– Ты не догадываешься? – Ее лицо просияло, она решительно сменила тему, чтобы вернуться к прежним легким и ни к чему не обязывающим отношениям. – Я встретила тебя – такого самоуверенного, веселого, ты был как будто из другой жизни. Это подействовало на меня благотворно. Особенно когда мы стали вместе проводить время. Он подхватил ее тон:
– Уточни, что ты имела в виду под "проводить время".
– Я имею в виду совместную работу. – Сапфир бросила на него лукавый взгляд из-под ресниц.
– А помимо работы?
– Если бы я знала, что твое общество будет для меня благотворнее месяцев в оздоровительном центре, я бы полетела в Европу и нашла тебя.
Она продолжала игру, легкую и приятную, но что-то изменилось в их отношениях. Казалось, игра во флирт может в любой момент вновь оборваться. Надо быть осторожнее, иначе он рискует увлечься серьезно.
Если рассуждать отвлеченно и гипотетически, возможность совместного будущего все же есть. Если бы она не была бизнес-леди.
Хотя ему вдруг стало необыкновенно приятно от мысли, что она могла прилететь к нему в Европу.
– Выпьем за нас!
Она подняла бокал и сделала глоток.
– Расскажи, каково это – работать в Париже. Наверное, это восхитительно – жить там и вести светский образ жизни.
У него вдруг сжало горло. Он вспомнил о своих неудачах. Об отношении к нему и его работе родителей, прессы. Нет, он решительно не хотел говорить с ней о своих делах в Париже. О своих провалах. Хотя она открыла перед ним душу с обезоруживающей откровенностью, и он обязан, по крайней мере, приоткрыть хотя бы частичку своей в обмен.
– Жизнь и работа там – сплошная конкуренция. Ведь в Париже представлены все лучшие и известные торговые дома моды от-кутюр.
– "Мода Фоурдов" продолжает успешно конкурировать. Твои предки могут гордиться такой способностью своей фирмы выживать и процветать.
Она явно была искренна. Ему не хотелось дальше лгать о себе, и он ждал случая сменить тему.
– О, компания – это их любимое чадо. Пока процветает "Мода Фоурдов", все прекрасно на свете.
Он пытался скрыть нотки горечи, но они невольно прозвучали. У нее был острый ум, и она тут же поняла, что не все так гладко.
– Наверное, не просто работать вместе с родителями. Знаешь, я обожала маму, но она была совершенно безжалостным руководителем. С детства она заставляла меня трудиться. Я была лишена многих радостей сверстников. А иногда было невыносимо трудно угодить ей. Семейные узы могут быть слишком тесными.
Если бы она знала. Его семейные узы никогда не становились тесными. Их просто не существовало с самого начала.
Да, они давали возможность работать на компанию. Но в лучшем случае он получал их молчаливое неодобрение, они никогда не снисходили до обсуждения проблем.
– Знаешь, я ведь завидовала тебе. Когда начала руководить компанией, со мной рядом не было родителей, которые заглядывают тебе через плечо и могут посоветовать и исправить ошибки.
– Моим было абсолютно на меня наплевать! – вдруг вырвалось у него. Он больше не мог сдерживать себя и лгать. Но тут же пожалел, увидев, как она широко раскрыла глаза от удивления.
– Ты с ними не ладил?
Он пожал плечами, проклиная себя за то, что не сдержался, не сумев подавить в себе накопившееся раздражение и обиду. И попытался объяснить:
– Я – поздний ребенок, сбой, случайность. Ведь они были уже в среднем возрасте. У них на руках были дети-подростки и развивающийся бизнес. И тут появился я. Это многое объясняет.
– Так тебе не удавалось проводить много времени с родными?
– Этого вообще не было. – На этот раз он постарался говорить как можно беспечнее. – Но подумай о преимуществах – подростком я был абсолютно свободен от родительской опеки. Разве это не счастье? Можно было не учиться.
Только почему он был всегда так несчастлив?
– Уверена, что ты наверстал упущенное.
Он только хмыкнул в ответ. Хватит, он сыт по горло обсуждением своих отношений с родителями.
– Хочешь еще выпить?
Она тоже с облегчением сменила тему.
– Ты хочешь меня споить, чтобы потом воспользоваться моей слабостью?
Он подмигнул:
– Просто освежим, детка. Я совсем не хочу видеть тебя пьяной, мне надо, чтобы ты знала, чего хочешь.
– Вот это правильно. – Ее глаза мгновенно потемнели и стали цвета ночного неба. Он снова ощутил нетерпеливую силу своего желания.
– А я себе налью. – Он был рад снова уйти со скользкой почвы – темы о родителях. – И может быть, ты воспользуешься моей беспомощностью?
Она засмеялась.
– Ты можешь помечтать.
Они весело болтали за ланчем, но в нем все больше росло чувство утраты, он пропустил в жизни нечто очень значительное и важное здесь, когда терял время, прожигая жизнь в Европе. И возникал главный вопрос – что именно?
Глава 8
Сафи и не ожидала, что похолодание в отношениях наступит так быстро.
За завтраком в воскресенье он уже был рассеян, задумчив. А чем дальше они отъезжали от отеля, тем отстраненнее становился. Когда он подвез ее к особняку Сиборнов, ей показалось, что мороз стал в машине ощутим просто физически.
Она понимала, что происходит. Он вновь старается установить между ними потерянную после уик-энда дистанцию. Что ж, его можно понять. Как и озабоченность. Его мысли вернулись к работе, ведь приближается судьбоносный для него и его филиала показ новой коллекции.
Она тоже собиралась заняться делами, уйти в них с головой, изгнав мысли о Патрике.
Но она не могла предвидеть это щемящее, все возрастающее чувство разлуки, грусть и тревогу.
Как глупо с ее стороны, ведь было ясно с самого начала, что с Патриком может быть только флирт и бурный роман, короткий и без продолжения.
Но чувство грусти и потери не покидало. Это было так некстати. Следующие две недели нужно будет отдать все силы работе, посторонние мысли не нужны и опасны. Она решила растопить лед, потому что холодные отношения не способствуют дружбе и тем более партнерским отношениям.
– Ты зайдешь взглянуть на наши последние разработки?
Он взглянул на часы и неохотно согласился:
– Разве на несколько минут. Я должен быть у себя в офисе.
– Значит, не одна я работаю по воскресеньям.
Он пожал плечами:
– Все зависит от обстоятельств.
– О, как мы серьезны!
Он улыбнулся, и ее сердце радостно стукнуло.
– Ты думаешь, мы на этом закончим?
Она не знала, что он имеет в виду, профессиональное или личное.
Он махнул рукой в сторону витрин представительства ювелирного дома:
– Ты ведь всегда знала, что будешь однажды управлять фирмой. И стремилась к этому – училась, добивалась отличных оценок и еще в школе уже работала. – Он глубоко вздохнул.
Странно, но они никогда не говорили о том, как он начал работать в модном бизнесе родителей. Она считала, что он вошел в семейное дело по их воле, как и она, чтобы оправдать их надежды. Но, узнав за последние дни его настоящие отношения с родителями и по этому поводу явное чувство обиды на них, она теперь была удивлена, что он выбрал именно эту работу. Зачем он туда пошел, если его там не ждали? Ведь даже спустя столько лет он так и не имеет с ними контакта и в душе носит шрамы. И почему открыл филиал в Австралии?
– У тебя были другие планы, ты хотел отправиться в путешествие, так почему ты оказался вдруг в модельном бизнесе, если не имел к этому призвания?
Он задумчиво смотрел перед собой в стекло, взгляд снова стал чужим, улыбка исчезла.
– Ты не понимаешь, я пришел туда и незаметно увлекся этой работой. У меня уже был диплом по маркетингу. По возвращении в Париж я стал заходить в наш офис.
Он умолчал о недовольно поджатых губах, напряженно поднятых плечах при его появлении и потом о полном его игнорировании.
– Ну, я-то рада, что ты это сделал, потому что получила возможность работать с вашим домом моды, это для Сиборнов большая честь. Вот увидишь, вместе с нами ты приступом возьмешь эту вершину.
– Надеюсь, – пробормотал он и, оторвав взгляд от пробегавшего мимо трамвая, повернулся к ней. – Ты ведь понимаешь, как много нам придется работать последующие недели?
Вот оно. Сейчас он ее бросит.
Она могла облегчить ему задачу. Если бы это была обычная, хотя и полная чувственных воспоминаний интрижка в уик-энд, после которой они разбежались в разные стороны.
Но у них было совместное прошлое – детство, взросление и дружба в старших классах. Платонические отношения подростков. И его неожиданный приезд в Мельбурн, совместная работа, партнерство. А теперь предстоящая Неделя моды. Поэтому они… заслужили большего.
– Я согласна. И ты хочешь сказать, что эти две недели исключают секс.
Ее откровенная прямота, как всегда, его обезоружила.
– Я просто хотел сделать наш разрыв безболезненнее для нас обоих.
– Зря старался. Не надо пользоваться избитым приемом, который ты применял уже на миллионе женщин.
Значит, ей все равно.
– Мы оба – профессионалы в своем деле, с ясной целью впереди, и мы обязательно ее достигнем. Но поскольку наши отношения выливаются в нечто большее, это стало ясно теперь, когда мы не смогли погасить огонь, даже проведя вместе уикэнд, вывод напрашивается – нам лучше прекратить все, чтобы не страдало дело.
– Но что у нас с тобой было? Феноменальный секс. Посмотрим, что случится с нашим влечением через две недели. А в дальнейшем, если будет свободная минута, почему бы нам ее не использовать? – спросила она.
– Не устаю удивляться, ты меня поражаешь своей прямотой, как всегда. – В его взгляде было восхищение. – Знаешь, почему я сегодня был так серьезен? Проведя с тобой уик-энд, я вдруг понял то, что уже предчувствовал. Все, что случилось между нами в эти выходные, превзошло все мои фантазии и ожидания и впервые заставило задуматься. Но это было лишнее.
– Ты действительно очень мне нравишься, поверь, но не будем усложнять.
А самой захотелось броситься ему на шею.
Он сжал ее руку, отпустил и снова стал смотреть в окно.
– У меня большие надежды на этот показ. Мне надо многое доказать, я раньше должен был это сделать.
– Раньше? – Теперь она была полна любопытства. Перед тем, как отправился в кругосветное путешествие с одной из девушек Бонда? Или перед тем, как завел гарем? Перед тем, как отправился в Париж?
– Я не хочу говорить о прошлом. – Он потер рукой лицо, как будто снимая напряжение. – Я не могу сказать тебе больше.
– Зачем был этот уик-энд?
– Эгоизм. – Он побарабанил пальцами по рулю. – У тебя было когда-нибудь очень сильное желание получить что-то, а когда оно исполнялось, не могла поверить, что это происходит на самом деле?
Да, она именно это чувствовала, получив полный контроль над своей фирмой. Пока не поняла, что ее мечта разошлась с реальностью. Ее мать выстроила ее будущее. Соткала за нее мечты дочери, и та, счастливая, окунулась в них с головой.
Но сидеть за счетами всю ночь, тревожиться, когда на бирже неблагоприятная ситуация по алмазным разработкам, оказалось не так уж весело, как представлялось раньше. Она многое потеряла за годы работы, например, ощущение полноты жизни, счастья, которое испытала в этот уик-энд с Патриком.
– Послушай, я хочу тебя сильнее, чем прежде, – вдруг сказал он, – но не буду тебя обманывать. Я могу покинуть Австралию через три недели, ты не должна потом страдать.
Вот он и высказал, наконец, вслух то, что неизбежно приближалось. И хотя она была готова к этому, его слова больно отозвались в сердце. Патрик стал ей необходим, с ним она почувствовала себя живой. И она хотела большего. Даже если это должно скоро прекратиться.
– Но мы можем и эти три недели неплохо провести. – Она гордилась, что голос ее не дрогнул и не выдал внутреннего смятения.
Она не хочет, чтобы он уезжал. Он ей нужен.
Такая путаница царила в ее голове, ей хотелось то броситься ему на шею и не отпускать, то немедленно оборвать связь, которая становится такой сложной и болезненной.
– Разве может мужчина отказаться от такого предложения?
Она открыла дверцу, взяла свою сумку и пошла к дому. Он последовал за ней.
Значит, она его уговорила зайти. Но придется убедить и в дальнейшем. И она знала, как это сделать.
Любуясь сверкающий витриной, которую приготовила Руби для Недели моды, Патрик выбрал бриллиантовое колье и протянул Сафи:
– Продемонстрируй это для меня.
– Конечно.
Она протянула руку, но он не сразу отдал его.
– Нет, на тебе должно быть колье и больше ничего.
Она толкнула его локтем.
– Ты увидишь его на мне, но только в одежде, – и быстрым, ловким движением выхватила у него колье.
Он подумал, что пора уходить. Он должен быть на седьмом небе от счастья, все обошлось без лишних претензий, и она не собирается усложнять ему жизнь. Небольшое увлечение, когда оба партнера вполне довольны тем, что есть, и не требуют многого друг от друга.
Он снова задумался – но почему она не хочет продолжения? Это несвойственно женщинам. Им было хорошо вместе, она сама это говорила. Почему она не планировала отношений в дальнейшем?
Конечно, надо признать, он и сам не рассчитывал на длительные отношения, но, когда женщина говорит, что ей довольно краткосрочного романа, это уязвляет мужское самолюбие. Женщины обычно идеализируют отношения, придают им романтический ореол, надеются на продолжение.
Но только не Сапфир. Она сама предложила просто секс до конца их деловых отношений и вполне отдает себе отчет, что все и закончится вместе с ними.
Патрик избегал сложностей в отношениях с женщинами. Они его пугали. Вот и теперь он оттолкнул Сафи, сказав, что не хочет продолжать. Потому что сам испугался все возраставшей близости. Им было необыкновенно хорошо вместе, ни одной женщине он не рассказывал о своих родителях да и особых чувств ни к одной из них не испытывал.
Чувств?
Раз в голову полезла такая чепуха, надо принимать меры – стараться избегать близости с той, которая вызвала в нем прилив чувств. Он рискует влюбиться.
Нет, он не будет идиотом. Никакого джентльменства. Он хочет ее, и ничто на свете его не остановит. Он принимает предложение Сапфир продолжать прежние отношения, пока он будет здесь. Но надо постараться не выдать себя, не показать, что она уже значит для него гораздо больше, чем все другие.
Вот как он заговорил. Надо было оборвать сразу. Зачем он поплелся за ней? Ведь уже решил покончить с этим наваждением, сейчас решается его карьера, он должен целиком посвятить себя одной цели, и никакого секса.
– Ты правда не хочешь взглянуть на работы Руби, которые она подобрала к платьям для показа?
Ее голос донесся из спальни, и он с трудом удержался, чтобы не броситься туда со словами: "Да к черту эти украшения".
– Совещание дизайнеров назначено на завтра прямо с утра, и будет полезно предварительно взглянуть на подборку Руби.
Он старался говорить по-деловому, а воображение уже рисовало Сапфир, как она ходит обнаженная по комнате с роскошным бриллиантовым колье на шее, на высоких шпильках. Его благие намерения покончить с этим наваждением снова терпели крах.
Она вошла в черном кружевном белье, состоящем из двух полосок, черный поясок поддерживал чулки, высоченные каблуки и, конечно, роскошное ожерелье на шее.
– Ты хочешь, чтобы со мной случился сердечный приступ? – И он схватился за грудь, делая вид, что ему плохо.
– Ничего не случилось с твоим сердцем. – Она принимала соблазнительные позы, в глазах горел лукавый огонек. – Ты увидел? Могу я примерить следующее?
– Нет.
Одним прыжком он оказался рядом.
Она поняла его намерения.
– Но как быть с другими украшениями, ты хотел взглянуть на них перед завтрашним совещанием дизайнеров?
– К черту… – он уже сметал со стола за ее спиной все, что там было, освобождая место, – у нас сейчас есть дела поважнее.
– Какие? – Она подчинилась, уже понимая, что победила.
– Мы с тобой. – Он рванул тонкую ткань, устранив препятствие.
– Ты просто пещерный человек, – заметила она, но не протестуя, а подчиняясь его грубой силе с видимым удовольствием, потому что этого как раз и хотела. Не сдерживаясь больше, она нетерпеливо притянула его к себе.
Ему не пришлось долго ждать – она почти сразу достигла пика и, выдохнув его имя, содрогаясь, поникла головой на его плече. Он сразу же присоединился к ней и испытал наслаждение, еще более острое, чем накануне, а думал, что такое уже невозможно.
– Благодарю за то, что ты осуществил еще одну из моих фантазий, – пробормотала она немного времени спустя.
– Это я должен тебя благодарить – за ни с чем не сравнимое удовольствие.
Патрик уже понял, что его намерение прервать их отношения потерпело фиаско. Как и он сам в борьбе со своими чувствами к этой женщине. Она победила.
И еще одно было ясно – когда пройдет показ, у него не будет никаких шансов на то, чтобы освободиться от этой зависимости.
Сафи смотрела в зеркало на свое горевшее лицо, пытаясь остудить его прохладным лосьоном. Мысли вернулись к делам. Их накопилось немало, самых безотлагательных, требовавших немедленного и непосредственного ее участия. Несмотря на то что сегодня воскресенье, придется заняться ими сейчас же.
Вытерев лицо, она вновь внимательно взглянула на себя – то, что произошло между ними несколько минут назад, произвело волшебный эффект. Порозовевшая кожа сияла свежестью, глаза блестели, никакой косметикой не добиться такого эффекта.
Ей окончательно стало ясно: как бы она ни была занята бизнесом, мыслями всегда будет возвращаться к тому, как хорошо ей было с Патриком, и мечтать о продолжении.
Она уговаривала себя, что поступила правильно, заманив его сюда и соблазнив, ведь после того, как он заявил в машине, что хочет разорвать отношения, они могли расстаться холодно, почти враждебно. А в этом нет ничего хорошего, да и на работе могло дурно сказаться.
Щеки все еще горели.
Она не могла не признать, что секс с Патриком благотворно подействовал на ее здоровье и душевное состояние, принес ей радость, какой она никогда не испытывала и не подозревала, что такое может быть. Она никогда еще не была так полна сил, энергии и… все такое… Она вздохнула.
После уик-энда к простой физической связи между ними прибавилось нечто большее – и эту связь будет труднее разорвать. Он чувствовал это тоже, обоих пугали новые отношения. Хотя именно эта близость и не дала им сейчас расстаться.
Но она не хотела такого рода зависимости от Патрика. И даже соблазнила его пятнадцать минут назад именно по этой причине. Хотела подчинить его, доказать свою власть над ним и доказать себе, что она способна управлять своими чувствами. Прощальный секс – потом они могут расстаться без обид и сожалений. Но вместо этого убедилась лишь в том, что уже знала и раньше. С каждым разом они все больше привязывались друг к другу, и уже невозможно было отказаться от новых встреч.
Она отбросила ватный диск, показала себе язык в зеркале, надела то, что попалось под руку, – майку с картинкой рок-группы, оставленную в ванной Руби, и джинсовую юбку.