- И вы никогда не пользовались услугами такого бюро?
- Никогда.
- Как же случилось, - зашипел, как змея, адвокат, - что присутствующий здесь свидетель, этот молодой человек, видел в вашем доме и разговаривал с упомянутой Фанни Хилл, которая якобы вам неизвестна.
- Это невозможно, - сдавленным голосом пробормотала несчастная женщина и с ужасом посмотрела на Чарльза. - Вы с ней встречались в моем доме? Когда?
- Я случайно встретил ее позавчера около семи утра, - пояснил юноша. - Девушка застала меня спящим в кресле гостиной. Ее плач разбудил меня. Девушка была в отчаянии. Я представился. И она вымолила, чтобы я дал ей свой адрес.
- Зачем ей ваш адрес? - пролепетала госпожа Браун.
- Не имею представления. Она не сказала.
- А я знаю! - воскликнул адвокат. - Ей нужен свидетель в деле против вас. Это говорят факты. Они куда серьезнее, чем ваши лживые увертки. Кроме того, вопросы буду задавать я, а не вы… Итак, приступим к делу. - Он торжественно выпрямился, как судья, которому предстоит огласить обвинительное заключение. - В соответствии с законом Великобритании ставлю вас в известность, Флоренция Браун, что несовершеннолетняя девушка по имени Фанни Хилл, рекомендованная вам бюро по найму, которую заманили в публичный дом, пообещав место служанки, обвиняет вас, при моем, разумеется, посредничестве, в том, что ее силой удерживали в вашем заведении и заставляли заниматься проституцией с мужчинами, которых вы ей указывали. Вы обвиняетесь в следующих преступлениях. - Адвокат делал вид, что читает документ, который лежал перед ним на столе: - Во-первых, похищение, во-вторых, насильное задержание, в-третьих, принуждение к проституции несовершеннолетней. В соответствии с законом эти преступления караются клеймением раскаленным железом, тюремным заключением и каторжными работами сроком до четырех лет с конфискацией имущества публичного дома, где были совершены эти преступления.
- Ложь! - с отчаянием закричала госпожа Браун. - Она врет! Ее не держали в заключении. Могла уйти в любую минуту. Сама захотела остаться здесь. Я ее не принуждала! Она ни разу не работала. Ни разу не выходила к клиентам. Я берегла ее для избранного клиента. Она девственница. Могу поклясться.
- Откуда вам это известно? - недоверчиво усмехнулся ужасный адвокат. - Вы заглядывали в ее… как бы это сказать…
- Моя помощница, Феба Айрс, исследовала ее.
- "Исследовала"?.. Как?
- Пальцем! Феба хорошо разбирается в этом. У нее есть опыт.
- И что обнаружила ваша опытная помощница? - с издевкой спросил адвокат.
- Что девушка никогда не спала с мужчиной!
Адвокат украдкой посмотрел на Чарльза. Тот незаметно кивнул головой. Тем не менее адвокат произнес строго:
- Странно! Очень странно. Вопреки профессиональному мнению Фебы Айрс, полицейский врач дал заключение, что Фанни Хилл утратила девственность. Причем совсем недавно. Не более двух дней назад.
Дрожащим от страха голосом госпожа Браун спросила Чарльза:
- Позавчера в гостиной вы с ней… что-то… делали?.. Только этим можно объяснить…
- И в мыслях не было, - нахально расхохотался молодой человек. - Девушка не в моем вкусе. Слишком молода… и этот глупый плач… Мужчины моего возраста предпочитают более опытных женщин. Им ничего не надо объяснять, и они знают такие забавные штучки… По ней было сразу видно, что она еще только приобретает профессию. А я не собирался быть учителем. По мне, такое удовольствие гроша ломаного не стоит. Но у меня доброе сердце. Я дал ей свой адрес и ушел. Больше мне не пришлось с ней встречаться до того момента, когда господин адвокат обратился ко мне.
- Однако факт остается фактом, - сказал Филби. - Фанни, вопреки заверениям госпожи Браун, не является девицей. Может, она утратила невинность при побеге, наткнувшись на колья ограды? Только таким образом, госпожа Браун, вы могли бы защитить себя в суде. Другого объяснения нет. - Он многозначительно подмигнул Чарльзу.
- Что… дело уже в суде?.. - зарыдала мадам.
- Да. Сегодня утром принято к производству. Сюда меня привела необходимость изучить все обстоятельства случившегося. Показаний девушки недостаточно. Необходимо установить истину.
- Клянусь Богом, я не виновата! - расплакалась госпожа Браун. - Пощадите меня! Может быть, еще не поздно что-то сделать? Вы не можете меня уничтожить ни за что, за преступление, которого я не совершала. Пожалейте моих бедных девушек! Без меня они окажутся на улице, на углу под фонарем. Они любят меня, как родную мать.
Адвокат внимательно посмотрел на нее. И, казалось, заколебался. Несколько минут размышлял о чем-то, потом сказал немного мягче:
- Не надо плакать. Не терплю женских слез… Конечно, дело паршивое. Но существуют определенные обстоятельства… хотя бы будущее этих девиц, особенно веселой Мэри. Она ведь столько мне наобещала! С другой стороны, шумный скандал никому пользы не принесет: ни высокопоставленным клиентам, ни самой Фанни Хилл. Вряд ли такая "слава" помогла бы ей найти мужа. Кроме того, даже самый суровый приговор не вернет ей невинность… Тут надо еще подумать.
- Дорогой господин адвокат! - завопила мадам. В ее глазах мелькнула надежда. - Нельзя ли забрать дело из суда? Не сомневаюсь, вам это удалось бы, если б вы только захотели.
- Можно, конечно, попытаться, - в раздумье начал старый лис. - Но это очень трудно… К тому же связано с большими затратами…
- Что касается затрат, - быстро заговорила мадам, - я все оплачу с радостью и благодарностью. Только скажите сколько?
- Для начала около пяти фунтов стерлингов, - считал Филби. - Кроме того, гонорар, который обещала мне Фанни Хилл, - еще три фунта. Да еще гонорар за то, что придется убедить девушку, чтобы она не поднимала шум. Пожалуй, этак фунта четыре…
- Всего двенадцать, - суммировала мадам Браун. Она достала из ящика стола пачку банкнот, отсчитала необходимую сумму и положила на стол. - Прошу, дорогой господин адвокат.
- Не торопитесь, - остановил ее Филби. - Это еще не все…
- Сколько нужно еще? Я с удовольствием заплачу, - быстро сказала она, опасаясь, как бы адвокат не раздумал.
- Что касается денег, то на этом можно остановиться. Но вы должны, кроме того, подписать заявление, что не имеете никаких финансовых претензий к Фанни Хилл. После прекращения процесса вы могли бы из чувства мести обвинить ее, например, в том, что она совершила кражу и потому сбежала, или потребовать оплаты содержания и туалетов, которые вы ей купили. Кроме того, девушка отдала вам свои сбережения. Вы вернете мне их. И наконец, я должен забрать все вещи, которые она привезла из деревни.
- Конечно, дорогой господин адвокат! Сейчас же прикажу Марте упаковать все ее вещи. И в доказательство того, что не держу на нее зла, пошлю ей в подарок несколько платьев ее размера. Только бы все было тихо! Только бы я могла и дальше спокойно работать…
Адвокат подготовил соответствующий документ, который мадам торопливо подписала. В ознаменование удачного завершения дела распили бутылочку лучшего виски. После третьей рюмки довольная мадам Браун предложила:
- Хотела бы кое-что подарить вам.
- Не принимаю подношений от клиентов, - заявил страж закона. - Мои принципы не позволяют мне… Я на службе. Меня нельзя подкупить.
- Я имела в виду особый подарок: моих барышень. Вы могли бы в течение года без оплаты услуг развлекаться с ними… Господин адвокат вспоминал веселую Мэри. Должна сказать, это очень способная, трудолюбивая девушка. Она многое умеет, хотя относится к работе как к забавному приключению. Можете попробовать хоть сейчас. Уж Мэри постарается, чтобы вы остались довольны! Если не получится с Мэри, то послужит вам Феба. Она, наверное, уже свободна. Вот где настоящий профессионал!
- Спасибо, - ответил адвокат. - Я не слишком хорошо себя чувствую. Приду, как только избавлюсь от этого проклятого насморка. Апчхи! - чихнул он и громогласно высморкался. - Мэри понравилась мне. Девушка что надо, и такая пухленькая! В былые времена я таких просто обожал! По крайней мере, есть за что подержаться. Когда она сидела на мне, почему-то даже показалось, что во мне как будто бы что-то проклюнулось, Хотя это могло только показаться. Но почему бы и нет?.. Охотно попытаюсь снова… Тем более бесплатно… Вдруг случится чудо?..
Обо всем этом мне рассказывал потом Чарльз, лежа в постели, после возвращения в нашу комнатку в Челси, Я умирала со смеху, который прерывали только его жадные поцелуи и пылкие ласки. Чарльз, едва появившись на пороге, набросился на меня с такой страстью, как будто долгие годы не видел женщин. А ведь прошло всего три часа с той минуты, когда он наслаждался моим телом. Его мощный вулкан без устали извергал горячую лаву… Только в третьем антракте, когда Чарльз слегка утолил свою ненасытную жажду, он сумел беспрепятственно довести до конца рассказ о хитроумной вылазке в крепость мадам Браун.
- Успех превысил все ожидания. Старуха счастлива, что избежала пыток у позорного столба, тюрьмы, принудительных работ и конфискации имущества борделя. Ты в свою очередь получила гарантию, что фурия тебя не тронет. К тому же ты вернула свои сбережения. Да и несколько платьев наверняка пригодятся. Пройдоха адвокат заработал двенадцать фунтов, которые ловко выудил у старухи. И еще два фунта нагло выманил у меня в виде компенсации за те неприятности, которые его ожидают дома после визита в бордель.
- Ты же говорил, что, когда вы ехали к мадам, он потребовал только один фунт, - заметила я, давясь от смеха.
- На обратном пути он потребовал еще один.
- За что?
- За старые штаны, которые растерзала на нем Мэри. Правда, они гроша ломаного не стоили.
- И ты заплатил?
- С большим удовольствием! - рассмеялся Чарльз. - Месть стоила гораздо большего. Что брюки порваны, это он заметил. А вот о том, что на лице у него остались багровые следы от поцелуев распутницы Мэри, даже не догадывался. Я, конечно, промолчал. Так что, когда ревнивая супруга обнаружит эти следы ужасного греха, бедняге адвокату придется испытать наказание уже не метлой, а железной кочергой. Кроме того, допускаю, что…
Но я не дала ему закончить мысль, закрыв рот поцелуем. Ну как было не вознаградить его за такой беспокойный способ мести сквалыге адвокату. К тому же перерыв длился намного дольше, чем прежние, что меня даже начинало немного беспокоить.
За эту ночь он мною был представлен к награде многократно. И, к счастью, оказалось, что никакого повода для беспокойства нет.
Глава тринадцатая
Миссис Джонс и ее "апартаменты"
На постоялом дворе в Челси мы провели десяток дней. Десять дней счастья, бесконечного наслаждения, упоения страстью. Пресвятой Боже! Как я его любила!.. Наши тела сливались в одно, наши сердца пели от счастья.
Чарльз придумал какой-то предлог (уже не припомню какой, да и разве это важно?), чтобы объяснить отцу, где он проводит все эти дни и ночи. Регулярно посещал он только свою щедрую бабушку. Впрочем, доил ее теперь гораздо экономнее, чем раньше. Не тратил больше денег на оргии с проститутками. А ведь на это прежде шла большая часть доходов доброй бабули.
С постоялого двора мы переехали в район Сент-Джеймс. Чарльз снял меблированную квартиру на втором этаже - две комнаты и небольшую кухоньку. Квартира оказалась не слишком дорогой, да еще в хорошем районе. Впрочем, мне тогда было абсолютно безразлично, как и где я живу. Главное, что я живу с Чарльзом. Если бы меня поместили даже в темную тюремную камеру, моя любовь не померкла бы ничуть.
Чарльз представил меня хозяйке миссис Джонс как тайную жену, о существовании которой родителям пока что неизвестно. Так, впрочем, все холостяки представляют своих содержанок хозяйкам меблированных комнат. И госпожа Джонс, опытная, хорошо знающая Лондон, его нравы и своих многочисленных постояльцев, конечно, все прекрасно поняла.
Она делала вид, что верит Чарльзу, и даже называла меня благородной леди, что абсолютно не соответствовало тайной сущности нашего союза. Но, признаюсь, тешило мое самолюбие. Хотя я и не была благородной леди, но во всяком случае тогда я еще верила, что благодаря Чарльзу стану ею.
Все это ничуть не волновало миссис Джонс. Главное - сдать квартиру, а кому - неважно. Правда, как вскоре выяснилось, у нее были и другие, скрытые цели…
В связи с той ролью, которую миссис Джонс предстоит сыграть в моей дальнейшей жизни, познакомимся ближе с этой малосимпатичной особой. Ей было лет сорок пять. Высокая, худая, с невыразительным лицом, она бесследно затерялась бы в толпе.
В молодости миссис Джонс была любовницей дворянина, который помог ей произвести на свет дочь. На содержание дочери он завещал ей сорок фунтов ежегодной пожизненной ренты. Но когда дочери исполнилось семнадцать, миссис Джонс решила от нее избавиться и тайком продала ее высокопоставленному чиновнику, который увез девушку за границу, к месту своей новой службы.
С тех пор преступная мать никогда не видела дочери. По слухам, чиновник тайком женился на девушке, но запретил ей встречаться с матерью, которой ничего не стоило дочь продать, как неодушевленный предмет.
Миссис Джонс была лишена всяких чувств. Ее не волновали ни радости жизни, ни печали, ей были неведомы никакие человеческие чувства. У нее был один бог - деньги.
Чтобы побольше нагрести, она и стала сводней. При этом всячески скрывала свою доходную профессию, притворяясь, что из лучших побуждений, бескорыстно сводит влюбленные парочки. Сдавая потом им на ночь комнаты в своем доме и предлагая кое-какие подозрительные услуги, она ловко тянула из них денежки. Вдобавок она еще занималась скупкой краденого, ростовщичеством, бралась за любые мерзкие дела, лишь бы побольше заработать. Жила как нищенка, хотя сообщники оценивали ее состояние не менее чем в четыре тысячи фунтов стерлингов.
Неудивительно, что, когда под крышу ее дома попала пара таких молодых, наивных, неопытных влюбленных, как мы с Чарльзом, миссис Джонс сразу учуяла, что напала на золотую жилу. Под разными предлогами она выманивала деньги из щедрого и легкомысленного Чарльза.
Таким в общих чертах было наше любовное гнездышко и его страж. Но какое мне до всего этого было дело? Под "крылышком" свирепой ведьмы мы с Чарльзом провели лучшие дни нашей жизни. Любовник был поглощен мной полностью, исполняя все мои прихоти. Но какие там прихоти могут быть у деревенской девчонки, которая внезапно оказалась в большом незнакомом городе? Меня в Лондоне восхищало все: развлечения золотой молодежи, веселые балы-маскарады, театр, опера, балет, танцы.
Чарльз познакомил меня со своими друзьями, приятными, веселыми и красивыми юношами. Некоторые из них пробовали флиртовать со мной и даже пытались завязать более близкие отношения. Но что значили они по сравнению с моим любимым? Я попросту не замечала их заигрываний. Чарльз был самым милым, самым веселым и красивым в мире! Другие мужчины тогда не существовали для меня. Даже сама мысль о том, что другой мог бы меня обнимать, целовать, ласкать, овладеть моим телом, была мне отвратительна.
Если потом все так нелепо изменилось, в том не было вины Чарльза. И не моя вина, что я утратила его.
Но пока еще небо нашей любви было безмятежно и безоблачно. Дни были заполнены не только любовью и развлечениями. Чарльз ревностно заботился о моем воспитании и обучении. Делился со мной знаниями, полученными в школе, учил меня правильно говорить по-английски, достойно вести себя в обществе, объяснял, как девушка из хорошего дома должна одеваться, вести беседу, обращаться с прислугой, общаться с людьми разного положения и достатка.
Я была смышленой ученицей. Очень скоро бесследно испарились мои сельские привычки, деревенский акцент, простая внешность, тяжелая походка девушки, не привыкшей к городской обуви. После немногих уроков Чарльза я уже могла легко сойти за "благородную леди", как авансом меня назвала госпожа Джонс. Эти знания мне потом очень пригодились. Но, к сожалению, совсем не для того, к чему стремился Чарльз…
Его забота и внимание наполняли меня счастьем. Но в то же время я не могла не понимать, что нам нельзя рассчитывать только на щедрость бабушки. Я старалась убедить Чарльза поменьше тратить. Ему приходилось долго уговаривать меня, чтобы я согласилась принять от него в подарок очередное платье, шляпу, туфли или белье. Отчаяние охватывало меня при мысли, что, когда бабушка умрет, я могу стать обузой для него. Я дала себе слово, что начну работать, буду трудиться до изнеможения - только бы сохранить наш союз. Как же я была тогда еще наивна!
Чарльз никуда не отпускал меня одну. Когда он должен был куда-то отлучиться, я оставалась одна в нашей квартире и с нетерпением ожидала его возвращения. В такие часы меня всегда навещала миссис Джонс.
Из разговоров со мной она очень быстро сделала вывод, что я не жена Чарльза, о чем, конечно, подозревала и раньше, несмотря на то что Чарльз упрямо это отрицал.
Тогда я еще не научилась врать. Только потом этим искусством я овладела в совершенстве.
Судя по всему, уже тогда миссис Джонс начала строить свои мерзкие планы. Пока ей следовало сохранять осторожность. Она понимала, что любая интрига с ее стороны, любая попытка разорвать наш союз окончится для нее только тем, что она потеряет очень выгодных постояльцев.
Она была терпелива. Умела ждать. Знала, что такой союз долго не продержится.
И действительно, наступил момент, когда эта мерзкая мегера смогла без труда осуществить свои коварные планы. В этом ей помогло несчастье, которое обрушилось на меня как снег на голову.
Глава четырнадцатая
Я беременна и теряю Чарльза
Прошло одиннадцать месяцев нашей счастливой жизни с Чарльзом. Я была на третьем месяце беременности. В наших отношениях ничего не изменилось. Наоборот, Чарльз стал еще более нежным и внимательным, его любовь ко мне становилась все сильней. Счастью моему не было границ - Чарльз мечтал о ребенке, а я знала, что ребенок свяжет нас навсегда.
Но жизнь распорядилась по-своему. Однажды пополудни Чарльз получил письмо от отца с требованием немедленно приехать домой. Письмо застало Чарльза врасплох. Он второпях оделся и ушел, пообещав вернуться к вечеру.
Однако прошел вечер, минула бессонная ночь, наступило утро, а Чарльза все не было. Прошел день, полный тревог. Чарльз не возвращался. И опять наступила тревожная ночь, вторая ночь без любимого. Еще один день. Никаких известий.
На третий день от страха и всего пережитого я заболела. Я не допускала и мысли, что любимый мог бросить меня. Это было невозможно.
Пришлось позвать на помощь миссис Джонс. Я не выносила эту отвратительную бабу, но уже не могла больше оставаться одна. Чувствовала я себя ужасно. Кто-то должен был заняться мной, успокоить, утешить добрым словом, помочь. Я все еще надеялась, что Чарльз вернется. Не верила, что с ним могло случиться неладное. Постоянно придумывала все новые причины, по которым он непременно должен был задержаться в городе. И все-таки я должна была узнать, что же его задержало.
Хозяйка вошла в спальню с приветливой улыбкой. Непривычно было видеть ее такой веселой. Обычно она шныряла по дому, не скрывая раздражения и злобы.
- Здравствуйте, моя милая, - любезно поздоровалась она. - Еще в постельке? Что за лентяйка! А все-таки недурно, когда делать нечего и можно понежиться до полудня.
То ли она не замечала, то ли притворялась, что не замечает, в каком состоянии я нахожусь.