* * *
- У тебя интересный муж. Изменяет?
- Нет, конечно.
- Почему "конечно"? Мой, к примеру, изменял, хотя и не был столь интересен. По сравнению с моим бывшим, твой - Аполлон Бельведерский. Только живой и теплый.
- Просто мужчина, − ляпнула я.
- Оригинальный ответ! Ну, и как он в постели? Хорош?
Ладно, не отвечай. Покраснела-то! Значит, хорош. Мужья редко хороши в постели. Береги своего, а то вдруг найдутся желающие прибрать к рукам такое сокровище.
Она рассмеялась. Хрипотца пикантная. Такая… французская.
И потому игривая. Но в меру. Алла всегда и во всем знала меру.
Мы сидели на кухне, чаевничали.
- И дочка твоя мне понравилась. Забавная девчушка. Сразу и не скажешь, что от тебя. Вы совершенно не похожи. Больше твою маму напоминает. Кстати, как мама?
− Процветает.
− И в твои дела не влезает? Да ты счастливица! Повезло. - Она прислушалась к голосам Олега и Ляльки. − Но это ведь промежуточный этап, не так ли? А главное, знаешь, что?
− Что?
− Главное, конечный результат.
Захотелось сделать ей больно:
- Почему ты разошлась со своим мужем? Измены?
- Из-за измен глупо расходиться. Даже если он не ложится с кем-то в постель, все равно думает о том, как тебе изменить. Занимается с тобой любовью, а сам блондинку представляет. Или брюнетку. Или рыжую. Да хоть лысую, мне-то какая разница?! Просто он перестал приносить мне радость.
Наверно, я выглядела глупо.
- Ты выглядишь глупо. Повторяю для особо одаренных: с мужем мы развелись потому, что он перестал приносить мне радость. С ним я поправилась на десять килограммов и подурнела. То, как женщина выглядит, в основном зависит от мужчины, с которым она живет. Неужели не знала?
В сравнении с ней я была наивной дурочкой.
- В школе тебя называли провидицей. Говорили, что можешь предсказать будущее. А мне - можешь?
Протянула ладонь. Паутинка линий.
Я увидела линию брака, и стало не по себе.
- Извини. Когда пророчица становится женщиной, она теряет силу. Такое поверье. После замужества я ничего не могу. В смысле, гадать не могу.
Она с минуту изучала мое лицо. Губы кривились.
- Нашла, чему верить, − сказала, наконец. − Придумала себе сказку. Вот не думала, что люди со временем могут остаться прежними. Ты еще в детстве была глупой коровой. Коровой и осталась.
Звуки вдруг стали четче, запахи − яснее, чувства − обостреннее. И хоть на кухне полумрак, глаза ломило от яркого света. По горлу прокатился клубок забытых пророчеств. Трудно дышать.
- И к тому же совершенно не умела целоваться, - добавила она.
Меня трясло от холода. Собрала грязную посуду, включила горячую воду и подставила ледяные ладони. От раковины шел пар.
Алла сидела в моем доме, как в своем. И мой муж ей понравился, и дочь. И даже кухня.
…Олег вызвался ее проводить.
- Забавная у тебя подруга, − сказал по возвращении. − Грецкий орех. Расколоть можно, но только дверью или щипцами.
- А я кто тогда?
- Ты? Брелок на связке ключей. Даже не видя, найдешь.
Ревность и обида. Олег никогда не говорил со мной столь холодно и равнодушно.
- Я - спать. Идешь?
Сослалась на грязную посуду. А когда Олег заснул, устроилась в комнате Ляльки.
И только под утро, скользя по острой грани сна, вдруг поняла, что меня испугало. Алле так понравилась моя жизнь, что она решила ее позаимствовать. На время. Может быть, и навсегда. Как карты лягут.
ЧЕТВЕРТЫЙ
Дзинь!
Ого! Час прошел, как не было!
Да кто ж там так рвется?
На пороге - сумеречная фигура.
- Входите, открыто!
Дождь и ветер. Ветер и снег. Снег и дождь.
Гостья встряхнула черный зонтик, рассыпав брызги по всей приемной.
− Добрый вечер! Отвратительная погода!
Я заметила, что стою босиком. Туфли валялись у диванчика.
Почему-то стало стыдно. Не за себя, а за собственную обувь - растоптанную, со скошенным левым каблуком.
- Не узнали?
Акварельные очертания. В это время суток я слепну.
Прищурилась.
По-своему она даже красива. Алый припухший рот.
Породистый нос. Восточные скулы. Черные очки. В дождь?
Размытое воспоминание.
- Я подвозила вас утром. Инга. Помните?
- Конечно, - как давно было это утро. − Чай, кофе?
- У меня есть кое-что получше.
Ого! "Martel V.S.O.P.". Широко живет Инга!
- Годится? Бокалы у вас есть? А тарелки? - Двигалась легко, танцуя. Ни грамма жира, пружиниста, словно дикая кошка. Непредсказуема. Опасна.
Инга, да? Ей удивительным образом не шло имя. Чужеродное, неправильное. Словно она взяла первое попавшееся.
− Где ваш кабинет? Ведите.
Все чудесатее и чудесатее, как говаривала Алиса.
Во дворе - неприметная машина. Фары погашены. В салоне темно. Только красный огонек подрагивает. Утром меня подвозили на другой. Что ж, расчет правильный: в эту я бы не села по доброй воле. Слишком она… неприметная. Наши люди в булочную на таких машинах не ездят.
Инга расставила тарелки, разложила закуску. Сыр, ветчина - тонко порезаны. Маслины, маринованные огурчики. Салаты и красная икра в тарталетках. И не скажешь, что кризис в мире. Хотя кризис - как сумасшествие - в голове. Поражает не всех. А тех, кто к нему предрасположен.
Я кивнула в сторону бара:
- Бокалы. Выбирайте любые.
− Клиентам наливаете?
Я пожала плечами. Еще кто кого сейчас спаивает!
− Закон не запрещает. Каждый смотрит на мир сквозь призму чего-то. У каждой профессии свои радости.
Она мгновенно выдала записную остроту:
− Например, гинеколог.
− Я вообще-то про художника подумала. Или писателя. Многие, когда работают, выпивают. Алкоголь обостряет восприятие. А гинеколог - профессия техническая. Здесь не восприятие важно, а опыт. Вам никогда не ставили внутриматочную спираль?
− Почему вы спрашиваете?
− Значит, нет. Иначе бы поняли, о чем я.
Из разнокалиберной посуды она безошибочно выбрала два бокала для коньяка. Ну-ну… В принципе, это мог бы сделать любой человек, который ценит не только напиток, но и антураж.
Вот только налила она ровно столько, сколько бы налил профессиональный сомелье. И бутылку держала, как профессионал.
- За знакомство.
- Вы по записи?
- Опоздала, каюсь, - Инга удобно расположилась в кресле напротив, поджав ноги. На длинных безукоризненных пальчиках, сквозь тонкий шелк просвечивал безукоризненный педикюр. Цвет раздавленной винной ягоды.
Она пригубила "мартель".
- Хотела завтра прийти, а потом подумала, зачем ждать? Никогда не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня. Мой главный принцип. А ваш?
- Не быть.
- Неплохо, - на лоскуток сыра положила прозрачный ломтик красной рыбки, аккуратно скатала сыр в рулончик. Надкусила. − Рекомендую. Очень вкусно. Вы ведь ничего сегодня не ели? Клиент за клиентом. Пить на пустой желудок очень вредно.
Быстро пьянеешь.
Какая глубокая сентенция!
Ладно, раз так получилось - поиграем. Теперь мой ход. Для начала что-нибудь простенькое и пошленькое.
- Жить тоже вредно. От этого умирают.
- Сентенция в духе оптимиста. Вы оптимистка?
- Оптимист − тот же пессимист, просто не любит портить настроение окружающим.
Она рассмеялась. Ей было весело.
- Снимите очки.
- Зачем?
- Не люблю.
- Хорошо. Хотя мне больно. Сделала операцию, на свету больно.
− Все же снимите. Очки как маска - скрывают суть.
И этот жест у нее получился красивым.
Наши взгляды скрестились. Инга выжидающе смотрела, словно ставила любопытный эксперимент. И словно результат эксперимента ей заранее известен.
Про операцию она, конечно, соврала. Нет, все правильно.
Коррекцию зрения лучше всего делать в декабре, когда световой день короток. Вот только со зрением у нее все в полном порядке. Единица.
Темный, чуть вытянутый зрачок накрыла линза, изменив цвет радужки с природного светло-голубого на искусственный темно-зеленый. Но не в линзе дело. Линза чуть-чуть искажает картинку, сдвигает события на день-два, но на истинной сути будущих событий не влияет.
Здесь же была преграда иного рода.
Инга снова улыбнулась.
Мне дан ключ, но он совершенно не подходит к замку. Закрытая система. Без щелок и просветов. Даже не постучаться. Такое в своей практике я встречала только раз. Давно это было. Сама не знаю, зачем, рискнула и опалила дар, пробившись к ложной цели. Время ушло. Человек погиб.
Вот уж не думала, что ситуация повторится. С ними я работать зареклась.
Инга насмешливо наблюдала за мной. В машине поблескивал огонек. Зареклась, значит? Куда ты теперь денешься, Кассандра?
Их никогда не зовут. Они сами приходят. И забирают то, что хотят.
Во что я вляпалась на сей раз? Зачем я им?
− Выпейте, Кассандра, − понимающе сказала Инга или как там ее зовут. - Ночь будет долгой. Нам есть о чем поговорить.
Их истинная суть всегда скрыта, скомкана и смята. Нападение стремительно. Немудрено, что и теперь ошиблась. Сама впустила Троянского коня, о котором и пророчествовала. Теперь поздно.
Надо выгадывать время, разрывая липкую паутину страха. А после бежать без оглядки. Думай, Кассандра, думай.
Что им от тебя нужно?
Почувствовала ли Инга перемену в моем настроении? Возможно. По ним никогда не поймешь. Будто смотришь в потрескавшееся зеркало, и в каждом осколке - искаженный мир. Можно до бесконечности блуждать по этим мирам.
Их всегда тщательно отбирают. А потом долго и мучительно дрессируют, лишая собственного "я". Тот человек сам был рад, когда я его… Он даже попросил об этом, а после помчался, нагоняя беглое пророчество, стараясь искупить собственные грехи. Да только не успел. Опоздал на какие-то сотые доли. Я до сих пор помню, как он давился слезами на нашей кухне. И не было ничего страшнее этого перемолотого системой мужского горя. Мужчина, потерявший любимую женщину и еще не рожденного ребенка.
Бывает так: что предсказано на десятки лет вперед, исполняется сегодня. И никто не скажет, почему это происходит. И почему именно с тобой. Почему отложенное возмездие настигает именно сейчас, вот в эту конкретную минуту?! И я не могу.
Случайность ли то, что они появились в первый же день моей работы? И знает ли о том Марга? Меня заколотило: а если эту встречу она и подстроила?
Нет, не могла. Или могла.
Сослаться на головную боль? На похмелье? Встать и уйти?
Бегство - слишком просто. И вполне предсказуемо. Во дворе - машина. В машине - люди. Не хочешь по-хорошему, будет так, как мы скажем. Все поняла?
Все поняла.
А раз поняла, сиди и не рыпайся. Сделаешь все, как мы скажем.
Они не верят в отговорки. Они верят лишь в силу собственной власти. В свою непогрешимость. В избранность. Они - новая, чистая раса. Чистая не по крови, а по инстинктам. Странная вера, замешанная на фанатизме, страхе и жестокости. Они признают только свои возможности. Единожды попав в их сеть, уже не выберешься. Разве что они сами не перережут путы.
А стоит ли сопротивляться? Как там советуют: расслабиться и получить удовольствие. От собственной несвободы. И от предопределенности.
Кого я обманываю, черт подери?! Я знала, что они придут. Я только не знала, что это случится сегодня.
− Пейте, пейте, − вальяжно сказала Инга или как ее там. - Не хватит, еще подвезут.
Ну, не тяни же! Говори, что вам от меня надо!
− Давайте я вам налью!
Меня вдруг разозлила эта уверенность: покажи пьянчужке бутыль, и она вся твоя. Куда поманишь, туда и пойдет. Ошибочка, господа! У пьянчужек свое понимание имеется, своя гордость. Улыбайтесь, это раздражает.
− Предложили - наливайте, − милостиво разрешила я. - Вы и вкусы мои изучили. Хорошая работа, Инга.
Она нахмурилась. Лишь на секунду. Стоит ли опасаться такой, как я? Плевое задание. Стратегическая ошибка - недооценить противника. Там, где видна слабость, скрывается сила. Там, где видна сила, скрывается слабость. Неужели вас этому не учили, Инга, или как тебя там? Или ты забыла?
Я коснулась ее руки. Жест, исполненный фальшивой искренности. Еще одно обманное движение в моей непутевой жизни.
Ну? Ну же, посмотри на меня!
Повинуясь мысленному приказу, тщательно прокрашенные ресницы дрогнули. Нашлась точка в основании большого пальца, легкий нажим.
− Дураки те, кто сразу клитор ищут. И эту, как там ее, точку G. С места в карьер. Любой из вас прелюдия нужна. Прелюдия - доказательство любви.
− А секс?
− Секс есть секс. Вот смотри, беру твою руку, пальчики неторопливо массирую, запястья касаюсь. Что чувствуешь?
− Приятное тепло.
− А так?
− Возбуждение.
− Продолжаем.
Продолжаем!
Горячий румянец волной прошелся по ее лицу. Подушечками пальцев я погладила нежную кожу − призывно, надавливая на чувствительные точки. О, есть! Процесс пошел. Всему вас учили.
Да, видно, мало. Вон как растерялась, когда ситуация внезапно вышла из-под контроля. Да, вы особые люди, но люди же! И ничто человеческое вам не чуждо. Просто проявляется оно в особой - извращенной - форме.
Нравится?
Она попыталась отстраниться. Не тут-то было! Я цепко держала изящную лапку с ухоженными коготками. Всей птичке пропасть…
В глаза смотри, сука!
Есть! За сотую долю мне удалось проскользнуть в едва заметную щелку ее сути. И как только углядела!
Инга дернулась, закрываясь, огораживаясь. Но опоздала.
Влажный пружинистый мох. Впереди - затейливая паутина, сплетенье имен, судеб и событий. Я крепко уцепилась за тонкие нити, не боясь их порвать. Они прочнее стали. Можно и порезаться. Осторожно - шажок за шажочком - в кромешной темноте, навстречу тусклому свечению.
В уголке рта стало солоно и горячо. Где-то там, по ту сторону душ¸ слизнула струйку крови. Инга что есть сил извивалась, стараясь освободиться от насильственного вторжения.
Жухлый свет. Я окунулась в мрачный и ядовитый поток. Фу!..
Снова вечность, сквозь которую пронеслась вся ее жизнь, такая жалкая и страшная. Как на доске почета: этапы большого пути, при ближайшем рассмотрении, мизерные.
Вынырнула, отплевываясь. Еще раз фу!
- Теперь можно и выпить. За вас, Инга. Ведь вас действительно так зовут? Немецкие предки по отцовской линии.
Характер холодный, нордический.
Она залпом выпила коньяк и провела ладонью по вспотевшему лбу.
- Но ясновидцев, впрочем, как и очевидцев, во все века сжигали люди на кострах. Теперь я понимаю, почему. Послушайте, это же больно!
- Что именно? - осведомилась я. На смену страху пришла холодная ярость. Со мной редко случается. Но когда накатывает, лучше отойти в сторонку и не мешать - пойду по трупам.
− Так от чего вам больно? - повторила я.
- То, что вы делаете!
- До сих пор никто не жаловался, - унимая дрожь ненависти, я сделала сырно-рыбный конвертик. С утра и впрямь ни крошки во рту. − Не надо сопротивляться, Инга, и тогда все будет хорошо. Насилие всегда рождает боль. Но вы сами его спровоцировали.
Инга помолчала. Потом:
− Мы вас недооценили, Кассандра. Признаю. Видимо, в психологический портрет вкралась ошибка. Мне бы следовало догадаться еще утром. Стереотипы - сильная вещь. Черт, как голова болит! Вы у меня в мозгах случайно не перфоратором поработали?
− Случайно - нет. Потерпите, скоро станет легче. Фантомная боль. Выпейте коньячку, алкоголь снимает напряжение.
− Издеваетесь. Это хорошо, что издеваетесь. Значит, уже не боитесь.
− Опять ошиблись. Боюсь.
− Страх у вас какой-то неправильный. И вы равнодушны к алкоголю. Нет, не так. У вас нет тяги выпить.
− А вы полагали, что я законченная алкоголичка. Догадываюсь, какой мой психологический портрет вам составили. Ваша ошибка, Инга, что вы не допускаете - человек может измениться.
− Почему же? Попав в иную среду, он изменится. Огурец в соленой воде, хочет он того или нет, станет соленым. Но вы-то среду обитания не меняли. Вас по-прежнему окружают те же люди.
− То есть человеческую волю, желание измениться вы не признаете?
− В редких исключениях. Чтобы измениться, нужно работать над собой. Каждый день. Исследовать свою личность под микроскопом, не жалеть, не сочувствовать. А на это способны единицы. Чтобы изменить жизнь, для начала неплохо бы понять свою проблему.
− Давайте оставим тему. Каждый - при своем мнении.
Скажите, а как это, когда я проникаю в будущее?
- Словно сверло в голове, - она криво улыбнулась. − Чувствую, что вы там, но поделать ничего не могу.
А вот это в моей практике, пожалуй, впервые. Ну да что тут удивительного? Насилие рождает боль. Почувствовав сопротивление, я всегда отступала. Если человек не хочет, я не вправе вмешиваться в его судьбу. А сегодня пошла напролом, через чужое "не хочу", разрушая поставленные преграды. Наверное, ей действительно было больно. Но и мне не легче. Хорошо хоть, что руки перестали трястись. Взмокла как мышь. Во рту - словно наждаком прошлись. Глаза болят. Опять сосуды лопнули.
Инге тоже несладко. Под глазами чернильные тени. Или игра света?
Ну, и каков результат? Да никакого! Сидим друг напротив друга, высунув языки от испуга и напряжения. В гляделки играем. Кто кого. Покамест, похоже, что я ее. Да, теряет дамочка контроль над ситуацией, теряет.
Узнавая тайну, ты сам становишься ее частью…