И все эти картины, все краски и кисти, все чистые холсты, ждущие, чтобы излить на них рассказы и чувства, и мечты… Я возненавидела их.
Я ушла спустя несколько мгновений и не возвращалась с тех пор.
Я перестала каталогизировать в уме цвета, ощущения и текстуры, перестала замечать их. И едва могла смотреть на картины, развешанные внутри усадьбы.
Нежный женский голос пропел мое имя из открытых дверей особняка, и напряжение в моих плечах немного ослабло.
Ианта. Верховная Жрица, а также благородная Высшая Фэ и друг детства Тамлина, которая взялась помочь с планированием свадебного торжества.
И которая взялась поклоняться мне и Тамлину, будто новоиспеченным богам, выбранным и благословленным самим Котлом.
Но я не жаловалась - не тогда, когда Ианта знала каждого при Дворе и вне его. Она задерживалась возле меня на мероприятиях и ужинах, рассказывая мне подробности о присутствующих, и была главной причиной, почему я пережила радостный ураган Зимнего Солнцестояния. В конце концов, она была той, кто проводил все эти различные церемонии - и я была более чем счастлива позволить ей выбирать, какие венки и гирлянды должны украсить особняк и угодья, какое столовое серебро дополнит каждый прием пищи.
Помимо этого… Тамлин платил за мою повседневную одежду, но Ианта была той, кто ее выбирал. Она была душой своего народа, посвященной Рукой Богини, чтобы вывести людей из отчаяния и мрака.
Я была не в том положении, чтобы сомневаться. Она еще ни разу не привела меня в заблуждение, и я стала страшиться тех дней, когда она была занята в своем собственном храме, руководя паломниками и своими помощниками. Сегодня, однако… Да, провести время с Иантой было больше, чем альтернативой.
Я подобрала тонкие полупрозрачные юбки своего рассветно-розового платья и поднялась по мраморным ступеням в дом.
В следующий раз, я пообещала себе. В следующий раз я смогу убедить Тамлина отпустить меня в деревню.
* * *
- Оу, мы не можем посадить ее рядом с ним. Они порвут друг друга в клочья, и кровь испортит скатерти, - под своим светло-серо-голубым капюшоном Ианта наморщила лоб, и татуировка на ее лбу, изображающая циклы Луны, изогнулась. Она замазюкала имя, которое записала мгновение назад в одну из схем рассадки гостей.
День выдался теплым, и в комнате было немного душно даже с учетом ветерка, гуляющего сквозь открытые окна. Однако Ианта не снимала свою тяжелую накидку с капюшоном.
Верховные Жрицы носили искусно переплетенные, многослойные, свободного покроя одеяния - хотя все они, конечно, по внешнему виду были далеко не матронами. Тонкую талию Ианты подчеркивал изящный пояс небесно-голубого цвета, украшенный прозрачными камнями, каждый из которых был идеально овальной формы и оправлен в сверкающее серебро. Сверху ее капюшона был венец, перекликающийся с поясом - тонкая полоска серебра с большим камнем в центре. Широкая полоса ткани крепилась под венцом таким образом, чтобы ею можно было закрыть лоб и глаза, когда Жрице нужно было помолиться, воззвать к Котлу и Матери или просто подумать.
Ианта однажды показала мне, как выглядит, когда полоска ткани откинута на лицо: видны только ее нос и полные, чувственные губы. Голос Котла. Я нашла этот вид пугающим - покрывало на верхней части ее лица каким-то образом превратило яркую, лукавую женщину в живую скульптуру, в нечто Иное. К счастью, она не опускала ткань большую часть времени. Иногда она даже полностью откидывала капюшон, чтобы позволить солнечному свету играть в ее длинных, слегка вьющихся золотых волосах.
Серебряные кольца блестели на ухоженных пальчиках Ианты, когда она записала другое имя.
- Это как игра, - сказала она, вздыхая сквозь вздернутый носик, - все эти фигурки, борющиеся за власть или доминирование, готовые пролить кровь, если потребуется. Должно быть, тебе странно к этому привыкать.
Такая элегантность и богатство - и вместе с тем дикость. Высшие Фэ не были похожи на хихикающую знать смертного мира. Нет, уж если они враждовали, то это заканчивалось тем, что кого-то распускали на кровавые ленточки. В буквальном смысле.
Когда-то я дрожала от страха в присутствии их.
Я размяла пальцы, растягивая и искажая татуировки, выгравированные на моей коже.
Теперь я могу сражаться вместе с ними и против них. Не то, что бы я пробовала.
За мной слишком наблюдали - слишком следили и оценивали. Зачем невесте Высшего Лорда учиться сражаться, если в стране вновь воцарился мир? Это был аргумент Ианты, когда я сделала ошибку, упомянув это за ужином. Тамлин, надо отдать ему должное, видел обе стороны: я бы научилась защищать себя… но разошлись бы слухи.
- Люди не намного лучше, - наконец сказала я ей. И потому, что Ианта была единственным моим новым товарищем, не выглядящим особенно ошеломленным или напуганным мной, я попыталась завязать разговор и сказала:
- Моя сестра Неста сюда бы вписалась.
Ианта вскинула голову, синий камень на макушке ее капюшона заблестел в солнечном свете.
- Твои смертные родственники присоединятся к нам?
- Нет, - я не думала приглашать их - не хотела показывать их Прифиану. Или тому, чем я стала.
Она постучала длинным тонким пальцем по столу.
- Но они ведь живут так близко к стене? Если это важно для тебя, чтобы они были здесь, Тамлин и я могли бы обеспечить им безопасное путешествие, - за те часы, что мы провели вместе, я рассказала ей о своей деревне, о доме, где теперь жили мои сестры, об Айзеке Хейле и Томасе Мандри. Я не смогла упомянуть Клэр Беддор - или что сталось с ее семьей.
- За то, что она пережила, - сказала я, борясь с воспоминаниями о той человеческой девушке, и о том, что с ней сделали, - Неста ненавидит ваш род.
- Наш род, - Ианта тихо поправила. - Мы обсуждали это.
Я просто кивнула.
Но она продолжила:
- Мы старые и хитрые, и любим наносить удары словами, словно когтями и клинками. Каждое слово из твоих уст, каждую фразу будут судить и, возможно, используют против тебя, - и, словно чтобы смягчить предупреждение, она добавила:
- Будь начеку, Леди.
Леди. Абсурдное обращение. Никто на самом деле не знал, как меня называть. Я не была рождена Высшей Фэ.
Меня Создали - воскресили и дали новое тело Семь Высших Лордов Прифиана. Насколько я знаю, я не была настоящей половинкой Тамлина. Соединяющая связь между нами еще не была установлена - пока.
Честно… Честно говоря, Ианта, с ее ярко-золотыми волосами, бирюзовыми глазами, элегантными чертами лица и гибким телом больше походила на пару Тамлина. Равную ему. Союз Тамлина - Высшего Лорда и Верховной Жрицы - это была бы демонстрация силы любой возможной угрозе нашей земли. И упрочение власти Ианты, которую она, без сомнения, желала бы обрести.
Среди Высших Фэ жрицы проводили обряды и ритуалы, записывали истории и легенды, и советовали своим лордам и леди в вопросах глобальных и тривиальных. Я не заметила, чтобы она использовала магию, но когда я спросила Люсьена, он нахмурился и сказал, что их магия исходит из их церемоний, и вполне может быть смертельной, если они пожелают. Я наблюдала за ней во время Зимнего Солнцестояния, ища какие-нибудь знаки, отмечая, что она расположилась так, что бы восходящее солнце наполнило ее поднятые руки, но не было ни ряби, ни гудения магии. От нее или земли под нами.
Я не знаю, чего я на самом деле ожидала от Ианты - одной из двенадцати Высших Жриц, которые вместе управляют сестрами по всей территории Прифиана. Древняя, несущая обет безбрачия, тихая - таким был верх моих представлений исходя из шепота смертных легенд, когда Тамлин объявил, что старый друг должен вскоре занять и восстановить полуразрушенный храмовый комплекс на наших землях. Но Ианта влетела в наш дом, словно ветер на следующее утро, и эти ожидания тут же были растоптаны. Особенно часть про целибат.
Жрицы могли выходить замуж, рожать детей и развлекаться по своему желанию. Пресечь свои инстинкты, свою врожденную женскую магию продолжения жизни - это осквернило бы дар плодородия, дар Котла - Ианта однажды сказала мне.
Так что пока семь Высших Лордов правят Прифианом со своих престолов, двенадцать Высших Жриц царствуют со своих алтарей, и их дети могущественны и уважаемы, как и любой отпрыск лорда. И Ианта, самая молодая Верховная Жрица за три столетия, оставалась незамужней, бездетной и стремящейся насладиться лучшими мужчинами земли Прифиана.
Я часто задавалась вопросом, какого это, быть настолько свободной и с такой гармонией внутри себя.
Когда я не ответила на ее нежный выговор, она сказала:
- Ты решила, какого цвета будут розы? Белые? Розовые? Желтые? Красные?..
- Не красные.
Я ненавидела этот цвет. Больше всего. Волосы Амаранты, вся та кровь, шрамы на сломанном теле Клэр Беддор, пришпиленном к стене Под Горой..
- Красновато-коричневый цвет может быть красивым, со всем зеленым… Но наверное это слишком в стиле Осеннего Двора, - опять палец постучал по столу.
- Любой цвет, что ты захочешь, - если бы я была откровенно честна с собой, я бы признала, что Ианта стала моим костылем, моей опорой. Но она, кажется, была рада - заботиться, когда я не могла заставить себя делать это.
Ее брови слегка приподнялись.
Несмотря на то, что она была Верховной Жрицей, ей и ее семье удалось спастись от ужасов Подгорья бегством. Ее отец, один из сильнейших союзников Тамлина среди Весеннего Двора и капитан его армии, почувствовал грядущие неприятности и переправил Ианту, ее мать и двух младших сестер в Валлахан, одну из бесчисленных территорий фейри за океаном. Пятьдесят лет они жили при чужом дворе, выжидая благоприятного времени, пока их людей убивали и порабощали.
Она ни разу не упомянула об этом. Я знала, что лучше не спрашивать.
- Каждая деталь этой свадьбы - это сообщение не только Прифиану, но и миру за его пределами, - сказала она.
Я подавила вздох. Я знала - она уже говорила мне об этом раньше.
- Я знаю, что тебе не нравится платье..
Какое преуменьшение. Я ненавидела тюлевое чудовище, которое она выбрала. Тамлин тоже - хотя он и смеялся до хрипоты, когда я показал его ему в уединении своей комнаты. Но он заверил меня, что, хотя платье и выглядело абсурдно, жрица наверняка знала, что делает. Я хотела воспротивиться тому, что, хоть он и согласился со мной, но все равно принял ее сторону, но… энергии на это ушло бы больше, чем оно того стоит.
Ианта продолжила:
- Но оно создает верный посыл. Я жила среди достаточного количества дворов, чтобы знать, как все устроено. Поверь мне в этом.
- Я доверяю тебе, - сказала я и махнула рукой в сторону бумаг перед нами. - Ты знаешь, как делать все эти вещи. А я нет.
Серебро зазвенело на запястьях Ианты, словно браслеты Детей Благословенных по ту сторону стены. Я иногда задавалась вопросом, украли ли эти глупые смертные идею у Высших Жриц Прифиана, или это была жрица вроде Ианты, что распространила подобную чепуху среди людей.
- Это важный момент и для меня, - осторожно сказала Ианта, поправляя венец на капюшоне. Бирюзовые глаза встретились с моими. - Мы с тобой так похожи - молодые, неопытные среди этих… волков. Я благодарна тебе и Тамлину, что вы позволите мне провести церемонию, что пригласили работать с этим двором, быть частью этого двора. Других Верховных Жриц я особо не волную, они меня тоже, но… - она тряхнула головой, капюшон заколыхался вместе с ней. - Вместе, - прошептала она, - мы трое станем грозным целым. Четверо, если считать Люсьена. Хоть он и не особенно хочет иметь со мной что-то общее, - она фыркнула.
Центральный аргумент.
Она часто находила способы, чтобы упомянуть его в беседе, загнать его в угол на мероприятиях, коснуться его локтя или плеча. Он игнорировал все. На прошлой неделе я наконец спросила его, не положила ли она на него глаз, и Люсьен едва на меня взглянул, тихо рыча, прежде чем исчезнуть. Я приняла это как "да".
Но союз с Люсьеном нес бы почти такую же выгоду, как и с Тамлином: правая рука Высшего Лорда и сын другого Высшего Лорда… Любой их отпрыск будет влиятельным, желанным.
- Ты знаешь, что… ему нелегко быть с женщинами, - сказала я нейтрально.
- Он был с многими женщинами после смерти своей возлюбленной.
- Возможно, с тобой это по-другому - возможно, это означало бы что-то, к чему он еще не готов, - я пожала плечами, подбирая слова. - Возможно, поэтому он избегает тебя.
Она задумалась, и я взмолилась, чтобы она поверила в мою наполовину ложь. Ианта была амбициозной, умной, красивой и смелой, но я не думаю, что Люсьен простил ее или когда-нибудь простит за бегство во время правления Амаранты. Иногда я честно задумывалась, мог ли мой друг вырвать ей глотку за это.
Ианта кивнула наконец.
- Ты хотя бы рада предстоящей свадьбе?
Я повертела на пальце изумрудное кольцо.
- Это будет самый счастливый день в моей жизни.
В день, когда Тамлин сделал мне предложение, я, конечно, была в этом уверена. Я плакала от радости говоря ему да, да, тысячу раз да, и занимаясь с ним любовью на лугу среди полевых цветов, куда он меня привел ради этого.
Ианта кивнула.
- Ваш Союз благословлен Котлом. И то, что ты выжила Под Горой это только доказывает.
Я поймала ее взгляд - она посмотрела на мою левую руку, татуировки на ней.
Я сдержала порыв спрятать руку под стол.
Татуировка на ее лбу была полночно-синей, но почему-то все равно подходила ей, создавая акцент с ее женственными платьями, яркими украшениями из серебра. В отличие от элегантной брутальности моей.
- Мы можем купить тебе перчатки, - предложила она невзначай.
И, возможно, это отправит еще одно сообщение - человеку, который, как я отчаянно надеялась, забыл о моем существовании.
- Я подумаю об этом, - сказала я с мягкой улыбкой.
Это было все, что я могла сделать, чтобы не сбежать, прежде чем прошел час, и Ианта уплыла в свою личную молитвенную комнату - подарок от Тамлина в честь ее возвращения - чтобы вознести в полдень благодарности Котлу за освобождение нашей земли, за мой Триумф, и за установление господства Тамлина на этой земле.
Иногда я думала попросить ее помолиться и за меня.
Помолиться, чтобы однажды я научилась любить платья и празднования, и свою роль краснеющей, хорошенькой невесты.
* * *
Я уже лежала в постели, когда Тамлин вошел в мою комнату, тихо, словно олень, ступающий в лесу. Я подняла голову, ища кинжал, который оставила на прикроватной тумбочке, но расслабились при виде его широких плеч; свет свечей позолотил его загорелую кожу, при этом оставляя лицо в тени.
- Проснулась? - прошептал он. По его голосу я поняла, что он нахмурен. После ужина он работал в своем кабинете, перебирая кучу бумаг, которую Люсьен сгрузил на его стол.
- Не могла заснуть, - ответила я, наблюдая, как перекатываются его мышцы, когда он пошел в ванную комнату чтобы умыться. Уже час как я пыталась уснуть, но каждый раз, когда я закрывала глаза, мое тело каменело, стены комнаты начинали сжиматься. Пока я лишь распахнула пошире окна, но… это будет долгая ночь.
Откинувшись на подушки, я слушала, как он спокойно и собранно готовился ко сну. Он оставил себе свои покои, считая, что мне важно иметь собственное пространство.
Но все равно спал здесь каждую ночь. Я еще не ночевала в его постели, и задавалась вопросом, изменит ли это наша брачная ночь. Я молилась, чтобы не проснуться с рвотным позывом, когда не смогу узнать комнату, где не буду знать, постоянна ли темнота в ней.
Может быть, поэтому он еще не предложил этого.
Он вышел из ванной комнаты, остановился у края кровати, стягивая тунику и рубашку, и я приподнялась на локтях, чтобы смотреть.
Мое внимание сразу перешло к сильным, умелым пальцам, расстегивающим штаны.
Тамлин издал низкий рык одобрения, и я прикусила нижнюю губу, когда он снял штаны вместе с нижним бельем, обнажая гордую, толстую длину. Во рту пересохло, и я подняла взгляд на его мускулистый торс, а затем…
- Иди сюда, - прорычал он так грубо, что я едва разобрала слова.
Я откинула одеяло, открывая свое уже обнаженное тело, и он зашипел.
Его лицо приобрело голодное выражение, пока я ползла через кровать и встала на колени. Я обхватила его лицо руками - его золотая кожа в обрамлении пальцев цвета слоновой кости и завитков черного, и поцеловала его.
Он удержал мой взгляд, целуя, даже когда я прижалась ближе, сдерживая вдох, когда он задел мой живот.
Его мозолистые руки скользнули по моему бедру, талии, затем он наклонил голову, срывая поцелуй. Его язык на моих губах заставил меня полностью распахнуть их, и он скользнул языком внутрь, утверждая свою власть надо мной, клеймя меня.
Я застонала, опрокидывая голову назад, чтобы дать ему лучший доступ. Его руки сжимали мою талию, затем переместились - одна накрыла мой зад, другая скользнула между нами.
Это… Этот миг, когда только я и он, и между нашими телами ничего нет…
Его язык щекотал мое твердое небо, когда он погрузил палец в мой центр, и я ахнула, выгибаясь.
- Фейра, - прошептал он мне в губы, словно молитву, с большим благоговением, чем Ианта когда-либо молилась Котлу в то темное утро солнцестояния.
Его язык вновь захватил мой рот, одновременно с пальцем, скользнувшим внутрь меня. Мои бедра извивались, требуя большего, страстно желая наполненности, и его рычание отдалось эхом в моей груди, когда он добавил еще один палец.
Я двинула бедрами. Молния пронеслась по моим венам, мое внимание сузилось до его пальцев, губ, его тела на мне. Его ладонь надавила на комок нервов между моих бедер, и я простонала его имя, рассыпаясь осколками.
Моя голова запрокинулась, я жадно глотала прохладный ночной воздух, а потом была опущена на кровать - мягко, аккуратно, с любовью.
Он простерся надо мной, наклоняясь к моей груди, и одно нажатие зубов вокруг моего соска - это все, что потребовалось, чтобы я вцепилась в его спину, обвила его ногами. Это - это мне было нужно.
Он помедлил, нависая надо мной, его руки дрожали.
- Пожалуйста, - я выдохнула.
Он просто прижимался губами к моей челюсти, шее, губам.
- Тамлин, - я умоляла. Он накрыл ладонью мою грудь, его большой палец кружил вокруг моего соска. Я вскрикнула, и он погрузился в меня одним мощным толчком.
На мгновение я была ничем, никем.
Затем мы слились, два сердца, бьющиеся как одно, и я пообещала себе, что так будет всегда. Он вышел на пару дюймов, мышцы его спины сокращались под моими руками, и затем ворвался обратно. Снова и снова.
Я ломалась и ломалась под ним, когда он двигался, когда шептал мое имя и говорил, что любит меня. И когда эта молния еще раз прошила мои вены, когда я простонала его имя, его собственное удовольствие накрыло его. Я сжимала его, пока прокатывались волны наслаждения, упиваясь его весом, ощущением его кожи, его силы.
На какое-то время в комнате было слышно только наше загнанное дыхание.
Я нахмурилась, когда он наконец отстранился - но не далеко. Он растянулся на боку, опершись головой о кулак и рисуя круги на моем животе, груди.
- Прости меня за утро, - пробормотал он.
- Все в порядке, - я выдохнула, - я понимаю.
Не ложь, но и не совсем правда.
Его пальцы спустились ниже, кружа вокруг пупка.