Элли вспомнила, что, когда не стало мамы, все хлопоты по хозяйству взял на себя отец. Он варил обед, стирал и гладил белье, мыл полы. Шура-Колобок всю зиму маялась радикулитом и в основном сидела в детской или валялась на своей узкой койке в кухне.
Она заставила себя вернуться к реальности.
- Я бы очень хотел написать монография о ваш покойный муж, - сказала Элли, поправляя мешающие ей очки.
- Могу порекомендовать вам вот это. - Мила взяла с полки на стене тонкую брошюру и протянула ее Элли. - Там отмечены основные вехи его жизни и творчества. Если вам пригодится, можем заключить контракт, и я продам вам свое авторское право на издание в Соединенных Штатах.
- Спасибо. - Элли полистала брошюру. В ней, как она и подозревала, не было ничего интересного. - Американский публика любит интимные подробности из жизни знаменитостей. - Она изобразила виноватую улыбку. - Простите, но мы так устроены.
- Я понимаю.
Лицо Милы приобрело озадаченное выражение.
- Я купил бы эту картину, если бы… как это говорить… знал о жизни мистера Барсова побольше. И эту, и, быть может, что-то еще. Я собираться открыть салон современной русской живописи в Америка. Мне нужны интересный факты из биографий художника.
Мила часто заморгала. С ней это случалось, когда она нервничала. Рука с зажигалкой стала дрожать еще сильней, и ей не сразу удалось прикурить сигарету.
- Эта картина стоит дорого, - сказала она. - Один француз готов купить ее за десять тысяч долларов. Я сказала: отдам не меньше, чем за пятнадцать.
- О! - вырвалось у Элли. Она вспомнила, как радовался отец, когда продал свою "Женщину в качалке", для которой позировала больная гриппом мама, за шестьсот пятьдесят долларов. - Разумеется, она того стоит.
- Вы ее берете?
Мила смотрела на Элли хищным взглядом профессиональной торговки.
- Вероятно. Если мы с вами сумеем договориться.
- Я обещаю вам достать разрешение на вывоз картины за границу. Это будет нелегко, но у меня есть связи в Министерстве культуры.
- Очень хорошо.
- Давайте попьем кофе. - Мила сняла трубку телефонного аппарата и сказала: - Леля, принеси в студию кофе и бисквиты. Элли вздрогнула от неожиданности, и это не ускользнуло от взгляда Милы. - Вам холодно? - поинтересовалась она.
- Пожалуй. Как вы назвали… экономка?
- Леля. На самом деле ее зовут Елена. Это уменьшительное имя. Как и Элли. Оно происходит от Элен, если я не ошибаюсь.
Мила пристально смотрела на девушку.
- Бабушка зовет меня Еленой. Бабушка говорить по-русски почти без акцента. Ле-ля, - сказала она по слогам. - Мне очень понравился этот имя.
Мила насыпала в чашки растворимый кофе из банки и залила его кипятком. Потом достала из шкафчика непочатую бутылку коньяка и большие пузатые рюмки. Элли удивилась. Если ей не изменяет память, Мила раньше не притрагивалась к спиртному.
- Выпейте, и вам станет тепло.
Она что называется от души налила в рюмки коньяка и выпила свою залпом. Элли лишь намочила губы.
- Итак, вы хотели что-то спросить у меня. - Мила уже зажгла новую сигарету. - Спрашивайте. Можно откровенно. Но сперва вопрос задам вам я. Кто рекомендовал вам картины моего покойного мужа? Насколько я знаю, его творчество за пределами России не слишком известно.
В ее голосе чувствовалась недоброжелательность.
- Ошибаетесь. Один русский художник, который живет сейчас в Америка, сказал мне…
- Его фамилия, - потребовала Мила.
- Шубин.
Она чуть было не сказала "Шуберт" и от волнения вспотела.
- А, этот прохиндей. Я думала, он давно подох где-нибудь под забором. А он, оказывается, выехал за бугор.
Мила явно огорчилась.
- Этот человек сделать вам что-то нехорошее? - спросила Элли, пытаясь не смотреть на Милу.
- Он поливал меня грязью на каждом углу. Он говорил, будто я сгубила Барсика.
- Что вы сказал? Простите, но я не понимала.
- Ну и черт с тобой! - Мила затолкла в пепельнице недокуренную сигарету и зажгла новую. - Да если бы не я, Барсик загнулся бы еще тогда, когда умерла его первая жена. Если бы не я, он бы не написал больше ни одной картины. Вы представить себе не можете, каким он был трудным человеком и сколько горя я с ним хлебнула. Это его Тася жила, как оранжерейное растение, а на меня взвалили все, как на верблюда. Его девчонки были очень испорченные и развратные. Это Барсик их развратил - брал к себе в постель, носил на руках по комнате, когда они уже здоровыми дылдами были…
"Малыш, мы с тобой самые родные на свете люди. После твоей мамы я не смогу так ласкать ни одну женщину. Может, это плохо, малыш, но я так люблю тебя…"
Элли сделала большой глоток из рюмки с коньяком.
- Вы хотите сказать, мистер Барсов спал со своими дочерьми? - Она медленно и нарочито правильно выговаривала каждое слово. Это помогало скрыть волнение.
- Знать не знаю, что он с ними делал. Может, и спал. - Мила налила в свою рюмку еще коньяка и с жадностью выпила. - Они обе какие-то ненормальные. Старшая с детства употребляла наркотики и всякие снотворные, младшая была помешана на сексе. Она соблазнила моего пятнадцатилетнего сына. Он не выдержал позора и сошел с ума.
- Как интересно! - Элли возбужденно захлопала в ладоши. - Я бы хотел… встретиться с этими девушками. У нас в Америка очень любят подробности этого рода. Миссис Барсов, а вы не могли бы сообщить мне адрес дочерей мистера Барсова?
- Откуда мне знать, где сейчас эти шлюхи? Они сбежали, как крысы с тонущего корабля. Сразу после пожара.
- Пожар? Какой пожар? Миссис Барсов, мне кажется, у ваш муж интересная биография. Его картины будут иметь колоссальный успех у нас в Америка.
- Это она подожгла. Притворилась, будто потеряла сознание, а когда мы побежали за доктором, ее и след простыл.
- Кто?
- Младшая сестричка. Стерва из стерв. Прикидывалась овечкой и наивной дурочкой. Она меня с первого дня возненавидела. Она говорила про меня такое…
Мила захлебнулась собственной яростью и снова выпила коньяка.
- Успокойтесь, миссис Барсов. У вас замечательный репутация. Мне сказали в Художественном фонде, что вы очень милый и добрый женщина.
- Эти старые облезлые дуры из фонда всегда мне завидовали. Когда умерла Таська и Барсик остался один, они из кожи вон лезли, чтоб взять над ним домашнюю опеку, да только у них ни черта не вышло. Одна я имела ключик к этому сложному и капризному замочку. И знаете почему? Да потому что я знаю Барсика уже двадцать с лишним лет. Моя старшая сестричка была его подстилкой. Ха, а вы знаете, что это такое? У вас в Америке, небось, полным-полно подстилок. Я слышала, американки очень расчетливые - сперва доллары, а уж потом любовь. Моя сестренка была по натуре стопроцентной американкой. - Мила рассмеялась, обнажив большие искусственные зубы. - Сперва даешь ты, потом дам я. Как поется в песне: ты только кошельком погромче потряси, и я как паинька сниму свои трусы. А вот я к Барсику издали приглядывалась. Он, дурачок, так ни о чем и не догадался. Ты, мисс, понимаешь, о чем я говорю?
Элли закивала головой и даже улыбнулась.
- Ни черта ты не понимаешь, вот что я тебе скажу. Ну и черт с тобой! Это даже хорошо. Вроде бы говорю с живым человеком, а он ни словечка не понимает, лишь кивает себе головой, как истукан. Ладно, а мне-то что от этого? Лишь бы ты за мою картинку свои "зелененькие" отвалила. И гуд-бай Америке. Так вот, значит, пригляделась я и поняла, что мужичок он хоть куда, да только распорядиться своими достоинствами не может. Разменивается на всякие пустяки и на баб. Его бы в хорошие руки взять, взнуздать, оседлать - и вперед. Ну а эта его бледнолицая краля только и делала, что валялась целыми днями на диване и таскала его за собой по театрам и концертам. А называла она его как! - Мила брезгливо скривила губы. - Язык не поворачивается такую глупость повторить. "Моя единственная любовь", вот как. И все клялась ему в том, что он у нее первый и последний мужчина. Ну разве можно так портить мужчину? Их нужно в руках держать, но делать это с умом. Ты его за хвост держишь, а он хлопает крыльями и думает, что куда-то летит.
Голова Милы вдруг упала на грудь, и Элли испугалась, что она заснет.
- Как интересно! - Она громко застучала ногами по полу. - Вы настоящий русский женщина. Вы так похожи на мой бабушка!
- А хоть на черта, только денежки мне заплати! - Мила припала к чашке с остывшим кофе. - Хочешь, мисс, я расскажу тебе такую сенсацию, от которой твои и без того чокнутые соотечественники с ума сойдут?
Она хитро подмигнула Элли. Той показалось на мгновение, что Мила разыгрывает перед ней комедию.
Элли подняла свою рюмку с коньяком и, сказав "чин-чин", выпила небольшой глоток. Мила смотрела на нее теперь почти злобно.
- Легко вам живется, я погляжу. Небось, родители подкинули лимончик, а то и два "зеленых", парочку машин, виллу в Калифорнии, а может, даже и яхту с самолетом. Я же выбивалась в люди из такой грязи, что назад оглянуться страшно. А вот поди же ты - выбилась! Без чьей-либо помощи. Без чужих лимонов. Хочешь, расскажу, как я это сделала? Э, да ты все равно ничего не поймешь - у вас совсем другой менталитет, то есть мозги, плюс среда обитания. С мозгами у меня все в порядке, будьте спокойны, а вот среда была самая голодранско-пролетарская. А у этой его Таськи отец академик. И все ей досталось на блюдечке с голубой каемочкой.
- Вы хотели рассказать мне сногсшибательный сенсаций, миссис Барсов, - осторожно напомнила Элли. - Как я поняла, это касается биографии моего… простите, вашего мужа.
Мила глянула на нее исподлобья. Казалось, она чем-то обеспокоена.
- Так ты купишь у меня картину или нет? Если нет, зачем мне открывать перед тобой душу?
Элли порылась в сумочке и достала чековую книжку. Она медленно открыла ее. Мила в волнении облизнула губы.
- Сумма будет зависеть от того, что вы мне сейчас расскажете, миссис Барсов. Сенсация в Америка стоит большие деньги.
- Он жену свою до самоубийства довел. Вот что. Понимаешь? Гулял направо и налево. Она верила ему безоговорочно, а когда узнала, что он на стороне трахается, вены себе вскрыла.
- Ей кто-то сказал? Как она могла узнать?
Чтобы скрыть возбуждение, Элли достала зеркальце и подкрасила губы.
- Сказать мало. В таких случаях нужны доказательства. Поверь мне, мисс, у нас они были.
- Интересно, какие?
- И что это, мисс, ты такая любопытная на нашу русскую жизнь? Можно подумать, у вас в Америке мужья не изменяют женам.
Мила обиженно хмыкнула и, откинувшись на спинку кресла, затянулась сигаретой.
Элли молча закрыла чековую книжку и убрала ее в сумку. Она сделала вид, будто собирается встать.
- Постойте, мисс Уингрен. Я, кажется, немного перебрала. Извините.
Элли улыбнулась ничего не выражавшей светской улыбкой.
- Может, поговорим завтра?
- Завтра у меня встреча художник Шилов. У нас в Америка Шилов очень любят.
- Ну и вкус у вас. - Мила презрительно поморщилась. - Все-таки мы, русские, в этом деле больше петрим.
- До свиданья, миссис Барсов. - Элли встала и сделала шаг к двери. - Было очень приятно познакомиться с вами.
- Постой! - властно окликнула ее Мила. - Вот тебе твоя сенсация. Для первой полосы "Нью-Йорк Таймс" или другой желтой прессы. Художник Барсов пришел домой и обнаружил свою жену со вскрытыми венами в луже собственной крови. Его это страшно возбудило в сексуальном смысле, и он занимался с умирающей женщиной любовью.
- У вас есть доказательства, миссис Барсов? - спросила Элли бесстрастным тоном прокурора.
- Да, черт возьми! Самые веские. Объектив, как известно, не может лгать.
- Существуют умельцы, специализирующиеся на фотомонтаже. - Произнеся эту сложную фразу, Элли вдруг вспомнила, что она американка, и поспешила добавить: - У нас в Америка на этом зарабатывают большие деньги. Это называется шантаж. Но у меня есть знакомый эксперт, который легко определять подделка.
- Ну и катись с ним ко всем чертям!
- Простите, миссис Барсов, но я ничего не поняла. Может, вы повторите еще?
- Я сказала, что это был не фотомонтаж. Тот, кто снимал, сидел вон на той крыше. - Мила указала пальцем в окно за ее спиной. У трехэтажного дома напротив была плоская, как площадка для гольфа, крыша.
- И вы можете показать мне эта фотография, миссис Барсов?
- Это был фильм.
- Был? Вы употребили прошедшее время? Мила крепко сжала губы.
- Я больше ничего не скажу. Убирайся к черту! Не нужны мне твои вонючие доллары.
…Она передала Гарри их разговор в деталях. Он выслушал внимательно, не перебивая. Когда она закончила, сказал:
- Ты здорово блефанула, когда упомянула Шубина, но, кажется, все сошло прекрасно. Либо этот человек на самом деле эмигрировал, либо, как говорится, залег на дно. В противном случае она бы наверняка что-то знала о нем.
- Я звонила по его прежнему телефону. В его квартире живут другие люди.
- Это еще ни о чем не говорит. - Гарри подлил ей в бокал вина, пододвинул закуски. - Ешь, моя девочка. Ты за последние дни еще сильней похудела. Может, у тебя что-то с легкими? Когда мы вернемся в Штаты, я покажу тебя специалистам.
- Я не вернусь в Штаты, Гарри.
- Но ведь ты обещала.
- Но тогда я еще не знала всего.
- Чего ты не знала? - Он с тревогой заглядывал ей в глаза. - Ты можешь сказать мне, девочка, что ты узнала?
- Я поняла, что не смогу туда вернуться.
- Ладно, поговорим об этом позже. Ты веришь в то, что наговорила эта стерва?
Она кивнула.
- И в то, что отец мог заниматься любовью с твоей умирающей матерью?
Она задумчиво повертела в руке бокал с вином и поставила его на место.
- У мамы был туберкулез. Однажды - я была тогда совсем маленькой и спала в одной постели с родителями, - у нее пошла кровь горлом. Я напугалась до смерти, сжалась в комок. Я видела, как отец жадно целовал ее в окровавленные губы.
- Ты не рассказывала мне об этом, Элли.
- Я тебе много чего не рассказывала.
- Например?
Она сделала маленький глоточек вина.
- Но это очень личное, Гарри. Понимаешь, отец любил нас с сестрой очень странной с точки зрения большинства любовью. Наверное, ее даже можно назвать порочной, если посмотреть со стороны. Я сама так считала в юности. Но потом я поняла… - Она протянула руку, взяла изо рта Гарри сигарету и жадно затянулась. - Знаешь, Гарри, он так любил нас с Ксюшей потому, что мы были ее детьми. Он тосковал по ней всю жизнь. Иногда его ласки заходили слишком далеко, и он это сознавал. Потом казнил себя за это. Но это были чистые ласки, Гарри, поверь мне. Просто, как говорится, каждый воспринимает все в меру своей испорченности. Ну а мир, в котором мы живем, очень порочен.
Он протянул руку и потрепал Элли по щеке. Она попыталась улыбнуться.
- Но если твою мать можно было спасти, а он вместо того, чтобы вызвать "скорую"…
- Не надо, Гарри. Если все было так, как говорит Мила, я могу себе это представить. Поверь мне, я хорошо знала своих родителей. Умирая, мать протянула к отцу руки. Она попросила его не оставлять ее. Он прижал ее к себе. Остальное не имеет значения.
- Но кто-то запечатлел этот момент на пленку. Ощущение такое, что тот человек заранее написал сценарий и распределил роли.
- Милка боится высоты. Я видела, как она бледнеет на эскалаторе метро. Однажды, когда самолет взлетал и она случайно выглянула в окно, с ней случился настоящий припадок. Не думаю, что она притворялась. Нет, снимала не она. Тогда напрашивается вопрос: кто?
- Ты же сказала, это не имеет значения.
- Я хочу наверняка знать, кто довел мать до самоубийства. Я уверена, это сделала Мила. Но как?
- Прошло столько времени, Элли.
- Ну и что?
- Мне жаль. Мне очень жаль, что ты копаешься в прошлом вместо того, чтоб наслаждаться настоящим. Элли, мы богаты.
- Это ты богат. У меня за душой ни гроша. Я собственноручно подожгла студию своего отца. Огонь, как выяснилось впоследствии, перекинулся на дом. Помню, один мой знакомый сказал, что от меня пахнет, как от пепелища.
- У тебя богатая фантазия, Элли. Если бы это сделала ты…
- Я помню, как бежала с факелом по лужайке. Эта картина стоит перед моими глазами.
- Это галлюцинации, Элли. Зачем тебе было поджигать студию своего отца?
- Не знаю. Не помню. В моей памяти какой-то пробел.
Она зябко повела плечами и отвернулась.
- Элли, ты должна найти сестру. Она наверняка помнит.
- Нет, Гарри. Ксюша стала настоящей наркоманкой. Когда я видела ее в последний раз, она меня не узнала. Или не захотела узнать, - добавила она. - Ксюша очень изменилась с тех пор, как связалась с Борисом. Знаешь, у меня такое ощущение, будто она вышла за него замуж против своей воли. Точнее сказать, к тому времени у Ксюши уже не было воли. Это все так странно, Гарри. Ксюша никогда не рассказывала мне о том, как они с Борисом познакомились, а ведь в ту пору мы были с сестрой очень близки.
- Ты хочешь сказать, до ее замужества?
Гарри смотрел на Элли очень внимательно.
- До того, как она познакомилась с Борисом, Гарри. - Элли внезапно вскочила и схватила висевшую на спинке кресла сумочку. - Гарри, мне нужно идти.
- Куда?
- Мила сказала, что Петька сошел с ума. Она соврала, Гарри. Я должна с ним повидаться.
- Но сейчас уже двенадцатый час. Мне кажется, поздновато для визита к друзьям детства.
- Он мне брат, Гарри. В юности у нас с ним было полное взаимопонимание.
- Ты осталась все такой же наивной и доверчивой, моя девочка. - Гарри подозвал официанта и достал кредитную карточку. - Я пойду с тобой. В Москве ночами опасней, чем в Нью-Йорке. Итак, где мы будем искать твоего Дафниса?
Она уловила иронию в его интонации.
- Это совсем не смешно, Гарри. Мне очень жаль, что ты ревнуешь меня к прошлому.
- Моя дорогая, у меня нет на это права. Ведь мы с тобой всего лишь добрые знакомые.
- Мы друзья, Гарри, - поправила она.
- Это слово не дает мне никакой надежды на будущее. Если мужчина и женщина становятся друзьями, значит, у них нет будущего. Я хочу, чтоб у нас с тобой было будущее.
Она посмотрела на него странным прищуренным взглядом. Ему показалось, будто над их головами бесшумно пролетел призрак.
Она без труда нашла дом и подъезд, но этаж вспомнить не смогла. Она поднялась на лифте на самый последний и стала спускаться пешком по лестнице, разглядывая двери квартир. Она помнила, дверь квартиры Суровых была обита ярко-красным дерматином. Разумеется, с тех пор все могло измениться.
Ее ноздри уловили запах табачного дыма, и она, перегнувшись через перила, глянула вниз. Мужчина в тренировочном костюме стоял на лестнице и курил. Он поднял голову, и их взгляды встретились. Она сразу узнала его.
"Спокойно, - сказала она себе. - Если я его узнала, это еще не значит, что и он узнал меня". Она вспомнила, что у нее в сумке лежит визитка Милы. Это было очень кстати.
- Вы не может подсказать, где квартира миссис Барсов? - Она помахала перед его носом визиткой. - Я по поводу картина ее покойный муж.
Борис смерил ее долгим внимательным взглядом. Она, хоть и не без труда, выдержала его.