Ник улыбнулся и погладил ее по голове, как маленькую девочку. От этого невинного движения у Лауры закружилась голова.
- Если Морис не оставил себе копию, тогда я ее сделаю для тебя. В первый раз, когда я увидела тебя с дедом, я решила, что вас роднит не только внешнее сходство. Теперь я знаю почему. Твои родители снимали на видео тебя и твоих братьев и сестер?
- Совсем мало. Мой отец не любит возиться с камерой. Морис называет его сухарем.
- Моя мама тоже была такой.
Лауре совсем не хотелось спать, она много бы отдала, чтобы сидеть вот так всю ночь и разговаривать с ним. Но просить об этом Ника она бы никогда не осмелилась. Его жена, возможно, была еще жива. И эта мысль сдерживала ее желания лучше всего.
"Что ты делаешь, Лаура?.." Чем больше времени она проводила наедине с Ником, тем сильнее терзалась. Она не должна была оставаться в этом доме. Но она даже подумать боялась о том моменте, когда ей придется с ним попрощаться.
Лаура поднялась с дивана, подхватила плед, который забрала из летнего домика, и направилась в сторону холла. Остановившись на пороге, она обернулась:
- Спокойной ночи, Ник. Спасибо за самый чудесный день в моей жизни. Я буду верить, что однажды такой день наступит и для тебя.
Ник смотрел, как она уходит. Несколько часов сегодня вечером он снова был счастлив, а ведь ему казалось, что это чувство забыто для него навсегда. Было так замечательно сидеть с ней рядом на диване, смотреть диск, смеяться… Так хотелось, чтобы эта ночь не кончалась! Ночь перед Рождеством…
Но почти сразу пришло сокрушающее чувство вины. Ник спрятал лицо в руках.
- Дорин, любимая, - простонал он. - Я не бросил тебя искать. Прости меня. Где ты? Пожалуйста, Боже, помоги мне…
Когда он снова очнулся, было уже утро. Впервые за эти три года он уснул до того, как вернулся в спальню. Ник обнаружил, что укрыт пледом, с которым вчера не расставалась Лаура. Должно быть, она приходила сюда.
- Bonjour, - услышал Ник мелодичный голос с калифорнийским акцентом.
Лаура вошла в комнату с подносом, на котором Ник увидел булочки, сок и кофе. Она была одета в голубую футболку и джинсы и осторожно ступала по полу босыми ногами. Ник рывком поднялся на диване, но Лаура его остановила:
- Не вставай. Сегодня Рождество, и ты заслуживаешь, чтобы за тобой поухаживали.
Она поставила поднос на кофейный столик и протянула ему чашку кофе. Его взгляд жадно блуждал по ее светлым волосам, переброшенным через плечо. Она была так близко, что Ник чувствовал ее запах.
- Твоя экономка Арлетт сказала мне, как тебе нравится - много сахара и сливок. Надеюсь, у меня получилось.
Его снова охватило чувство вины за то, что он наслаждался этим моментом с ней.
- Почти идеально, - похвалил он. - Но тебе не надо за мной ухаживать. Ты ведь моя гостья.
- Думаю, мы с этим уже разобрались. Я сообщила Арлетт, что мы семья. После вчерашнего видео мне вообще кажется, что мы с тобой - как потерявшие друг друга близкие родственники. Например, с Атлантиды или другого пропавшего континента.
Лаура взяла чашку.
- Если честно, я собиралась тихонько прошмыгнуть сюда рано утром, чтобы снова включить диск и начать этот рождественский день с приятного. Не тут-то было. Уставший после своей кругосветной поездки Санта меня опередил, занял уютное местечко. Он спал так сладко, что я решила его не будить.
Ник разразился громким смехом.
- Если я храплю, даже не желаю об этом слушать.
Лаура тоже засмеялась.
- Я никому не скажу. Но, честно говоря, ты совсем не похож на Пер Ноэля.
Ник потер подбородок, чувствуя жесткую щетину.
- Да… Не помню, когда я последний раз спал в одежде.
- Тем лучше. Значит, напряжение спало. Вчера ты сумел сделать счастливыми двух человек - меня и своего деда. Пора, чтобы кто-нибудь сделал приятное и для тебя. Никто не заслуживает счастья больше, чем ты. - В ее голосе прозвучала боль, которую Лаура не смогла скрыть.
Ник вздохнул. Все, что делала и говорила Лаура, отзывалось в его душе. Она нравилась ему, он не мог больше это от себя скрывать. И что, черт возьми, ему теперь делать? Лаура протянула ему на салфетке одну из рождественских булочек, взяла себе вторую и села на другой конец дивана.
- Когда мы вчера вечером уезжали из летнего домика, я захватила одно из писем, которое было адресовано мне. - Лаура полезла в карман джинсов.
Его взгляд последовал за ее рукой и невольно заскользил вдоль бедра с плавными, женственными изгибами. Ник почувствовал, как его охватил жар. Лаура достала несколько тонких, мелко исписанных листочков.
- Ты знаешь, что все они написаны от руки? У нее был каллиграфический почерк, который сейчас так редок. Вчера вечером я прочла его перед сном. Тебе нужно услышать, что она мне написала.
Он все больше попадал под ее обаяние. Знал, что это неправильно, нечестно, плохо, но не мог и не хотел сопротивляться охватывающему его влечению. Еще никогда в жизни Ник Валфор не испытывал настолько противоречивых чувств.
- Я весь внимание.
- "Моя дорогая Лаура, сегодня мы с Морисом будем женаты десять лет. Мы в Венеции. Он ушел за газетой, но я знаю, что это просто повод. Он расстроен и не хочет, чтобы я это видела.
Единственный недостаток нашего брака - это невозможность разделить наши чувства с теми, кого мы любим. Сегодня Морис спросил, счастлива ли я. На этот вопрос невозможно ответить. Он знает, что я безумно счастлива с ним, но понимает, что это не все, что мне нужно.
Он впервые заговорил о том, не хочу ли я расстаться с ним, чтобы вернуться к своим родным. Он верит, что в этом случае вы меня простите".
Ник простонал, болезненно ощущая, через что его деду пришлось пройти. Он даже представить не мог, как Морис справлялся со всем этим.
- "Я никогда еще не видела его таким расстроенным. Морис винит себя в том, что разлучил меня с вами. Я этого не понимаю. Я чувствую, что он о чем-то умалчивает, но не знаю, о чем именно.
Правда в том, что твоя мама и Сьюзи никогда не простят меня за то, что я смогла полюбить другого мужчину, кроме их отца. Они не хотят меня видеть и не разговаривают со мной даже по телефону. Сегодня вечером я постаралась убедить Мориса открыться, что заставляет его чувствовать себя таким виноватым. Но он только посмотрел на меня и ушел. Я вижу, что он что-то скрывает. И это разбивает мне сердце - у нас никогда не было тайн друг от друга".
Лаура перевела дыхание. Она, как и Ник, испытывала сильное волнение.
- "Прости меня за то, что обнажаю перед тобой душу, но ты часть меня. Когда я тебе пишу, я представляю нас лицом к лицу. Мне это очень важно и нужно. Люблю, бабушка".
Лаура замолчала. Ник тоже не мог найти слов. Он физически ощущал боль этих слов и боль, которая не была высказана, которую носил в своем сердце Морис. Радость Рождества, которая и так была мимолетной, сменилась мрачными мыслями, как будто ясное небо затянулось тучами. Оба они потеряли любовь своей жизни. Нику не хотелось пережить это снова. Дед выдержал дважды. Он не сможет.
Ник взглянул на Лауру. На ее красивом лице застыло выражение невыносимой муки.
- Ты веришь, что Морис скрывает что-то, что он так и не сумел сказать Ирэн?
- Я не знаю, - негромко ответил Ник, - но я бы хотел это выяснить. Может быть, именно в этом причина всех наших бед и разногласий.
Лаура встала.
- Я тоже так думаю. Должно было быть что-то, что лишило счастья нас всех. Их любовь была так сильна, что они сумели это пережить. Вот что значит настоящая любовь…
Она отвернулась, не в силах справиться с собой. Ник тоже несколько минут помолчал. Потом подошел к ней.
- Лаура?
- Да? - услышал он ее хриплый голос.
- Санта благодарит тебя за рождественский завтрак. Он забыл, когда последний раз был так приятно удивлен.
Она покачала головой:
- Я рада. Хотя я все испортила, прочитав тебе письмо.
- Я счастлив, что ты это сделала.
Она обернулась к нему, в голубых глазах стояли слезы.
- Правда?..
Правда. С Лаурой он сможет узнать все. Ирэн подозревала, что Морису было что скрывать. А интуиция Ирэн ее никогда не подводила. Двадцать один год две семьи жили под гнетом какой-то тайны. Настала пора их освободить.
Ник подождал, пока Лаура отправится в свою комнату переодеваться, потом спустился на кухню и попросил Арлетт приготовить корзину еды, чтобы они могли поесть в летнем домике. После этого принял душ, побрился и надел брюки и свитер.
Лаура была готова и ждала его в гостиной. На ней была та же самая одежда, но на ноги она надела сандалии, а на плечи набросила кардиган. Ник знал, что она собиралась звонить домой, но по ее лицу не мог определить, чем закончился ее разговор с Адамом. На его месте он вылетел бы в Ниццу первым же рейсом и забрал Лауру из чужого дома. Нельзя было принимать любовь как должное. Тем более любовь Лауры, женщины, о которой можно было только мечтать.
Когда они вышли к машине, Ник поставил корзину на заднее сиденье и повернулся к ней:
- Разве в твоей стране нет песни "Через реку, сквозь леса"?
Ее губы сложились в очаровательную улыбку.
- Мы едем к милому домику бабушки, - пропела Лаура, импровизируя на ходу. - Сообразительный Санта знает путь, мы едем в его замечательных санях "мерседес", избегая снега и льда.
Ник усмехнулся против воли. Он пытался контролировать чувства, которые она в нем вызывала, но когда Лаура вела себя так непосредственно, его восхищение только росло.
"Даже не думай об этом, Валфор!"
Он ехал к летнему домику, размышляя обо всем, что с ним произошло за два дня. Он опасался, что битву со своими чувствами он проиграл.
В летнем домике все было как вчера. Сортировка писем заняла у них совсем немного времени. Ник заметил, как Лаура посматривает на остальные яркие коробки и свертки под елкой.
- А сейчас я изображу Санту и подарю тебе все эти подарки.
Лаура опустилась на колени рядом с ним, ее глаза заблестели в ожидании. В своих видеопосланиях Ирэн вспоминала Лауру в шестилетнем возрасте. Ник почти представил, какой она тогда была - маленькая, одинокая, обманутая самыми близкими людьми. У Ника кольнуло сердце.
К каждому подарку был прикреплен ярлычок с объяснением. Морис и Ирэн много путешествовали, поэтому через несколько минут они оказались в окружении сувениров со всех уголков света. Лаура была в восторге.
Сначала ее восхитила фарфоровая маска из Флоренции. В следующую секунду она держала в руках миниатюру "Серебряные коньки" из Амстердама. Потом танцевала с музыкальной шкатулкой из Вены, которая играла "Вальс цветов". А из Египта ее бабушка привезла вырезанную вручную деревянную фигурку Девы Марии.
Когда подарки закончились, Лаура покачала головой:
- Мне кажется, я сейчас лопну от счастья.
- Двадцать одно Рождество - это не шутки, - пробормотал Ник. - А вот еще.
Он протянул ей еще одну коробку.
- Что это? - Лаура заглянула внутрь и вытащила дюжину детских рисунков. - Ник! Она сохранила рисунки, которые я нарисовала для нее!
Ник подвинулся ближе.
- Она была уникальной женщиной, раз сделала все это для тебя. - Он привлек ее ближе к себе и поцеловал в волосы, отчего у Лауры потемнело в глазах. - Смотри, какое богатство она тебе оставила. А ты была талантливой девочкой… Я потрясен.
Ник сидел слишком близко к ней. Он понятия не имел, как она отреагировала на его поцелуй. Все внутри превратилось в кипящий, бурлящий поток чувств. Сконцентрироваться было невозможно.
- А где твоя тетя Сьюзан?
Ник вел себя так, будто ничего не произошло. И Лаура, чтобы вернуть себе спокойствие, с особой тщательностью и размеренностью просмотрела все свои детские рисунки.
- Я ее не рисовала. Странно.
- Может быть, и нет. Она жила с вами?
- О нет.
- Тогда это все объясняет. - Его рука коснулась ее, когда он помогал складывать рисунки обратно в коробку. - То, что Ирэн сохранила эти рисунки, говорит о том, что она всегда оставалась любящей бабушкой.
Лаура поднялась с пола, чувствуя необходимость дистанцироваться от Ника прежде, чем она совершит какой-нибудь импульсивный поступок, который нельзя будет простить.
"Он не твой, чтобы его можно было любить, Лаура".
Ее семья никогда этого не поймет. Это превратится в кошмар для всех.
Ник выпрямился в полный рост.
- Как, должно быть, Ирэн страдала оттого, что не может тебя видеть.
Глава 5
- Николас, ты даже не представляешь, насколько прав.
Они оглянулись. В дверях стоял Морис.
- Она так и не смогла с этим справиться. - Его голос, полный горечи, вызывал ответную боль.
Лаура пересекла комнату и обняла его.
- Веселого Рождества, Морис. Благодарю вас от всего сердца. - Она расцеловала его в обе щеки. - Вы не возражаете, если я тоже буду называть вас дедушкой?
Из горла Мориса вырвался сдавленный звук. Ник с беспокойством на него посмотрел.
- Я думаю, тебе лучше прилечь.
Морис не возражал, когда они подвели его к дивану.
- Со мной все в порядке, - вздохнул он. - Я просто загрустил об Ирэн. Ник, твои родители хотели бы с тобой увидеться. Кстати, в замке гостят и родители Дорин. Сегодня Рождество, не забывай об этом.
Ник кивнул:
- Они меня увидят позже.
Лаура почувствовала себя виноватой оттого, что единолично завладела вниманием Ника.
- Почему бы тебе не съездить к ним сейчас? А я побуду с Морисом. Все, что нам нужно, у нас есть.
Она чувствовала его нежелание уходить. Ей это было приятно, но настало время взглянуть в лицо реальности.
- Проведи остаток дня со своей семьей, Ник. Уверена, они успели по тебе соскучиться. Я могу представить горе семьи Дорин, особенно в этот день. Так что ты поезжай и не волнуйся за нас.
Когда за окном смолк шум машины, Лаура повернулась к Морису:
- Как вы себя чувствуете?
Он улыбнулся:
- Надеюсь, Лаура, ты не собираешься уложить меня в постель? Мне уже намного лучше.
- Конечно нет, - засмеялась она. - Я рада, что мы одни, потому что хочу прочитать вам одно из писем Ирэн. Я показывала его раньше Нику. Она написала его из Венеции, в день десятой годовщины вашей свадьбы.
По лицу Мориса промелькнула тень. Вспомнив, он кивнул.
- Может быть, вы сможете ответить на мой вопрос. - Лаура вытащила из кармана письмо и начала читать.
Морис внимательно слушал ее, и в его глазах появилось какое-то странное выражение. Закончив, Лаура подняла глаза.
- Что-то ужасное случилось в то время, когда вы были женаты, Морис. И именно это разъединило наши семьи. Я чувствую, что вы можете мне ответить. Что бы это ни было, я хочу знать.
Он моргнул.
- Если я тебе расскажу, это причинит непоправимый ущерб. Вот почему я не мог сказать Ирэн. Это бы ее убило.
- Что-то в этом роде я и подозревала, - прошептала она. - Вы не верите в женщин семьи Холден. Однако мамино отношение к вам и бабушке лишило меня счастья. И у этого должна была быть причина. Ирэн интуитивно чувствовала, что у вас есть какой-то секрет. Но если вы мне расскажете, я смогу оставить это в прошлом. И думаю, вам это тоже поможет. Вы слишком долго жили с тайной, которую не могли никому открыть. Так откройте ее сейчас мне. Да, мы почти не знаем друг друга, но я чувствую, что вы родной и близкий мне человек.
Морис схватил ее за руки.
- Я тоже тебя люблю. Но ты точно уверена, что хочешь это услышать? Я не рассказывал об этом ни одной живой душе. Я бы мог сказать Нику, но боялся, что он наломает дров, если узнает.
Лаура не могла не согласиться с Морисом. Что бы ни было его тайной, Ник никому не сможет простить боли, причиненной его деду. Лаура отлично помнила, как он взъярился, услышав фальшивую историю, которую ей рассказывали с детства мать и тетя. А тайна Мориса, судя по всему, была посерьезнее.
- Вы должны мне довериться.
- Ладно. Это началось в тот день, когда мы с Флоретт навестили твоего деда. Он был уже болен. Тогда я познакомился с твоей матерью и тетей…
Когда Ник остановился у летнего домика четыре часа спустя, он заметил все еще припаркованный "рено" Мориса. Дед так и не уехал. Ник помедлил немного, прежде чем войти. Ему нужна была пауза после встречи с семьей Дорин.
Они пытались держаться, как и подобает в рождественский вечер. Однако атмосфера царила унылая и мрачная - никто не мог избавиться от мыслей о женщине, судьба которой оставалась неизвестной. Возможно, даже самая страшная информация могла бы избавить их всех от этой невыносимой муки. Но ее не было.
Когда мать Дорин осталась с Ником наедине, она постаралась побольше узнать об американской внучке Ирэн. Желание Лауры наладить отношения после стольких лет вражды казалось ей замечательным. Она даже сказала, что гордится Ником, который пытается помочь Лауре.
- Нужно держаться тех, кого любишь, пока есть шанс. Мы-то об этом знаем, верно, Николас?
Ник подумал, что исчезновение дочери сильно ее изменило. Раньше мать Дорин была намного критичнее настроена по отношению к нему. Терзаемый чувством вины после их разговора, Ник направился к летнему домику.
Мориса и Лауру он нашел за просмотром диска. Они оба от души смеялись. Настроение деда было совсем другим, и Ник порадовался этому. Все благодаря Лауре, которая и сейчас словно оставалась маленькой шестилетней девочкой, излучающей солнечный свет. Такой, какой ее помнила Ирэн.
Морис махнул ему из кресла:
- Присоединяйся к нам, mon fils. Ты пропустил все веселье.
- Ну, наверное, не все? - поддразнил деда Ник, но взгляд его был направлен на Лауру. Он был здесь уже минут пять, а она еще ни разу на него не взглянула. Что-то произошло за время его отсутствия. Что-то чрезвычайно важное.
- Ну что ж… Боюсь, для меня все, - заметил Морис, вставая. - Некоторые из наших друзей приедут в замок, и я обещал быть там. Так что увидимся завтра.
Он поцеловал Лауру и направился к выходу. Ник вышел проводить его до машины.
- Может, тебя подвезти?
- Я еще не превратился в такой пенек, чтобы не суметь самому проехать пару миль. Нет уж, я поеду один.
Ник нахмурился.
- А вы пока развлекайтесь.
Определенно что-то изменилось. Он почувствовал это, взглянув на Лауру. А теперь и Морис неожиданно заторопился.
Вернувшись в дом, Ник подошел и сел напротив Лауры.
- Что случилось? - Он видел, что она подавлена. - Ты сказала ему, что хочешь вернуть летний домик?
Она наконец решилась посмотреть ему в глаза.
- Нет. Я прочитала ему письмо из Венеции. Момент был выбран правильно. Извини, что не подождала тебя.
Ник откинулся на спинку кресла.
- Он сильно огорчился?
Лаура покачала головой:
- Думаю, он был рад, что может об этом поговорить. Ник, он рассказал. Теперь я знаю все. - Она помолчала, подыскивая нужные слова и собираясь с духом, чтобы сказать то, что она еще сама до конца не осознала. - Ник… Моя тетя пыталась соблазнить Мориса, когда он приехал делать предложение Ирэн.
Ник растерялся.