Лэрд был потрясен ее умом и проницательностью, но стоит ли удивляться? Ведь она росла при королевском дворе. Умна и разбирается в политической ситуации.
- Да, - согласился он. - Вы правы, Аликс Гивет.
- Я не хочу в это впутываться, - продолжала Аликс. - Никогда не хотела быть придворной дамой, как моя мать. Да и отец, думаю, несмотря на глубочайшую преданность королеве, был бы рад поселиться в деревушке и доживать жизнь в мире и покое. Я бы тоже этого хотела.
Они уже несколько раз обошли двор и снова оказались у конюшни. Аликс отдала поводья старшему конюху.
- Я буду каждый день ездить на ней, - сказала она с милой улыбкой.
Конюх кивнул.
- Она всегда будет готова для вас, мистрис, - пообещал он.
- Фиона! - позвала Аликс свою ученицу. - Веди сюда Сторми. Ее нужно поставить в теплое стойло.
Девочка неохотно повиновалась.
- Она вас любит, - заметил лэрд.
- А я люблю ее. Она чудесная малышка, - сказала Аликс и дерзко спросила: - Синие глаза у нее от матери?
- Да, - сухо обронил он.
- Я так и подумала, но все остальное в ней от вас, милорд. Любой признает в ней вашу дочь.
- А можно мне завтра утром поехать на Сторми в холмы? - встряла Фиона, подходя к отцу. - Пожалуйста, па. Пожалуйста!
- На холмах слишком много снега, - покачал головой лэрд.
- Па-а-а! - топнула ножкой девочка.
- Фиона, твой отец верно заметил, - вмешалась Аликс. - На холмах действительно много снега. И там бродят голодные волки, которые с удовольствием закусят толстым пони и сладкой маленькой девочкой. Мы покатаемся во дворе. И пожалуйста, не топай ногой на отца. Это называется непочтением к родителю.
- Но, Аликс, я не могу пустить пони галопом во дворе! - запротестовала Фиона.
- Можем вообще не кататься, - спокойно ответила Аликс.
Фиона надула губки и нахмурилась. Аликс взяла девочку за руку:
- Пойдем домой. Я точно знаю, что кухарка испекла яблоки и сделала сахарные вафли.
Лэрд едва не рассмеялся, когда увидел, как мятежное выражение на личике дочери сменилось широкой улыбкой.
- Я люблю сахарные вафли и печеные яблоки, - объявила Фиона, послушно шагая рядом с Аликс к дому.
- Умеет она обращаться с детьми, это точно, заметил старший конюх, уводя в конюшню, пони.
Лэрд усмехнулся. Аликс прекрасно справлялась с капризным ребенком. Все это признавали. Сначала Фенелла и Айвер, и вот теперь конюх. Он почти ревновал дочь к красивой англичанке, но отчетливо понимал, что не сможет сам воспитывать Фиону, а старая нянька, живущая теперь на покое в своем коттедже, не справлялась с девочкой даже тогда, когда та только начинала ходить. Чудо еще, что девочка не покалечилась! Какое облегчение знать, что дочь находится в надежных руках! Может, теперь его перестанут донимать, требуя, чтобы он женился снова? У него есть наследница - Фиона, и на этом все!
Это его молодой дядя, Роберт Фергюсон из Драмкерна, обратил внимание племянника на Робену Рамзи и помог устроить этот брак. С тех пор как Робена предала мужа, Роберт был безутешен и полон стремления исправить содеянное. Он постоянно приезжал в Данглис и каждый раз сообщал имя новой кандидатки на роль жены лэрда. И чем яростнее тот отказывался, тем упорнее настаивал дядя. Малькольм Скотт терпел Роберта, потому что тот был самым младшим единокровным братом его покойной матери, которая очень его любила.
Но Малькольм не собирался второй раз жениться, чтобы снова остаться в дураках.
Прошла Двенадцатая ночь, и наступила настоящая суровая зима с морозами и метелями. Обитателям Данглиса приходилось теперь протаптывать и расчищать тропинки к конюшням, коровнику, курятнику и амбару. Весь скот стоял в теплых коровниках и овчарнях. Дни были короче, а ночи длиннее и холоднее, чем в предыдущие зимы.
Зато Аликс наполняла дом теплом и смехом. Лэрд заметил, что слуги относились к ней с почтением и выполняли все ее приказы. Лэрд неожиданно понял, что она к тому же лечит больных. Каждое утро перед маленькой комнаткой, которую Фенелла называла теперь аптекой Аликс, выстраивалась очередь.
- Она была бы кому-то хорошей женой, - выпалила как- то Фенелла, когда лэрд заметил, что у Аликс много работы. - С ней в доме воцарился порядок.
- Ты достаточно хорошо управляла хозяйством, - возразил Малькольм.
- И управляю еще лучше, следуя ее наставлениям, - сухо отозвалась Фенелла. - Вам нужна жена, да и дядя будет доволен, если вы женитесь и она родит вам сына. Неужели род Скоттов из Данглиса прекратится, потому что одна из Рамзи разбила вам сердце? Разбитые сердца можно исцелять, господин.
- Ты забываешься, Фенелла, - сердито прервал ее лэрд.
Но Фенелла только рассмеялась:
- Мы кровные родственники, Малькольм Скотт. Пусть моя мать была дочерью простого крестьянина, но мой отец был вашим дедом. Я всегда говорю и буду говорить то, что думаю. Если это вам не нравится, я с радостью вернусь в коттедж моей ма.
- Если бы ты не была копией того старого дьявола, что изображен на портрете в галерее, я усомнился бы в его отцовстве. Похотливому черту, наверное, было под семьдесят, когда он излил семя в чрево твоей ма. Нет, Фенелла, не покидай нас. Но прекрати свое нытье. Я кое-как терплю нудные разговоры своего дяди, но дальше разговоров, уверяю тебя, дело не пойдет. Робена Рамзи убила во мне всякую охоту к супружеской жизни.
- Вы так же похотливы, как ваш отец и дед, господин. Как давно вы не спали с женщиной? В деревне на этот счет никто не сплетничает. Мистрис Аликс - благородная леди. И видите, как ее полюбила малышка Фиона?
- Я уложу ее в постель, - пообещал Малькольм Скотт, - если она согласится. Она хорошенькая, милая и добрая. Признаюсь, последнее время она меня искушает. Я не против завести красивую любовницу. От любовницы можно избавиться, а вот от жены - нет.
Фенелла шумно вздохнула, но, уходя от лэрда, сообразила, что, даже если он возьмет Аликс в любовницы, та может родить ему ребенка. Вряд ли он захочет, чтобы его сын носил клеймо незаконнорожденного!
Фенелла улыбнулась. Да. Тогда он на ней женится и будет верен жене. Аликс - полная противоположность Робене. Та была капризной, ребячливой, но поразительно красивой: белоснежная кожа, ярко-синие глаза и длинные темно рыжие волосы. Малькольм Скотт был ею ослеплен.
Вначале Фенелла верила, что Робена любит мужа, но, по мере того как росло желание лэрда иметь наследника, жена все больше рвалась в столицу, ко двору. Здесь было некому восхищаться ее красотой. Она хотела блистать, а вместо этого неожиданно забеременела. Все девять месяцев она дулась и хмурилась. И была вне себя от гнева, когда родился не сын, а дочь.
Потом Робена впала в глубочайшее уныние. Даже лэрд, как ни старался, не мог ее утешить. Он делал ей маленькие подарки - она только вздыхала и отворачивалась. Иногда она целый день не вставала с постели и безутешно рыдала. Наконец Малькольм сказал: если она не оправится от меланхолии, он не повезет ее ко двору. И произошло чудо! Жена исцелилась ровно через три дня: так велико было ее желание оказаться подальше от Данглиса.
По возвращении Робена уверяла Фенеллу, что все было так, как она представляла, и даже лучше. Ею восхищались, с ней флиртовали, за ней ухаживали знатные вельможи. Сам король поцеловал ее, и не в щеку, а в губы! Она хотела остаться при дворе. Но муж взревновал и едва ли не силой увез ее в Данглис. Потому что хотел сына. Но Робена жаловалась, что еще один ребенок окончательно испортит ее фигуру и мужчины перестанут обращать на нее внимание.
Именно тогда она перестала пускать мужа в постель.
Сначала он был терпелив с ней. И даже когда она начала ездить верхом в одиночку, терпел ее поведение, потому что жена казалась такой нервной и хрупкой. Но очередной приступ меланхолии быстро сменился почти истерическим возбуждением, которое росло с каждым днем. Фенелла заподозрила, что жена лэрда что-то скрывает. Но экономка молчала, потому что ничего толком не знала.
И тут настал страшный день, когда Робена снова уехала, а девушка-служанка рассказала Фенелле, что леди захватила с собой все драгоценности и спрятала их в своем плаще. Фенелла немедленно послала девушку к лэрду, велев все рассказать, - ей не хотелось участвовать во всем этом самой. Теперь она поняла, что все ее подозрения оказались небеспочвенны. У Робены был любовник, с которым она решила бежать.
Малькольм немедленно отправился на поиски изменницы, а вернулся с телом единокровного брата. Жену его больше никто не видел. Фенелла не верила, что тело, найденное на вересковой пустоши несколько месяцев спустя, принадлежало Робене. Но лэрд поклялся, что не убивал жену, а его слову верили. С тех пор прошло четыре года, и все же Фенелле иногда казалось: если лэрд и не причинил зла жене, он все же знает, где та сейчас находится.
Может, она жива? Может, в этом кроется причина его упорного отказа снова жениться? Нет. Малькольм Скотг последовал бы за Робеной на край света, хотя бы для того чтобы разорвать брак законным порядком. Епископ Кеннеди в Сент-Эндрюсе всегда готов помочь джентльмену покончить с неудачным браком, особенно если жена отказывается подарить мужу сына и наследника. Нет. Робена Рамзи мертва, и мир праху ее.
А теперь Фенелла решила, что должна любым способом уложить прелестную Аликс в постель господина. Девочке нужен муж так же отчаянно, как лэрду - жена. И кроме того, малышка Фиона уже считает Аликс матерью.
Январь подошел к концу, а февраль обещал новые снегопады. Овцематки ягнились в маленьком, устланном сеном сарайчике, где им не грозили хищные звери, иногда ухитрявшиеся пробираться во двор по ночам, чтобы стащить ягненка. Но каждый раз собаки заходились лаем, и люди лэрда, взяв фонари и палки, принимались обходить двор, чтобы проверить, все ли в порядке, и выгнать двуногих и четвероногих воров за каменную ограду.
Последнее время лэрд постоянно следил, как Аликс ходит по залу, как говорит, как распоряжается слугами, как сидит у большого очага и наставляет Фиону в чтении или письме, и даже за обедом и ужином украдкой поглядывал в ее сторону. Втягивал ноздрями ее нежный, почти неуловимый запах. Что-то вроде дикой розы… Или свежего аромата гуляющего по полям ветра.
Он рассматривал ее тонкую руку, тянущуюся за караваем хлеба. Глаза ласкали грациозную фигурку, когда она, улыбаясь, шла к нему с приветственным кубком.
Малькольм старался держать свою похоть в узде, но это была заранее проигранная битва. Что, во имя всего святого, заставило его считать, будто прелестная молодая женщина, постоянно находившаяся рядом, станет второй Фенеллой? Слишком долго у него не было женщины. Дольше, чем можно было представить. В отличие от большинства мужчин, которые бесцеремонно тащили в постель любую приглянувшуюся им женщину, чтобы удовлетворить свою похоть, лэрд Данглиса был не таков. О, в юности и он гонялся за юбками и имел любовниц. Но потом влюбился в Робену Рамзи и обнаружил, что только вожделение, утоленное с тем, кого любишь, дает истинное наслаждение.
Но больше он никого не полюбит. А мужские потребности необходимо удовлетворять, не так ли? Время от времени он навещал одну из селянок, милую аккуратную вдову, не питавшую иллюзий относительно того, почему господин пользуется ее телом, благодарную за серебряную монету, которую тот всегда оставлял ей потом. У нее всегда водились деньги, дети были сыты и одеты, и она откровенно наслаждалась его визитами. Но никто не назвал бы ее его любовницей.
Любовнице полагалось жить в доме господина и исполнять все его желания. В отличие от жены ее можно было бросить, когда она надоедала господину или когда он приводил в дом новую жену. А если ему удастся сделать Аликс своей любовницей, она должна жить в доме, пока Фиона не станет взрослой. Как только он возьмет ее, их отношения никогда не станут, прежними. Даже если это будет всего один раз. Она уже не девственна и обучена искусству любви другим мужчиной, размышлял Малькольм Скотт. Но она была замужем совсем недолго, и ее, как всякое мыслящее существо, можно будет всему научить заново. Но что, если он не угодит ей или она не захочет стать его любовницей?
Малькольм пожал плечами.
Какое это имеет значение? Она солжет, как лгут все женщины, и станет довольствоваться тем, что попала в милость к хозяину.
Тем временем Аликс все яснее понимала, что лэрд смотрит на нее совсем по-иному, чем раньше. Выросшая при королевском дворе, она часто наблюдала флирт между похотливыми мужчинами и женщинами, которых они пытались обольстить. В глазах Малькольма горел азарт охотника, преследующего добычу.
Она стала как можно реже бывать в зале, уходя к себе сразу же после вечерней трапезы. Иногда она находила предлог вообще не садиться за высокий стол и ела на кухне, с другими слугами. Ей не нужен мужчина. И она не желает, чтобы он принял ее растущую любовь и заботу о маленькой Фионе за нечто совершенно иное и думал, будто ее доброта проистекает из желания завлечь его в свою постель.
Но как-то вечером их руки соприкоснулись, когда она попыталась отрезать себе сыра.
- Позвольте мне услужить вам, - произнес он.
Аликс вспыхнула и поспешно отдернула руку.
- Я сама, - пробормотала она.
- Но мне приятно сделать это для вас, - возразил он. - И я еще многое могу сделать для вас, если только позволите, Аликс.
Серые глаза упорно смотрели в ее зеленые.
- Мне не нужно больше того, что у меня уже есть, милорд, - заверила она.
Румянец медленно сбегал со щек, уступая место смертельной бледности. Все это время она надеялась, что воображение сыграло с ней злую шутку, и что лэрду нет дела до нее, но теперь поняла, что интуиция ее не обманула. Он действительно вожделеет ее. Что же теперь делать? Как может она оставаться в Данглисе, если он возьмет ее силой? Что станется с маленькой Фионой? Что станется с ней?
Малькольм отрезал ломтик сыра и протянул ей на кончике ножа. Слабая ледяная улыбка коснулась его губ… но лишь на мгновение.
- Возьмите, - тихо сказал он.
Отказаться было бы невежливо, поэтому Аликс сняла сыр с ножа.
- Спасибо, милорд, - прошептала она, поспешно отводя взгляд.
Малькольм тихо рассмеялся. Безжалостно. Понимающе.
Поединок начался, и Аликс была достаточно мудра, чтобы это понять.
Сколько времени ему понадобится? - гадал Малькольм.
Сколько времени нужно, чтобы уложить ее в постель? Какими мягкими кажутся ее волосы! Так ли это на самом деле?
К его удивлению, его плоть стала твердеть и подниматься. Как давно не посещали его такие мысли! Как давно его мужское достоинство не вело себя подобным образом!
Аликс доела сыр, внезапно показавшийся ей совершенно безвкусным. Помоги ей Иисус и его Пресвятая Мать Мария! Что теперь делать?!
Она схватила кубок и отпила вина. Как хорошо она научилась распознавать похоть на лице мужчины и даже в его глазах!
Не в силах справиться с собой, Аликс быстро поднялась из-за стола.
- Прошу извинить меня, милорд, Фиона. Мне вдруг стало нехорошо.
С этими словами она выскочила из зала.
- Бедняжка Аликс, - посочувствовала девочка. - Она очень усердно трудится, па. Думаю, мы должны быть добрее к ней.
- Совершенно верно, дочка. Я думал о том же, - согласился лэрд. - Пошлю к ней Фенеллу спросить, все ли в порядке.
Он позвал экономку и велел ей пойти к Аликс и узнать, не нужно ли ей чего.
Фенелла отправилась прямиком в ее спальню, но обнаружила, что дверь заперта.
- У вас все хорошо? - спросила она, теребя дверную ручку.
- Я заболела, - солгала Аликс.
- Впустите меня, - немедленно потребовала Фенелла.
Дверь открылась. На пороге возникла бледная Аликс. Фенелла протиснулась мимо нее.
- Что случилось? Лэрд встревожился, когда вы так внезапно ушли.
- Я не ушла бы, если бы не боялась его, - пробормотала Аликс.
- Боялись? Но почему вы его боитесь? Раньше этого не было. Чем он так напугал вас?
- Его отношение ко мне изменилось, - пояснила Аликс, тяжело опускаясь на кровать. - Он смотрит на меня, когда думает, что я этого не вижу. Но я замечала такие взгляды у мужчин. И не желаю, чтобы на меня так смотрели!
Фенелла уселась рядом с ней.
- Он ничего не может поделать с собой. В Данглисе не было ни одной леди, с тех пор как его жена сбежала.
- Но ведь в деревне есть те, кто с радостью его примет, - возразила Аликс.
- Да, есть одна вдова, но он навещает ее лишь в случае крайней нужды, - пояснила Фенелла.
- Мне не нужен муж, мне и так хорошо, - отрезала Аликс.
- А лэрду не нужна новая жена, по крайней мере он так утверждает, - объявила Фенелла, к удивлению Аликс, которая побледнела еще больше.
- В таком случае что же ему нужно?
Но она уже знала ответ.
- О, как он смеет так оскорблять меня!
- Вы оскорблены тем, что он хочет взять вас в любовницы? - осведомилась Фенелла. - Но если вам не нужен ни муж, ни любовник, чего же вы хотите?
- Хочу, чтобы все оставалось так, как есть. Хочу заботиться о малышке Фионе, учить ее и воспитывать. Ничего больше. Мне не нужны мужчины, Фенелла! - вскрикнула Аликс и горько разрыдалась. - Если лэрд не может этого понять, значит, я должна покинуть Данглис, как только сойдет снег и можно будет пуститься в путь.
- Неужели вы так сильно любили мужа? - вырвалось у Фенеллы. - Я почему-то так не думала.
- Я презирала Хейла! Он не хотел меня! Жаждал жениться на своей любовнице, дочери мельника, но отец ему не позволил. Я знала это, когда соглашалась выйти за него. И сделала это лишь для того, чтобы у моего бедного отца было место, где приклонить голову перед смертью. Я была готова взять Хейла в мужья, вести хозяйство, рожать детей. Я не просила его любить меня. Просила уважать, уважать мое положение его законной жены. Но он ненавидел меня и даже не трудился это скрыть. Хейл покончил с собой. О, мы с его отцом уверили священника, что это несчастный случай, но даже он понимал, что это не так, хотя ничем не дал знать о своих сомнениях. Мой муж покончил с собой, когда его любовница умерла в родах вместе с ребенком. Он так хотел быть с ними и так любил свою Мейду, что я не могу его осуждать. Но смерть отца и мужа освободила меня. Я больше никогда не позволю мужчине взять надо мной власть. - Она так распалилась, что даже слезы высохли. - Передай хозяину, что он должен обращаться со мной уважительно, Фенелла, или я уеду. Ты его друг. Он тебя послушает.
Прежде чем заговорить, Фенелла глубоко вздохнула.
- Ваш муж жестоко обращался с вами в постели? Поэтому вы боитесь взять любовника? Но лэрд - человек добрый. Он никогда не будет издеваться над вами.
Аликс снова побелела как полотно.
- Никак ты решила стать сводней, - ахнула она.
Фенелла поднялась.
- Я расскажу лэрду о ваших опасениях, - сухо обронила она, поднимаясь, чтобы уйти.
Аликс заперла за ней дверь.
Вернувшись в зал, экономка отвела лэрда в сторону, Фиона увлеченно играла с собаками у очага.
- У нее был несчастный брак, - без обиняков начала Фенелла.
- Я так и полагал, - кивнул Малькольм.