Она безропотно последовала за мной. Надев артефакт Подчинения, я получил над ней полный контроль. Заставлю сплясать - спляшет.
Урок еще шел - в коридоре никого не было. Я вывел ее через запасный выход на задний двор. Мы прошли вдоль пустой спортивной площадки к воротам. Ее плечи мелко дрожали от холода. Кроме тонкого пиджака и платья, на ней ничего не было. Я пожалел, что не захватил с вешалки ее пальто. Пришлось пожертвовать свою куртку. Не дай Бог, простудиться без своей магии. Что я потом хозяину скажу?
Усадив плененную видящую на заднее сиденье такси, я сел рядом с водителем:
- Гони в аэропорт. Мы опаздываем. Плачу вдвое.
Мы рванули с места. Надо было спешить, самолет хозяина уже приземлился.
↑
Глава 55. Воздушный бой
Квинт.
После приземления я включил смартфон. В почте ждал e-mail от Морганы.
"Здравствуй, дорогой.
Ниже я привожу то, что удалось найти.
Ирина Неженская (30.05.1879 г.) - 9 колено. Род Виллы, Ветвь березы, маг Влияния.
3 дочери:
· Алла Полонская (1.09.1901 г.);
· Анастасия Садова (17.04.1920 - 17.04.1938 гг.);
· Аделаида Лаврова (9.01.1940 г.).
Ирина Неженская пропала без вести в июле 2000 года. Согласно эмпатическим ощущениям Аделаиды Лавровой, ее мать умерла 8-го июня 2001 года. Срок опровержения предполагаемой смерти истекает 8.06.2021.
С уважением,
Моргана Корнуолльская.
PS: Ирина Неженская приходилась Мирославе правнучкой."
К письму было прикреплено фото. С него на меня смотрела женщина, поразительно похожая на Аллу Плетневу.
Картина становилась все более интригующей. Мирослава отдала свою правнучку Тэтсую, а мне была готова в глотку вцепиться из-за Ольги. Двойные стандарты, или на кону стояло что-то очень важное? Понятно, что в Шанхае опальная советница ищет убежища, рассчитывая на мои противоречия с братом. Только ее плата за защиту Тэтсую косвенно послужила мне пропуском на территорию Лонгвея.
Самолет замер на стоянке. К нему подогнали дозаправщик. На борт поднялись второй пилот и стюардесса. Войцех мысленно сообщил, что они с Ветровой скоро будут. По телефону я договорился с начальником охраны аэропорта, чтобы их такси пропустили к стоянке "Гольфстрима". Покинув уют салона, я ожидал их у трапа. Накрапывал мелкий дождь. К самолету подъехала подержанная "девятка" с шашечками на крыше. Войцех вышел первым, помог выбраться Ветровой. Я с трудом узнал директрису своей бывшей школы. Она шла, пошатываясь, с пустым потухшим взглядом. На ее запястье был мой артефакт Подчинения.
- Молодец, Войцех! - я хлопнул его по плечу. Он расплылся в довольной улыбке. - Можешь ехать домой. Я вернусь через пару-тройку дней.
- Счастливого пути, - тень разочарования мелькнула на его лице. Забрав свою куртку с плеч Ветровой, он направился обратно к такси.
Я сопроводил безвольную видящую в салон и передал ее стюардессе:
- Позаботься о нашей гостье, Жанна.
- Конечно, Станислав Романович. А что с ней?
- У госпожи Ветровой болезнь Альцгеймера. Она летит с нами в Китай на экспериментальное лечение. Не беспокойся, она на медикаментах - хлопот не будет.
- Надо же, такая молодая, - Жанна заботливо усадила Антонину в кресло и защелкнула ремень безопасности. Затем подняла на меня глаза: - А ее багаж?
- Не успели собрать. Решение было спонтанным. Ее родственники мои хорошие знакомые - я согласился помочь доставить Антонину в китайскую клинику.
- Это так великодушно с вашей стороны, - она одарила меня милой улыбкой.
Я занял свое место. Самолет уже заправили, все необходимое погрузили на борт. Погода значительно улучшилась, дождь прекратился. Поляков запросил разрешение на взлет, и скоро мы были уже в воздухе.
Спустя четыре с половиной часа полета магическая защита "Гольфстрима" предупредила об опасности, кольнув иглой боли в висок. Через секунду нас заметно тряхнуло, на воздушную яму это было совсем не похоже. Жанна, охнув, упала в отсеке для стюардов. Из кабины пилотов раздался мат капитана. Я вскочил со своего места. Нас догнала вторая ракета - тряхнуло сильнее. Вцепившись в спинку кресла, я едва устоял на ногах. Такими темпами магический щит скоро истощится: еще 5–6 попаданий, и все. Людей я спасу, но "Гольфстрим" будет потерян.
Я ворвался в кабину пилотов. Владимир блевал прямо себе на колени. Белый как мел он поднял на меня круглые от ужаса глаза, и заработал ментальный приказ уснуть. Поляков вцепился в штурвал, сквозь зубы понося китайцев на чем свет стоит. На мою возню со вторым пилотом он даже внимания не обратил. Два истребителя китайских ВВС кружили рядом как стервятники. Не ПВО - уже проще.
- Мать их за ногу, твари! - ревел Сергей. - Это ж вам не долбанный "МиГ". С ним бы я вас, уродов узкоглазых, сделал.
- Какой у них боезапас?
- Это Сушки - по шесть "воздух-воздух". Две уже наши. Какого хрена мы еще живы?
- Потом объясню. Сейчас слушай. Когда я зайду в багажный отсек - откроешь пандус. Не закрывай его, пока не дам знак. Держись прежнего курса. Выполняй.
- Есть, - как человек военный, он не задавал лишних вопросов командиру в бою, даже если приказ был нелепей некуда.
Я поспешил в хвост самолета. Антонина все также рассеяно смотрела в никуда. На ее лице была кислородная маска, на плечах спасательный жилет. Жанна не забыла о своих обязанностях во внештатной ситуации. Сама она дрожала в последнем кресле у входа в отделение для стюардов. Голова ее была наклонена к коленям. Она вскинулась при моем приближении, на лице тоже маска, зрачки расширены от ужаса. Я усыпил ее. Когда очнется - ничего не вспомнит, как и второй пилот.
В стюардской я разделся. Вошел в багажное отделение, здесь было шумно. Задраив за собой дверь, я осмотрелся. Байк был надежно закреплен, остальной багаж - нет. Я помахал Сергею в глазок видеокамеры - пандус стал медленно открываться. Хлопок - сюда ворвался ветер. Его неистовый рев заглушил даже звук двигателей. Незакрепленный груз стал вылетать в черноту зева. Я разбежался и прыгнул, мгновенно трансформируясь в дракона. Ветер подхватил мои крылья. Магическое видение наложилось на ночное - мир окрасился в красное и зеленое. "Гольфстрим" полыхал багровым. Сушки отливали фосфоресцирующей зеленью. Никакой магии в них не было, обычные люди на обычных истребителях.
Я немного опоздал. Две ракеты взорвались одна за другой - еще минус две в защите. У противника осталось восемь - слишком много для "Гольфстрима". Один из истребителей заходил в хвост моему самолету, собираясь выпустить еще одну ракету. Сергей сделал резкий вираж вправо. Cушка промахнулась. Осталось семь. Справа от меня второй истребитель, заложив вираж, выходил на огневую позицию. Когда белый дым только начал окутывать подвеску ракет, я выпустил магический импульс. Боекомплект мгновенно взорвался, превратив его в разлетающиеся обломки. У оставшегося истребителя в запасе было еще три ракеты. Его пилот, оценив новую угрозу, пошел на разворот. На встречном курсе он выпустил в меня сразу две ракеты. Я не стал уклоняться - они взорвались о мою броню, лишь слегка пощекотав бока. Словно демон из Преисподней, я вышел из пламени и устремился к нему. Резко нырнув, он попытался уйти. Напрасно. Один удар лапой по крылу - вражеский истребитель завертелся в смертельном штопоре. Через минуту на земле расцвел огненный цветок взрыва. Бой был окончен.
Я догнал свой самолет. Пандус по-прежнему был открыт, Поляков неукоснительно выполнял мои приказы. Туша дракона слишком тяжела для "Гольфстрима" - я вернулся в человеческий облик у кромки пандуса. Вцепившись руками в край, я трансформировал пальцы в присоски и пополз внутрь. Добравшись до видеокамеры, подал знак Сергею - пандус стал медленно подниматься. Когда едва уловимый щелчок сообщил о его закрытии, я разблокировал дверь и вошел в отсек для стюардов.
До посадки было часа два, но мне еще многое предстояло сделать, и в первую очередь, объясниться с Сергеем. Одевшись, я направился в кабину пилотов.
↑
Глава 56. Грифоны
Зигмунд.
1711 год.
Я кремировал тело наставника в той самой долине, где он освободил меня от связи с Квинтом. Теперь для меня это место всегда будет носить его имя, долина Ключника. Голубые сполохи магического пламени жадно пожирали останки древнего бессмертного. Кучка серого пепла да воспоминания, унаследованные мной после "слияния" - все, что осталось от него.
Разбирая вещи покойного наставника, я нашел несколько амулетов и артефактов, два из которых были по-настоящему значимыми: "Ключ от всех дверей" и "Вместилище души". Переложив все стоящее в свой мешок, я забросил его на плечо и отправился в Рим, в обитель Ордена Грифонов. Ключник тринадцать веков возглавлял возрожденное детище Ромула. Я обязан был сообщить Ордену о кончине их Отца-настоятеля.
Мой путь занял почти месяц. По дороге я выдавал себя за монаха-паломника, идущего в Ватикан. Обитель Грифонов располагалась на Целийском холме в подземелье под базиликой "Санти-Джованни-э-Паоло". Этот храм был выстроен на месте патрицианского дворца Рема. Так пожелал сенатор Бизант, за которого в те времена выдавал себя Ключник. Позже базилику посвятили святым мученикам Иоанну и Павлу, принявшим смерть в период гонений на христиан.
Я протянул монаху-привратнику особую монету, найденную мной в вещах наставника. На одной ее стороне был изображен профиль Ромула, на другой расправил крылья Грифон. В кошеле Ключника таких монет было две. Одна старая, истертая по краям, принадлежала ему. Другая новая, недавно отчеканенная, предназначалась мне. Их изготовляли в мастерской Ордена и выдавали каждому новообращенному адепту. Этот знак невозможно было украсть, потерять или подделать. С помощью особого заклятия он привязывался к владельцу и оставался с ним до самой смерти. Только глава Ордена мог отобрать его, лишая права называться Грифоном. Я не был одним из них, потому показал монаху-привратнику монету наставника. Увидев ее, он незамедлительно повел меня к настоятелю.
Меня встретил угрюмый Ориген. Суровое лицо бывшего центуриона не дрогнуло, когда я поведал ему о смерти главы Ордена, лишь в глазах промелькнула боль. Он казался скалой, едва тронутой резцом скульптора, невозмутим и суров, но я знал, что он опечален и потрясен. Петр был ему другом и фактически отцом, ведь он воспитал его заново после смерти Рема.
Выслушав мой рассказ, Ориген открыл потайную дверь и повел меня вниз. Мы долго спускались по винтовой лестнице. По мере нашего продвижения на стенах вспыхивали и гасли голубоватые огоньки магического пламени, защитная система цитадели. Будь мы чужаками, они превратились бы в огненную лавину, преодолеть которую не смог бы ни один человек. Помещения Ордена находились в пещерах, связанных ходами с катакомбами под старой Аппиевой дорогой. Тысячи лет назад здесь располагалась лаборатория Рема.
В связи с гибелью Отца-настоятеля Ориген созвал внеочередное заседание Совета. Оно состоялось в середине осени, когда все советники прибыли в Рим. К тому моменту я уже прошел посвящение и стал полноправным членом Ордена.
Меня пригласили в зал Совета для рассказа о кончине Петра. Над аркой входа отливала золотом надпись на латыни: "Сильны как львы, свободны как орлы" - девиз Ордена Грифонов. Я наблюдал, как советники по старшинству входят в зал, занимая свои места. Согласно традиции, еще со времен Ромула, их должно было быть девять. Ровно столько было соратников у первого главы Ордена, когда они объявили себя Грифонами. Сейчас в зал вошло только восемь бессмертных магов. Замыкал процессию еще один особенный член Ордена, не входивший в Совет, но присутствующий на всех заседаниях.
Первым место за столом занял Ориген - старый соратник и правая рука Ключника, палач Ордена, явный кандидат на место нового главы. Его фракция состояла из воинов и полководцев. В нее входили даже знаменитые исторические личности, которых в свое время даркосы заметили и одарили бессмертием. После смерти хозяев их подобрал и воспитал Ориген.
Вторым был Кастрикий - бывший фамильяр Секста Юлия, младшего брата Тарквина. При Сексте он служил мажордомом - в Ордене стал казначеем. Его фракция состояла из хозяйственников и финансистов, исключительно бывших слуг Крови почивших даркосов.
Третий - Лавр, фамильяр Маркуса, старшего сына Квинта. Лавр привечал людей искусства, таких же, как и он сам. Ему подарили бессмертие за талант поэта-импровизатора. Он мог часами декламировать стихи любого размера, будь то медлительный пятистопный ямб, гекзаметр с растянутой ритмикой или любой другой. Забыв все после смерти хозяина, он не утратил поэтического дара. Лавр по сей день писал стихи, издавался под разными псевдонимами, даже ставил пьесы собственного сочинения. В его фракцию входили Петрарка, Данте Алигьери, Леонардо да Винчи, Рафаэль Санти. Двух последних я встречал в подвалах цитадели, даже посетил их мастерские.
Четвертый - Эйнар, в былые времена правая рука Локки, теперь глава тайной службы Ордена. Еще до Локки он был мошенником, виртуозом обмана и интриг. За это и получил причастие кровью хитроумного даркоса. Эйнар подбирал типов, подобных себе: Макиавелли, Джованни Борджия и так далее. Шпики Эйнара, как их за глаза называли в Ордене, пытались переиграть даркосов в политических интригах и шпионаже. Слежка за действующими фамильярами тоже входила в их обязанности. Орден должен был знать о своих потенциальных адептах.
Остальные советники принадлежали к праведникам. Они не были обязаны даркосам бессмертием. Праведники контролировали религии, за счет которых обрели вечную жизнь.
Иногда так случалось, что человек, почитаемый при жизни как святой, воскресал после смерти. Причины тому толком не знал никто, хотя теорий была масса. Одни считали, что дело в вере. Другие, в коллективном желании паствы не отпускать своего пастыря. Так или иначе, но некая Сила преображала тела усопших праведников, возвращая в них души вопреки всем законам бытия. Это наделяло их не только бессмертием, но и особой магией, правда, лишь до тех пор, пока о них помнили и почитали.
Праведники в стане Грифонов были новшеством, введенным Пертом. При Ромуле ряды Ордена пополнялись исключительно за счет бывших фамильяров. Ключник же рассматривал религию, как инструмент власти и влияния, потому расширил Орден за счет бессмертных праведников.
Пятым советником-праведником был рабби Шимон - мудрец, законоучитель и виднейший теолог иудаизма, стоявший у истоков каббализма. РаШБИ родился в начале второго века. Учился у знаменитого талмудиста. Пережил эпидемию неведомой болезни и гонения римлян. Он тринадцать лет скрываясь в пещере от смертного приговора императора Адриана. Изучал скрытые части Торы вместе с девятью учениками. Умер он в пятьдесят. В тот день люди видели пламя, окружившее его дом. Даже во время похорон огненный столб сопровождал носилки с его телом. Воскреснув, он немало странствовал, выдавая себя за разных людей. В пятом веке он повстречал Перта и вступил в Орден.
Шестой - Сюй-Май, даос, считавшийся совершенным человеком у представителей школы Шанцин. В бытность свою простого смертного он занимал пост высокопоставленного чиновника, но оставил службу и отправился в горы. Там он познал себя настолько, что нашел способ остановить старение. С тех пор его гладкое лицо было лишено каких-либо признаков возраста. В своем поиске совершенства он попутно обрел абсолютную память, запредельную для человека скорость и выносливость, стал непревзойденным мастером боя, способным входить в боевой трас. Веками Сюй-Май странствовал по Китаю и Монголии, ища достойного ученика. Он воспитал многих, но никто не смог повторить его Путь к бессмертию. Когда первые купцы из Венеции появились в Пекине, он решил расширить свои горизонты в познании мира, примкнув к их каравану на обратном пути в Европу. По дороге он выучил их язык, обычаи и культуру. Особо его заинтересовала история Иисуса, которого он посчитал еще одним человеком, достигшим бессмертия. Добравшись до Италии, Сюй-Май отправился в Рим, надеясь найти Сына Божьего в Ватикане, но в то время там не было даже Папы. Прежний умер, а нового так и не избрали. Сюй-Май бродил по городу, удивляя своей внешностью горожан. На многолюдной Пьяцца Навона он встретился взглядом с Ключником - два бессмертных тут же узнали друг друга, хоть и увиделись впервые.
Седьмой - Святой Ремигий, апостол франков. Прожив почти сто лет, он выглядел как благообразный старец с окладистой белой бородой и длинными седыми волосами. Родился он в первой половине пятого века в состоятельной галло-римской семье. Рано принял сан по настоянию матери, Святой Селин. Получив блестящее теологическое образование, он стал известен своей ученостью и благочестием. В двадцать два года его избрали епископом. В шестьдесят он обратил в христианскую веру салических франков, крестив первого короля из династии Меровингов со всеми его подданными. Очнувшись после похорон в склепе Реймсского собора, построенного в его честь еще при жизни, он решил отправиться в Рим, чтобы лично поведать Папе о чудесном воскрешении. У ворот папской курии его встретил Петр. Быстро сообразив, кто на самом деле заправляет в Ватикане, Реми согласился вступить в Орден. В середе Грифонов его прозвали Серым Папой. Он контролировал католический престол через многочисленных секретарей и помощников высших иерархов церкви. За ним стояло немало католических святых, обретших бессмертие также, как и он сам.