На этих вечерах всегда царила веселая непринужденная атмосфера. Тон задавала Габриэль. Она умела тактично, с улыбкой отказать человеку, не раздражая гостя. Ее забавляло, что некоторые из присутствующих мужчин не понимали ее свободолюбия. Габриэль делала все, что хотела и с кем хотела. Она не сердилась, когда кто-то пытался ее скомпрометировать, принимая Айрин за одну из куртизанок. Некоторые даже считали, что Айрин может занять место, которое в полусвете долгое время занимала сама Габриэль. Часто подобные замечания она просто пропускала мимо ушей и, будучи хозяйкой дома и пользуясь большим вниманием, снова ощущала себя молодой и блистательной. Она знала, что остальные куртизанки мечтали, чтобы о Габриэль все забыли, особенно ее заклятые противницы - Отеро и де Шандель. Именно они претендовали на ее "трон", и Габриэль не вынесла бы та кого позора. В собственных глазах она осталась все той же обнаженной прекрасной моделью, которая была изображена на ее картине в спальне.
Точно в назначенный день Артур Лукас вручил Айрин готовую брошь, выполненную по ее дизайну. В этот момент Айрин читала на веранде книгу, но, услышав о приходе Артура, отложила книгу и бросилась ко входу, чтобы самой открыть дверь. Одного взгляда на Артура было достаточно, чтобы убедиться, что мастер доволен своей работой.
- Скорее показывайте, - нетерпеливо воскликнула Айрин, всплеснув руками.
Он положил коробочку на стол и благоговейно развернул бумагу, в которую упаковал брошь.
- Вот! - проговорил он. - Что скажете, мисс Айрин?
У Айрин перехватило дыхание: это оказалось истинное произведение искусства. В Школе Эшби она пыталась работать по своим эскизам, но до такого мастерства ей было еще далеко. Когда она вынужденно прервала учебу, то решила сосредоточиться на дизайне, не помышляя о работе ювелира. То, что она увидела, потрясло ее. Кончиками пальцев она осторожно взяла в руки увесистую брошь. На фоне причудливой листвы из полупрозрачной эмали была изображена стрекоза с телом, усеянным великолепными изумрудами. Крылья из золотой нити, приводимые в движение с помощью задуманного дизайнером механизма, представляли собой шедевр ювелирного мастерства. Создавалось впечатление, будто это живая стрекоза, которая слегка помахивает крыльями. Затаив дыхание. Айрин приколола брошь к платью и бросилась к ближайшему зеркалу в вестибюле. Артур стоял рядом, любуясь своим произведением.
- Когда вы откроете собственное дело и вам понадобится ювелир, можете рассчитывать на меня, - сказал Артур.
- Когда-нибудь настанет такой день, мистер Лукас, - улыбнулась Айрин.
- Не затягивайте с этим. Я уже немолод, и зрение не то, что было, когда я работал у вашего отца.
- Не преувеличивайте, мистер Лукас. Вам еще далеко до пенсии.
- Я бы советовал вам, мисс Айрин, открыть свое дело по эту сторону Ла-Манша. Только здесь есть серьезные перспективы в нашей профессии. Да и жена не хочет возвращаться Англию, - добавил он.
По всему дому зазвучал бой часов. Наступил полдень - время, когда начинался день Габриель. Айрин моментально бросилась к лестнице, чтобы поделиться с ней радостью.
- Бабушка! Смотри, какую брошь сотворил мистер Лукас!
Габриэль остановилась в дверях: брошь ее поразила. Она почувствовала, что ее лицо запылало от зависти. С ней это случалось, когда она чего-то сильно хотела, но не могла получить. Ей вдруг захотелось забрать свой подарок, но она вовремя сдержалась.
- Да, это настоящий шедевр, - сказала она, с трудом преодолев свою слабость и показав себя достойной бабушкой. - Не помню, когда я в последний раз видела такую красоту. Поздравляю тебя, Айрин, и благодарю вас, мистер Лукас, за ваше мастерство. Вы подготовили счет за работу?
Она никогда не оставалась в долгу перед работниками, щедро расплачиваясь с ними. Этому научило ее нищенское детство, когда в карманах всегда было пусто. И совершенно иначе она относилась к богатым мужчинам, от которых получала все, что хотела.
В этот вечер Габриэль устраивала прием. Дом освещался десятками канделябров. Габриэль сознательно не проводила в дом электричества, считая, что электрический свет не украшает женщину. Гости были в вечерних нарядах. На верхней галерее над гостиной расположился оркестр. Звучала музыка. По этому случаю Айрин надела новое платье, сшитое по последней моде, из шелка кремового цвета с кружевами. Единственным украшением была новая брошь, которая мгновенно приковала к себе все взоры, как только Айрин появилась в зале.
Вдруг она почувствовала чей-то взгляд сзади. Оглянувшись, она заметила среди гостей Грегори Барнетта, который смотрел на нее мрачным и недовольным взглядом. Казалось, он только что появился в доме. В его глазах она прочла неприкрытую неприязнь. Кто-то обратился к ней с вопросом, но она его не расслышала, ощущая на своем затылке тяжелый взгляд Грегори и почувствовав, что сейчас он подойдет к ней.
- А что вы, черт побери, здесь делаете? - прошипел он ей прямо в ухо, стоя за ее спиной и почти скрежеща зубами.
- Меня пригласили, - быстро повернувшись, сухо ответила Айрин.
- Пригласили? Кто вас пригласил? - гневно спросил он, будто застал на месте преступника. - Неужели вы не понимаете, что вам здесь не место!
- Почему же? - невинным голосом спросила она.
- Вы находитесь в одном из самых одиозных домов Парижа. Все эти женщины не что иное, как продажные шлюхи. Их единственное различие в цене, за которую они себя продают. Ни один приличный мужчина не пригласил бы вас сюда. Сегодня я вернулся в Париж и позвонил в отель, где мне сообщили, что вы несколько дней назад выехали оттуда. Естественно, я предположил, что вы вернулись в Лондон. Если бы я знал, что вы откажетесь ехать со мной в Лондон ради кого-то, посмевшего пригласить вас сюда, я бы не допустил этого безобразия.
Айрин чуть не задохнулась от ярости. Как он смеет диктовать ей, с кем и где ей проводить время?
- Я не считаю нужным отвечать на ваши вопросы.
- Вам придется ответить, если вы собираетесь работать со мной и мистером Фаберже. Сомневаюсь, что кто-то из этих джентльменов пожелает встретиться с вами в салоне Фаберже, придя со своей супругой, и купить дорогую вещь из ваших рук.
- Вы собираетесь меня уволить, еще не начав со мной работать? - спросила она с вызовом.
- Пока нет. Даю вам еще один шанс. Одевайтесь, и я немедленно уведу вас отсюда.
Айрин не шелохнулась.
- Куда вы собираетесь меня уводить? - сердито спросила она.
- До ужина здесь пока далеко. Поэтому приглашаю вас в ресторан, а потом устрою вас в гостинице.
Айрин решила, что пора раскрыть карты.
- Мне не нужна гостиница. Я останусь в этом доме до отъезда из Парижа, то есть до послезавтра. Я должна сообщить вам одну важную вещь: Габриэль Роже - моя бабушка.
Грегори вытаращил глаза, потом прищурился. Он не поверил своим ушам. Не успел он опомниться от этого известия, как к ним пристала молоденькая блондинка с кукольным лицом и в платье со стеклярусом.
- Позвольте спросить вас, - без лишних предисловий выпалила она. - Я сгораю от зависти. Это Лалик, что надето на вас?
Айрин, оторопев, не поняла, чего от нее хотят.
- Что вы имеете в виду? - равнодушно спросила она.
- Ваша брошь? Это ведь Рене Лалик, я не ошиблась?
- Нет, это не Лалик.
Подскочившая к ним другая дама высказала свое мнение:
- Тогда это наверняка Фуке. Чудная вещь! Любая женщина здесь готова сорвать ее с вас.
- Вы обе ошибаетесь. Это Анри Вевер. Я узнаю его среди тысячи ювелиров, - раздался еще один женский голос.
Айрин имела все основания чувствовать себя польщенной: ее дизайн перепутали с работами таких именитых художников. Но ситуация все больше становилась неуправляемой. Дебют состоялся. Сбежались возбужденные дамы, облепив ее со всех сторон. Айрин почти задыхалась в густом аромате духов, пудры, помады. Женщины словно обезумели. Кто-то цеплялся за брошь, другие злились, что она не раскрывала имени дизайнера, обещая его не разглашать. Неизвестно, чем бы закончился весь этот переполох, если бы не подоспела Габриэль.
- Разойдитесь, милые дамы. Я вам скажу имя дизайнера, дайте ей только вздохнуть.
Расчистив дорогу, она провела Айрин сквозь толпу гостей, с любопытством рассматривающих ее. Грегори терпеливо ждал. Когда она поравнялась с ним, он обнял ее за талию и быстро вывел из зала. Габриэль горой встала в дверях, преграждая дорогу обезумевшим гостям, чтобы никто не увязался за ними. Выйдя в вестибюль, Айрин схватила накидку, которую служанка принесла из ее спальни. Они стремглав выбежали из дома и сели в первый попавшийся кеб.
- К "Максиму", - скомандовал Грегори и, сев рядом с Айрин, добавил: - А брошь советую вам снять, пока вас не разорвали на куски.
Откинувшись на спинку сиденья, Айрин взорвалась от смеха. Грегори тоже не удержался, и оба дружно расхохотались, вспоминая весь этот абсурд.
- Ну не безумие ли? - задала она риторический вопрос Грегори.
- Нет, обыкновенная алчность! - вздохнув, ответил Грегори, и вдруг выражение его лицо стало серьезным.
- Если так, зачем вы пришли в этот дом? - спросила она.
- Я давно знаком с Габриэль. Нас связывают, как вы понимаете, не интимные отношения. Друг моего отца, Луи Тиффани, когда-то взял меня под свою опеку. Я был тогда мальчиком и жил в Париже. Он-то и познакомил меня с Габриэль. С тех пор я стал бывать в ее доме вместе с Тиффани, когда позволяло время. По богатству, которым обладают Габриэль и Тиффани, они не уступают крупнейшим парижским богачам, посещающим салон графини де Лион. Эта дама, между прочим, оказывает большое влияние на французскую политику. Кстати, я собирался к ней сегодня заглянуть. После ужина можем пойти туда вместе, если пожелаете.
- Почему бы нет, ненадолго можно, - ответила Айрин. решив прояснить ситуацию. - Послушайте, я собираюсь сегодня вернуться к бабушке, у которой проживу до отъезда из Парижа, и ни в какой отель поселяться не собираюсь. Вы меня выманили из ее дома. Хорошо, я поужинаю с вами, но потом вернусь туда, когда закончится вечеринка.
- Я не собираюсь похищать ребенка, - насмешливо заметил Грегори. Короткая вспышка хохота сняла напряжение, которое было между ними раньше, в доме Габриэль, и он говорил более спокойным тоном. - Незадолго до этой свары с куртизанками я поговорил с Габриэль. Она мне сказала, когда вы уезжаете. На этот раз в Лондон мы вернемся вместе.
Айрин сжала кулаки. Этот человек диктовал ей свои условия, считая мо само собой разумеющимся. Ладно, только ради Софии она потерпит такое отношение к себе. К тому же ей предстояло работать с ним у Фаберже.
Кеб завернул на рю Руайяль.
- Приехали, - объявил возница.
Это здание Айрин уже видела снаружи, прогуливаясь по Парижу. Серый каменный дом с темно-красным навесом над входом, у которого стоял лакей в ливрее с золотыми пуговицами, был построен в восемнадцатом веке. Она слышала, что дом был недавно перестроен и заново отделан в стиле ар-нуво. Оживленная атмосфера эксклюзивного ресторана окружила их, как только они переступили его порог. Интерьер поражал роскошью и великолепием. В зале летели пробки от шампанского, звучала музыка. Больше всего Айрин удивила стеклянная крыша с растительным орнаментом - лимонами и апельсинами на фоне причудливой листвы, - выдержанным в изысканных приглушенных тонах. Их провели к столику в глубине зала. Публика была самой разнообразной: молодые аристократы и просто повесы в обществе известных куртизанок. Дамы блистали драгоценностями, на их головах покачивались плюмажи, сверкали диадемы. Слышались смех и радостные голоса.
Сделав заказ, Грегори возвратил меню официанту и впервые обратил внимание на брошь, красовавшуюся на груди Айрин.
- Хочу сделать вам комплимент по поводу вашей броши: прекрасный дизайн. Очень удачная композиция из изумрудов в современном стиле. Это ваша работа?
- Только на бумаге. Да, дизайн мой, а сделал брошь знакомый ювелир, который когда-то работал у моего отца.
- Значит, ваш талант дизайнера совпал с его мастерством ювелира?
- Увы, нет, - честно ответила Айрин. - Он ювелир с многолетним опытом. Я задумала очень сложную вещь, и мне потребовался ювелир высокого класса, который смог бы воплотить мой замысел. В свое время я училась в Школе ремесел мистера Эшби, а недавно вступила в Гильдию ювелиров.
Айрин решила не рассказывать, почему она не закончила школу и почему вынуждена была прервать учебу, сказав только, что отец пригласил ее работать в свой магазин в качестве личного помощника. Она описала, как работала в офисе за прилавком. Потом они обсудили планы их будущей совместной работы. Грегори довольно рассеянно слушал ее рассказ, но был явно восхищен ее внешностью, в особенности ее роскошными огненно-рыжими волосами. Он внимательно рассматривал ее экстравагантную брошь, задерживая взгляд на вырезе ее платья. Впрочем, мимо их столика не могла пройти ни одна дама, которая не обратила бы внимания на эту необыкновенную брошь.
Грегори заказал самые изысканные блюда, которые были в меню, и Айрин поглощала все с аппетитом, свойственным молодому растущему организму. Впервые в Париже она наелась до отвала. Габриэль, широкая и щедрая в одном, была довольно скаредной в другом, что объяснялось, по-видимому, ее голодным детством. Она была хлебосольной по отношению к гостям, но Айрин, ставшую теперь членом ее семьи, она ограничивала в еде, как, впрочем, и себя. Она не скрывала, что продукты, оставшиеся от банкета, отдает слугам, и этого хватает им на целую неделю. Только в шоколаде Габриэль себе не отказывала, что, к сожалению, портило ее фигуру. Айрин часто выходила из-за бабушкиного стола совершенно голодной.
Грегори был покорен ее искренностью и естественностью, а в особенности ее аппетитом. Он чувствовал, что между ними пробегают флюиды взаимного притяжения, но оба старались не придавать им значения.
- Вы не думали серьезно заняться ювелирным дизайном? - спросил он.
Они только что полакомились имбирным шербетом с шампанским, и Айрин с новым энтузиазмом принялась за филе из ягненка с гарниром, поданное на серебряном блюде.
- Я только об этом и мечтаю, - ответила она. - Конечно, можно было бы работать у Картье или другого ювелира его уровня, но это означало бы, что я должна полностью подчинить себя чужой воле, другим правилам, а мне этого очень не хочется. Я впервые на короткий миг ощутила свободу и не хочу ее потерять. Мечтаю открыть собственное дело, а пока… - задумчиво добавила она, - пока буду набираться опыта и продавать работы Фаберже. Безусловно, это престижная работа. Благодаря ей я в скором времени смогу получить кредит в банке и открыть свой бизнес.
- Вы столкнетесь с большими трудностями на этом пути.
- С какими именно?
- Вы женщина.
Зеленые глаза Айрин вспыхнули гневом.
- Какое это имеет значение - мужчина вы или женщина?
- В вашем случае, возможно, никакого.
- Почему только в моем случае? Любая женщина должна иметь равные шансы с мужчиной.
- К сожалению, мир так устроен, что в бизнесе женщина всегда уступает мужчине.
- Только потому, что у женщины меньше возможностей получить равное образование с мужчиной, но это скоро изменится в нашу пользу.
- И вы думаете, что в этом счастье? - спросил он, подчеркивая каждое слово.
- У вас, как у всех мужчин, пристрастное отношение к женщинам. Вы хотите подчинить себе женщину.
Грегори поднял бежал с вином и задумчиво посмотрел на него, словно в магический кристалл, потом поставил его на стол.
- Позвольте вам возразить. Когда моя жена решила вернуться на сцену, она этого добилась. Это было ее собственное решение. Мы оба знали, что это означает конец нашего брака, и эту цену она заплатила за свой выбор. Я не собирался ее удерживать, потому что мне отвратительна сама идея подавления одного человека другим.
Айрин стало неловко.
- Извините меня. Я совсем забыла, что вы были женаты.
Он бросил на нее саркастический взгляд.
- Почему был? Я и сейчас женат, Я еще не разрубил этот узел. Просто мы цивилизованно разошлись, и каждый живет своей жизнью. Меня вполне устраивает такое положение, и впредь я тоже не намерен связывать себя узами брака.
- Это полностью совпадает с моим отношением к браку, - сообщила Айрин.
- Я достаточно зрелый и здравомыслящий мужчина. Любовь для меня существует, но вне зависимости от брака. Я допускаю легкую степень безумия. Каждый из нас переживает состояние влюбленности, но это временное состояние. Когда дурман рассеивается, ты оказываешься один на один с суровой реальностью.
- Вы циник. Я совершенно не согласна с вашей точкой зрения.
- Вы очень разочаровали бы меня, если бы согласились со мной. Могу только пожелать, чтобы вы как можно дольше сохраняли свои романтические взгляды.
- Я говорю не об эфемерных увлечениях. Лично я уверена, что можно всю жизнь любить друг друга. Конечно, немногим выпадает такое счастье. Но я верю, что это возможно.
Грегори улыбнулся.
- Предоставляю вам возможность убедить меня в вечной любви, хотя бы на сегодняшний вечер. Давайте выпьем за любовь. За то, чтобы вы испытали такую любовь.
Айрин не сразу подняла бокал, решив, что он снова издевается над ней, но в его взгляде не было и тени насмешки. Напротив, в нем было нескрываемое восхищение ее персоной.
- За любовь, - сказала она наконец в ответ на его тост.
Они выпили вина, улыбаясь друг другу, а когда официант наполнил бокалы, снова улыбнулись. Кажется, царящая в "Максиме" атмосфера веселья полностью их захватила.
Сейчас они непринужденно болтали о разных пустяках, а когда подали сыр, посыпанную сахарной пудрой землянику и кофе с ликером, десерт показался Айрин слаще нектара.
Выходя из ресторана, они лицом к лицу столкнулись с одной из тех дам полусвета, которые были сегодня в салоне Габриэль. Она бросилась за ними.
- Я зайду к вам завтра утром, - быстро проговорила она на ходу. - Никого не принимайте, пока мы не поговорим.
Айрин в недоумении посмотрела ей вслед. Грегори объяснил, в чем дело.
- Кажется, это одна из ваших потенциальных заказчиц, которые осаждали вас в салоне Габриэль. Вероятно, она уверена, что вы готовы сделать для нее эскиз будущего шедевра. Думаю, этот ажиотаж закончится только тогда, когда вы покинете Париж. Завтра утренним поездом мы вместе уезжаем в Лондон.
Грегори сказал это, когда Айрин садилась в кеб. Услышав его безапелляционное заявление, она плюхнулась на сиденье.
- Послушайте, я не намерена ехать с вами завтра. Я собиралась уезжать только через два дня, - возмутилась она. - Если мои работы пользуются таким спросом, было бы глупо отказываться от заказов.
- Глупо оставаться здесь, - сухо заметил он, - когда у вас нет ни мастерской, ни своего ювелира, ни места, где можно показать свои работы.
- У меня есть свой ювелир - мистер Лукас, который сделал эту брошь. Он всегда рад со мной сотрудничать.
- Не думаю, что он легко расстанется с хорошим и насиженным местом у Бинга ради сомнительной перспективы сделать несколько дорогих безделушек для горстки куртизанок. Как гласит пословица: "Сначала научись ходить, а потом бегай". Наберитесь терпения, Айрин, ваше время придет.
Она понимала, что он прав, но ее бесил его тон, не терпящий возражений. В нем снова сквозила уверенность в превосходстве мужчины над женщиной, чего она совершенно не выносила.
Короткое перемирие закончилось.