Что же касается Таната, - судя по его имени, внешности и родному языку, он, как и сам Зарек, родом из Греции, где не бывает зимы. Однако, в отличие от Зарека, вряд ли он провел последние девятьсот лет в Заполярье.
Кто бы мог подумать, что долгая ссылка в край морозов и северного сияния однажды оправдает себя?
- Как вам удалось встать?
Этот вопрос застал его врасплох.
- Не понял?
- Несколько дней назад, когда я нашла вас, вы были жестоко изранены. А теперь стоите на ногах. Как вам удалось так быстро поправиться?
- Несколько дней?! - переспросил он, пораженный. Ощупал свое лицо - и обнаружил отрастающую бороду. Вот черт! В самом деле, он не один день здесь провалялся! - Сколько?
- Почти пять дней.
Сердце его отчаянно заколотилось. Пять дней - и они его не нашли? Как такое возможно?
Зарек нахмурился. Что-то здесь не так.
- На спине у вас - мне так показалось - пулевое ранение.
Зарек натянул через голову черную, продырявленную на спине футболку. Он не сомневался, что стрелял в него Джесс: ковбой не признавал никакого оружия, кроме дробовика. Единственное утешение, что самому ему досталось в десять раз сильнее. Если только Артемида не сняла с него заклятие. Если сняла, сукин сын не испытал ничего, кроме морального удовлетворения.
- Никто в меня не стрелял, - солгал он. - Я просто упал.
- Не обижайтесь, но тогда вы упали по меньшей мере с Эвереста.
- Ладно, в следующий раз захвачу с собой альпинистское снаряжение.
- Вы надо мной смеетесь? - нахмурилась она.
- Нет, - честно ответил он. - Просто не хочу объяснять, что со мной случилось.
Астрид задумчиво кивнула, пытаясь разобраться в этом странном человеке, резком, грубом и озлобленном.
Саша нашел его в снегу полумертвым. Его изрешетили пулями, жестоко избили - и бросили умирать.
О чем только думали эти Оруженосцы?
Удивительно, что Темный Охотник выжил; а уж то, что он встал на ноги после четырех дней отдыха, и вовсе чудо.
Ни один преступник, что бы он ни натворил, не заслужил такого бесчеловечного обращения! Как могут так поступать те, кто поклялся защищать человечество? Не говоря уж о том, что это безрассудно: если бы его нашел кто-нибудь из людей, очень скоро они обнаружили бы, что Зарек бессмертен.
Обо всем этом она непременно сообщит Ашерону.
Однако это подождет. Сейчас Зарек очнулся: и это значит, что его бессмертная жизнь или вечная гибель - в ее руках. Она должна, проведя его через испытания, определить, что он за человек.
Осталась ли в его сердце хоть крупица сострадания? Или внутри он опустошен и мертв… как она сама?
Ей предстоит стать воплощением всего, что его раздражает, злит, выводит из себя. Она должна дразнить его, провоцировать, доводить до бешенства - и наблюдать за его реакцией.
Если сможет совладать с собой, это докажет, что он способен соблюдать главный закон Охотников: что бы ни случилось, не причинять зла невинным смертным.
Если же, отдавшись ярости, попытается так или иначе причинить ей вред, - она признает его виновным и приговорит к смерти.
Итак, начнем испытания…
Она припомнила то немногое, что о нем знала. Зарек не любит разговоров. Терпеть не может богатых.
Больше всего ненавидит две вещи: когда к нему прикасаются и когда указывают, что ему делать.
Что ж, нажмем первую кнопку. Как насчет светской беседы?
- Какого цвета у вас волосы? - спросила она.
И этот, казалось бы, невинный вопрос вдруг пробудил ослепительно яркое воспоминание - о том, как она, с помощью Саши перенеся Зарека в дом, смывает с него кровь.
На ощупь волосы у него мягкие и гладкие. Они скользили у нее меж пальцев, словно ласкали их. По ее ощущениям, они не слишком короткие, но и не длинные - до плеч.
- Что-что? - Ее вопрос застал его врасплох, должно быть, поэтому он впервые на нее не зарычал.
И сейчас, когда он говорил спокойно, Астрид не могла не поразиться тому, как красив его голос. Глубокий, звучный, с выразительным греческим акцентом. По спине у нее пробежал странный холодок. Никогда еще она не слышала такого удивительного голоса… такого мужественного.
- Ваши волосы, - повторила она. - Мне интересно, какого они цвета.
- Зачем это вам? - воинственно поинтересовался он.
Она пожала плечами:
- Просто любопытно. Я почти все время одна, мне бывает скучно. Хотя я плохо помню, как выглядят цвета, но стараюсь их себе представить. Хлоя, моя сестра, принесла мне недавно книгу, где говорится, что цвет можно узнать на ощупь. У каждого цвета - своя поверхность. Например, красный - горячий и шершавый.
Зарек бросил на нее хмурый взгляд. Что за странные фантазии! Впрочем, сам он слишком много времени провел в одиночестве - и прекрасно понимал всепоглощающее желание говорить о чем угодно и с любым, кто случайно оказался с тобой рядом.
- Черные.
- Так я и думала.
- Правда? - спросил он прежде, чем успел себя остановить.
Девушка кивнула. Она обошла кровать и приблизилась к нему вплотную - так близко, что тела их почти соприкоснулись. Странно, но ему вдруг захотелось до нее дотронуться. Проверить, так ли нежна ее кожа на ощупь, какой кажется? Боги, какая же она красавица!
Стройное и гибкое тело, маленькая грудь, которую так хочется обхватить ладонью… Много дней прошло с тех пор, как он в последний раз был с женщиной. И целая вечность - с тех пор, как стоял так близко от смертного и не вкушал его крови.
Казалось, он уже чувствует ее сладкий вкус. Ощущает губами ее сердцебиение, впивает ее чувства и эмоции - и они заполняют то место в его сердце, где давно уже не осталось ничего, кроме боли и равнодушия ко всему.
Пить кровь смертных Охотникам запрещено, однако это единственное, что еще приносит ему радость. Единственное, что позволяет хоть на несколько мгновений забыть о боли, вспомнить, что значит любить, надеяться, мечтать…
Только в эти мгновения он ощущает себя человеком.
Вот и сейчас он больше всего на свете хотел ощутить себя человеком!
И ощутить ее.
- Волосы у вас мягкие и шелковистые, - негромко произнесла она, - словно черный бархат.
От этих слов его естество напряглось, снедаемое желанием.
Мягкие. Шелковистые.
Эти слова заставили его вообразить, как она обвивает его ногами. Представить нежную, неповторимо женственную кожу ее бедер и ягодиц. Словно наяву, ощутить, как содрогнется ее тело, когда он ворвется в нее.
Дыхание его участилось. Он ясно представил себе, как срывает с нее тесно облегающие потертые джинсы, разводит в стороны ее длинные ноги, протянув руку, нащупывает в завитках светлых волос ее лоно, ласкает и гладит его, пока она не начнет стонать и выгибаться под ним, заливая его пальцы своими соками.
А потом он уложит ее на огромную кровать, войдет в ее теплую, влажную глубину - и они оба вознесутся на вершину блаженства.
Он уже почти чувствовал ее поцелуи.
Ее нежные руки, жадно ощупывающие его тело…
И в этот миг она потянулась к нему.
Не в силах шевельнуться, Зарек молча следил, как она кладет руку ему на плечо. Ее запах - смешанный запах роз, смолистых дров в камине и женского тела - поразил его с неведомой прежде силой. Хотелось склониться над ней, уткнуться носом в ее сливочную кожу и вдыхать, вдыхать этот сладостный аромат.
Сам того не замечая, он приоткрыл губы и обнажил клыки.
Какая разница? Все равно она ничего не видит!
Он не мог понять, чего жаждет сильнее - ее крови или ее тела.
- А вы выше, чем я думала. - Она осторожно провела рукой по его мощному бицепсу. От этого прикосновения по его телу пробежали мурашки, а мужское орудие возбудилось еще сильнее.
Он хочет ее. Безумно хочет.
Вонзить клыки…
Из угла предостерегающе зарычал волк.
Зарек не слышал - он не отрывал от девушки глаз.
Обычно он занимался сексом быстро, яростно и грубо. Брал женщину сзади, по-звериному, не позволяя ей ни смотреть себе в лицо, ни к себе прикасаться. И исчезал, едва насытив свой телесный голод.
Но этой незнакомкой он предпочел бы овладеть иначе, лицом к лицу. Ночь напролет заниматься с ней любовью, чувствуя кожей ее дыхание, пить ее жизненную силу…
Она провела ладонью по его руке от плеча до запястья. Зарек не понимал, почему не отстраняется. Он не мог пошевельнуться, не мог сдвинуться с места.
Как будто она зачаровала его своим прикосновением.
Чресла его ныли от желания. Можно подумать, она нарочно его возбуждает!
Но он понимал: ее прикосновения невинны. Она просто хочет его "увидеть". В этом нет ничего эротического.
По крайней мере с ее стороны.
Наконец Зарек пришел в себя и нашел в себе силы отойти от красавицы подальше, почти в другой конец спальни.
Иначе нельзя.
Еще минута - и он сорвет с нее одежду и бросит на постель, словно пленницу, отданную на милость победителя.
Но на милость Зарека ей надеяться не стоит. Милосердием он никогда не отличался.
Девушка опустила руку и застыла в неподвижности, словно ожидала, что теперь в ответ он прикоснется к ней.
Ни за что! Одно прикосновение - и зверь в его теле вырвется из клетки.
- Как вас зовут? - спросил он прежде, чем успел себя остановить.
Она светло улыбнулась - от этой улыбки внутри у него что-то болезненно екнуло.
- Астрид. А вас?
- Зарек.
Улыбка ее стала шире.
- Так вы действительно грек! Я так и подумала, по акценту.
Волк сел у ее ног и, угрожающе оскалив клыки, уставился на Зарека.
Тот уже начинал ненавидеть эту зверюгу.
- Зарек, вам что-нибудь от меня нужно?
"О да! Раздевайся, прыгай в постель - и я покажу, что мне от тебя нужно!"
От этой мысли он тяжело сглотнул, отчаянно борясь со своими желаниями. Звук собственного имени из ее уст пробудил в нем почти нестерпимую страсть.
Все тело его напряглось так, словно она ласкала его мужское естество.
И не только руками, но и губами… языком…
Да что с ним такое? За ним убийцы гонятся - а он думает только о сексе!
Ну и кретин!
- Нет, спасибо, - ответил он. - Ничего.
Но желудок его, как видно, был иного мнения - он вдруг громко заурчал, выдав своего хозяина.
- Мне кажется, вам стоило бы поесть.
По совести сказать, он и вправду умирал от голода; однако сейчас все мысли и заботы его поглощал иной голод, который не удовлетворить пищей.
- Да… да, наверное.
- Пойдемте со мной, - проговорила она. - Хоть я и ничего не вижу, но готовить умею. Обещаю, что вас не отравлю.
С этими словами она протянула ему руку.
Но Зарек не двигался.
Смущенно склонив голову, она опустила руку и двинулась прочь из комнаты.
Саша снова зарычал - с таким видом, словно не мог дождаться, когда же наконец полакомится своим гостем.
Зарек, которому это изрядно надоело, топнул ногой и зарычал в ответ.
Астрид обернулась в дверях, отыскивая его невидящим взглядом; на лице - недоумение и неодобрение.
- Что такое? Вы обижаете Сашу?
- Ничего подобного. Отвечаю ему любезностью на любезность. - Волк, прижав уши, бросился прочь из спальни. - Похоже, я вашему Акеле не слишком понравился.
Она пожала плечами:
- Ему мало кто нравится. Иногда мне кажется, что даже меня он терпит лишь из вежливости.
Она вышла в холл, спиной чувствуя, что Зарек идет за ней. И это ее нервировало. Было в этом человеке что-то зловещее, опасное. И дело не только в огромной физической силе, которую она почувствовала, ощупав его мускулистую руку.
От него исходил какой-то неестественный мрак. Темная аура, которую она ясно ощущала и без помощи глаз. Сигнал опасности, громко предупреждающий: "Держись от него подальше!" Должно быть, то же почувствовал и Саша. И это… тревожило.
Да что там - пугало.
Быть может, Артемида права? И нечего с ним возиться: признать виновным, скинуть с плеч долой это неприятное задание и вернуться домой?
Но нет, это будет несправедливо. Он ведь не причинил ей никакого вреда.
Пока.
Астрид привела его на кухню, усадила на один из высоких табуретов возле стойки. Продукты привезли ей сестры, приезжавшие сюда несколько дней назад. Все они были поражены, узнав, что Астрид согласилась выполнить просьбу Артемиды, и уговаривали ее отказаться.
В один голос они твердили ей, что Зарек опасен. Но Астрид была тверда. "Иметь дело с опасными преступниками - моя работа", - отвечала она; и что они могли возразить?
Как бы ни сокрушались по этому поводу и боги, и смертные - на свете есть вещи, неподвластные даже Судьбам. И одна из них - свободная воля.
- Хотите мясного супа? - спросила она Зарека.
- Я не привередлив. Буду благодарен за любую еду, лишь бы она была горячей и не приходилось бы готовить ее самому.
В его голосе она уловила нотку горечи.
- Вам часто приходится готовить?
Он промолчал.
Едва Астрид подошла, чтобы снять с плиты дымящуюся кастрюлю супа, Зарек вдруг оказался рядом. Подбежал к ней так быстро и бесшумно, что она ахнула от удивления, и, схватив за локоть, оттащил от плиты.
Сила и скорость его движений ее поразили. Если этот человек захочет причинить ей вред, его ничто не остановит! Неприятная мысль. Особенно если вспомнить, что ее задача - вывести его из терпения.
- Давайте я, - резко сказал он.
Она нервно сглотнула, услышав в его голосе неожиданный гнев.
- Я не беспомощна. Сама справлюсь.
Он отпустил ее.
- Ладно. Хотите обжечься - на здоровье, мне-то что? - И отошел к стойке.
- Саша! - позвала она.
Волк подбежал к ней, уткнулся ей в ногу. Астрид присела перед ним, взяла его голову в ладони и прикрыла глаза.
Разум ее соединился с разумом волка: она обрела возможность смотреть его глазами - и, увидев у стойки Зарека, едва не ахнула от изумления.
До сих пор она не пользовалась этой возможностью, не желая смотреть на Зарека, пока с ним не поговорит, - опасалась, что его внешность может повлиять на ее суждение о его характере.
И теперь поняла, насколько была права!
Зарек был невероятно, неправдоподобно красив.
Прямые черные волосы гладкой волной падали на плечи. Черный вязаный свитер, словно вторая кожа, облегал безупречное мощное тело с рельефными мускулами. Лицо - классически правильное, словно высеченное из античного мрамора. Даже четырехдневная щетина не скрывала его аристократической красоты. Нет, он не был "красавчиком" - перед ней стоял настоящий мужчина с головы до пят, суровый, быть может, даже зловещий… если бы линия губ и длинные ресницы не смягчали черты его лица.
А когда он садился, она не могла не заметить совершенные очертания его ног, обтянутых черными кожаными брюками.
Да он просто земной бог!
Но больше всего ее поразила глубокая печаль в его полночно-черных глазах, как будто навеки погруженных в какую-то густую, непроницаемую тень.
Он выглядел усталым. Измученным.
И страшно одиноким.
Взглянув в ее сторону, он нахмурился.
Астрид похлопала Сашу по макушке и обняла, как будто просто ласкала своего любимца. Ей лишь оставалось надеяться, что Зарек ничего не заподозрит.
Сестры предупреждали ее, что силы этого Охотника очень велики, что он может передвигать предметы на расстоянии и обладает необычайно острым слухом, - но понятия не имели, сможет ли он ощутить ее силы. Впрочем, очень ограниченные.
Что ж, будем радоваться, что он хотя бы не телепат. Если бы он читал мысли, ее задача стала бы намного сложнее.
Она достала из кухонного шкафа тарелку, осторожно налила Зареку горячий суп и отнесла на стойку, возле которой он стоял.
Он взял у нее тарелку.
- Одна живете?
- С Сашей, - ответила она, не понимая, почему он об этом спрашивает.
Хлоя предупреждала ее, что Зарек может взорваться из-за любого пустяка, а в ярости бывает поистине страшен. Что он уже нападал и на Ашерона, и на многих других, кто имел неосторожность к нему приблизиться.
Слухи, ходившие среди Темных Охотников, гласили, что он сослан на Аляску в наказание за истребление деревни, которую обязан был защищать. Никто не знал, что там произошло. Говорили лишь, что в одну ужасную ночь Зарек обезумел, перебил всех жителей деревни, а их дома поджег.
Никаких подробностей сестры ей не сообщили, опасаясь, что эти сведения могут разрушить ее беспристрастие и повлиять на приговор.
За это-то преступление Артемида и изгнала его в край вечной мерзлоты.
Зачем он спросил, одна ли она живет? Просто из любопытства? Или замышляет что-то недоброе?
- Хотите пить? - спросила она.
- Конечно.
- Что предпочитаете?
- Мне все равно.
Она удивленно покачала головой:
- Я смотрю, вы и в самом деле непривередливы!
- Точно, - хрипловато ответил он.
"Не нравится мне, как он на тебя смотрит!" - прозвучал у нее в мозгу голос Саши.
Астрид подняла бровь.
"Тебе вечно не нравится, как на меня смотрят мужчины!"
Волк фыркнул.
"Он просто глаз от тебя не отрывает, Астрид! Вот и сейчас смотрит на тебя. Наклонил голову, но я вижу в его глазах похоть. Смотрит так, как будто ты уже лежишь под ним. Я не доверяю ему, Астрид, и не доверяю этому его взгляду. Может, мне все-таки его укусить?"
Одни боги знают почему, но мысль о том, что Зарек смотрит на нее с желанием во взоре, обдала Астрид жаром, и внутри у нее что-то затрепетало.
"Нет, Саша. Веди себя прилично".
"Да не хочу я вести себя прилично! Все мои инстинкты сигнализируют о том, что его надо укусить! Если ты хоть немного веришь моему звериному чутью, - пожалуйста, дай мне перегрызть ему горло, а потом уберемся наконец из этой заполярной дыры!"
Она покачала головой.
"Саша, мы его еще совсем не знаем! Что, если бы много веков назад Лepa, едва взглянув на тебя, признала бы тебя виновным?"
"Значит, ты снова веришь в добро?"
Астрид задумалась. Нет, в добро она давно уже не верит. Скорее всего, Зарек заслужил смерть. Если хотя бы половина того, что о нем рассказывают, - правда.
Однако из головы у нее не выходили слова Ашерона.
"Я многим обязана Ашерону. И не собираюсь отделываться от его просьбы за десять минут".
Саша упрямо заворчал.
Астрид поставила перед Зареком чашку чая.
- Чай с розмарином. Вы такой любите?
- Мне все равно.
Он взял чашку, и его сильные пальцы скользнули по ее ладони.
Астрид с трудом совладала с собой, чтобы не отшатнуться и ничем не выдать своего волнения. На миг она ощутила его чувства, как свои, - его горячее желание, его неутолимый голод.
И это ее всерьез напугало. Похоже, этот человек в самом деле обладает силой, сравнимой с силой богов.
Он и вправду может сделать с ней все, что захочет…
Надо его отвлечь.
Да и себя тоже.
- Так что же с вами произошло? - поинтересовалась она.