Торн удивленно уставился на гостей.
- Чем обязан?
- Вы, конечно, уволите этого негодяя апачи? - сердито сказал Джек Лэнг. - Я не могу позволить, чтобы так обращались с женщиной, к тому же моей гостьей, даже если у него словарный запас, как у ученого из Оксфорда.
- Он никак со мной не обращался, мистер Лэнг! - воскликнула Сисси. - Почему вы не хотите меня слушать? Он спас меня от наводнения! - она повернулась к Торну. - Мистер Вэнс, объясните ему, пожалуйста, я совсем не была оскорблена!
- Нет, моя дорогая, тебя оскорбили, - возразил Джек. - Чтобы дикарь прикасался к тебе…
- Так как я, кажется, являюсь причиной этой бури, возможно, мне следует принять участие в дебатах?
Предмет спора стоял в дверях, высокий и красивый. Торн предупредил его о визите, после того как Джек Лэнг позвонил по телефону и сообщил о своем приезде.
Наки был очень сдержан и выглядел настоящим апачи в своей характерной одежде и с волосами до плеч.
Он улыбнулся Сисси, и та улыбнулась в ответ.
- Послушайте, - начал Джек нерешительно. Наки был так высок и силен, что Джек в его присутствии почувствовал себя физически неполноценным. Индеец подошел ближе и остановился, возвышаясь над Джеком.
- Вы находите мое поведение предосудительным, мистер Лэнг? Можно узнать, почему?
Лицо Джека стало пунцовым.
- Вы слишком прямолинейны.
- Я считаю, что так мы быстрее решим спор, - возразил Наки. Он не опустил глаз и не отступил ни на шаг. Как бы там ни было, он выглядел куда более воинственно, чем Джек. - Я хочу знать, почему вы считаете предосудительным то, что я проводил мисс Бейтс домой?
- Это… это было совсем не так, - Джек не знал, что сказать. - Мы, конечно, благодарны вам за помощь…
- Вы бы предпочли, чтобы белый человек спас ее. Но, к несчастью, никого там в это время не оказалось.
Джек опустил глаза.
Этот апачи был действительно прекрасно образован, как и говорила Сисси. Сам Джек почувствовал себя невоспитанным человеком.
- Я не удивляюсь таким предрассудкам у аризонцев, мистер Лэнг, - продолжал Наки. - Но, к сожалению, я не ожидал встретить их у жителей Востока, которые считаются более утонченными и образованными, чем жители отдаленных безлюдных районов.
Джек поморщился, встретившись взглядом с апачи.
- К сожалению, должен признать, что предрассудки присущи многим, сэр.
- На самом дальнем Востоке презирают людей с черной, а не с красной кожей, не так ли? - холодно спросил Наки. - Наш народ был вынужден сражаться на своей родной земле.
- Вы говорите очень необычно.
- До того, как пришли испанцы, в Мексике жили индейские племена ацтеков и майя, - продолжал Наки. - Это был гордый и образованный народ со своей собственной системой правления, своей религией и экономической структурой. Кортес и испанцы, конечно, разрушили эту культуру. Ацтеки и майя были для них "дикарями". Испанские завоеватели, считающие себя образованными людьми, отобрали землю у крестьян и отдали ее богатым иностранным землевладельцам, они превратили местный народ в рабов, заставляя их работать до полусмерти и платить непомерные налоги. И это, по-вашему, цивилизованное поведение?
Джек откашлялся.
- Сэр, у вас странное восприятие реальных вещей.
- Мой взгляд на мир честный и непредвзятый, - ответил Наки. - Свое мнение я составляю по характеру людей, а не по цвету их кожи.
- Наки каждое лето сопровождает Крейга МакКолума в пустыню. Он очень образованный человек, как видите, - темные глаза Торна искрились смехом. - И здесь у нас мы не считаем оскорблением спасти человека.
- Но это было не так, - заспорил Джек.
- Я считаю, что это мне решать, было ли это оскорблением или нет, - вмешалась Сисси. - И я заверяю вас, что это не было никаким оскорблением. Этот джентльмен спас мне жизнь. Как вы можете осуждать его за это? - спросила она Джека.
- А что, если бы это случилось с Трилби, и надо было выбирать - или погибнуть во время наводнения, или принять помощь от человека, чей цвет кожи отличается от вашего?
Джек смутился. Он полностью сдался.
- Я вынужден признать, что предпочел бы видеть мою дочь живой. Но ваш брат…
- Мой брат - напичканный предрассудками пустой сноб, - холодно сказала Сисси, не обращая внимания на реакцию Трилби. - Как у многих его сверстников, у него очень узкий и примитивный взгляд на вещи.
Джек прочистил горло. Трилби вспыхнула. Глаза Торна светились смехом.
- Простите меня, - сказал Джек Торну, вынужденно извиняясь и перед Наки.
- Я благодарен вам за то, что вы сделали, - добавил он.
- De nada, - машинально произнес Наки по-испански. - Осмелюсь сказать, что жизнь человека стоит того, чтобы выдержать осуждение своих соплеменников.
- Сэр? - не понял Джек.
- Мы считаем белых пресными, мистер Лэнг, - с удовольствием подчеркнул Наки. - Меня тоже осудят за контакт с белой женщиной вне зависимости от причины.
- Ну, это просто наглость.
Наки мягко усмехнулся. Через мгновение Лэнг понял аналогию, и улыбка тронула его губы.
- Да, я вас понимаю.
- Позвольте мне вас проводить, - предложил Торн. Он взял руку Трилби. Она смутилась от его прикосновения, его рука будто огнем обожгла его пальцы. Просто невероятно, что Ричард, которого она любила, не вызывал у нее такой реакции. А человек, которого она терпеть не могла… А действительно ли она его терпеть не может?
- Такой быстрый визит, такие злые глаза, - пробормотал Наки сквозь зубы, обращаясь к Сисси.
- Это была не моя идея приехать сюда.
- Я знаю.
Она жадно изучала его, пытаясь заглянуть в его глаза.
- Мы оба согласились, что будет трудно стать друзьями при таких обстоятельствах.
- Да, очень трудно.
- Слишком большое сопротивление.
Он кивнул. Сисси грустно улыбнулась.
- Я ненавижу, когда мне указывают, с кем мне дружить.
Наки улыбнулся в ответ.
- Я тоже.
Как будто солнце вышло из облаков. Ее сердце встрепенулось, зеленые глаза засветились радостью.
Ему хотелось от нее большего, чем дружба, но дружба - это все, что они могли себе позволить. Он понимал это, даже если она не понимала.
- Тебе будет трудно с ними, - сказал Наки, кивая на остальных. Сисси посмотрела ему в лицо.
- Мне все равно, - она не поняла сразу, что сказала, а потом было уже поздно.
В его глазах вспыхнуло желание. Он стиснул зубы, когда понял, какое чувство его охватило, и крепко сжал кулаки.
- Сисси! - позвала Трилби угрожающим шепотом.
Сисси быстро вышла на крыльцо, опередив Наки. Ей было не по себе. Трилби стояла впереди, когда они прощались. Она не знала, заметил ли что-нибудь Торн. Торн заметил - он бросил быстрый взгляд на Наки, затем на Сисси и наклонился к Трилби.
- Не волнуйся, - тихо сказал он ей. - Я все устрою.
- Ты не понимаешь, - быстро произнесла Трилби, боясь, что ее услышат. Джек помогал в это время Сисси сесть в машину.
- Я все понимаю, и все будет в порядке.
Странно, но его слова успокоили ее. Торн поднес ее руку к губам и жадно поцеловал ее теплую влажную ладонь. Трилби покраснела. Торн смотрел ей в глаза долгим напряженным взглядом.
- Я очень хорошо понимаю, что он чувствует, - прошептал он горячо, его глаза горели так же бешено, как раньше у Наки. Он резко отпустил ее руку, затем проводил и помог сесть в машину с каменным лицом, не проронив больше ни слова. Всю дорогу домой Трилби ничего не слышала. Ее ладонь все еще горела.
Глава 10
Лайза Моррис то приходила в себя, то снова теряла сознание. Она улыбалась, вспоминая качели на заднем дворе их дома, когда она была маленькой девочкой. Ее отец был на маневрах, а они с матерью жили у бабушки по материнской линии в штате Мериленд. У них был большой дом в викторианском стиле, большой двор и качели, привязанные к ветвям деревьев.
- Как мне нравится качаться на качелях, - шептала она как в тумане.
- Как можно, черт возьми, мечтать об этом, - услышала она резкий насмешливый голос.
Она через силу открыла глаза. Перед ней стоял высокий человек в пропыленной офицерской форме с открытым воротником. Он был небрит, его густые черные взлохмаченные волосы прядями спадали на лоб. Он совсем не был красив, выражение его лица было суровым, губы кривились в иронической усмешке. В большой руке он держал толстый стакан, видимо, он только что пил из него.
- Капитан Пауэл? - спросила она шепотом.
- Он самый, - мужчина кивнул и поставил стакан на стол. Воспаленными глазами он внимательно смотрел на женщину.
- Как вы себя чувствуете?
- Больно, - поморщилась она, пошевелившись, и покраснела, поняв, что на ней нет никакой одежды. Ее укрывала только простыня. Она пришла от этого в ужас.
- О, Боже мой, я же врач, - холодно сказал он, угадывая причину ее смущения. - Что вы думаете, в моем возрасте тело женщины представляет для меня какую-то тайну?
Она глотнула воздух и натянула простыню повыше. У нее еще кружилась голова от лекарств, ее бедро и бок горели и дергали от боли, но скромность была сильнее.
- Вы же мужчина, - начала она, пытаясь объяснить свое смущение.
- А вы замужняя женщина, - возразил он. - Более того, вы замужняя женщина, потерявшая ребенка.
Лицо Лайзы омрачилось. Да, у него были причины знать ее. В ту ночь, когда она потеряла ребенка, он оставался у ее постели всю ночь, держал ее за руку и говорил с ней мягким ласковым голосом, что было совершенно не похоже на обычные манеры этого циничного человека. Дэвид, вспоминала она, был на маневрах.
- Вы все время находились со мной, - сказала она слабым голосом и улыбнулась. - Смогу ли я отблагодарить вас когда-нибудь?
- Я врач, - напомнил он. - Это моя работа.
Никто даже не подозревает у него таких нежных чувств и сочувствия, внезапно подумала она. Под внешней суровостью скрывается очень чувствительный и добрый человек. Неудивительно, что он старается изо всех сил, чтобы держать в страхе окружающих.
Лайза откинулась на подушку и судорожно вздохнула. Ее волосы были распущены и свободно рассыпались по белым плечам. Она выглядела измученной и грустной, но смотревший на нее мужчина считал, что она настоящая красавица.
- Не осталось никаких следов удара, за исключением синяка на щеке, - неожиданно сказал Пауэл.
Она дотронулась до лица.
- Он никогда не бил меня раньше.
- Я не это имею в виду, хотя все равно презираю его. Я имею в виду, - добавил он медленно, ища ее взгляда, - вы кажетесь совершенно невинной.
Она взглянула на его ворот, сквозь который там, где были расстегнуты пуговицы, виднелись черные волосы на груди, и быстро отвела взгляд. Очень неприлично смотреть на него как на мужчину в этой комнате, учитывая его профессию.
- Я вас смутил, - засмеялся он и сел рядом с ее постелью, повернул ее лицо к себе и взглянул на нее своими насмешливыми ярко-голубыми глазами. Казалось, он видит ее насквозь. - Вам не нравится смотреть на меня, не так ли? Я некрасив и волосат, что-то вроде бандита, на которых женщины почти не смотрят, даже если бы вы не были замужем и не были приличной женщиной.
У нее перехватило дыхание от таких откровенных слов.
- Капитан Пауэл, пожалуйста!
- Он ударил вас, - хрипло сказал Тодд. - Я мог бы убить его за это. Боже мой, он не стоит вас!
Лайза начала понимать, что его очень беспокоит ее затруднительное положение. Она взглянула на него со смущением и любопытством.
- Вы слишком прямо высказываете свое мнение, сэр.
- Да, это так. Прямо и резко. Я немного пьян. Я пью, чтобы забыть, что апачи сделали с моей женой и сыном, миссис Моррис. Они привязали меня к столбу и заставили смотреть на это.
Она подняла руку и дотронулась до его лица с лаской и сочувствием.
- Мне очень жаль, - прошептала она. - О, мне так жаль!
Его голос прервался. Он положил свою небритую щеку поверх простыни ей на грудь и заплакал.
Сквозь ткань простыни она почувствовала его горячие слезы. Почти не колеблясь, она прижала его лицо к себе.
Deja vu, подумала она. Он пил, чтобы заглушить свою боль, но это не помогало. Как часто эта боль мучила его, и не с кем было разделить ее, некому было утешить. Это мучение, а не жизнь, с жалостью думала она. Есть ли кто-нибудь в этом мире, кому не приходилось страдать? Она крепко прижала его голову к себе, шепча на ухо ласковые успокаивающие слова.
Прошло довольно много времени, прежде чем он поднял голову и отстранился, его лицо было спокойным и немного смущенным.
- Мне так жаль вас, - сказала Лайза тихо. - Вы заставили меня устыдиться. По сравнению с вашими, мои горести так ничтожны.
Пауэл выпрямился.
- Я слишком много пью, - резко сказал он. - Вам нужно что-нибудь, чтобы уснуть?
- Нет, спасибо, мне не слишком больно.
Он кивнул и направился к выходу.
- Капитан… Пауэл?
Он повернулся, все еще чувствуя себя не совсем уверенно после такого проявления слабости.
- Да, мадам?
- Пожалуйста, у вас есть… рубашка или что-то в этом роде, что я могла бы надеть на себя? - она покраснела и опустила глаза.
- Простите меня, я уже так давно не общался с приличной женщиной.
Он вышел в соседнюю комнату и вернулся с белой ночной рубашкой, довольно длинной, положил ее рядом с ней на кушетку.
- Вы не сможете одеться сами.
Она стала пунцовой.
- Сэр…
- Нет, я доктор.
Поколебавшись, Лайза согласилась принять его помощь. Он был врачом, а она была слишком слаба, и ей было больно шевелиться. Тодд просунул руку ей под спину и помог приподняться. Она застонала. Он положил на раны мазь и перебинтовал их, но все же каждое движение причиняло ей мучительную боль.
- Сидите спокойно, я сам надену ее.
Он отвернул простыню и посмотрел при неярком свете лампы на ее небольшую высокую грудь. Выражение его лица изменилось. Она почувствовала, как его профессиональный интерес сменился чисто человеческим, и ее тело прореагировало на это совершенно непривычным образом. Дэвид никогда не смотрел на нее. Он овладевал ею грубо, не любя. Он никогда не хотел смотреть на ее обнаженное тело. А этот мужчина не только смотрел на нее, но он говорил ей своим взглядом, что считает ее желанной и красивой.
Мне не должно это нравиться, думала она. Только падшая женщина позволяет мужчине смотреть на свою наготу открыто, не протестуя.
- Капитан Пауэл…. - она смущенно подняла руки, прикрывая грудь.
Его ярко-голубые глаза заглянули в ее глаза.
- Простите меня, - прошептал он, - простите меня. - Я…. - волнуясь, он стал надевать на нее рубашку, стараясь делать это как можно осторожнее, чтобы не причинить ей боль. Он по очереди продел в рукава ее руки, а затем трясущимися пальцами застегнул пуговицы, очень осторожно помог ей лечь и натянул на нее простыню.
- Будет болеть еще несколько дней. Если вы захотите вернуться домой, то муж должен будет помогать вам одеваться.
- У меня вообще нет намерения возвращаться домой. Но даже если бы я и вернулась туда, сэр, мой муж не выносит моего вида, - она подняла глаза к потолку. - Я скорее дождусь помощи от случайного прохожего, чем от него.
Пауэл долго смотрел на ее измученное лицо.
- Я не представляю себе, мадам, чтобы мужчина мог быть таким слепым, чтобы мог устоять перед вашим обнаженным телом. И если то, что я говорю, неприлично, тогда я действительно грешник, нуждающийся в спасении.
Он повернулся и слегка неуверенной походкой вышел из комнаты. Лайза смотрела ему вслед с немым изумлением. Ее тело вздрагивало от необычных ощущений, хотя муж никогда не возбуждал в ней подобных чувств. Она закрыла глаза и долго молилась, признаваясь в том, что испытывает наслаждение, когда доктор Пауэл смотрит на нее, и просила Бога простить ей этот грех. Она замужняя женщина, неверность для нее немыслима. Пусть муж ее состоит в греховной связи с другой женщиной, она совсем не такая и не может позволить себе даже невинное увлечение другим мужчиной. По крайней мере, пока не разведется. И, тем не менее, глаза доктора вызывали в ней такое чувство, которого она до этого не испытывала ни разу в жизни. Она надеялась, что к утру он забудет обо всем, и будет считать это сном. Возможно, со временем она сама сможет убедить себя в этом.
Полковник Дэвид Моррис не был в воинской части, хотя не имел права этого делать. Он проводил ночь в объятиях Селины. Это было в первый, но не в последний раз, думал он. Он, действительно, любил эту женщину.
Сон не шел к нему. Его лицо, освещенное светом луны из окна, было напряжено. Все его мысли были заняты случившимся с женой. Он не хотел ударить Лайзу. Только Бог знает, почему так случилось. Ее можно было понять, его отношение к ней вынудило ее вести себя так. Он женился на ней из-за карьеры, притащил с собой в эту проклятую пустыню, хотя она не была приспособлена к такой жизни. Она забеременела, он бросил ее одну, когда она потеряла ребенка, и, в конце концов, страстно увлекся другой женщиной. А когда Лайза объявила, что уходит от него, он ударил ее. Дэвид громко застонал. Он не хотел бить жену, видит Бог, в самом деле не хотел, не хотел толкать ее в огонь и очень сожалел о случившемся.
- Что произошло? - сонно побормотала Селина.
- Моя жена разводится со мной.
Селина села на постели, сон сразу пропал.
- Разводится с тобой? - ее лицо засияло от радости.
- Да, - он грубовато засмеялся. - Ты можешь выйти за меня замуж, если хочешь, когда дело о разводе закончится.
Селина заплакала, не в силах сдержать своих чувств. Ей не нужно будет больше переживать из-за связи с женатым мужчиной, это было больше, чем она могла мечтать.
- О, Дэвид, я буду так любить тебя, - горячо прошептала она, - так любить.
Она притянула его к себе и начала доказывать это самым лучшим из известных ей способов. Хотя мысли его не сразу отвлеклись от печальных событий, но тело сразу ответило на ее ласку. Надо обязательно дать Лайзе развод, подумал он, постепенно возбуждаясь. Конечно, надо дать ей развод.
В этот же день, позже, когда он возвращался в часть, какие-то звуки насторожили его. Дэвид осторожно въехал в тень деревьев так, чтобы замаскировать машину, и заглушил мотор. Обычно он ездил на лошади, он не любил автомобиля. Но вчера он торопился попасть к Селине.
Дэвид прислушался. Лошади. Много лошадей. Наблюдая из своего укрытия, он увидел отряд мужчин, судя по большим сомбреро, мексиканцев. Они осторожно двигались по направлению к Дугласу.
Никого из знакомых он среди них не увидел. Они были не местными. Что-то было в их внешности, что выдавало в них революционеров. За ними нужно проследить.
Когда они проехали, он помчался в Форт Хуачука, позвонил в гарнизон в Дугласе и доложил о продвижении отряда. Если мексиканцы уже начали действовать на американской территории, то это скоро может привести к войне с Мексикой. Возможно, это имеет отношение к контрабанде на границе, а, возможно, подтвердится слух о заговоре местных мексиканцев.