* * *
Выйдя из лифта на седьмом этаже больницы, Александр Куин заметил в углу Ансона Дотри, который разговаривал с Джинни Колтрейн, но направился сразу к Адаму Брэнду, несшему охрану у закрытой двери палаты.
Брэнд кивком поздоровался.
– Купер уже здесь?
– Как ты просил.
Куин оглянулся на Ансона и Джинни:
– Как она?
– Мне не удалось с ней поговорить, потому что Дотри вытащил ее полчаса назад и не отпускает, но выглядит она подавленной.
Еще бы! Судя по докладу команды и рассказу Дотри о событиях вчерашнего вечера, Джинни пришлось испытать двойной стресс. Ему известно, что она не такая хрупкая, какой кажется, и тем не менее она, наверное, уже на грани. И все-таки Джинни Колтрейн не сломается. Ее стойкость он оценил в первый день знакомства, когда она только переступила порог его офиса. Потом он наблюдал ее в работе и много раз думал, что она сдастся, но не тут-то было. Что ж, в последующие дни ей понадобится вся выдержка и боевой дух, которые у нее есть.
– Ты считаешь, что этот случай – еще одно доказательство твоей версии о "Блу Ридж"?
– А ты разве нет?
– Я бы не торопился с выводами, но… возможно.
– Что ж, это преступление, по крайней мере, очевидно. Надеюсь, мы сможем действовать, – вздохнул Куин, – хотя милиция у нас пока не запрещена, и я не сторонник того, чтобы отбирать у людей их конституционное право на собрания и ношение оружия.
– Если бы эти милиционеры только устраивали собрания и носили оружие, кто бы против них хоть слово сказал? – фыркнул Брэнд.
– Я поговорю с больничной охраной – пусть проверят камеры. Может быть, человек, который приходил сюда ночью, остался у них на видео. И если так, мы должны обеспечить сохранность этой записи. Нам необходимы всевозможные улики, чтобы подать заявление на возбуждение уголовного дела против "БР" по закону РИКО. Обвинений в наркоторговле будет недостаточно. Нужно доказать, что они замешаны во многих видах криминала.
– Когда мы обратимся к властям? – спросил Брэнд.
– Когда соберем столько улик, что их нельзя будет спрятать под ковер, – ответил Куин, бросая на него косой взгляд.
Брэнд скорчил гримасу, но промолчал. Его жена служила в отделе полиции города Биттервуд, недавно переформированного из-за поголовного взяточничества полицейских. Но это общая проблема для полиции удаленных горных селений тут, в Аппалачах, и почти нерешаемая.
– А что с Джинни Колтрейн и ее братом? Им угрожает серьезная опасность.
– Может быть, Дотри поможет. Я найду чем ему заняться, а то он только в видеоигры режется и мотается по всему Югу за панк-группами.
Брэнд тихо рассмеялся:
– По-прежнему ничего нового в расследовании?
Куин покачал головой:
– Это не Дотри, я уверен. Но, полагаю, он может вывести нас на "крота".
– Он знает, кто это?
– Он владеет информацией, необходимой для того, чтобы его вычислить. Я хочу дать ему стимул включить мозги ради спасения собственной шкуры.
– С тобой? – медленно и тупо переспросила Джинни, внутренне морщась от неловкости.
– Да, у меня большая квартира в Пергатори, – с сомнением в голосе ответил Ансон, и она заподозрила, что он пригласил ее к себе, не подумав, о чем теперь жалеет. – На чердаке булочной "Блуберд-Бейкери", что в паре кварталов от офиса.
– Да? Я и не знала, что там живут.
– Я один там живу, на одной половине чердака, а вторую занимает склад. Пару лет назад я зашел к ним в булочную, чтобы купить торт для… ну не важно для чего, и мистер Макминн упомянул, что у них наверху пустует место, потому что товар им теперь поставляет хлебозавод в Мэривилле. А я сказал, что в больших городах владельцы магазинов сдают или продают верхний этаж под жилье, а он даже не знал, можно ли чердак продать как жилое помещение. И я сам пошел в мэрию и спросил. – Ансон прервался, чтобы набрать в легкие воздуха.
– И оказалось, что можно?
– Да. Я сразу купил полчердака и все там обустроил – работал вечерами и по выходным. Выглядит немного грубо, но так и должно быть в лофте.
Он тараторил и явно волновался. Почему? Потому что предложил ей поехать к нему домой?
– Я не хочу стеснять тебя.
– Ты меня нисколько не стеснишь. У меня полно места. А для спальни, кстати, выделена отдельная комната, так что ты там будешь одна и тебе никто не помешает отдыхать.
Ах, одна. Неужели он боится, как бы она не подумала, что он приглашает ее с другой целью?
– А как же ты? Где ты будешь спать?
– А я не сплю, – усмехнулся Ансон.
– Не спишь? Ты тоже вампир, как мистер Куин?
Поздно она заметила, что Ансон делает ей большие глаза, и в следующую секунду у нее за спиной раздался голос Куина:
– Слухи о моем бессмертии сильно преувеличены.
Джинни испуганно обернулась:
– Ой, извините.
Лицо у Куина было, как обычно, непроницаемым, и нельзя было понять, обиделся он или нет.
– Вижу, что мистер Дотри снова распространяет слухи.
– Это прибавляет вам загадочности, – беспечно ответил Ансон, позабыв свою нервозность. Может быть, это Джинни заставляет его нервничать? Но почему? Чем она его так пугает? Она самый безобидный человек на свете.
– Простите, мне не стоило… – заново начала извиняться Джинни.
Но Куин лишь отмахнулся:
– Я не против того, чтобы мои сотрудники считали меня сверхъестественным существом. – Он внимательно посмотрел на Джинни с необычной теплотой в зеленовато-карих глазах. – Говорят, вы пережили полную событий ночь.
– Я-то в порядке, – поспешила ответить Джинни, – но вот Ансон… Его вчера сильно избили, но он ходит и делает вид, что хорошо себя чувствует.
– Нет, не совсем так, – возразил Ансон, – я и впрямь порядком измочален, но врачи говорят, что ни одно из повреждений не представляет угрозы для жизни.
– Вам нужно уехать отсюда и поспать.
– Вот я как раз и говорила Ансону, что я, пожалуй, сниму номер в гостинице где-нибудь неподалеку…
– Нет, это неудачная идея, – перебил Ансон, – оставаться одной в гостинице, – он покосился на Джинни, – потому что сейчас это опасно. Я предлагаю ей поехать ко мне.
Одна бровь песочного цвета на лице Куина поползла вверх.
– А вам это будет удобно? – обратился он к Джинни.
Она не знала, что ответить. А сам-то он как думает? Удобно ли ей будет остановиться дома у мужчины, с которым она едва знакома?
– А она сомневается, что я хороший охранник, – заметил Ансон.
Джинни взглянула на него, думая, что это шутка, но Ансон был совершенно серьезен.
– Да я… я такого не говорила… это неправда. Особенно после вчерашнего…
– Значит, решено, – подытожил Куин ровным тоном, указывающим на то, что спор окончен и аргументы больше не принимаются. – Уезжайте отсюда. Вы оба валитесь с ног. – На этом он повернулся и зашагал по коридору обратно в палату Дэнни.
– Кто-нибудь осмеливался ему возразить? – спросила Джинни, когда он ушел.
– Случается. Но смельчаки живут потом недолго и не успевают об этом рассказать. Ну что, поехали? – Теплая ладонь Ансона легла ей на спину. – Хотя если ты против… Ты ведь меня не очень хорошо знаешь…
– Но я очень устала и не хочу оставаться одна. Если предложение еще действительно, то я не прочь поехать на твой чердак.
– Предупреждаю, что я холостяк и гостей не ждал, – сказал Ансон, отпирая ключом дверь. К счастью, в последние недели у него было достаточно времени для уборки и других дел по хозяйству, которые из-за работы в "Гейтс" приходилось откладывать на потом, – например, изготовление мебели. Но зато теперь пол был усыпан стружкой и опилками, в углу валялись инструменты и стояли козлы.
– Ага, вижу, ты не шутил, когда сказал, что делаешь все сам, – заметила Джинни, оглядывая книжный стеллаж, который в готовом виде должен был занять заднюю стену.
– Мой отец был столяром.
– Это он научил тебя делать мебель?
– Ну да, шкафы, стулья, столы и прочее.
Ансон и впрямь многому научился у отца, и хотя уроки столярного дела сопровождались руганью, пинками и затрещинами, он крепился и старался разделять полезные знания и своего вечно пьяного наставника.
Пока Джинни разглядывала стеллаж, Ансон рассматривал свою гостью, наслаждаясь тихой красотой ее лица. Чистая кожа, большие сонные глаза, спутанные светлые мягкие волосы – ничего привлекательнее он в жизни не видел.
– Что такое? – спросила она, заметив его пристальный взгляд.
– Я просто не привык видеть женщину в моем доме, – выпалил Ансон, вовремя не сообразив, что говорит как полный неудачник.
– У тебя здесь не бывает женщин?
– Нет.
– А мужчины бывают? – прищурилась Джинни.
– Нет, – усмехнулся Ансон.
– Хм, – задумчиво произнесла Джинни и посмотрела на него, склонив голову набок, будто искала ответа на незаданный вопрос, улыбнулась и отошла к широкому окну, откуда открывался потрясающий вид на горы Смоки-Маунтинс, что возвышаются над городом с восточной стороны. Солнце пока не взошло, но первые розоватые лучи утренней зари уже подсветили небо и окутанные туманом вершины.
– Теперь ты понимаешь, почему я решил поселиться на чердаке? – спросил Ансон.
– Это счастье – просыпаться утром и видеть в окне такую красоту.
– Да, мне вообще повезло в жизни. Судьба мне благоволит. А все могло бы быть гораздо хуже.
Джинни заинтересованно взглянула на него, но объяснить, что он имеет в виду, не попросила. Он и не стал.
– Ложись-ка в кровать.
Джинни огляделась:
– А где тут кровать?
– Вон за той стенкой с розовым рисунком. С другой стороны у меня спальня.
Бросив на него еще один взгляд с прищуром – к чему он уже стал привыкать, – Джинни взяла свою сумку и отправилась туда, куда он показал. Но не успела она скрыться за стеной, как тотчас выскочила обратно с вытаращенными глазами.
– Ансон? – прошептала Джинни.
– Что? – встревожился он, мгновенно ощутив нервный холодок в желудке.
– Там на твоей кровати… какая-то женщина.
Глава 6
– О боже, Ансон, что у тебя с лицом?
Брюнетка, сидевшая среди подушек на кровати, была в его любимой футболке "Атланта-Брейвз", туго обтянувшей ее пышные формы, – зрелище, которое в некоторых странах могло бы попасть в разряд порно. И будь на его месте другой мужчина, она могла бы стать его воплотившейся фантазией.
– Долго объяснять, Ники. – Ансон обернулся к Джинни: – Джинни, это Николетт Джемисон, моя кузина, с которой мы не виделись тысячу лет.
– Не преувеличивай, Ансон, мы виделись с тобой год назад. – Ники сверкнула белозубой улыбкой, глядя на Джинни. – А вы его новая подруга?
Ники совсем не изменилась – ровные белые зубы, ямочки на щеках, яркие голубые глаза и язык как помело.
– Ники…
– Приятно познакомиться, – перебила Джинни, бросая на Ансона косой взгляд, от которого желудок у него скрутило судорогой. – Мы просто коллеги. Мне понадобилось перекантоваться где-то несколько часов, и Ансон пригласил меня к себе. Наверное, он забыл, что вы должны приехать.
– Нет, он не забыл, – весело отмахнулась Ники, – он и не знал. Я нагрянула без предупреждения. Мне тоже некуда было пойти, и я пришла сюда. Я стучала, стучала – все руки себе отбила, а время было уже за полночь, и я решила, что сегодня он уже не придет.
– А как ты вошла? – Ансон поднял с пола у кровати джинсы Ники и швырнул ей. – У тебя есть отмычка?
– Нет, но в прошлый раз я сделала дубликат ключа – так, на всякий случай.
Ансон хотел бы разозлиться, но не мог. Злиться на Ники – это все равно что стараться вычерпать океан чайной чашкой.
– Перед уходом ты отдашь его мне.
Ники нахмурилась:
– Хорошенькое отношение к родственникам, нечего сказать.
Но Ансон знал, что она не обиделась. А она знала, что в этот раз пересекла черту. Впрочем, такое ей было не впервой.
– Как долго ты планируешь оставаться в городе?
– На самом деле я хотела тут зависнуть на пару лет, если не дольше.
– Мне очень жаль, – Ансон со вздохом сложил руки на груди, – что так вышло.
– Ой, у меня больше нет сил обсуждать семейные проблемы, – поморщилась Ники, натягивая джинсы. Футболку она и не думала возвращать, но ничего, он купит себе другую, пусть только выметается.
– Но деньги на гостиницу у тебя есть?
– Ой, а ты правда не позволишь мне остаться?
Ансон снова вздохнул:
– Ты же видишь, кровать у меня одна. Ближайшие несколько часов она будет занята, и определенно не тобой.
– Ансон, пусть остается, – вмешалась Джинни, – я тут чужая, я сниму себе номер…
– Нет-нет, он прав, – перебила Ники со своей фирменной улыбкой, – я могу сесть на шею. Иногда это прокатывает, но сегодня, видимо, не мой день. – И она стала надевать кроссовки. – Но эту футболку ты мне подаришь, Ансон?
– Забирай, – махнул он рукой. Когда Ники улыбалась, Ансон забывал, как он зол.
– Я далеко не поеду. Я позвоню тебе, и, возможно, мне повезет, и ты не будешь таким букой, как сегодня.
Она подхватила большую сумку, лежавшую на тумбочке, и выцветший камуфляжный рюкзак, оставленный ею у стены, рядом с недоделанным книжным шкафом, повернулась к Джинни и сказала:
– Приятно было с вами познакомиться. В плане выбора друзей вкус у Ансона значительно улучшился.
Ники хотела было проскользнуть мимо стоящего у двери Ансона, но он удержал ее за руку:
– Ключ!
Она со вздохом сунула ему в руки рюкзак, весивший, наверное, тонну, и стала копаться в сумке:
– Тебя не проведешь. Как неудобно иметь кузена-гения.
– Сколько ни подлизывайся, а ключ придется отдать.
– А я и не подлизываюсь. – Ники протянула ему ключ и напоследок порывисто обняла его за шею. – Я правда приехала надолго. Мне хочется пустить тут корни.
Ансон удивился. Можно подумать, каменистая почва Пергатори, штат Теннесси, подходит для укоренения женщины вроде Ники. Но, с другой стороны, он не возражал бы, если б она и впрямь поселилась поблизости. Какой бы взбалмошной она ни была, все-таки единственная родственница.
– Ладно, звони, когда обустроишься.
– Обязательно.
Ники напоследок помахала рукой Джинни и выскользнула за дверь.
– Тайфун Николетт, – пробормотал Ансон.
– Зачем ты так? – спросила Джинни.
– А что? – удивился Ансон, видя ее хмурое лицо.
– Вы ведь одна семья.
– Мы кузены, которые встречаются раз в сто лет. Не думай, она тут не останется. К тому же от нее одни неприятности.
– И все-таки вы не чужие. Ты знаешь, каково это – не иметь родни? У меня вот нет никого, кроме Дэнни. Конечно, может быть, у тебя столько родственников, что одним больше, одним меньше – не имеет значения.
– Нет. Ники – моя единственная родственница, но, в отличие от тебя, я не позволяю ей вытирать о меня ноги.
Ансон спохватился, но было поздно. Глаза Джинни округлились, будто он ударил ее.
– Я не позволяю ему вытирать о меня ноги, я помогаю брату, потому что ему это необходимо. И в отличие от тебя, я не вышвыриваю за порог родного человека, когда он мне неудобен.
Джинни вскинула голову и хотела пройти мимо к двери, но не тут-то было. Ансон схватил ее за руку:
– Ну и куда же ты собралась?
Она сердито вырвала у него свою руку:
– Я знаю куда. В офис. У меня есть ключ. Пристроюсь там на пару часов на диване в комнате отдыха.
– Слушай, извини, – сказал Ансон. – Ники взбесила меня, я и не сдержался. Это было глупо с моей стороны.
Джинни резко обернулась:
– Глупо? Что ты имеешь в виду? Свои слова или мысли? Явно первое, так?
Ансон глубоко вздохнул:
– Если Дэнни торгует наркотиками, да еще прямо из дома, то у тебя могут быть большие неприятности.
– Будто я не догадываюсь. Или ты считаешь меня полной идиоткой?
– Нет, ты добрая, сострадательная душа, которая любит брата и отчаянно пытается защитить его. – Говоря так, Ансон сжимал кулаки, потому что ощущал сильное желание коснуться ее лица, разгладить тревожные морщины на лбу, что сейчас еще больше рассердило бы ее. – Но ведь он-то совсем о тебе не думает.
Джинни молча кусала губы, потом, смягчаясь, подняла на него глаза:
– Ты считаешь?
Ансон улыбнулся:
– Знаешь что? Оставайся-ка у меня. Кровать я тебе освободил. А что до Ники, то она бы только рассмеялась, узнав, как ты о ней переживаешь. Она сильная и живучая, нам до нее далеко.
– Мне неудобно, что ты выгнал ее из-за меня.
На щеку ей упала прядь светлых волос. Тут уж Ансон не сдержался и провел пальцами по ее лицу, убирая волосы.
– Я бы все равно ее выгнал, потому что она подделала ключ и вторглась в мое частное пространство без разрешения, будто так и надо.
– А ты уверен, что она устроится?
– Да это же Пергатори! В первом же кафе на Мейн и минуты не пройдет, как семья какого-нибудь несчастного фермера предложит ей отдельную комнату у себя в доме. Поверь мне, я ее знаю. – Ансон жестом указал на спальню. – Ложись и отдыхай, утром, когда ты вернешься в больницу, тебе потребуется много сил.
Джинни задумчиво уставилась на стену, за которой находилась спальня. Сомнения наполнили ее большие голубые глаза: усталость и сонливость боролись с желанием быть до конца независимой и отвергать чужую помощь. Под конец усталость победила, Джинни подхватила сумку и вернулась в спальню.
Когда она ушла, Ансон рухнул на короткий диванчик в гостиной. Хорошо бы принять душ, но ванная за стеной в спальне, и беспокоить Джинни он не посмеет. Он сунул под голову подушку, скинул туфли и вытянул ноги, свешивающиеся с дивана на пол. Каждая клеточка его тела стонала от боли. Что-то будет утром, когда он проснется и снова задвигается? Но сейчас он больше не может двигаться. Он слишком устал.
И тут в заднем кармане его джинсов завибрировал телефон. Ан нет, он может двигаться, по крайней мере, достать из кармана телефон у него получилось.
Ансон взглянул на экран. Ну конечно, это Куин.
– Здравствуйте, вы позвонили на телефон Ансона Дотри. Он сейчас в отключке после драки с наркодилерами и беготни под пулями, оставьте для него сообщение, и он перезвонит вам утром, если доживет до утра.
– Ты знаешь, что твоя двоюродная сестра только что приходила ко мне и просила принять ее на работу? Сказала, что ты ее рекомендуешь.
Ансон застонал:
– Надеюсь, ты ей отказал.
– Наоборот, я думаю, надо ее взять.
– Что? – Ансон вскочил, страдая от резкой боли в ребрах. – Ты шутишь?
– Нам нужен свой человек в "Блу Ридж". Она местная, знакома со многими из них, и никто не заподозрит ее в работе на детективное агентство.
– Но у нее нет опыта! Она никогда не работала под прикрытием.
– По ее словам, опыт у нее есть. Говорит, что больше года была информатором полиции Нэшвилла.
Ансон провел ладонью по лицу:
– А она не врет? Ники и правда – вещи часто несовместимые.
– Я все проверил – не врет. Детектив, с которым я связывался, утверждает, что благодаря ей полиции удалось накрыть сеть автоугонщиков.
– Наверное, у нее был любовник – автоугонщик.
– В общем, я поручил Макджи из отдела кадров как следует ее погонять на собеседовании, и если она пройдет, то я ее принимаю.