка? - Я протыкаю ложечкой крем-брюле и жду появления трещины, из которой покажется сочный и сладкий десерт. - Не угадала. Сейчас подскажу. Вот что сказала мама: за последние два дня он молился восемь раз и даже сходил на исповедь к отцу Эндрю. Она во всем винит себя.
- Сейчас угадаю. Финн - голубой?
- Хуже. Тебе везде мерещатся голубые.
- Значит, импотент?
- С какой стати он будет рассказывать об этом матери? Тогда с чего ей винить себя?
- Не знаю. Может, она молит Бога, чтобы вы оба сохранили себя для брачной ночи. Кажется, у вас с Себастианом это получается. Сдаюсь. - Лиз подносит чашку с кофе к губам. - Ему выписали штраф за парковку в неправильном месте? Он купил альбом Бритни Спирс?
- Нет, он стал буддистом. Финн Кеннеди, который был помощником при алтаре в приходе Святого Игнатия в Клонтарфе, стал буддистом. Только представь.
- Не могу. И что по этому поводу думает твоя мать?
- Угадай. Считает, что не выполнила долг матери-католички. Ей предложили отказаться от уборки в церкви, а ее положение в комитете по сбору средств при церкви Сент-Винсент де Поля теперь под вопросом.
- А отец?
- Наверное, воспользовался поводом, чтобы зависнуть в пабе. - В детстве я считала, что мой отец Дермот - моряк, поскольку каждый вечер он заявлял о том, что уходит "на яхту". Яхта оказалась названием паба в конце улицы. Когда я подросла, мне захотелось, чтобы однажды он действительно ушел в море.
- Но твоя мать не виновата, - протестует Лиз. - Финн взрослый человек и сам отвечает за свои поступки.
Я фыркаю при мысли о том, что мой брат может почувствовать хотя бы малейшую ответственность за что бы то ни было.
- Дело в том, что он узнал о буддизме через интернет-чат, а компьютер ему купила мама. Наверно, он месяцами сидел в Интернете и изучал, что такое Просветление. Она недавно получила счет.
- Вот оно что! - восклицает Лиз, наклоняясь ко мне, чтобы запустить ложечку в мой крем-брюле. Последний кусочек! Никакого уважения к старой дружбе! - А ты никогда не думала о том, чтобы создать свой интернет-чат, где можно говорить о диетах? Где можно было бы беседовать с желающими похудеть.
- А такие бывают? - Я нахожу идею сомнительной.
- Не знаю, должны быть. Если в онлайне беседуют о буддизме, то уж где-нибудь наверняка говорят о калориях. - Лиз серьезно задумывается. - А если нет, то почему бы тебе не создать такой чат?
Я чуть не опрокидываю чашку с кофе на льняную скатерть.
- Что-что? Мне показалось, ты только что предложила мне создать свой интернет-чат?
- Так и есть. Согласись, ты же знаешь все премудрости - уловки и советы, калории, какая диета лучше, какая хуже. И еще. - Она выдерживает многозначительную паузу. - Мой парень… мой жених, - улыбается, произнося непривычное слово, - знает, как делать веб-сайты и чаты. А я прорекламирую у себя в журнале…
- Ты же пишешь о финансах.
- Придумаю что-нибудь, - успокаивает меня Лиз, - ты же работаешь в пресс-бюро и отлично разбираешься в рекламе и во всем таком.
- "Браунс Блэк". Я занимаюсь рекламой инвестиционного банка, - четко произношу я. (Лиз, кажется, не замечает. Наверно, из-за того, что не ест сахар.) А не диетологических веб-сайтов, чатов или что там еще.
- Да ладно тебе. - Лиз раздраженно взмахивает руками. - Посмотри на это иначе. Ты можешь стать первым в мире миллионером, построившим свое состояние на диет-чате.
- Или первым в мире неудачником.
- Я тебя не понимаю, Орла. Ты говоришь, что хочешь похудеть и тебе нужна группа поддержки, а когда я придумываю, как лучше всего это сделать, ты начинаешь отгораживаться кирпичной стеной, - сердится Лиз.
- Неправда.
- Правда. Точно так же ты звонишь мне в понедельник и говоришь, что села на диету, а потом снова звонишь в пятницу и говоришь, что диета закончилась. Потому что во время обеда с журналистом тебя сильно потянуло на самые калорийные блюда. Как это у тебя называется? Сила Притяжения Калорий.
- Настоящий феномен, - бросаю я с вызовом. - У меня глаза стекленеют, стоит мне увидеть надпись "жареное" и "вареное". Я уже говорила об этом моему окулисту.
- И что он посоветовал?
- Заказывать салат. - Делаю паузу. - И когда я, по-твоему, буду заниматься этим чатом?
- Что значит "когда"? Ты постоянно жалуешься, что Табита поручает отвечать на телефонные звонки в обед, когда все равно никто не звонит. Почему бы тебе не заняться чатом в это время? Скажешь клиентам, что чат работает с 12.00 до 14.00. Если кто-то пройдет мимо твоего рабочего стола, то подумает, что ты готовишь пресс-релиз или что-нибудь там еще.
- А как же Патти?
- Она твоя помощница. Поэтому вряд ли станет доносить. К тому же, если верить тому, что ты говоришь, после обеда она все равно ничего не соображает. И еще, я только что придумала для твоего чата идеальное название, - добавляет она, поглядывая на брошь дамы за соседним столиком: - "Легче перышка".
Как похудеть - совет № 3
Столкнуться с семейной проблемой
Только я заснула, как зазвонил телефон, стоящий на ночной тумбочке. Смотрю на подсвеченный циферблат будильника. И кто мне может позвонить в три часа ночи? Мама, кто же еще. Это единственный человек, который считает, что между Лондоном и Дублином существует разница во времени. Проклинаю тот день, когда записала все телефонные номера (рабочий, домашний, мобильный и номер пейджера) в память ее телефона.
- Алло, - хрипло произношу я.
- Орла? Это ты? - Голос матери отдается эхом в моих ушах.
- Кто еще может здесь быть в такое время? - Я вздыхаю и привожу себя в сидячее положение, подперев голову подушками. Разговор может быть долгим.
- Даже не знаю. Столько странного рассказывают про Лондон. Люди вламываются в чужие квартиры и живут там. Ты одна?
- Ну конечно одна. Сейчас три часа ночи. В такое время даже молоко не развозят.
- А ты не спишь? (Будь она рядом, я бы ее сильно стукнула.) Разве ты не получила мои сообщения? Я сегодня звонила, наверное, уже раз пять. Даже сказала, что это срочно. Почему ты мне не перезвонила? (Потому что, вернувшись домой после посиделок с Лиз, упала в постель, на автоответчик не посмотрела, мобильный не проверяла. К тому же одному Богу известно, в каком автобусе несколько недель назад я потеряла пейджер.) Финн…
- Что стряслось? - В груди гулко колотится сердце, защитные гены старшей сестры приготовились прийти на помощь. - Несчастный случай? Что с Финном?
- Он… - Мама смолкает. (Еще чуть-чуть - и я заплачу.) Он…
- Мам, говори. Не тяни. Я готова это услышать.
- Он… он сбежал.
Слезы испаряются.
- Ему двадцать восемь лет, - в конце концов разочарованно говорю я. - Двадцативосьмилетние мужчины не сбегают. Они уходят.
- Ты говоришь как в "Гарде". Они, кстати, ничего не хотят делать, пока не пройдет двадцать четыре часа. И это еще называется "служба экстренной помощи". Мне все равно, что вы все думаете. Мой Финн сбежал. Сегодня вечером.
- А почему он сбежал? - лучше уж говорить на ее языке.
- Мы говорили об этом буддизме. - Мама произносит слово "буддизм" как "бёддисьм". - Вчера Марселла сказала, что буддисты бреют голову, носят оранжевую одежду, ходят по улицам и бьют в тарелки. Я не переживу, если Финн побреется наголо. У него такие чудесные кудри, и еще мне не нравятся тарелки. У твоего брата нет музыкального слуха. И его не приняли в хор церкви Святого Игнатия, а туда взяли даже немого Граймса. Как только он собирается справляться со всей этой дурацкой чепухой? Я просто спросила его, - вызывающе произносит она.
- По-моему, Марселла перегнула палку. Она спутала буддистов с последователями Харе Кришны, - терпеливо говорю я. - А буддисты одеваются как хотят и не стучат в тарелки.
- А теперь он сбежал, наверное, на какую-нибудь массовую свадьбу, - продолжает мама, не обращая на меня никакого внимания. - Даже представить себе не могу, как он женится в церкви, а с ним одновременно еще пятнадцать тысяч пар. А где тогда сядет ваша тетя Мэй? Она же такая маленькая. Ничего не увидит за их головами.
- Мам, ты путаешь с муновцами. Не понимаю, почему он сбежал, если ты всего лишь спросила его про тарелки и бритые головы. - Мне на ум приходит куча других причин для его побега.
- Мы немного поругались из-за статуэтки. Коротышки с лысой головой и огромным пузом. Сначала я решила, что он купил статуэтку, потому что нашел в ней сходство с отцом. Но Финн поставил ее на камин в гостиной, под портретом Папы Римского Иоанна Павла II, зажег свечи и стал что-то бубнить. Вот ты, к примеру, не стала бы бубнить на своего отца, да? (Только чтобы исполнить его последнее желание.) Затем Финн сказал, что это Будда. То есть так близко к Папе Римскому и всякому такому, даже не знаю, может, дурное на семью навлечет или еще что. Марселла говорит, что нужно привести священника, пусть освятит дом. Очистит его.
- И поэтому Финн ушел?
Откуда такая сильная головная боль? Не может ведь быть, чтобы только из-за алкоголя.
- Он так сильно расстроился, когда пришел отец Эндрю. Сказал, что я не понимаю его и его необходимость в самовыражении. Сказал, что в стенах этого дома он не сможет испытать настоящее Просветление. - Мама недовольно фыркает. - А как он думает можно было зачать двоих детей? (Мам, ты что, опять пила "Амаретто"?)
- Больше Финн ничего не сказал? - обрываю я.
- Он еще много чего наговорил. Потом поднялся к себе, собрал сумку, сказал, что даст о себе знать, и попросил отказаться от его подписки на "GQ". Я даже обрадовалась. Такое только девочки носят.
- Он сказал, куда направляется? (Дыши глубже, Орла. Не забывай: мама уже старая. В ней говорят гормоны.)
- Не то чтобы сказал. Только через два часа после ухода он позвонил и спросил, какой у тебя адрес. И где ты работаешь. Не знаю, кто был с ним, но такой грубиян, постоянно перебивал, не давал поговорить.
- Все время что-то объявлял?
- Не знаю, может и так.
- Может, Финн звонил из аэропорта? Или с вокзала?
- Вполне возможно! - В ее голосе звучит искреннее удивление. - Орла, и что мне делать? В такие моменты хочется искать утешения во внуках. Я уже говорила, что у миссис О'Грейди теперь их шестеро?
- Да.
- Миссис О'Грейди спрашивала о тебе. Я сказала ей, что тебя не интересуют мужчины и семейная жизнь. Ты делаешь карьеру в Лондоне. В публичной сфере. (Замечательно. Теперь соседи гадают, кто я: лесбиянка или проститутка.)
- Связи с общественностью, мама, я тебе уже говорила. Послушай, сейчас мы сделать все равно ничего не сможем. Если объявится Финн, я тебе позвоню. Сейчас, - смотрю на часы, - половина четвертого ночи, и мне просто необходимо поспать. Через пару часов мне вставать на работу.
- Как я могу заснуть, когда мой единственный сын лежит где-нибудь в канаве?
- Насколько я знаю Финна, он наверняка поселился в гостинице, - терпеливо отвечаю я. - От твоих переживаний ничего не изменится. Он взрослый мужчина. Справится.
- Слава богу, что я позволила ему стать скаутом, когда ему было десять. Надеюсь, он вспомнит что-нибудь из школы выживания. У него получалось высекать огонь двумя палочками? Орла, не помнишь?
- Мама, - я стараюсь говорить спокойно, - может, приготовишь себе кружку горячего молока и отправишься спать? Дома есть еще кто-нибудь?
- Твой отец. На кухне выпивает, чтобы успокоить нервы перед сном. (Какая неожиданность, подумать только.) Он был шокирован. Думал, что Финн полощет горло и поэтому издает такие звуки. У него и в мыслях не было, что Финн стал, - она почти шепчет сквозь зубы, - бёддисьтом.
- Мам, поговорим завтра. Уверена, что с Финном ничего не случилось. Ему просто нужно тщательно все обдумать. Так что иди спать. Хорошо? - Я кладу трубку, когда мама начинает плакать.
Сна ни в одном глазу. Скорее всего, Финн спит на полу у кого-то из своих друзей; вернется домой, когда поймет, что все обдумал. Решит, что мама радостно встретит и его, и его статуэтку. Неудивительно, что он стал буддистом. Финн из тех, кто, кажется, никогда не бывает счастлив. Постоянно ищет чего-то нового. После университета то и дело менял работу. Сейчас он безработный. Возможно, именно буддизма ему и не хватало. Возможно, теперь он обретет цель в жизни.
Вот если бы мы с Себастианом встречались на несколько недель больше… Я бы тогда позвонила ему вечером и поделилась семейной проблемой. Позвала бы его к себе и поплакала у него на плече. Задумываюсь. Может быть, именно этого не хватает мне и Себастиану. Возможно, я просто ни разу не показала, что сильно в нем нуждаюсь. Возможно, он хочет со мной переспать, но думает, что я еще не готова. Может, позвонить? Палец сам собой тянется к телефону и нажимает кнопку. С запрограммированным номером его телефона. Единица. Гудок. Первый. Второй. Третий. Наверно, его нет дома. Четвертый. Пятый. Автоответчик. Ясно. Точно, нет дома. Кладу трубку, сообщение не оставляю.
Не помню, чтобы он рассказывал о своих планах. Наверное, пошел "немного выпить" с коллегами и вечеринка затянулась. Как в вечер нашего знакомства. Все поехали в Сохо к Дику, в бар "Атлантик", и засиделись до трех часов. Мы с Патти, Себастиан, двое его коллег - Даррен и Найджел. Эта троица заключала пари буквально на все. Какого цвета будет галстук у человека, который сейчас войдет. Какое слово официантка скажет первым - самая легкая сотня фунтов в моей жизни. Себастиан признался, что заключает пари с коллегами и клиентами сутки напролет. На первом свидании он так много выиграл, что заказал марочное вино и устриц и еще признался, что вот-вот выиграет у шефа пари на пять тысяч фунтов.
- Не оставляй меня, крошка. - Он подмигнул.
Я и не собиралась.
Лиз звонить слишком поздно - скорее всего, она в глубоком коматозе. Из ресторана мы вышли, громко хохоча, и подозвали черное такси, которое должно было отвезти Лиз к "любимому мужчине". Несколько минут я объясняла ей, что водители черных такси славятся тем, что отлично ориентируются в Лондоне и им можно доверять. В конце концов, водитель потребовал, чтобы я поехала вместе с ней. По дороге Лиз, высунув голову из окна, вдыхала свежесть ночного воздуха, тщетно силясь сдержать тошноту. Вот он, недостаток худобы: худым людям не хватает жира, чтобы всасывать лишний алкоголь.