Как только за доктором захлопнулась дверь, Филип снова откинулся на спинку кресла, глядя перед собой невидящим взором. Ребенок… Он никогда не думал о том, что может стать отцом. Но он, вне всяких сомнений, хотел этого ребенка, их с Дори ребенка. При мысли об этом все существо его наполнилось вдруг радостью счастливого собственника.
Глава 8
Филип лежал рядом, сжимая ее в объятиях и не сводя глаз с ее лица. Оба они были без одежды, но Дори не могла вспомнить, как они оказались здесь.
- Филип?
- Шшш. - Губы его нежно коснулись ее губ. - Поспи еще. Тебе это необходимо. Утром у тебя будет болеть все тело.
- Но почему у меня должно болеть… - Глаза ее расширились. - Эдип! С ним все в порядке?
- Куда лучше, чем с тобой.
- Я, кажется, упала, - пробормотала она, пытаясь вспомнить. - Я хотела остановить Эдипа, но он встал на дыбы, и я упала. - Глаза ее остановились на лице Филипа. - Со мной произошло что-нибудь страшное?
- Ты спрашиваешь, не сломала ли ты шею? Нет, хотя вполне могла. Но, слава богу, отделалась шоком и синяками. Твой отец сказал, что тебе следует оставаться в постели и избегать волнений примерно с неделю.
- Здесь был мой отец? - Дори рассмеялась. - Ты уверен, что я не ушиблась головой?
- Уверен. Ты просто спала, как убитая. Мадхен сказал, что это последствие шока. - Филип приподнялся на локте, простыня сползла, обнажая мощную грудь, поросшую темными волосками.
- Самое лучшее для тебя сейчас - сон. Твой отец сказал, что, если ты проснешься в плохом самочувствии, я должен дать тебе еще снотворного.
- Но я не хочу больше спать. Я уже проснулась. - Дори обвела взглядом комнату. - Мы в твоих апартаментах. Но что я здесь делаю?
- Я приказал принести тебя сюда. Ассистентка Мадхена осталась дежурить на всякий случай, но мне не хотелось, чтобы ты провела ночь в кабинете первой помощи. - В улыбке Филипа было столько тепла и нежности, что Дори тут же почувствовала головокружение, не имевшее никакого отношения к ее падению. - Я ведь эгоист. Мне показалось, что без тебя я не смогу уснуть.
Дори затаила дыхание.
- Но ты прекрасно спал без меня целый месяц.
- Правда? - Филип лукаво улыбнулся. - А знаешь ли ты, что ни в одну из своих одиноких ночей я не спал больше двух часов. Не думал, что так быстро привыкну спать с тобой рядом. - Наклонившись, он нежно поцеловал Дори в висок. - Возможно, я никогда уже не смогу спать без тебя.
- Не веди себя так со мной, Филип, - покачала головой Дори. - Я не маленькая девочка, которой надо дарить подарки, когда она больна. Сегодня вечером ты, кажется, собирался не раздавать подарки, а отнимать их. - Рука ее невольно потянулась к горлу. Без медальона Дори чувствовала себя совсем беззащитной и одинокой. - Мисс Ленат еще здесь?
Только сейчас Дори заметила, какой Филип бледный и измученный.
- Нет, Натали уехала почти сразу. Она далеко не глупа и поняла, что я лишь использую ее, чтобы сделать тебе больно. - Филип убрал руку и чуть отодвинулся от Дори. - Натали сказала, что мне это удалось. - Он сел на край кровати спиной к Дори. - Натали была права. Я действительно очень обидел тебя, не так ли?
- Да, - тихо произнесла Дори. - Ты ведь ничего не делаешь наполовину. Мне казалось, что я умираю. А потом я поняла, что лучше действительно умереть, чем терпеть такую боль.
Филип встал и направился к комоду. Взяв там что-то, он вернулся и опустился перед ней на колени.
- Ты могла погибнуть. - Голос его казался приглушенным. - Я чуть не убил тебя.
- Вовсе нет. Я сама сваляла дурака, - возразила Дори. - Не надо было позволять тебе так легко оттолкнуть меня. Я считала себя очень сильной, а сама чуть не умерла от отчаяния, когда ты забрал мой медальон.
- О боже! - вырвалось у Филипа. Подняв с постели руку Дори, он приложил ее к своей щеке. - Я и сам чуть не умер. Или умер - и родился вновь. - Он нежно поцеловал ладонь Дори. - Я собираюсь начать жизнь заново, но не знаю, как это сделать? Ты поможешь мне, Дори?
- О чем ты, Филип? - не веря собственным ушам, прошептала девушка.
- Я пытаюсь сказать, что люблю тебя. Правда, получается это у меня не слишком хорошо, да?
- Ты? Любишь?
- Не знаю, почему ты так удивлена. Ты ведь сама утверждала это.
- Я помню. - Дори была словно во сне. - Но все случилось так быстро. Я должна это обдумать.
- Что ж, но пока будешь думать, пусть он будет с тобой. - Он надел на шею Дори медальон. - Он принадлежит тебе навечно. - Филип хотел застегнуть замок, но Дори остановила его:
- Я не хочу надевать его. По крайней мере, сейчас.
- Но почему? - изумленно спросил Филип,
- Не знаю. Мне кажется, я не верю тебе.
- Наверное, я это заслужил. Но мне кажется, я никогда не говорил тебе ничего, кроме правды. Я врал только, когда утверждал, что не хочу тебя.
- Ты действительно никогда не лгал мне раньше. Но ты и не чувствовал себя никогда таким виноватым. Ты вбил себе в голову, будто отвечаешь за то, что случилось со мной сегодня. Это не так, но я вижу, что это потрясло тебя до глубины души.
- Я действительно чувствую себя виноватым, но это не имеет никакого отношения к тому, что я сказал.
- Разве ты не понимаешь? Я не могу в это поверить. - Дори попыталась улыбнуться, но губы ее дрожали. - Мне хотелось бы поймать тебя на слове, но я ведь тоже кое-что поняла этой ночью.
Глаза Филипа потемнели от боли.
- Ты поняла, что не любишь меня больше?
- Нет, любить тебя я буду вечно. Ты - часть меня. - Дори глубоко вздохнула. - Но я поняла кое-что о себе. Я поняла, что мало любить только тебя. Надо хоть немного любить и уважать себя. С тех пор, как мы встретились, я следовала за тобой, словно тень. Мне казалось, что я могу быть счастлива, просто находясь с тобой рядом. На самом деле мне необходимо, чтобы ты любил меня так же сильно, как люблю тебя я.
- Но я действительно люблю тебя.
- Я должна быть уверена в тебе. Я просто не выживу, если обнаружу, что приняла за любовь чувство вины и жалости. Уж лучше я останусь без тебя сразу.
- И что же теперь делать? Я должен пойти убить дракона, чтобы ты поверила в мою любовь?
- Ну, может быть, совсем маленького. - Уголки рта Дори чуть тронула улыбка. - Впрочем, то, что я предложу, скорее всего окажется для тебя куда хуже битвы с драконом. Я прошу тебя подождать. Подождать и убедиться, что ты готов дать мне то, что я даю тебе. Я знаю, как ты обычно добиваешься того, чего хочешь. Твои победы напоминают завоевание Персии Александром Македонским. А я не хочу, чтобы меня покоряли силой. Я хочу сама принять решение.
- Решение уже принято. Я люблю тебя, ты любишь меня. Так зачем терять время? Кто-то говорил мне совсем недавно, что мы не становимся моложе.
- Этот кто-то очень сильно повзрослел за сегодняшний вечер, - серьезно произнесла Дори.
Улыбка исчезла с лица Филипа. Он еще раз поцеловал ладонь Дори.
- Хорошо, я дам тебе время. И обещаю не давить на тебя. Пока что. Но учти - мое терпение не вечно. Две недели - и начнется завоевание. Кстати, мне никогда не нравилась стратегия Александра Македонского. Переход Ганнибала через Альпы был куда более дерзким и оригинальным. - Он поднялся на ноги. - Две недели. А потом мы поженимся и будем жить долго и счастливо.
- Поженимся? - не веря собственным ушам, переспросила Дори.
- Ну да, а как же еще? Я ведь сказал, что люблю тебя, не так ли? - Он посмотрел на медальон, который продолжал держать в руке. - Кажется, в будущем мне понадобится не только амулет, чтобы удержать тебя. Посмотрим, к каким последствиям приведет брачная церемония.
- Если я решу выйти за тебя замуж, - задумчиво произнесла Дори, - то лишь после того, как меня попросят, а не потому что мне приказали.
- Посмотрим. - Филип был, как всегда, уверен в себе. - Вряд ли Ганнибал спрашивал Альпы, хотят ли они, чтобы через их хребты прошло его войско.
- Нет, Филип, - начала было Дори, но ее тут же перебили.
- Не думай, что я пытаюсь тебе угрожать. Через две недели я превращусь в Ганнибала, а пока что я буду… - В глазах его вдруг заплясал озорной огонек. - Я буду твоим наложником.
- Что?!
- А почему нет? Я прекрасно знаю свою роль. Я часто видел, как ее играют другие. Разве тебе не хочется иметь наложника, Дори?
- Прекрати шутить, Филип!
- Но ведь ты сама сказала, что заслуживаешь любви? Так разве плохо будет, если тебе станет служить человек, единственное желание которого - доставлять тебе удовольствие. - Он заглянул в глаза Дори. - Тебе было хорошо в нашу первую ночь? Я знаю, что сделал тебе больно, но ведь ты получила удовольствие?
- Ты прекрасно знаешь…
- Нет, не знаю. Я был словно в огне и не помню ничего, кроме блаженства любить тебя. - Филип крепко сжал в ладони медальон. - Но в следующий раз все будет иначе. Наложник должен думать только об удовольствии своей повелительницы. Я буду внимательно изучать твое лицо, двигаясь внутри тебя…
- Филип!
- Прости, я забыл на секунду, что ты еще больна. Когда ты рядом… - Он озабоченно нахмурился: - Тебе дать снотворное, прежде чем я уйду?
Дори покачала головой:
- А ты уходишь?
Наклонившись, Филип поцеловал ее в лоб.
- Я буду недалеко. За этой дверью, в комнате для наложников. Там мне самое место. И так легче будет бороться с искушением. Я загляну к тебе попозже. - Он горделивой походкой прошел по комнате, сохраняя, несмотря на наготу, поистине царственный вид.
- Филип!
- Да? - Он оглянулся.
Девушка сидела, нахмурившись.
- У меня шла кровь. Я помню, как упала. Ты уверен, что дело ограничилось синяками?
Филип помедлил, прежде чем ответить.
- Ты действительно сильно ушиблась, - сказал он. - Но теперь беспокоиться не о чем. Все будет хорошо. - Он заговорщицки подмигнул Дори. - Слово наложника.
Филип захлопнул за собой дверь и не слышал, как Дори тихонько засмеялась ему вслед.
Первый подарок принесли на следующий день. Это была серебряная ваза такой изысканной ручной работы, что от одного взгляда на нее захватывало дух. В вазе стояли чайные розы.
Рауль поставил ее на столик рядом с кроватью и торжественно-официальным тоном произнес:
- От шейха Эль Каббара. - Затем он нахмурился и добавил: - С наилучшими пожеланиями от вашего наложника.
Подарки сыпались на Дори каждый день: видеомагнитофон с роскошной подборкой лучших фильмов, набор для волос - гребенка и щетка из белого нефрита с цветами из аметистов.
- Ты пытаешься меня поразить? - с улыбкой спросила Дори зашедшего к ней Филипа, после того как ей принесли набор. - Если так, то тебе это удалось. - Она с нежностью провела пальцем по аметистовому узору. - Но мне кажется, ты перепутал роли. Разве наложники дарят подарки?
Присев на кровать рядом с Дори, Филип взял у нее щетку для волос.
- Я смотрю на это шире. Наложник должен доставлять своей госпоже удовольствие. Но ты больна, и значит, я не могу делать это традиционными средствами. Вот я и решил поимпровизировать. Ведь подарки доставляют тебе удовольствие, не так ли?
- Конечно, да, но…
- Это самое главное. Кажется, я весьма преуспел в своей новой роли. - Подложив под спину Дори подушку, он помог ей присесть на постели. - К тому же, делая подарки, я думаю о себе. Тебе ведь известно, какой я эгоист.
Размеренными движениями он стал расчесывать серебристые кудри Дори.
- Я мечтал об этом с того самого момента, как выписал из Рима этот набор. Обожаю твои волосы. Они такие мягкие, такие живые. - Он запустил пальцы свободной руки в густую копну волос. - Тебе нравится, когда я их касаюсь?
Дори сидела, полуприкрыв глаза. Если бы она была котенком, то замяукала бы сейчас от удовольствия.
- Это просто чудесно, - пробормотала она, улавливая легкий запах трав и свежего ветра, исходивший от Филипа.
- Ты скакал сегодня на Эдипе?
- Да. - Щетка нежно гладила ее голову. - Он по-прежнему такой же темпераментный. Пытался пробежать под низкой веткой. В результате меня вышибло из седла. Каждая прогулка на Эдипе - настоящее испытание.
- Просто он сильная личность, - возразила Дори. - И любит, чтобы наездник был начеку.
- А по-моему, ему просто нравится скидывать каждого, кто посмел на него забраться. Кстати, как ты себя чувствуешь?
- У меня все болит. - Дори поморщилась. - Непонятно почему, но я все время засыпаю. Наверное, это последствия шока.
- Наверное. - Филип нежно поцеловал ее в шею. - Думаю, это скоро пройдет. Отец заходил осмотреть тебя? Дори покачала головой:
- Меня каждый день осматривает его ассистентка и докладывает ему результаты.
- Тебя обижает, что он до сих пор не пришел? Дори задумалась, прежде чем ответить.
- Пожалуй, нет, - медленно произнесла она. - Кажется, я смирилась с тем, что представляет собой мой отец. - Она неуверенно рассмеялась. - Давно пора, не правда ли?
- Конечно. - Филип на секунду замолчал. - Кстати, я получил от своих детективов более подробное досье на несравненную Пандору. Прочел с большим интересом.
- Правда? - Дори прислонилась спиной к сидящему сзади Филипу. - Тебе никогда не казалось, что подобный интерес к моему темному прошлому не вполне здоровое явление?
- Темное прошлое, - усмехнулся Филип. - Бедная обнищавшая рок-звезда, чья любовь к роскоши толкнула ее на путь порока.
- Но я действительно разорена. Думаю, что тебе это известно.
- Да, твой банковский счет пуст. Денбрук выяснил это сразу. Но ему потребовалось время, чтобы узнать, куда же делись деньги.
- Правда? А мне казалось, что ты хвалил его работу?
- Денбрук поначалу не там искал. Оказывается, ты перечислила весь доход за прошлый год фонду помощи Эфиопии. А в позапрошлом году построила приют для бездомных животных.
- Я люблю животных, - просто сказала Дори. - И мне не нужны были деньги. Я ведь постоянно переезжала с места на место.
- И поэтому ты все раздала. А потом послала к черту свою карьеру, чтобы приехать в Седихан. - Филип говорил сердито, почти грубо. - У тебя что, нет инстинкта самосохранения?
- Раньше не было, - тихо сказала Дори. - Но ты многому меня научил.
- Я знаю, - произнес Филип срывающимся голосом. - Мои уроки даются нелегко, не так ли?
Дори ничего не ответила. Слишком свежа была рана, нанесенная ей в тот вечер, о котором шла речь. Жестокость Филипа до сих пор казалась ей чем-то непостижимым. И она не собиралась его утешать.
Филип спустил с плеча девушки бретельку ночной рубашки и нежно поцеловал шелковистую кожу.
Дори наслаждалась спокойствием и блаженной негой, удивляясь про себя тому, как могут существовать подобные чувства рядом с испепеляющей страстью, которую пробуждал в ней Филип.
- Филип, мне кажется…
- Все в порядке. - Пальцы его гладили шею Дори. - Мы просто поиграем немного. Я ведь знаю, что ты еще недостаточно поправилась, чтобы…
- Я помню, как ты "поиграл" со мной последний раз. - У Дори перехватило дыхание.
- Тогда все было иначе. Моей целью было поскорее тебя завоевать. А сейчас главное - доставить тебе удовольствие. Совсем немного, чтобы ты не испытывала боль неудовлетворенного желания, как я все эти дни.
- Так ты мучился все это время? - Дори овладело чувство вины. Она понимала, что Филип - страстный, темпераментный мужчина, и все же разрешала ему ухаживать за ней, подобно горничной. Филип купал ее, помогал добраться до постели, развлекал рассказами, шутками.
- Может быть, ты пришлешь кого-нибудь помогать мне. А через несколько дней я уже буду в порядке.
- Но мне нравится делать это самому. - Филип снова принялся расчесывать ее волосы. - Наверное, я нахожу в этом некое мазохистское удовольствие. Эти муки - моя кара, что-то вроде власяницы.
- Что ж, тогда мне нечего за тебя беспокоиться. Во власянице нет ничего эротичного.
- Откуда ты знаешь? - Филип легонько пощекотал губами шею Дори. - Что угодно может быть эротичным, смотря как это использовать. - Он сжал Дори в объятиях. - Когда я заказывал ювелиру щетку для волос, то попросил, чтобы щетинки были мягкими и нежными, как твое тело.
Дори почувствовала, как прижимается к ней сзади его сильная грудь, ощутила кожей его горячее дыхание.
Филип спустил ночную рубашку с ее плеч, обнажив грудь, и провел щеткой по одному из сосков. Мягкие щетинки коснулись чувствительной кожи. Дори невольно задержала дыхание. Он снова провел щеткой по соску, заставив Дори изогнуться и застонать от удовольствия. Затем его длинные сильные пальцы сжали ее левую грудь.
- Сердце твое бьется, словно птица. - Поцеловав девушку в висок, он вернул на место ночную рубашку. - Я пошлю ювелиру дополнительное вознаграждение. - Отложив щетку, он снова заключил Дори в объятия и стал баюкать ее, точно ребенка. - А теперь расслабься. - Страсть уступила место нежности. - Я очень люблю тебя.
- Я не хочу с тобой расставаться, Филип. Никогда. Она почувствовала, как напряглось его тело.
- А мы и не расстанемся с тобой, Дори, - сказал он. - Прекрати даже думать об этом. - Он обнял ее покрепче, а затем вдруг разжал руки и встал.
- Уже уходишь? - разочарованно спросила девушка.
- Наверное, так будет лучше. Мне предстоит еще научиться терпению. А то так и хочется немедленно начать переход через Альпы. Я отлучусь на часок. Надо проверить, как идут ирригационные работы. Рауль будет заглядывать к тебе время от времени.
- А когда ты вернешься? - спросила Дори. - К обеду?
- Ни за что не пропущу обед в твоем обществе. - Лицо его озарилось улыбкой. - Жди меня. Хочешь поспать или поставить тебе какой-нибудь фильм?
- Лучше фильм. Что-нибудь веселенькое.
Он вставил в магнитофон кассету и включил телевизор.
- Пожалуй, вот это тебя займет. Тут есть несколько кассет с эротикой, но их мы лучше посмотрим вместе. Интересно будет узнать, возбуждают ли тебя такие вещи.
- Думаю, с этим нам лучше подождать, - сухо ответила Дори.
Платье принесли за день до того, как истекало объявленное Филипом перемирие. Открыв коробку, Дори обратила внимание на необычный цвет. Багровая парча словно излучала тепло, сияя, как драгоценный камень.
Покрой платья был достаточно простым. Вырез и длинный рукав выглядели вполне целомудренно, но лиф так плотно облегал грудь, что сквозь ткань проступали соски. Юбка платья ниспадала мягкими складками почти до пола.
Дори взяла карточку, лежавшую поверх платья.
- Это точная копия свадебного платья древних бедуинов. Правда, я велел сшить его из парчи, хотя традиционно для этого использовали шерсть. Надень его сегодня. Думаю, парча пойдет тебе не меньше шелка и бархата.
Дори с улыбкой приложила к себе платье, которое уже успела примерить и снять. Парча была мягкой и приятной на ощупь.
Она улыбнулась при мысли, что сегодня ее вновь коснутся его нежные пальцы. Эти две недели прошли, словно во сне. Филип был так нежен с ней. И вот сегодня они снова будут любить друг друга. Это будет так же прекрасно, как в первый раз. Дори почувствовала пьянящий восторг, как перед прыжком с парашютом, когда перед тобой огромное небо во всем своем великолепии, а за бортом самолета - неизвестность. Филип наверняка подготовился к наступлению.