- Дурные малолетки…вы еще не скоро отскребёте от себя ту "эйфорию", которую несет в себе это "чудесное место".
Дуб-ведун
Эмма вновь закуривает. Мара снисходительно смотрит на неё.
- Ты так часто куришь.
- А что я могу поделать? - выдыхает Эмма дым.
- Я знаю, как тебе помочь, - неожиданно заявляет Мара.
- Как? - коротко спрашивает Эмма.
- Короче, недавно я тут со старухой одной познакомилась. Мне кажется, она настоящая ведьма. Говорит, что слепая, но я этого не заметила. Так вот, она мне кое-что рассказала и даже показала. Есть тут на Девичьей одно местечко. Вернее, два местечка. Где если, что пожелаешь, то и сбудется.
- Да, ладно. Правда, что ли?
- Откуда я знаю? Я ни разу ещё не пробовала.
- И где же места эти заветные?
- Одно - на Желанной поляне… Но это далековато отсюда.
- А другое?
- А другое… где-то рядом. Чего-то я никак его не нахожу. Дуб тут должен быть огромный.
Эмма приглядывается. В Мертвецкой роще почти все дубы-великаны.
- Да они тут все огромные.
- Тот должен быть самым большим. Его не могут обхватить и пять человек, взявшись за руки. Он самый старый на горе. Называют его "дуб-ведун". Та слепая ведьма сказала, что ему семьсот лет.
- Ну, тогда он помнит, наверно, ещё средневековых ведьм.
- Наверно. Но, оказывается, и сейчас киевские ведьмы совершают возле него свои обряды. Прикинь, насылают здесь кому-то порчу или, наоборот, избавляют от неё.
- Жуть!
- Она ещё сказала, что раз в двенадцать лет листья на этом дубу посреди лета чернеют.
- Где же он?
- Вот!
Мара показывает на приметный, стоящий в стороне от дорожки высокий, раскидистый, могучий, необъятный дуб.
- Это и есть тот самый дуб-ведун. Та женщина научила меня, как надо произносить заговор. Сперва надо его обнять.
Мара подходит к широченному дубу, и, прижавшись ладонями к шершавой коре, обнимает его, словно живого древнего ведуна. Эмма обнимает дуб с противоположной стороны. Помолчав какое-то время, Мара говорит:
- Есть на Девичь-горе дуб, под тем дубом живёт Змей! Повторяй за мной: Эй, Змей!
- Эй, Змей! - повторяет Эмма.
- Подходить ко мне не смей!
- Подходить ко мне не смей! - вторит Эмма.
- И курить мне не давай!
- И курить мне не давай! - эхом отзывается Эмма.
- С этого часа и с этой минуты. Да будет так!
- С этого часа и с этой минуту. Да будет так! - добавляет Эмма, и лицо её расплывается в довольной улыбке.
Некроманты
Когда школьницы возвращаются на дорожку, одна из них неожиданно замечает на дубу прибитый к стволу козлиный череп со скошенным белым лбом, со страшными чёрными глазницами и с короткими торчащими рожками.
- Смотри! - испуганно показывает Эмма рукой вверх.
Но Мара замечает вдалеке кое-что другое, что-то непонятное, напоминающее силуэты двух людей.
- Посмотри лучше туда, - толкает она локтем подругу в бок.
Эмма опускает взгляд и видит далеко впереди на дорожке две серые фигуры с очень бледными лицами, ярко контрастирующими на фоне сумрачного леса. Приглядевшись, она замечает у них вместо глаз огромные чёрные глазницы, отчего их лица кажутся ей похожими на черепа. И не только ей одной это кажется.
- Прячемся, - шепчет Мара.
Девушки тут же приседают за растущий перед ними густой куст чагарника.
- Кто это? - пугается Эмма.
- Тихо, - шепчет Мара.
Рядом они замечают неглубокую яму, похожую на давно разрытую могилу, засыпанную прошлогодними листьями.
- Я вижу, ты, действительно, боишься людей, - еле слышно произносит Эмма.
- Это не люди! - отрывисто отвечает Мара.
- А кто? - ещё больше пугается Эмма.
- Некроманты.
- Некроманты? - огромные глаза Эммы ещё больше расширяются от страха. - А кто это такие?
- Кто эти - я не знаю, - пожимает плечами Мара.
Оглянувшись, она понимают, что они попали в западню. За их спинами простирается в обе стороны колючая стена из кустарников, за которую прорваться невозможно.
- Некроманты бывают разные, - продолжает она. - Одни - просто чёрные маги. И для заклинаний вызывают здесь из могил мёртвые души. Другие - сами наполовину мертвецы.
- Нифига себе! Как это?
- Ну, они когда-то уже умерли, а потом вновь ожили, потому что их чёрные души не принял даже ад. И теперь они рыщут повсюду и забирают для подпитки энергию у всех, кого встретят на своём пути.
Эмма порывается встать и рвануть отсюда без оглядки через кустарники, стоящие стеной позади их, но Мара удерживает её.
- Куда ты?
- А куда?
- Давай в яму.
Девушки переползают в яму. Но любопытство берёт вверх, и они выглядывают из-за кромки. Им прекрасно видно отсюда, как некроманты приближаются по дорожке. Вот их серые фигуры уже мелькают в просветах между ветками чагарника. Неожиданно те останавливаются и поворачивают в их сторону свои лысые черепа с огромными чёрными глазницами.
- Ну всё, нам пипец, - шепчет Эмма, опуская голову.
Мара также опускает голову и прикладывает палец к губам.
- Тихо! Не шевелись! - еле слышно шепчет она.
Она шепчет так тихо, что Эмма понимает её скорее по губам. Но даже этого шевеления губ достаточно, чтобы некроманты сошли с дорожки и направились в их сторону. Услышав приближающиеся шаги, Эмма зажимает глаза от страха. Мара замирает от ужаса. Они в западне, деваться им некуда.
В нескольких метрах от ямы некроманты неожиданно останавливаются и озираются. Что-то, видимо, ещё привлекло их внимание. Далеко впереди на дорожке появляется велосипедист на горном "байке" в чёрно-красном облегающем трико с защитным шлемом на голове. Ничего не подозревая, Муромский катит им навстречу.
Внезапное приближение постороннего заставляют их забыть о девушках. Некроманты устремляются ему наперерез. Издалека заметив серые фигуры и их странное поведение, Муромский, на всякий случай, прибавляет скорость и проносится буквально в полуметре от них.
Но это не обескураживает некромантов. Они бросаются вслед за ним. Выглянув из ямы, Мара видит, как некроманты со всей прытью гонятся за велосипедистом по дорожке. Вскоре все вместе исчезают за деревьями.
Эмма лежит в яме ни жива, ни мертва.
- Их уже нет, - сообщает ей Мара.
Эммы выскакивает из ямы и оглядывается по сторонам.
- Погнали нафиг отсюда! Из этой долбанной Мертвецкой рощи. Пока они опять сюда не вернулись.
Здесь пропала моя дочь
- Зоя! Зоя! - безутешно зовёт мать своего ребёнка.
Женщина в красном сарафане проходит мимо полуразрушенного одноэтажного строения. Внутри его на земле, усыпанной битым кирпичом и битыми бутылками вкривь и вкось валяются чёрные обугленные балки.
Одноэтажное строение примыкает к двухэтажному зданию без окон и без дверей. Крыши на доме тоже нет. Внизу на фасаде полно нарисованных черепов с костями и надписей на обшарпанных стенах.
По грунтовой дороге неспешно катит полицейский джип. Услышав шорох гравия, женщина в красном сарафане и в белой вышиванке выходит на дорогу и голосует. Джип тут же останавливается. В нём сидят два полицейских.
- Вы не видели там по дороге… случайно…девочку в белом платье… с длинной косой? - запинаясь, спрашивает она.
- Нет, а что? - спрашивает водитель.
- Дочка у меня здесь пропала.
- Как это пропала?
- Ну, как под землю провалилась. Всё время со мной была, - рассказывает Навка. - А потом… она куда-то исчезла.
- А может, это… сатанисты? - предполагает командир, заметив на стене разрушенного здания перевёрнутую пятиконечную звезду.
Навка пожимает плечами. Водитель с сочувствием смотрит на неё.
- Надо же, снова разгулялись! - заводит он машину. - Мочить их всех надо срочно!
- Не переживайте, женщина, мы обязательно её найдём, - обещает ей командир.
- И сатанистов этих найдём! - обещает ей водитель.
- Найдите, - умоляет Навка. - Я вас очень прошу.
Четвёртые врата
Покинув Мертвецкую рощу, Эмма и Мара во второй раз пересекают Прямую дорогу. На противоположном краю луга они останавливаются. Вернее, их останавливает крутой обрыв. Плато, на котором они стоят, круто обрывается вниз. На глубине двадцати метров пролегает гигантский ров, за которым возвышается холм геометрически правильной формы. Такое впечатление, будто кто-то подровнял тот холм под линейку, как сверху, так и снизу.
- Какой странный холм, - замечает Эмма.
- Странный, потому что искусственный.
- Искусственный?
- Ну да. Это же насыпной вал, своего рода крепостные стены, заросшие лесом.
- Как же мы попадём в эту крепость?
- Через потерну.
- Потерну?
Эмма уже видит впереди эту потерну, вернее, вход в неё у подножия холма - чёрную арку, выглядывающую из-за деревьев. На самом же деле, потерна означает потайной выход. Она пугает издалека своей чернотой, своим непроглядным мраком, словно это вход в подземелье или хуже того, в преисподнюю.
Они спускаются в ров по покатой дорожке, так называемой аппарели, специально приспособленной для спуска вниз крепостных орудий. Подойдя ближе, они замечают, что брама, выложенная из жёлтого кирпича, как будто бы изнутри посветлела.
- Это тоннель, - объясняет причину Мара.
Тоннель по наклонной поднимается вверх и заканчивается далеко впереди арочным выходом. Яркий полуовал потусторонней жизни с травкой, с берёзкой, тот самый свет в конце тоннеля, окружённый мраком.
Они останавливаются напротив брамы. Врата, у которых нет ворот. Остались лишь крючки, на которые они прежде цеплялись.
Эмма рассматривает кирпичную кладку. Здесь чуть ли не каждый кирпич с автографом. Мара объясняет:
- Это всё часовые нацарапали, которые тут стояли.
- Людей давно нет, - удивляется Эмма, - а память о них осталась.
- Ну да. Как надгробный камень.
- Может, и мне своё имя оставить?
- Не стоит, - качает головой Мара. - Это плохая примета. Можешь назад и не вернуться.
- Кто это? - прислушивается Эмма.
Мара недоумённо пожимает плечами и всерьёз продолжает:
- Бывает, что люди заходят в эту потерну и исчезают.
Эмма усмехается:
- Хочешь сказать, что это не просто тоннель?
Мара кивает:
- Именно так. Это портал.
- В потусторонний мир? - опять усмехается Эмма.
- Видишь этот знак?
На стене отчётливо виден какой-то необычный знак: чёрный крест, составленный из четырёх стрел, направленных внутрь.
- Это знак выхода в астрал, - объясняет Мара. - Ты зря улыбаешься, я уже несколько раз видела здесь одного человека, который исчезал в тоннеле, не выходя с той стороны. Слышишь, как тут тихо?
Эмма прислушивается:
- Да, абсолютная тишина в эфире.
- Так вот, если на мобилку записать эту тишину, а потом прослушать, то можно услышать много чего интересного.
- Ну, я теперь точно туда не пойду, - то ли шутя, то ли серьёзно произносит Эмма.
- Ну, как знаешь.
Мара заходит в чрево потерны и по наклонной поднимается вверх. Но, не пройдя и десяти метров, она вдруг останавливается и дрожащим голосом произносит:
- Бррр, как мне холодддно!!!
- Хи-хи, - нервно отзывается Эмма.
Ещё через пару метров Мара восклицает:
- И кому это неймётся?
- Что там такое? - испуганно спрашивает Эмма.
Мара не отвечает и идёт дальше, но за десять метров до выхода снова останавливается и рассматривает что-то на стене.
- И у кого это руки чешутся? - отчего-то возмущается она.
Её маленький силуэт чётко вырисовывается на светлом арочном фоне. Она вновь кричит с противоположного конца потерны:
- Ты идёшь?
В аэродинамической трубе тоннеля её крик громогласно усиливается, создавая эффект иерихонской трубы, и отзывается многократным шипящим эхом:
- Ш-ш-ш-ш-ш.
- Или нет? - добавляет Мара.
- Нет…нет…нет, - отзывается эхо.
- Я боюсь, - кричит Эмма.
- Ну, как знаешь! - недовольно отвечает Мара-Мария, махая на неё рукой.
Из тоннеля опять несётся на Эмму змеиное "ш-ш-ш-ш-ш". Но как только шипение прекращается, откуда-то за спиной отчётливо доносится ещё один шорох. Эмма оглядывается и замечает на обрыве, на котором она недавно ещё стояла вместе с Марой, чёрную лохматую собаку.
Эмма смотрит в тоннель, и с ужасом замечает, что он пуст. Куда Мария могла деться за одну секунду? Испарилась что ли?
- Мара! - громко кричит эмочка.
Лишь эхо отзывается ей.
- Мара? - уже на тон тише скорее спрашивает, чем окликает она.
Эмма прислушивается. Нет ответа. Сердце Эммы ухает куда-то вниз и начинает биться часто-часто. Она вновь оглядывается и видит на покатом спуске аппарели уже двух чёрных собак. Те спускаются в ров с явным намерением вновь броситься на неё.
Собак она боится всё-таки больше, чем эту потерну. Вздохнув, Эмма заходит в жуткий тоннель. Вскоре в глаза ей бросается граффити, намалёванное, видимо, совсем недавно. Размашистыми, чуть ли не метровыми серебристо-чёрными буквами, ещё пахнущими аэрозольной краской, на покатой стене написано: ГОТАМ - МОГИЛА! Так вот что так возмутило Мару, думает Эмма. Она убыстряет шаг, стремясь, как можно скорее покинуть тоннель.
- Мара!? - кричит она, стремглав выбегая из потерны.
На выходе никого нет. Потерна выходит на Бастионный шлях, зажатый между двумя насыпными валами высотой в шесть метров. Эмма смотрит по сторонам. Ни влево, ни вправо на ближайшие сто метров никого не видно. Не могла же Мара за минуту пробежать стометровку и скрыться! Эмма понимает, что спутница ее реально исчезла.
- Мара, прекрати! Ну что за шутки! Ты где?
Эмма стоит в недоумении, растерянно озираясь по сторонам. Нет готессы и наверху на насыпи. Над входом в арку на чёрном фоне белеет цифра четыре.
Эмма смотрит вглубь этой четвёртой потерны. В глаза ей бросается ещё одно граффити, которое она не заметила, когда выбегала. И это граффити ей очень не нравится.
Раздутые, словно пузыри, буквы составляют фразу "EMО MUST DIE!". При этом буква "О", нарисованная, как серебристый воздушный шарик, взлетающий в небо, жирно перечёркнута крест-накрест чьей-то рукой, а сверху надписано "МA".
Эта надпись производит на неё неизгладимое впечатление. "Эмма маст дай, значит. Пипец", - думает Эмма. Вот, что ей суждено. Вот, что ей предначертано. ЭММА ДОЛЖНА УМЕРЕТЬ. И то, что это начертано именно здесь, в таинственном страшном тоннеле на Лысой горе, о котором она прежде даже понятия не имела, поражает её сильнее всего.
"Кому нужно, чтобы я умерла? Кто этого хочет?"
Эмма испуганно возвращается на Бастионный шлях и вновь озирается по сторонам, решая, в какую сторону пойти. Она сворачивает направо и идёт по узкому коридору между валами. Вскоре она оказывается на Перекрёстной лощине. Через сорок метров узкий левый вал заканчивается, а широкий правый уходит под углом далеко в сторону.
Бастионный шлях приводит её на огромную поляну с ветвистым дубом посередине. В отличие от прочих дубов, до сих пор ещё лишённых листьев, этот полностью уже покрыт зеленью. Неподалёку от него Эмма замечает в крепостном валу чёрную арку.
Неожиданно из неё на поляну одна за другой выбегают три чёрные собаки. Не дожидаясь, пока они заметят её, Эмма поворачивается и, что есть духу, мчится назад по дорожке. Стометровку она пробегает не меньше, чем за минуту.
Запыхавшись, она делает передышку напротив четвёртой потерны. Неожиданно на той стороне в просвете врат она замечает чей-то мелькнувший чёрный силуэт, очень похожий на силуэт Мары.
- Мара?! - кричит она.
Стремясь догнать готессу, Эмма пулей пролетает тоннель. Выбежав из арки, она оглядывается по сторонам: никого поблизости нет.
Эмма недоумённо пожимает плечами. Куда Мара могла деться? Что за чёрт! Ведь не могло же ей привидеться. Она точно видела здесь чей-то силуэт.
Пятые врата
Эмма идёт в глубине оборонного рва по тропинке вдоль крепостного вала и вскоре находит ещё одну потерну. Перед входом в неё растёт граб с пятью стволами. Эмма пугливо заходит внутрь и прислушивается к тишине. Она вынимает из кармана мобилку, которую ей подарила Мара, выбирает в меню аудиозапись и в течении минуты терпеливо записывает тишину. Затем она нажимает на воспроизведение и внимательно прослушивает запись.
Тридцать секунд ничего не слышно.
Усмехнувшись, она собирается выключить телефон, но в то же мгновение в динамике появляется странный гул, нарастающий с каждой секундой. Затем к гудению начинают примешиваться посторонние шумы, вроде отдельных щелчков и шипения.
Внезапное усиление звука, сдвиг, - и… она слышит такое, что заставляет её вздрогнуть. На последних секундах раздаётся жуткий звук - нечто среднее между визгом и рычанием какой-то твари. Словно кто-то засвистал по-змеиному, а затем закричал по-звериному.
Чёрт знает что!
Она ясно помнит, что во время записи стояла тишина.
Получается, что телефон, действительно, воспринял то, чего не воспринимает человеческое ухо.
Эмма засовывает мобилку в задний карман джинсов и боязливо заходит внутрь потерны. Тоннель по наклонной поднимается вверх. Перед выходом она видит поляну, а на полянке пять берёз.
Внезапно во врата кто-то входит.
Чёрный силуэт на светлом фоне арки пугает Эмму настолько, что она невольно отшатывается.
- Блин, Мария! - узнаёт она в силуэте подругу.
- Что?
- Капец! Так же можно до смерти напугать!
- Неужели? - усмехается Мара.
Они обе выходят наружу.
- Ты чё, не слышала, как я тебя звала?
- Нет.
Мара вынимает из ушей наушники.
- Опять слушала свою песню?
- Я могу слушать её бесконечно.
- Где ты была?
Мара поднимает глаза кверху:
- Там.
- Ну что за шутки?
- Это потерна номер пять. Я пришла к тебе опять, - в рифму отвечает Мара.
- Куда ты пропала? Почему я тебя нигде не видела?
- Это же Девичья. Здесь всё не так, как везде.
Эмма выходит из себя:
- Ты что издеваешься? Зачем ты это делаешь?
- Что я делаю?
- Ты же прекрасно понимаешь, о чём я говорю. Ты ведь хотела уйти сейчас, хотела бросить меня здесь? Так?
- Да, - честно признаётся Мара.
- Решила уйти, не попрощавшись?
- Ага.
- Зачем?
- Затем.
- Зачем? - не отстаёт Эмма.
- Зря тебя сюда с собою взяла.
- Почему зря?
- Потому что… ты мне мешаешь.
- Чем же я тебе мешаю? - обижается Эмма.
- Тем, что я привыкла быть одна.
- Ну и будь одна! Поэтому у тебя нет подруг и никогда теперь не будет.
Она отворачивается от Мары и идёт прочь от неё к дальним берёзкам.