Хоть Рейн еще и не знала с чего начать, но она точно была уверена в том, что не позволит себе встретиться с Лиамом для очередного слезливого разговора, в результате которого, он, почувствовав себя виноватым, сжалится над ней и возьмет обратно, с одной лишь целью: повторить все сначала.
Поэтому, прежде чем встретиться с ним, ей нужно кардинально измениться.
****
Лиама пронзил ужас, когда он посмотрел на конверт, который ему всунул в руки Хаммер.
- Что это?
- Наглядная информация о том, на что способен ее драгоценный папаша.
Со стянутыми в узел внутренностями, Лиам разорвал конверт по краю и вытащил на свет фотографии, на которые тут же упал его взгляд.
О Боже. О, Рейн. Моя бедная маленькая девочка. В груди все сжалось. На снимках была запечатлена Рейн - совсем молоденькая, но все еще его Рейн.
Ее невинное лицо было опухшим, разукрашенным радугой неестественных оттенков: черным, синим, фиолетовым с мазками желтого и зеленого. Ее глаза были закрыты, и настолько заплыли, что Лиам невольно задался вопросом: могла ли она вообще открыть их? Губы, которые он целовал так много раз, потрескались и на них запеклась кровь. Она была избита жестоким монстром, который, по всей видимости, хотел убить ее.
Первое, о чем он жалел, так это о том, что его не было рядом, и он не смог защитить ее. Несмотря на то, что в то время они еще не были знакомы, Лиам все равно чувствовал, что подвел ее. Второе… он хотел смерти этого человека.
Сделав несколько успокаивающих вдохов, он взял под контроль свой гнев.
- Это все дело рук ее отца?
- Продолжай дышать, дружище. Это шок, - произнес Хаммер тоном, словно предназначенным для успокоения дикого зверя.
- Я знаю.
Как забавно. Впервые за целый день, его старый приятель, казалось, был спокойнее его.
- Дышать? Да пошел ты! Ответь, блять, на мой вопрос.
- Да, это ее отец.
Тот самый долбанутый мудак, с которым они планировали встретиться.
Лиам пристально посмотрел на фотографию. Там все еще было множество снимков, которые он пока не успел рассмотреть. Ему не хотелось…. но он должен был увидеть их.
Если он хотел понять Рейн, то эта часть была ее прошлым, которое и сделало из нее ту, какой она являлась сейчас. И он чертовски сильно надеялся на то, что она не позволила этим воспоминаниями определить ее личность.
Хаммер послал ему обеспокоенный взгляд.
- Я сделал их в ту ночь, когда нашел ее. Она не подпускала меня к себе, даже для оказания первой помощи. Тогда, я позвонил Беку, чтобы он приехал, и мы подмешали ей в колу снотворного. Как только она уснула, Бек удостоверился в том, что у нее не было серьезных травм, требующих немедленного ухода. На следующее утро, я отвез ее ко врачу, которого он рекомендовал. Осмотрев Рейн, та констатировала: треснувшие ребра, пару порезов и множественные синяки. Осмотр на предмет изнасилования, дал отрицательный результат. Она не подверглась сексуальному насилию.
Спасибо тебе Господи, за проявленное милосердие. Но имея перед глазами эти фото, данный факт был единственным смягчающим обстоятельством для Билла.
Лиаму хотелось рычать, от несправедливости того, что пришлось пережить Рейн. Ему было все равно, были ли эти фотографии сделаны шесть лет назад или вчера. Агония, которую ее отец заставил пережить Рейн, наполнила его чистейшей яростью.
Втянув воздух через стиснутые зубы, он вытащил следующее фото.
Ручка Рейн, с черным синяком в форме отпечатка мужской ладони на ней. Боже, малышка была такой худенькой. Применяя все свою силу, взрослый человек, мог с легкостью сломать ее. И никого не было там, чтобы остановить его. Как же Рейн смогла справиться с ним в одиночку?
На другом фото был заснят красный кровоподтек над самым ухом, указывающий на то, что ее неоднократно хватали и грубо таскали за волосы. У него защипало в глазах. Она была всего лишь испуганным ребенком, которому приходилось терпеть издевательства от этого ублюдка. Но Иисусе, ей удалось сбежать. Нет ничего удивительного в том, что подобное поведение у нее вошло в привычку.
На следующем снимке, были запечатлены ее шея и грудь. На коже было полным полно различных порезов и мелких проколов. Под бретельками ее топика виднелось еще больше синяков всех форм и размеров. Лиам увидел пожелтевшее пятно вокруг ее горла. Ее отец что, пытался задушить ее?
Какое нахер убийство?! Лиам хотел стереть в порошок этого человека.
Находясь в своем домике, он пытался дотянуться до девушки, применяя маринованный укроп и шоколад. Воспоминания о словах Рейн той ночью, все еще звенели в его ушах.
Я поняла, что не стоит связываться со вспыльчивым характером отца…
Да, папаша Рейн, вряд ли бы выиграл премию в номинации "Отец года". И это еще, блять, слабо сказано.
Он же еще говорил, что "не собирается в тюрьму за суровое воспитание своей тупой и своенравной…"
Да уж, тюрьма для Билла это слишком мягкая мера.
Доминанту внутри него, захотелось прижать ее к себе и защитить. Наверняка, он бы перекинул ее через свое колено и с любовью пару раз шлепнул ее, чтобы перечеркнуть все ее прошлое. Он собирался донести до нее простую мысль: он не станет терпеть ее ложь или любое сокрытие важной информации. Больше нет. Но разве не это было первостепенной причиной того, почему он освободил ее из-под своей власти?
Теперь до него дошел весь масштаб пережитых ею несчастий. Все это время, он тешил себя иллюзией того, что будь у него больше времени наедине с ней в своем домике, он смог бы добиться некоторого прогресса. Он обвинял Хаммера в том, что не смог дотянуться до Рейн.
Но теперь он опасался того, что никакого укропа и шоколада на всей земле не хватит для того, чтобы избавить ее от, терзающей ее душу, боли. Ведь она все еще не оправилась от своих ран. И специально подкармливала свою боль, используя ее вместо щита, чтобы никого не подпускать близко.
Лиам понимал, что таким образом она маскировала свой позор. Ее страх быть покинутой, и сложности с доверием, не могли стать еще более явными, чем теперь. Эти фотографии доказали тот факт, что она скорее откровенно солжет, чем позволит вылезти наружу уродливой правде о себе и подпустит кого-то ближе. Как только он доберется до Рейн, он собирался перевернуть ад вверх тормашками, лишь бы она спаслась, но он не позволит ей больше скрываться от него.
Лиам задержался взглядом на последней фотографии. Хаммер стягивал с нее простынь, чтобы открыть вид на ее стройные, гибкие ножки. Синяки и царапины на них, уже достаточно завели его, но темные разводы на внутренней стороне ее бедер, буквально вскипятили ему кровь. Он не смог сдержать своего гнева.
- Ебанутый ублюдок! Лиам врезал кулаком по дверце бардачка.
Хаммер бросил испуганный взгляд в его сторону.
- Сделай еще один вдох. Это было давным давно.
- Не для меня! взревел Лиам.
- И что это? Ты же сказал, что она не была изнасилована?
- Она и не была. Когда врач осмотрела Рейн, она подтвердила, что травмы влагалища не было, и девственная плева не повреждена. Хотя думаю, Билл намеревался это сделать.
Рейн, должно быть, боролась, как черт. Несмотря на дрожащие пальцы, Лиам так и не смог отвести взгляда от фотографий.
- Почему ты не показал мне их раньше?
Если бы Хаммер показал ему их, возможно тогда, он мог бы лучше понять Рейн, избрал бы другую тактику, был более терпеливым. И, быть может тогда, он добился бы положительных сдвигов.
- А чего ты от меня ждал, Лиам? Что я притащу тебя в свой офис в ночь, когда ты заклеймил ее, и брошу эти снимки в лицо? Она ведь даже не знает об их существовании, да и не мое это дело - что-либо говорить тебе.
Да, это должна была сделать Рейн. Хотя с точки зрения Лиама, Хаммер молчал не из-за желания защитить частную жизнь девочки, а по другим… совсем другим причинам. Он, на протяжении долгих лет, хранил эту ужасную правду в себе, потому как считал, что только он должен был - или был в состоянии - исцелить ее. Однако вся ирония была в том, что он никогда даже и не пытался сделать этого.
Мысли Лиама снова вернулись к его первому дню в клубе. Ведь тогда ,он почти сиюминутно понял, что Хаммер испытывал к девушке гораздо больше чувств, чем пытался показать. В действительности, именно их первый разговор о ней и стал открытием.
- Расскажи мне о Рейн, - попросил он, почти сразу же, как появился в "Темнице".
Хаммер напрягся.
Те, кто не достаточно хорошо знали его, возможно, и не заметили бы этого, но Лиам был не из их числа. Тогда, словно заставив себя расслабиться, Хаммер пожал плечами.
- Она сбежала из дома, а я приютил ее. И теперь, она работает на меня.
- Правда? И это все? Ты уж слишком усиленно печешься о ней, приятель.
- Разумеется. Она сотрудник, работающий под моей крышей. Поэтому, я несу ответственность за ее безопасность.
Ага, он воспринял эту ответственность чересчур серьезно, для обычного босса.
- Я слышал, как люди шептались, что есть негласное правило, по которому ни одному Доминанту не разрешается прикасаться к ней. Этому есть причины?
Хаммер глубоко вздохнул и сделал вид, будто собирается с мыслями. В тот момент Лиам подумал, что его друг, скорее всего, старается побороть раздражение.
- Рейн сильно пострадала перед своим побегом. Она просто не готова к тому, что от нее будут ожидать и требовать Доминанты.
- Даже ты?
- Я никогда не задумывался над этим, но да, даже я.
Лиам припомнил, как тогда, откинувшись в своем кресле, он поражался настолько вопиющей лжи. Он мог бы поспорить на деньги, что каждый проклятый день, Хаммер только и делал, что мечтал о том, как эта девушка окажется под ним. Почему его лучший друг считал необходимым врать ему?
- В таком случае, что ты думаешь ей нужно, чтобы стать готовой? Может, тебе стоит помочь ей слегка?
Хаммер тут же покачал головой.
- Время, пространство, безопасность, зрелость. Она слишком ранима, и никто не прикоснется к ней, в том числе и ты. На любую другую сабу под моей крышей, разрешено охотиться, на Рейн - нельзя.
Благодаря напыщенному тону объяснения Хаммера, до Лиама, наконец, дошла вся суть его заявления. Мужик с тем же успехом мог обвязать ее ограждающей полицейской лентой с надписью "ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН". Именно тогда, Лиам и понял, что Хаммер влюбился в нее. Это объясняло, почему за последние шесть лет, мужчина ни разу не упомянул о девушке.
Пока Хаммер разъезжал по жилым улицам, Лиам вернул свои мысли к настоящему. Они, должно быть, приближались к дому ее отца.
Лиам уже ощущал растущую волну ярости его старого друга, которую тот так долго сдерживал: его переживания из-за смерти Джульетты, чувства к Рейн и дикую ненависть к делу рук ее отца. Убийственный коктейльчик получается. Сколько времени и сил уйдет, прежде чем Хаммер избавится от этих эмоций? Со стороны Макена послышался тяжелый вздох.
- Я надеялся, что она сама расскажет о том, что сделал с ней ее отец. Жаль, что она этого не сделала.
Докатились.
- Рейн упоминала об этом, но…
Лиам показал на последнюю фотографию.
- Она никогда не описывала ничего подобного. Рейн сразу призналась тебе, что это отец избил ее?
- Нет. У меня ушли месяцы на то, чтобы вытянуть из нее кусочки правды, об остальном я мог только догадываться. Ведь не может же девочка сбежать из дома просто так, не собрав вещи и даже не надев на себя ничего, помимо того, что на ней в тот момент было?
Хаммер стиснул зубы.
- Частный детектив, которого я нанял, нашел этого жестокого ублюдка через два дня. И когда я наведался к тому в гости, то увидел у него на щеке свежие шрамы.
- Какое это имеет отношение к делу?
- Позже, она призналась, что лишь с помощью кухонного ножа ей удалось отбиться от Билла. Она всегда держала его под своей подушкой.
Лиам почувствовал, как ход его мыслей замедлился из-за окатившей его ледяной волны гнева и разочарования, но это было еще не все…
- Почему ты не убил эту жалкую тварь?
- Как бы я хотел этого, но мне пришлось заключить сделку с дьяволом.
- Что?
Лиам уставился на Хаммера будто тот растерял остатки своих мозгов.
- Навестив его, я представился и объяснил, что являюсь владельцем "Темницы". Я сказал ему, что его дочь находится теперь под моей опекой, и что больше, он ни при каких обстоятельствах, не увидится с Рейн снова.
- Зачем, черт возьми, ты рассказал ему все это?
- Я ведь приютил несовершеннолетнюю в секс-клубе. Поэтому мне пришлось выложить на стол все свои карты, в случае, если бы он попытался выследить ее и дошел до меня. Я выяснил, что ему нужно, чтобы держать свой рот на замке, а задницу подальше от Рейн. Правда, он тут же припугнул меня доносом в полицию и обвинением в педофилии, с тем, чтобы на меня повесили статью об изнасиловании несовершеннолетней.
- Надо было просто убить его, и проблема была бы решена, - прошипел Лиам.
- Или, хотя бы, вызвать полицию.
- Если бы я так поступил, Рейн попала бы в лапы социальной опеки. Я не стал рисковать и не хотел, чтобы она очутилась в еще более худших условиях, чем до этого. К тому же, если бы я поддался своему яростному порыву, то сразу бы оказался за решеткой и не смог бы защитить ее.
Даже, несмотря на то, что ему были так ненавистны эти объяснения, Лиам не мог отрицать логики в его действиях.
- Что произошло потом?
- Мы с Биллом пришли к соглашению о том, что я не стану докладывать полиции о его зверствах в адрес Рейн, а он будет молчать о ее местонахождении и никогда не сунется в ее сторону.
- Должно быть, тебе это встало в копеечку. Сколько?
Хаммер крепче сжал руль.
- Две тысячи долларов в месяц.
Лиам был поражен выше всякой меры.
- Ты платил этому членососу все шесть месяцев, пока ей не исполнилось восемнадцать?
- Нет. Я платил ему более шести лет, - решительно ответил Хаммер.
- Погоди, дай мне одну гребаную минуту. Это почти сто пятьдесят тысяч долларов!
- Да, и я просто уверен, что все до последнего цента, он потратил на выпивку.
- Почему, черт возьми, ты до сих пор продолжаешь платить ему? Рейн уже давно совершеннолетняя.
- Потому, что я решил защищать ее, а это единственный способ, который хоть как-то гарантирует, что этот чертов ублюдок Билл, оставит ее в покое.
Мать вашу. Часть его гордилась тем, как серьезно его друг воспринял опасность и на какие жертвы он пошел ради девушки, которую в тот момент еще даже не любил. Ведь было невозможно не восхищаться самоотверженностью Хаммера в отношении защиты Рейн все эти годы. Это многое говорило о степени привязанности мужчины к ней.
- Понимаю, ты не можешь наблюдать за ней день и ночь. Но теперь у тебя есть я и моя помощь. Вместе мы сможем убедиться в том, что ее папаша больше никогда не приблизится к ней.
Не сказав ни слова, Хаммер лишь внимательно посмотрел на Лиама.
- Я никогда не хотел рисковать ею, но… возможно, ты прав.
- Так и есть.
Лиам ударил кулаком по пассажирской двери.
- Я даже ненавижу сам факт того, что этот ублюдок все еще дышит.
- Да, но ведь и Рейн, тоже. Так что деньги, которые я заплатил ему, стоили того.
- Она что-нибудь знает об этом?
Лиам подозревал, что ответ на этот вопрос ему уже не требовался.
- Ни единой гребаной детали, и будет лучше, если она вообще никогда не узнает об этом. Ты должен держать это в секрете. Если не ради меня, то хотя бы ради нее.
Лиаму не нравилось это, и он уже почти предвкушал момент, когда их тайна всплывет на поверхность и аукнется им неприятностями, но он понимал желание Хаммера. Ведь рассказав все ей, будет уязвлена гордость Рейн.
- Договорились.
Наконец, Хаммер остановил машину перед добротным домом среднего класса в благополучном районе. Лиам посмотрел в окно.
Все выглядело таким нормальным, таким обычным. Наверное, у каждой семьи тут имеется по паре автомобилей и по паре ребятишек. Оглядевшись вокруг, Лиам пришел к выводу, что самым захватывающим зрелищем для жителей этого квартала было наблюдение за тем, как на их газонах растет зеленая сочная трава. Но Лиам то знал, что как минимум один человек, живущий здесь, был настоящим животным.
- Готов ли ты встретиться с почтенным старым папочкой? спросил Хаммер тоном, в котором явно читались нотки сарказма.
Нет. Но Лиам попытался взять себя в руки.
- Вряд ли я буду когда-нибудь готовым к этому. Постараюсь не убить его. Но не обещаю.
Хаммер зловеще усмехнулся.
- Я задержу его, а ты обыщи каждую комнатенку, туалет и задрипанную трещину. Зови ее по имени, на случай, если он уволок ее куда-то в неизвестном направлении. Он наверняка заткнул ей рот, поэтому прислушивайся внимательнее.
Она с кляпом во рту? Блять, сдерживать свой гнев становилось все труднее и труднее.
- Я все сделаю.
Но если ее удерживают против воли, он забудет о своем обещании не убивать его.
Хаммер открыл дверцу автомобиля.
- Тогда, давай покончим с этим.
- Я прямо за тобой.
Лиам вышел из автомобиля.
Хаммер постучал в дверь. Несколько минут спустя, послышались шаркающие шаги и ругательства, после чего, та наконец-то, распахнулась. Лиам впервые увидел отца Рейн вживую. И это зрелище, чуть не заставило его преждевременно поседеть.
Глаза мужчины хоть и были налиты кровью и безжизненны, но все еще сохранили, так хорошо знакомый ему, ярко синий цвет. Шрам, который Рейн оставила ему на прощание, украшал его исхудалую щеку, разделяя ее пополам тонкой белой линией. Вероятно, этому человеку уже перевалило за шестьдесят, но выглядел он на все восемьдесят.
Припухший нос, кожа на щеках вся в полопавшихся капиллярах и раздувшийся живот - все свидетельствовало о его беспробудном пьянстве. Кое-кто, может быть, и попал бы под очарование этого пожилого человека, но только не Лиам, он ни на минуту не позволил себя одурачить.
Билл прислонился к дверному косяку и злобно улыбнулся.
- Надо же! Удивлен видеть тебя здесь, Мистер Извращенец. Ты все еще трахаешь мою дочь?
Затем, старик повернулся к Лиаму, и, усмехнувшись, начал оценивающе рассматривать его дизайнерский костюм, итальянские мокасины, и эксклюзивные часы. Казалось, в его глазах, будто в диснеевских мультиках, защелками подсчитывающие значки долларов.
- Ты тоже ее трахаешь?
Ну, все. Билл мертвец. С яростным рыком, Лиам бросился к старику, растеряв по дороге имевшееся у него до этого подобие контроля над ситуацией. Но когда Хаммер задержал его, он начал метаться, словно сумасшедший.
- Тише…., - предупредил его друг низким голосом.
- Давай для начала узнаем, что известно этому ублюдку.
Хаммер вошел в дом. Не обращая внимания на вонь, исходящую от старика, Лиам последовал за ним.
Билл молча уставился на него, в то время, как Хаммер выглядел таким грозным, каким Лиам его еще никогда не видел.
- Где. Она?
- Кто?
- Рейн.
- Почему я должен знать, где искать эту неблагодарную маленькую сучку? усмехнулся Билл.