Это и еще кучу всего я выяснил, общаясь с воинами дроу и пытаясь выловить Шайрена. Если имперские дроу, поначалу на меня смотревшие с опаской и шарахавшиеся, как от чумного, довольно скоро оттаяли, начав охотно болтать, рассказывая разные интересности, то наставник Габриеля проявлял завидное упрямство и изворотливость, ни в какую идти на контакт не желая. К концу второго дня совместного пути, проведенного в непрерывном движении по уже откровенно гористой местности, мои эльфы неприкрыто хихикали над этими своеобразными кошками-мышками. Новенькие дроу тоже веселились, но еще как-то крепились, пытаясь прятать улыбки. Объяснить мне, что происходит с их шефом, они не могли, только разводили руками. Думаю, со стороны все это выглядело действительно забавно. Я просто удивляюсь, сколько всяких вариантов отговорок и отмазок, а также методов "стратегического отступления" можно выдумать, дабы не общаться с кем-то!
Ближе к вечеру третьего дня уже я был близок к тому, чтобы просто устроить на неуловимого дроу засаду - стукнуть его чем-нибудь тяжелым по голове, связать и провести допрос с пристрастием. Причины подобного его поведения были мне совершенно не понятны, и если в самом начале я хотел просто познакомиться, то уж теперь одним разговором остроухий от меня не отделается! К тому же, как мне сказали, сегодняшняя ночевка будет последней на свежем воздухе. Завтра мы уже должны будем добраться до столицы империи и предстать пред грозны очи Нершата. Так что времени осталось мало. Уж в городе-то Шайрен спрятаться сможет на порядок лучше.
Удивительно, но факт - поверху до Даррана добраться можно было гораздо быстрее, чем по подземным тоннелям, которыми были испещрены горы дроу. Только об этом мало кто знал. Это был своеобразный военный секрет, типа тех же рейнджерских троп у светлых. Непосредственно в пещеры мы спуститься должны были только завтра. Кстати, состояние пострадавших значительно улучшилось. Теперь на носилках ехала одна Кави, но и она шла на поправку. Как мне сказал Миир, немедленная смерть ей больше не грозит. Я очень этому факту обрадовался и со спокойной совестью направил все свои силы на вылавливание Шайрена. Измором возьму!
Наступил вечер. Наш отряд расположился на стоянку на небольшом плато у подножья практически отвесной скалы. Воины уже привычно разбрелись каждый по своим делам. Кто-то занимался лошадьми, кто-то отправился за водой для предстоящего ужина, развели костры. В общем, все были при деле. Я показательно тусовался рядом с Мииром. По моей просьбе, жених в охоту на Шайрена не вмешивался. Я решил, что сам разберусь, и рыжий не возражал. Только посмеивался, выслушивая мое ежевечернее возмущенное бухтение.
Вот, наконец, настал ответственный момент: цель появилась на горизонте. Спрятавшись за спиной у Альнмиира, копающегося в сумке в поисках чего-то, что на данный момент интересовало меня крайне мало, я затаился, внимательно следя за тем, как Шайрен присаживается за один из костров, разведенных рядом со скалой. Еще там находились три дроу, одним из которых был Лиар. Довольно усмехнувшись, я крадучись, мелкими перебежками, прячась за мимо проходящими дроу (они все, как один, мужественно делали вид, что меня не замечают: отворачивались, отводили глаза, послушно притормаживали, чтобы мне было удобнее маскироваться, и старательно давили в себе смех. Не у всех это хорошо получалось - пару раз я слышал тихое кхеканье. Тренироваться надо больше!). Последний рывок - и я у цели!
Мое появление у костра было поистине неожиданным. Все дроу разом вздрогнули. Встретившись взглядом с Лиаром, я вопросительно приподнял бровь. Мужчина чуть заметно кивнул.
- Ну, мы пойдем, проверим, как там у ребят дела, - поднимаясь, произнес дроу.
Вместе с ним встали и два других воина. Прежде чем Шайрен успел как-то среагировать, мы остались вдвоем; в непосредственной близости тоже никого не наблюдалось. Я со всеми заранее договорился!
- Я, пожалуй, тоже пойду… - начал, было, говорить Шайрен, привставая, но я грозно рявкнул:
- Сидеть!
Дроу мигом плюхнулся на место. Судя по вытянувшемуся лицу, подобной резкости он от меня не ожидал. Да! Мне надоело, и я зол. Вот.
- Может, хватит уже? - садясь напротив мужчины, заявил я, требовательно вглядываясь тому в глаза.
- Что хватит? - сделал морду классической тяпкой Шайрен. Я насмешливо фыркнул.
- Бегать от меня. Я, вообще-то, просто познакомиться хотел!
Судя по искреннему удивлению, отразившемуся на красивом лице, дроу такого поворота ну никак не ожидал.
- Познакомиться? Мы с вами уже больше десяти лет знакомы.
Сдержав глухое рычание, я сжал зубы и нахмурился.
- А то, что я, вообще-то, ничего о своем прошлом не помню, тебя не смущает?
Вот, ей-богу, надоело! Еще кто-нибудь скажет, что забыл про мою амнезию - укушу! Шайрен, было, открыл рот, чтобы что-то сказать, но почти сразу его закрыл. Помолчал немного, а потом задумчиво произнес:
- Я не поверил, хотя сейчас вижу, что, возможно, был неправ…
Фыркнув, я немного расслабился:
- Да неужели! Надеюсь, больше прятаться не будешь?
Сначала дроу удивленно замер, а потом широко улыбнулся, качая головой.
- Не буду.
- Вот и славно, - широко улыбнувшись в ответ, отозвался я.
Устроившись на своем месте поудобнее, я решил прояснить-таки, наконец, несколько темных моментов, связанных с наставником Габриеля.
- А в чем вообще проблема-то? Зачем надо было так от меня бегать?
Я с интересом наблюдал за внутренней борьбой, отразившейся на лице дроу. Мне показалось, что он старательно решал, как же теперь себя вести. В конце концов, придя к какому-то заключению, искоса на меня посмотрев, мужчина ответил:
- Перед вашим отъездом к светлым мы сильно поругались, и я не хотел лишний раз конфликтовать.
- Оу? - Я не стал скрывать удивления. - На тему чего ругались?
Опустив глаза, Шайрен неохотно ответил:
- Я не одобрил ваш план относительно старшего принца светлых. Да и вообще, всю эту затею с помолвкой. И до сих пор считаю подобное поведение неразумным, - помолчав, мужчина добавил: - Хотя, должен заметить, план работает. Альнмиир, похоже, от вас без ума.
Оп, Шайрен в курсе сверх-секретных планов Габриеля… Вот это новость так новость…
- А ты все знал?
Усмехнувшись, дроу утвердительно качнул головой, я же помрачнел.
- Занятно, когда мне Литор про эту идиотскую затею рассказывал, то утверждал, что, кроме него, Фейсата и Нрара, никто больше не в курсе… Вот будет весело, если и папочка знает. Мало мне проблем.
- Нет, Нершат не знает, - тут же отозвался Шайрен.
Я вопросительно на него уставился. Сказал "а" - говори и "бэ". Дроу же мучительно подбирал слова.
- Видите ли, я сам узнал это совершенно случайно. Можно сказать, услышал обрывок разговора, а потом вытряс из вас остальное… У нас были довольно доверительные отношения. Сложные, но, по крайней мере, со мной вы заигрывать или как-то по-другому провоцировать не пытались.
От подобного заявления у меня вытянулось лицо. Чем дальше в лес, тем злее партизаны… Чувствую, время, проведенное в гостях у отца, я запомню надолго.
- И за что же, позволь узнать, тебе такая привилегия? Да и зачем мне вообще надо было кого-то провоцировать?
- Зачем провоцировать? Чтобы позлить императора. У вас весьма… непростые отношения.
Наклонившись, Шайрен взял валяющийся под ногами прутик и поворошил угли в костре. В небо взвился сноп маленьких искорок.
- А что с тобой? - напомнил я, осмысливая новую информацию о взаимоотношениях Габриеля с отцом. - Вообще, прекращай выкать, мне это не нравится. Мы же не на официальном приеме.
Подняв голову и посмотрев мне в глаза, дроу усмехнулся, без возражений принимая предложение.
- Ты сильно изменился. То, как ты теперь общаешься с окружающими, впечатляет. Похоже, я действительно был неправ, и пребывание у светлых пошло тебе только на пользу.
Хмыкнув, я промолчал, дожидаясь ответа на вопрос. Как-то грустно улыбнувшись, Шайрен прикрыл глаза и произнес:
- У нас с тобой одна мать, так что я, вроде как, твой брат. Старший. После гибели Найрхата и Кишара мы очень сблизились, а потом Император назначил меня твоим наставником. Так что тут, наверное, в тебе проснулось что-то типа совести, не позволяющей уж очень сильно надо мной измываться.
Я сидел растерянно моргая. Здрасьте, приплыли.
- Хм… Оригинально… А зачем надо было делать вид, что ты меня ничему так и не научил в плане владения оружием? - спросил я первое, что пришло в голову - на большее меня пока просто не хватило.
Шайрен тихонько рассмеялся. М-да, думаю вид у меня сейчас - словно пыльным мешком шандарахнули.
- Ты не хотел, чтобы кто-то из придворных знал, что ты можешь постоять за себя. Император в курсе реального положения вещей.
Мдя… На сей замечательной ноте содержательная часть беседы подошла к концу - у меня и так перегруз по части новой информации случился. Мы еще немного посидели, болтая на нейтральные темы, а потом я, переполненный впечатлениями по самую тыковку, побрел спать. Ужин решил пропустить: аппетит пропал.
Глава 10
Лежа под легким походным одеялом, Шайрен невидящим взглядом смотрел на звезды, анализируя последние события и стараясь разобраться в происходящем. Стояла глубокая ночь, последняя, которую предстояло провести на свежем воздухе. Уже завтра отряд будет в Дарране, столице Империи дроу, и наследник предстанет перед правителем. Мысли мужчины кругами витали вокруг персоны принца, не давая заснуть. Осознать произошедшие с ним перемены было довольно непросто. За время наставничества Шайрен привык к совершенно другому Габриелю. Однако стоило признать, что что-то от него прежнего все же осталось. Возможно, даже больше, чем казалось на первый взгляд.
Закрыв глаза, мужчина погрузился в воспоминания. О существовании младшего брата он знал всегда. Это не было секретом. Его мать, будучи женщиной красивой даже по меркам дроу, но вместе с тем не отличавшаяся знатностью, в свое время весьма удачно вышла замуж за родовитого аристократа, гарантировав тем самым себе обеспеченное будущее и выход в свет. Ни о какой любви речи не шло, присутствовал только холодный расчет. Родив супругу наследника, Литера посчитала свой долг перед ним выполненным и с головой окунулась в дворцовую жизнь. Тариман дер Нарвааль - отец Шайрена, - был вовсе не против. У него и своих развлечений было полно. Красивая супруга стала своеобразным дополнением. Вроде как не пристало дроу его уровня быть без супруги или супруга. В общем, родителям было не до ребенка. Шайрена растили многочисленные воспитатели и наставники, среди которых выделялся учитель фехтования, прививший подопечному любовь к оружию и научивший разнообразным профессиональным хитростям. Именно благодаря ему мальчик выбрал свой путь в жизни, связав его с военным делом.
Известие о том, что Литера стала фавориткой императора, Тариман воспринял весьма спокойно. Этот факт сулил множество выгод и привилегий, потому отец Шайрена не только не осуждал супругу, но и всячески ее поощрял. Однако новость, что женщина носит под сердцем ребенка правителя, внесла некоторую смуту. Это было уже не сказать, чтобы очень хорошо для имиджа семьи. Поэтому, стоило Габриелю родиться, как женщина без вопросов самоустранилась, без лишних слез оставив дитя. Довольный император обижать бывшую любовницу не стал и щедро ее наградил, подарив шикарную усадьбу в живописном уголке империи, куда чета дер Нарвааль и удалилась, дабы сплетни при дворе немного улеглись.
К тому моменту Шайрену было уже сто шестьдесят лет, он был вполне самостоятелен и многого успел достичь, став едва ли не самым молодым дроу, вошедшим в состав элитной императорской сотни. Абы кого туда не брали, следовало на деле доказать, свою состоятельность, и мужчина много работал для того, чтобы этого добиться. Добровольная изоляция родителей на него никак не повлияла.
Следующие двадцать с небольшим лет Шайрен с младшим братом никак не общался и даже ни разу его не видел. Шла война, и дел для талантливого воина хватало. Потом было престижное назначение во дворец, где мужчина в первый раз и увидел Габриеля. Тогда еще никакой не наследник, а только младший сын императора, брат показался Рену открытым и жизнерадостным ребенком. Большие, точь-в-точь как у матери, сиреневые глаза глядели на мир с нескрываемым любопытством и жизнерадостностью.
Несмотря на то, что своего младшенького император баловал сверх меры и позволял ему практически все, что угодно, Габриель был совсем не так испорчен, как могло бы получиться. Да, мальчик был очень капризным, но это с лихвой компенсировалось природным обаянием. Злиться или обижаться на это маленькое улыбчивое чудо ни у кого просто не получалось. Шайрен не стал исключением, всецело попав под очарование ребенка, которого ему было поручено охранять.
Смерть старших братьев-близнецов стала для Габриеля ударом. Нет, мальчик не лил слез и не впал в депрессию - с Найрхатом и Кишарром он был не настолько близок. Те большую часть времени проводили на границе, непрерывно участвуя в боевых действиях, а когда приезжали в столицу - усиленно развлекались, отрываясь по полной. Им было не до младшенького. Шоком стало то, что мальчик внезапно оказался единственным ребенком в семье. Император взялся резко закручивать гайки, торопясь наверстать упущенное и в кратчайшие сроки воспитать из сына наследника. Габриель, привыкший к вседозволенности, привыкший быть всеобщим любимцем и никогда не слышавший, чтобы на него повышали голос, в один миг оказался в условиях, когда от него требовалось беспрекословное подчинение, строжайшая дисциплина и четкое выполнение указаний разом появившейся толпы наставников.
Шайрену было искренне жаль ребенка. Мальчик ходил тенью самого себя и чах на глазах. Как-то незаметно они сблизились. Брат стал настоящим другом для маленького принца, а потом и его наставником. Постепенно Габриель приспособился и привык. Он стал замкнутым и серьезным, подозрительно зыркая на окружающих, словно боясь, что за лишнюю улыбку его накажут. Обычно за провинности принца запирали у него в покоях на неопределенное время. Выросший на свободе ребенок тяжело переносил подобное заключение.
В какой-то момент Габи попросил Шайрена не распространяться о своих успехах на поприще воинского искусства. Мотивировал это наследник тем, что он не хотел провоцировать придворных. Пусть лучше те считают его беспомощным существом. Воин не возражал. Ему было как-то все равно - главное, что принц усваивал преподаваемый ему материал и с легкостью мог применять его на практике. Ежедневные спарринги были тому хорошим доказательством.
Около четырех лет назад ситуация вновь в корне поменялась. Император Нершат внезапно решил, что Габриель уже вполне подходит под определение идеального наследника, и с принца сняли все ограничения. Его больше не наказывали и ничего особо не требовали. Стоит отметить, что он и сам, без дополнительных понуканий, продолжил довольно охотно учиться, но вот манера поведения поменялась кардинально. Как-то так внезапно выяснилось, что Габриель - крайне злопамятное существо, и любое ранее нанесенное ему оскорбление, обида или сделанная гадость однажды не останется без ответа. Если прежде принц, опасаясь наказания, не мог ничего предпринять, то теперь отрывался по полной. Начиналось все с мелких пакостей - типа лягушек в постель или слабительного в чай (ребенок, что с него взять). Однако на этом Габриель не остановился, явно войдя во вкус и начав действовать более утонченно. Оказалось, что в нужное время и в нужном месте брошенная фраза способна на гораздо больший эффект, нежели развалившаяся на лоскутки во время официального приема одежда.
Когда мстить стало некому, а придворные уже с опаской косились на мстительного наследника, не надеясь на императора, смотревшего на проказы сына сквозь пальцы и откровенно смеющегося над незадачливыми жертвами, Габриель нашел новое развлечение. Стоит отметить, что за прошедшее время он сильно подрос и из очаровательного ребенка превратился в красивого юношу, который, к тому же, прекрасно это понимал и знал, как нужно правильно воздействовать на окружающих, максимально полно используя полученные от природы преимущества. Спасибо наставникам. В общем, последние полтора года Габриель активно флиртовал со всеми подряд. Как только незадачливый ухажер начинал проявлять чрезмерное рвение и переходить определеннее границы, принц устраивал показательный скандал, обвиняя того чуть ли не в изнасиловании. На это император реагировал более чем болезненно. Стоило наследнику ткнуть в обидчика пальчиком, как про этого дроу можно было уже не вспоминать.
Таких случаев было не столь много - обычно все заканчивалось еще на стадии заигрывания (принцу быстро надоедал один и тот же поклонник или поклонница), так что очередь претендентов не убывала. Перспектива получить влияние на любимого (и единственного) наследника императора многим казалась более чем заманчивой, а игра - стоящей свеч. Легкий элемент опасности только разжигал азарт.
И все бы ничего - Шайрен воспринимал подобные заскоки брата как влияние возраста и верил, что все пройдет, стоит только Габриелю наиграться, - но становилось только хуже. Наследник сдружился с Литором и Фейсатом, став поистине невыносимым и неуправляемым. Если раньше принц прислушивался к советам и мнению старшего брата, то теперь любую критику воспринимал в штыки, словно личное оскорбление. Габриель в хлам разругался с отцом, стал агрессивным и замкнутым. Попытки Шайрена выяснить, что же произошло такого, что могло подобным образом повлиять на принца, натыкались на глухую стену отчуждения. Наследник не желал разговаривать, а император пустил все на самотек. Как раз был разгар мирных переговоров со светлыми. Нершату было не до заскоков сына.
Рен до сих пор с содроганием вспоминал тот прощальный скандал, который устроил ему Габриель, стоило только мужчине заикнуться о том, что планы наследника в отношении старшего принца светлых более чем абсурдны. Каким образом Габриелю удалось уговорить отца предложить себя гарантом безопасности, провести помолвку, да еще и отправить на длительный период времени на территорию светлых, Шайрен даже представить себе не мог. Нершат, хоть и не уделял в последнее время сыну должного внимания, но все равно относился к нему с поистине маниакальной любовью. И, тем не менее, отпустил наследника к светлым. Шайрена, по понятным причинам, Габриель рядом с собой видеть не пожелал.
Воин сильно переживал по этому поводу, коря себя за несдержанность. Ведь знал же, что для того, чтобы добиться от брата адекватной реакции, в выборе слов следует быть предельно осторожным и деликатным. Кто знает, может, позже он смог бы переубедить Габриеля и уговорить его не совершать глупостей.