Кольцо - Мери Каммингс 8 стр.

Внутри нее что-то бешено, до боли, запульсировало. Она инстинктивно обхватила обеими ногами бедро Ника, чтобы теснее прижаться к нему. Мелькнула мысль: "Он же там ничего не чувствует!.." - и затем: "Но я-то - чув­ствую!!!"

Она действительно чувствовала, все острее и острее, прикосновения его рук и губ, и жар, и тяжесть, и бедро Ника, об которое терлась самая чувствительная часть ее тела, - и, когда он неожиданно подхватил ее под ягоди­цы и потянул вверх, обиженно застонала. Но оказывает­ся, он просто хотел добраться до ее груди, и добрался, и прижался лицом, и тоже застонал.

Его губы влажным горячим кольцом обхватили ее со­сок, сжали, а рука скользнула туда, где раньше было бед­ро, - и стало совсем хорошо. Невыносимо хорошо. По­трясающе хорошо.

Нэнси замерла, боясь спугнуть то прекрасное, ни с чем не сравнимое ощущение, которое расцветало внутри, - и, когда оно наконец пришло, закричала, приветствуя его...

Она лежала на животе, уткнувшись лбом в его плечо, и тяжело дышала. Ник чувствовал под рукой покрытую испариной кожу. Ему и самому никак не удавалось успоко­ить дыхание, словно в комнате не хватало кислорода.

Раньше он никогда не задумывался, какие чувства бу­дет испытывать, не в силах получить удовлетворение - но в силах дать его, не испытывая плотского желания - но испытывая другое, которое даже не знал, как назвать. Теперь Ник мог сказать: несмотря ни на что, он чувство­вал себя мужчиной. Хотя бы потому, что женщина, кото­рая пришла в его постель, не уйдет разочарованной.

И, наклонив голову, чтобы дотронуться губами до влаж­ных растрепавшихся волос, он задал извечный вопрос, который мужчины уже сотни лет задают своим подругам, заранее зная ответ и все-таки желая получить его. Вопрос, на который он теперь имел право:

- Тебе было хорошо?

Нэнси медленно кивнула и вдруг тихонько рассмея­лась.

- Ты украл мое слово... - Она повернулась, подсунула руку ему под шею и обняла другой. - Я подумала: "Как хо­рошо", и ты вдруг спрашиваешь то же самое.

Погладила его по лицу - от запястья пахло духами... Как в одной книжке для женщин, которую Ник как-то из любопытства пролистал: "Положено наносить духи на за­пястья, за ушами и между грудей..." Подтянув Нэнси по­ближе, он зарылся лицом ей в волосы, вдохнул - и прав­да, а ухо оказалось маленьким и теплым.

Ник забыл уже, каким оно может быть на вкус, и по­пробовал... и вспомнил... Теперь ладонь его неспешно, по-хозяйски, легла ей на грудь, и пальцы начали описывать сужающиеся круги, очерчивая сосок.

Он хотел перепробовать все, дотронуться, поцело­вать, обласкать каждую частицу Нэнси, каждое местечко, до которого мог дотянуться...

Ведь, черт побери, сегодня действительно была его брачная ночь!

Глава 11

Проснулся Ник в шесть, от звона будильника. Он знал, что одновременно зазвенел будильник и у Бена - и минут через десять тот притащится, позевывая, чтобы начать утренний ритуал.

Ночью он несколько раз просыпался, чтобы убедить­ся, что сон - это там, а Нэнси здесь, наяву. Чувствовал рядом ее тепло, слышал дыхание (как непривычно!..) и снова засыпал...

Но теперь пора было вставать - на десять часов он назначил интернет-совещание с авторами пакета документов, которые еще из-за свадебных хлопот даже не успел толком проглядеть. А ведь сразу после Нового года он должен, разобравшись во всем досконально, принять решение, которое может обойтись ему в кругленькую сумму...

Ник зажег свет и повернул голову. Нэнси лежала спи­ной к нему, укрытая до подбородка одеялом. Он ухватился за поручень над головой и подтянулся поближе, дотро­нувшись губами до уха.

- Нэ-энси! Котенок, пора вставать!

Она застонала, приоткрыла глаза, сонно улыбнулась, потом решительно повернулась к нему, обвила его шею руками и снова зажмурилась.

На вполне понятном Нику языке это означало: "Я не возражаю еще немножко поспать. Вот так, с тобой, в теп­ле и уюте".

Осторожно перегнувшись через нее, он дотянулся до телефона, подтащил его к себе и нажал кнопку.

- Бен! - Наверняка тот удивится, почему шепотом.

- Чего, я иду уже! - раздался из трубки недовольный сонный голос.

- Ты... это, не приходи пока. Минут через пятнадцать... двадцать - я позвоню.

- Тебе что - плохо? - встревожился Бен - за послед­ний год Ник не встал вовремя только один раз, да и то был тогда крепко простужен.

- Мне хорошо. - (И даже очень...) - Я позвоню.

Положил трубку и обнял Нэнси, прижавшись щекой к теплым волосам. Ну может же человек раз в жизни сделать себе такой подарок! Еще несколько минут... всего не­сколько минут...

Ник вспомнил вдруг свои вчерашние мысли... Нет, вот чего-чего, а отвращения к нему Нэнси явно не испытыва­ла. Даже наоборот...

Глаза начали слипаться. Нет, пора вставать!

Погладил ее по голове, поерошил волосы.

- Нэнси, просыпайся! Давай-давай!

Она открыла глаза и уставилась на него.

- Мне вставать пора! А ты иди к себе и поспи еще...

Нэнси обиженно сдвинула брови, явно не желая вы­лезать из-под теплого одеяла.

Ник бы охотно оставил ее досыпать тут, но уж больно не хотелось, чтобы она ненароком увидела, как Бен ворочает его, перетаскивает на коляску и везет мыться, да и... все остальное тоже. После этой ночи... особенно после этой ночи не хотелось выглядеть перед ней беспомощным.

- Встава-ай! - И чтобы не показаться ей жестоким и бесчувственным тираном, он нежно ее поцеловал. - Сей­час Бен придет!

Она вздохнула и зашевелилась. Ник махнул пультом, открывая стенной шкаф.

- Надень мой халат - в коридоре дует!

"А кроме того, там может болтаться Бен, а я не хочу, чтобы он лицезрел тебя в этих интимных кружавчиках!" - добавил про себя.

Нэнси вылезла из-под одеяла, села и оглянулась. Ник с любовью смотрел на нее, пользуясь моментом. Руки сами тянулись погладить ее, но он не был уверен, что это не будет воспринято ею как приглашение вернуться обрат­но (и действительно не станет таким приглашением - от­пускать ее очень не хотелось...).

Она встала, подошла к шкафу и выбрала синий теп­лый халат, надела его, туго подпоясавшись (жаль - Ник был бы не против посмотреть и "вид спереди"), - верну­лась, присела на постель и наклонила набок голову.

- Ну, я пойду?.. - Точь в точь как когда-то, на до­рожке...

- Иди... - Взял ее за руку, потянул к себе - поцеловать напоследок - и отпустил. - Иди...

Нэнси сонно рассмеялась и, подобрав на ходу розо­вые "интимные кружавчики", пошла к выходу. У двери обернулась, улыбнулась - через секунду ее уже не было в комнате.

Перед тем как позвонить Бену, Ник еще немного по­лежал, глядя в потолок и улыбаясь, потом вспомнил про совещание, вздохнул - подушка все еще хранила запах ее волос... - и нажал кнопку.

Судя по всему, Бену хватило пары секунд, чтобы по­нять причину нестандартного поведения своего работодателя. От комментариев и вопросов он, слава богу, воз­держался и даже не слишком удивился. Сказал только:

- Если ты и завтра собираешься... попозже встать, так, может, мне не ставить будильник? Позвонишь, когда надо, и все... чего я буду зазря вскакивать?!

Ник охотно согласился.

С утра Ник пытался настроить себя на рабочий лад и ни на что не отвлекаться, однако получалось плохо. Нет, он читал, что-то высчитывал и делал пометки в блокно­те - и все время невольно прислушивался. Но за дверью было тихо, а из гостиной не доносилась привычная стрельба. Заканчивая совещание и глядя на маячившие на экра­не лица, Ник вдруг подумал: интересно, а что думают о нем эти люди, большинство из которых он за три с лиш­ним года совместной работы "вживую" так никогда и не видел.

Кажется, они удивились, когда впервые за все эти годы Ник поздравил их с праздниками и пожелал хорошо отдохнуть.

Выкатившись в коридор, он обнаружил, что в гости­ной никого нет, услышал веселые голоса, смех - и поехал на звук.

Как выяснилось, все его домочадцы были на кухне. Нэнси, сидя за столом и размахивая вилкой, рассказыва­ла что-то настолько интересное, что миссис Фоллет, ка­жется, забыла про зажатый в руке пластмассовый шприц, из которого свешивалась масляная закорючка, и устави­лась на нее во все глаза. Бен же, присев на край стола с чашкой в руке, скептически ухмылялся.

При виде этой ухмылки Нэнси возмутилась:

- Да ну, я правду говорю! - и тут расплылась в улыбке, заметив Ника. - Привет!

Миссис Фоллет тут же спохватилась и, не дав закорюч­ке вывалиться окончательно, повернулась к блюду с рост­бифом, для которого предназначалось масло.

Ник подъехал вплотную к жене, приобнял ее и поце­ловал в щеку, зарывшись носом в пахнувшие улицей и све­жестью волосы.

- Привет.

- Хочешь омлет по-испански? Тут еще немного оста­лось, - кивнула Нэнси на стоящую в центре стола сковородку с чем-то пестрым. - Миссис Фоллет очень вкусно сделала!

Он на миг обозлился - а почему его никто не позвал есть испанский омлет?! - тут же вспомнил, что сам категорически запретил заходить к нему в кабинет во время работы, и вдруг подумал: "А чего я, собственно, злюсь?! Ведь все так хорошо!.."

Мысль промелькнула в голове Ника за считанные се­кунды. К его носу тем временем подплыл бутерброд - половинка булочки с куском омлета.

- На, попробуй! - И он послушно откусил, лишь по­том взяв из руки Нэнси остатки.

Показалось ему или во взгляде миссис Фоллет действи­тельно мелькнуло нечто похожее на умиление?!

- Нэнс, так я пороюсь у тебя в кассетах? - спросил Бен, сползая со стола. (Уже "Нэнс"! Дожили!)

- Угу, - кивнула Нэнси, отхлебнула кофе и поверну­лась к Нику. - Тебе налить?

- Дай один глоток из своей чашки - мне хватит. - От­пил, кивнул. - Закончишь есть - зайди ко мне в кабинет.

Уже выезжая из кухни, Ник вспомнил нравоучение Бена: "Женщин хвалить нужно!" и обернулся.

- Спасибо, миссис Фоллет, ужин вчера был исключи­тельно вкусный! Особенно этот... торт. И омлет сегодня был превосходный.

- Может, вы хотите кусочек торта? Там еще осталось! - обрадованно встрепенулась миссис Фоллет. - А на ужин сегодня палтус в винном соусе будет! А завтра на завтрак - французские блинчики с сыром, мы с Нэнси уже догово­рились!

(Почему ему никогда до сих пор не готовили палтуса в винном соусе и французские блинчики? Что, нужно обязательно жениться, чтобы такое получить? И почему "Нэнси", а не "миссис Райан"?!)

- От торта я, пожалуй, не откажусь. Нэнси, прихвати мне кусок, когда пойдешь в кабинет.

(А все-таки неплохо быть женатым!)

Из предложенного ему "кусочка торта" выросло це­лое действо. Не прошло и пяти минут, как Нэнси вошла в кабинет, толкая перед собой сервировочный столик, на котором возвышался кофейник, стоял торт, а кроме того, чашки, блюдца, тарелочки, вилочки, лопаточка, сахарни­ца, молочник и бумажные салфетки в ажурной фарфоро­вой вазочке.

Но главное было не это, а то, что, бросив столик, она подошла к Нику сзади, обняла его, скрестив руки на груди, уткнулась носом в макушку и сказала прямо туда:

- Я с тобой кофе с тортом попью. Ты не против?

Он перехватил ее за локоть и усадил себе на колени - благо больше в кабинете сидеть было не на чем.

- Я - не против. Посиди со мной так немного, а по­том принесешь с кухни табуретку. Ты хоть поспала?

- Да, я только в десятом часу встала.

- Бегала сегодня?

- Обязательно.

Ник не знал, о чем еще говорить - все показалось вдруг каким-то странным. За день до Рождества он сидел в этом самом кабинете и думал, что раньше начала янва­ря не увидит Нэнси - да и увидит ли вообще?.. А теперь, спустя всего пять дней, они уже женаты, она сидит у него на коленях и он задает ей "домашние" вопросы - как она спала и бегала ли сегодня на кольцо...

- А ты так и не выспался...

- Ничего, у меня днем тихий час будет. - Притянул Нэнси поближе и, вдыхая теплый запах ее волос, прикоснулся губами к щеке. - Придешь?

- Ты же не выспался... - По тону было непохоже, что она намерена отказаться.

Нетерпеливо замотав головой, Ник повторил:

- Придешь?

- Приду... если пригласишь.

- Считай, что уже пригласил! - рассмеялся он.

- Ник, а сколько тебе лет? - неожиданно спросила Нэнси.

- Тридцать три. А что?

- Я думала, ты старше. Ты выглядишь старше. А когда смеешься - сразу моложе становишься. - Она слегка сму­тилась. - Ну и... я же про тебя совсем ничего не знаю.

- А что про меня знать? Родился, учился... когда это, - он поморщился и кивнул вниз, - случилось, мне всего двадцать шесть было. Вот и все.

Действительно, "вот и все". Настроение ушло...

- Ладно... Тащи табуретку, давай кофе пить, а потом делами займемся.

За то время, что Нэнси ходила за табуреткой, Ник по­старался взять себя в руки. Повторил себе несколько раз, что пора начать воспринимать то, чем он стал, как факт... как данность - и перестать идти вразнос каждый раз, ког­да задают элементарный вопрос. Тем более что спраши­вала-то она совсем о другом... Это у него самого все мыс­ли направлены в одну сторону.

И вообще, как ни глупо, но он действительно чем-то стал напоминать брюзгливого и склочного старика...

Поэтому, когда Нэнси появилась в кабинете, он до­тянулся до нее, поймав на ходу, и с улыбкой подтащил к себе.

- Ну, так что ты про меня хочешь знать? Только пре­дупреждаю - биография у меня скучная и неинтересная: родился, учился, работал... теперь вот женился. (И уви­дел, как медленно тает морщинка между бровей...) Или лучше сейчас все дела сделаем, а потом пойдем поплава­ем в бассейне, позагораем - вот тогда и поговорим об этом.

В делах Нэнси не разбиралась совершенно - даже больше чем не разбиралась. Ник подсунул ей пачку доку­ментов - она подмахнула их не глядя, заставив его возму­титься:

- Женщина, ты хоть читаешь, что подписываешь?

- Но это же ты дал!

- Ну и что?! - Вспомнил, что глупо учить ее не дове­рять самому себе, и усмехнулся: - Ладно, когда я даю, то... в общем, можно. - Все-таки счел нужным разъяснить: - Ты сейчас подписала доверенность - чтобы я мог разо­браться с твоими делами. И послебрачное соглашение - там написано, что если мы разведемся, то каждый останется при своем, не считая подарков. То есть ты не бу­дешь претендовать на мой бизнес и мое имущество - а я на твое наследство и заработки.

Нэнси поморщилась и пожала плечами.

- На мое наследство я сама уже не претендую... лишь бы она оставила меня в покое.

- Я же сказал - я разберусь в этой истории и думаю, что сумею справиться с проблемой так, чтобы твое осталось твоим. Когда ты должна была получить деньги?

- Когда мне исполнится двадцать пять. Двадцать седь­мого апреля.

- Дай мне данные банка и адвоката, составившего за­вещание, - вообще все, что у тебя есть.

Слова "все, что у тебя есть" были поняты буквально - Нэнси ушла к себе в спальню и вернулась с большой кон­фетной коробкой. Объяснила:

- Я все принесла. Может, тебе еще что-то понадо­бится...

Коробка была доверху забита бумагами - сверху валя­лись счета, открытки, просто какие-то цветные бумажки и фотографии. Сбоку торчал уголок чековой книжки. При виде такой вопиющей безалаберности Ник на миг онемел, Нэнси же, пару секунд покопавшись в коробке, безошибочно вытащила снизу тоненькую пластиковую папочку.

- Вот. Это копия завещания отца. - Покопалась еще и вытянула фотографию. - А это я в школе!

На фотографии несколько девчонок в разноцветных купальниках расположились на каком-то бревне, приняв, по их мнению, живописные позы. Нэнси можно было уз­нать безошибочно - она практически не изменилась. Лишь выдающегося бюста, хорошо заметного на фотогра­фии, у теперешней Нэнси не наблюдалось.

Уловив удивленный взгляд Ника, она захихикала:

- Это поролон. Мы тогда в купальник такие пороло­новые вкладыши запихивали - издали не разберешь.

Ник фыркнул. Нет, с этой женщиной не поработаешь! И без того в голову посторонние мысли лезут и вспоминается солоноватый вкус ее кожи - а тут ему еще всякие дурацкие фотографии показывают. Ладно, с этим он раз­берется потом, без нее...

- Это твоя? - вытащил он из груды бумаг чековую книжку.

- Да.

Сунул книжку в сканер - скопировать данные счета.

Глава 12

Спуститься в бассейн Ник мог и сам, прием был уже отработан: подъехать вплотную к бортику, попав между двумя поручнями, опереться на них руками - что-что, а руки у него были сильные! - оттолкнуться и плюхнуть­ся в воду лицом вниз, поднимая тучу брызг. Получалось даже что-то отдаленно похожее на прыжок - по крайней мере, беспомощным при этом он не выглядел, а потом, в воде, проблем вообще не было - рук вполне хватало не только на то, чтобы держаться на поверхности, но и на то, чтобы более-менее плавать.

Поэтому, дождавшись, пока Нэнси появится в дверях, он бросился в воду и к тому времени, как она испуганно подлетела к краю бассейна - подумала небось, что убил­ся! - успел ухватиться за идущий по периметру бассейна поручень и встретил ее улыбкой.

- Полезай скорей сюда! Вода теплая - класс!

С удовлетворением отметил, что она слезала неуверен­но, чисто по-женски: попробовала воду ногой, опасливо отдернула ее, едва коснувшись поверхности, - а потом полезла вниз по лесенке, цепляясь за перила. Не мень­шее удовольствие вызвало и лицезрение ее фигуры, затя­нутой в консервативно-простой синий купальник. Худень­кая, стройная, длинноногая - и при этом гладенькая и упругая, с переливающимися под кожей мышцами. Имен­но такой Ник и представлял ее себе когда-то, после пер­вой встречи.

Нэнси скользнула к нему, оттолкнувшись от борта и взбив воду ногами. Их руки встретились, потом столкну­лись и тела. Ник не стал упускать возможности и обнял ее, притягивая к себе.

- Нэнси... котенок.

Так он назвал ее в первый раз ночью, непонятно отку­да выкопав это слово, - и ей понравилось...

Она обняла его за шею, подняла лицо - и Ник повто­рил, шепотом:

- Котенок...

Поцеловал - нежно, долго, насколько хватило дыха­ния. И еще раз, и еще...

Он жалел о невозможном - и не жалел, потому что то, что происходило сейчас, тоже было чудом, о каком он и не мечтал. Когда он ненадолго отрывался от Нэнси, глаза ее приоткрывались... господи, как давно он не ви­дел ни в чьих глазах такого света, как давно, целую жизнь, не чувствовал себя желанным.

Он старался не отпустить поручень, в который вце­пился мертвой хваткой, понимая, что тогда они оба пой­дут ко дну, - но еще одной руки отчаянно не хватало.

Нетерпеливо оставив ее губы, Ник добрался до нежно­го теплого местечка за ухом и стал целовать там - там она любила, это он уже знал.

- Бен... может увидеть... - пробормотала она, не де­лая, впрочем, попытки отстраниться.

- Наплевать... - (В самом деле, это же его дом и его жена!) - И он не увидит - мы за бортиком.

- Давай немножко поплаваем и пойдем в спальню.

- Давай... - (шепотом, между поцелуями.)

- Тогда пусти меня...

- Не могу... Отпусти ты первая.

- Не могу...

Потом им удалось расцепиться и они поплавали - со­всем недолго, то и дело сталкиваясь, словно притягивае­мые друг к другу магнитом, делали вид, что это случай­но, - и снова оказывались вместе.