- После таких ваших слов мне лучше вернуться к Габриэль, холодно произнесла она. - Поезжайте без меня к своим друзьям, а я зайду с черного хода, если гости еще не разошлись.
- Как хотите, - рассеянно бросил он, погрузившись в собственные мысли. - Выспитесь перед дальней дорогой, а в половине восьмого утра я за вами заеду.
- Но я еще не решила, что поеду с вами, - отрезала Айрин.
Грегори выглядывал из окна экипажа, будто не слыша ее слов, а потом вскользь заметил:
- Не думайте, что Габриэль будет удерживать вас у себя. Вряд ли она будет в восторге от вашей затеи выполнять заказы для куртизанок. В этом смысле мы с ней полностью солидарны, хотя и по разным соображениям.
Айрин прикусила губу.
- У меня другое мнение на этот счет, - твердо заявила она.
Грегори ничего не ответил, и до конца пути оба молчали.
Подъехав к дому, Айрин увидела, что во всех окнах еще горит свет, но у подъезда нет ни одной кареты. Все гости разъехались. Грегори проводил ее до двери.
- Только не будем притворяться и говорить, что провели прекрасный вечер. Просто пожелаем друг другу доброй ночи.
- А я искрение считаю, что это был незабываемый вечер, - возразила Айрин.
- Ну что же, могу только подтвердить ваши слова, - ответил он.
В этот момент открылась дверь, и он вдруг по-новому увидел ее освещенное лицо, такое милое, женственное и притягательное, и вспомнил тот первый миг, когда познакомился с ней. Уже тогда его словно током ударило, когда он поймал на себе взгляд ее изумрудных глаз. Нет, теперь он не оставит ее в Париже одну.
- Доброй ночи, Айрин. Я буду завтра в половине восьмого утра.
В полном смятении Айрин вернулась в дом, видя, как слуги снуют между гостиной и кухней, вынося подносы с грязной посудой.
- Где бабушка? - спросила она одного из них.
- Мадам Роже у себя в спальне. Она просила передать, чтобы вы зашли к ней.
Айрин быстро поднялась по лестнице и увидела Габриэль, готовящуюся ко сну, лежащую в постели с черными атласными простынями и подушками, без грима, без корсета, в шелковой ночной сорочке, под которой угадывались ее обвисшие груди. Она видела пожилую грузную женщину с распущенными крашеными, свисавшими на плечи волосами. Сняв очки, она отложила книгу, которую читала в этот момент, и недовольно посмотрела на Айрин.
- Я поздно пришла, да? - робко спросила Айрин. - Наверное, я тебя разбудила?
- Поздно? - насмешливо фыркнула Габриэль. - В Париже до рассвета не бывает поздно. Ты мне сейчас напомнила твоего отца, этого невыносимого ханжу, это самый смехотворный вопрос, который можно задать парижской куртизанке.
Взяв себя в руки, Айрин села на край кровати и пристально посмотрела на Габриэль.
- Ты сердишься на меня? Чем я тебя разозлила?
- Этой брошью ты испортила мне весь вечер. В моем салоне еще никогда не было такого скандала. Все дамы просто взбесились, когда я дала тебе ускользнуть. После твоего ухода вечер был скомкан. Многие ушли раньше времени. Такого унижения я еще никогда не испытывала.
- Кстати, я встретила одну них, когда мы выходили от "Максима". Она сказала, что зайдет сюда завтра.
- Что?! Она так сказала? - Габриэль побелела от ярости. - Кажется, не она одна будет завтра осаждать мой дом. Надо сказать слугам, чтобы никого не пускали. Я не собираюсь превращать свой дом в рекламное агентство, - сказала она, погрозив Айрин пальцем - Здесь ты не сделаешь ни одного эскиза, ни для кого. Понятно?
Айрин искренне сожалела, что невольно доставила Габриэль неприятности, но решила выстоять до конца, как ей уже не раз случалось в доме отца.
- Тебе не придется держать дом на замке, - ровным голосом произнесла Айрин, пытаясь сохранять самообладание. Я уезжаю. Грегори хочет, чтобы завтра я ехала с ним в Лондон. Я покидаю тебя раньше, чем собиралась.
Габриэль не на шутку расстроилась:
- Но ты еще вернешься? Ты же не бросишь меня навсегда?
- Конечно, вернусь. И обещаю, что буду тебе писать.
Взяв дрожащую руку Габриэль, Айрин прижалась к ней щекой. Они расцеловались.
- Ты славная девочка, - сказала Габриэль, вытирая слезы. - Я буду скучать по тебе.
- Я тоже. Давай попрощаемся сейчас. Завтра не хочу тебя рано будить.
- До свидания, моя дорогая. - Габриэль снова вытерла слезы. Когда Айрин уже дошла до двери, она снова окликнула девушку. В голосе Габриэль послышались заискивающие нотки: - Задержись на минутку, Айрин. Знаешь, если тебе придет в голову сделать для меня эскиз красивой броши, ты доставишь мне большое удовольствие, - хитро сказала она.
Айрин, не задумываясь, кивнула:
- Я обязательно сделаю эскиз и вышлю по почте, а мистер Лукас сделает брошь.
- Да-да, дорогая! Буду с нетерпением ждать!
Направляясь к себе в комнату, Айрин думала о просьбе бабушки. Ей очень захотелось выполнить эту просьбу в знак благодарности за гостеприимство и щедрость Габриэль. Айрин поняла, что Грегори хорошо разбирается в женщинах, в частности, в представительницах полусвета. Он оказался прав и в отношении Габриэль, которая даже не пыталась удерживать Айрин в своем доме и, уж конечно, не потерпела бы никаких заказов со стороны ее молодых соперниц. Причина этого заключалась в элементарной женской зависти. В глубине души Габриэль завидовала своим молодым коллегам по древней профессии. Они испортили ей вечер, притом с типичной для этого круга жестокостью и бесцеремонностью. Вот почему Габриэль решила им отомстить, преградив дорогу к Айрин. Только этого ей не хватало, чтобы Айрин делала для них украшения! Она уже предвкушала, как будет торжествовать, когда появится перед ними с уникальной брошью. Да они просто лопнут от зависти!
Когда точно в половине восьмого появился экипаж, в котором сидел Грегори, Айрин уже стояла на лестнице с упакованным багажом. Он вышел из кеба и подошел к ней.
- Очень рад, что вы решили ехать со мной, - проговорил он.
Айрин поджала губы, как бы желая сказать, что обстоятельства вынудили ее принять это решение.
- У меня не было другого выхода, - честно призналась она.
- Не отчаивайтесь. Я же предупредил, что у вас все впереди. Иначе и не может быть.
Втайне Айрин была благодарна ему за эти слова, но даже теперь в нем чувствовалось мужское превосходство, чего она не выносила. Интересно, как бы он заговорил, если бы она и сейчас отказалась с ним ехать?
Их путешествие оказалось для нее весьма необычным и по-своему незабываемым. Грегори заказал билеты в вагоне первого класса. Они ехали в полном комфорте. На Северном вокзале Парижа он купил кучу журналов и несколько английских газет, тем самым проявив к ней особое внимание. Это показалось ей немного странным. Каждый раз, глядя в газетные строчки, она чувствовала на себе его взгляд. Когда она поднимала глаза, он, наоборот, погружался в чтение. Таким образом, они ни разу не встретились взглядами. Айрин казалось, что он внимательно ее изучает, словно впервые видит, но старается не смущать ее своим внимание. Он сообщил, что продажа подготовленной для Парижа коллекции изделий Фаберже будет производиться по тому же принципу, что и в Лондоне. Пока было неясно, собирается ли знаменитый российский ювелир открывать свой магазин в Париже. Когда они обсуждали будущие торги, на которых им предстояло вместе работать, Айрин чувствовала себя легко и свободно, а во время прогулок или сидя на палубе, когда они пересекали Ла-Манш, она постоянно ощущала в его присутствии волнение и напряжение. Она чувствовала каждое его движение, когда они, будто невзначай, слегка прикасались друг к другу. Айрин казалось, что между ними в любой момент вспыхнет искра наподобие вольтовой дуги. Она не могла избавиться от этого ощущения, как ни пыталась отделаться от него. Она старалась избежать любого, даже случайного прикосновения. По прибытии в Лондон на вокзал Виктория-стейшен Айрин, надев перчатки, вцепилась в свою дамскую сумочку, чтобы не касаться его руки, которую он протянул, чтобы помочь ей выйти из вагона.
Когда они в сопровождении носильщиков, которые несли их багаж, вышли из здания вокзала, Грегори предложил проводить Айрин до дома, но она категорически отказалась.
- В этом нет никакой необходимости, - заявила она. - Возьмем два кеба, и каждый поедет отдельно. Я просила передать нашей экономке на Милтон-сквер, что приезжаю сегодня. Не беспокойтесь, мне не придется скучать в одиночестве в пустом доме.
Она тактично не упомянула о мачехе. Для нее было невыносимо говорить с ним о Софии. Пройдя через турникет на выходе из вокзала, они увидели Софию. Она уже поджидала их, радостно улыбаясь, и при виде Грегори засияла. Айрин не обманулась: она увидела в глазах мачехи любовь к этому человеку.
- Как мило с твоей стороны, что ты пришла меня встретить, дорогая София! - с трудом выговорила Айрин.
- Я была так счастлива, получив известие о твоем возвращении, что мне не терпелось тебя увидеть. Как же я могла усидеть дома? - сказала София, когда они обнялись, и, обращаясь к Грегори, добавила: - Как поживаете, мистер Барнетт? Айрин уже сообщила мне приятную новость, что получила предложение работать у мсье Фаберже вместе с вами.
- Очень рад видеть вас, миссис Линдсей, - ответил он. - Позвольте, милые дамы, я провожу вас до кареты.
- Я сегодня на "даймлере", - сообщила София. В последнее время я езжу на автомобиле. Разрешите вас подвезти?
- Благодарю вас, но не смею отнимать у вас время.
Они втроем дошли до стоянки, где их ожидала машина с шофером. На водителе была новая форма - водительская куртка песочного цвета и фуражка с черным околышем. Айрин вспомнила, что Софии никогда не нравилась прежняя форма водителя цвета серого булыжника, во вкусе Эдмунда. Это свидетельствовало о том, что София решила внести изменения в свою жизнь уже в роли вдовы. Когда дамы сели в автомобиль, а шофер занял место за рулем, София пригласила Грегори отобедать у них в доме в один из ближайших дней.
- Вы очень добры. Спасибо за приглашение, - учтиво поблагодарил Грегори. - До свидания, миссис Линдсей. А с вами, Айрин, прощаемся до завтра.
Когда машина тронулась, София вопросительно посмотрела на падчерицу.
- До завтра? - переспросила она.
- Мы встречаемся с мистером Барнеттом в отеле "Бернер". Нам надо выбрать подходящее место для торгов.
- Ах вот как! - София, казалось, была удовлетворена ответом, слегка похлопав ее по колену. - А теперь расскажи, как там Париж, как бабушка, я просто умираю от любопытства. В общем, обо всем и в подробностях.
"И, разумеется, о Грегори", - подумала про себя Айрин. У нее было тяжело на душе. Совершенно очевидно, что София пришла на вокзал в надежде увидеть его. Она так и думала, что Грегори прибудет в Лондон тем же поездом, что и Айрин. Как же тяжело было Айрин причинять боль Софии, которая всегда была очень добра к ней, но еще больше боялась за себя. Это возращение было самым тягостным в ее жизни.
Глава 11
Через три недели огромный номер люкс в отеле "Бернер", в котором разместилась выставка-продажа изделий Фаберже, был открыт для посетителей. Закончив последние приготовления в комнате, находящейся по соседству с офисом Грегори, Айрин прошла в выставочный зал, где уже собрались продавцы, готовые принять первых покупателей. Продажа товаров не входила в ее задачу, за исключением случаев крайней необходимости. В основном она занималась организационными вопросами. Гостиничные апартаменты, где располагалась экспозиция, приобрели совершенно новый вид и стали неузнаваемыми по сравнению с тем, как они выглядели раньше. В них установили шкафы, витрины, застекленные демонстрационные столы, которые придали помещению вид эксклюзивного магазина, чем он, по сути дела, и являлся на период торгов.
Перед открытием Айрин пришлось немало потрудиться - под руководством и контролем Грегори. Дома она постоянно ловила на себе тоскливый вопросительный взгляд Софии, когда торопилась на встречу с Грегори. Этот немой взгляд красноречиво говорил, с какой радостью София оказалась бы на месте падчерицы, чтобы увидеть Грегори. И ее можно было понять. Она стала вдовой, свободной и совсем еще нестарой женщиной, которая, естественно, стремилась снова устроить свою жизнь. Айрин догадывалась, что София втайне мечтает возобновить романтическую связь с Грегори, так быстро оборвавшуюся по независящим от нее причинам. В эти напряженные дни о званых ужинах не могло быть и речи. Грегори был слишком занят подготовкой торгов, а Айрин ему во всем помогала, испытывая внутреннее удовлетворение от того, что стала для него незаменимым помощником, на которого он может полностью положиться. Несмотря на собственный штат ассистентов, письменную работу Грегори поручал только ей, и Айрин охотно выполняла его задания, вникая во все детали, набираясь опыта, который мог пригодиться в будущем. Она часто слышала от него слова похвалы, но нередко он был резок и нетерпим. Иногда они спорили и цапались, чуть ли не пуская в ход кулаки.
Фаберже нанял Грегори вместо внезапно скончавшегося Эдмунда Линдсея, всего на месяц - только на время лондонских торгов, поэтому в будущем Айрин предстояло работать с его преемником. Она пыталась убедить себя в том, что это хорошо, что их пути наконец разойдутся. Его близкое присутствие волновало ее. Айрин постоянно чувствовала его, даже на расстоянии: когда он что-то писал за дальним столом, склонив голову над бумагами, когда видела в окно его силуэт. Айрин не пыталась анализировать свои чувства. Она старалась убедить себя в том, что этот человек ей совершенно безразличен, объясняя свое волнение естественным влечением между мужчиной и женщиной, которое возникает при частом общении друг с другом. С дрожью вспоминала она о том, в каком приподнятом и возбужденном состоянии постоянно пребывала во время их совместной поездки из Парижа в Лондон. Однако первый удар случился еще раньше: когда Грегори вошел в номер гостиницы, в котором она была с Фаберже.
- Идут! - разнеслось среди продавцов, которые гадали, кто будет сегодня первым посетителем. Член королевской семьи из Европы? Знаменитость или титулованная особа?
Привратник распахнул двери и отступил в сторону. В зал вошла дама в шелковом костюме оливкового цвета, в шляпе величиной с колесо автомобиля и с развевающимися перьями и лентами, из-под которой виднелись ее золотистые волосы, зачесанные в стиле мадам Помпадур. Айрин сразу узнала в ней одну из знаменитых "гейэти-герлз". Открытки с их портретами продавались во всем Лондоне, и все мужчины сходили по ним с ума. Это была Лилиан Роз - жена Грегори.
- Доброе утро, Грегори, - весело сказала она. - Я подумала, кому, как не мне, быть вашей первой покупательницей?
Грегори слегка прищурился. Казалось, ее визит не был для него неожиданностью.
- Ты хочешь, чтобы у тебя был самой большой выбор, не так ли?
- Да, я привыкла открывать шоу. Я всегда впереди, а все остальные за мной, - с хвастливой улыбкой заявила она.
- Что бы ты хотела посмотреть?
- Мне нужен портсигар для мужчины, - с деланным простодушием объявила она, бравируя своим искусством покорять публику.
- И ничего для себя? - спросил Грегори.
- Возможно, мне захочется купить все, что здесь есть.
Она театрально расхаживала по залу, размахивая перьями шляпы и сверля глазами все выставленные на обозрение диковинки. Айрин уже направлялась к витрине с портсигарами. Лилиан мгновенно подскочила туда.
- Покажите мне самый-самый, - высокомерно потребовала она.
Следуя заведенному Фаберже правилу обслуживания клиентов, Айрин повернулась к шкафу с зеркальными дверцами и выбрала две белые коробочки, обтянутые внутри белым шелком, на котором был изображен российский двуглавый герб, под ним стояло имя Фаберже. В такие коробочки были упакованы все изделия фирмы Фаберже. Айрин выставила на прилавок коробочки и, взяв одну из них, открыла крышку. В ней находился великолепный портсигар из эмали серо-стального цвета с позолотой, по краям которого поблескивала россыпь розовых бриллиантов. Потом она взяла вторую коробочку и открыла ее. В эксклюзивном магазине не принято подолгу показывать одно и то же изделие. Закрыв обе коробочки, она достала новые. Пока что она демонстрировала изделия среднего ценового уровня, заглядывая в прейскурант, чувствуя, что Лилиан еще не готова к самым дорогим изделиям. Наконец внимание покупательницы привлек красный портсигар с рифленой поверхностью с замком, украшенным сапфиром-кабошоном. Наблюдая за Лилиан Роз, Айрин втайне спрашивала себя, что было причиной разлада между Грегори и его артистической женой. Зная его взгляды на любовь и брак, Айрин предположила, что Лилиан просто ему наскучила и он "вернул" ее сцене. Когда-то они, наверное, идеально подходили друг другу. Он - блестящий и мужественный, она - красотка обложки журнала. Их теперешние отношения внешне казались вполне дружественными: он любезен с ней, она кокетлива. Увидев Лилиан, Грегори сразу подошел к ней, поинтересовавшись ее успехами в новом шоу "Гейэти".
Стоя у прилавка, Айрин наблюдала за происходящим в зале. Тем временем салон наполнился посетителями. Все продавцы были заняты работой. И вдруг Айрин обомлела. В зал вошла… София. От ее вдовьего траура не осталось и следа. На ней было яркое фиолетовое платье из шелка и шляпа с вуалью в черных мушках, придававшая ей романтический вид. Она разговаривала с Грегори. "Зачем она преследует этого ловеласа, - думала про себя Айрин, - он не способен на любовь, короткая любовная история в Ницце давно закончилась, не надо пытаться ее оживить".
Голос Лилиан отвлек ее от этих невеселых мыслей:
- Вы не могли бы придержать для меня эту вещь до конца дня?
- Нет, мисс Роз, - коротко ответила Айрин.
Когда Лилиан Роз отошла от прилавка, разгуливая по залу, Айрин поискала глазами Софию. Ее уже не было в зале. Немного погодя, когда Айрин надо было передать Грегори срочное сообщение, она прошла к нему в кабинет и, постучав, вошла. София была здесь. Грегори, опершись на край стола, стоял перед Софией, а она сидела напротив, внимательно слушая его. Когда вошла Айрин, оба одновременно повернули головы в ее сторону. На лице Софии появилась вымученная улыбка: ей явно не хотелось прерывать разговор с Грегори.
- Я пришла, чтобы повидаться с тобой, - произнесла она.
Получив записку от Айрин, Грегори немедленно занялся делом.
- Не будете ли вы так любезны, Айрин, показать миссис Линдсей пасхальные яйца? - сказал он, обращаясь к девушке. - Думаю, это самое интересное во всей экспозиции.
- Рада была увидеться с вами, мистер Барнетт, - ответила София, поднявшись. - Надеюсь увидеть вас в субботу вечером у нас на Милтон-сквер.
- Буду рад нанести вам визит, миссис Линдсей.
Айрин напряглась. Ее неприятно поразили слова Софии. Она не понимала, почему ее разозлила не столько настойчивость мачехи, навязчиво продолжавшей искать с ним встречи, сколько готовность, с которой он принял ее приглашение. Еще никогда мачеха не вызывала в ней такого раздражения.
- Как тебе нравится мой новый наряд? - спросила София, когда они с Айрин вышли из кабинета.
- Ты выглядишь очень элегантно, - упавшим голосом ответила Айрин.
София не почувствовала ее настроения.