* * *
"Петроградская". Следующая станция "Черная речка".
Осторожно, двери закрываются.
Толпа сжала и пронесла на эскалатор.
Бизнес-центр я нашла после получаса блужданий. В голову не пришло, что уродливое заводское здание грязно-белого цвета и есть тот самый бизнес-центр, рекламируемый на городских билбордах.
Здесь финансовый кризис только начал сказываться - пока что съезжали маленькие фирмочки. В холле громоздились коробки. Пахло кислой капустой и разогретыми сосисками.
Неужели дела у Марычева настолько плохи, что он вынужден арендовать офис в этой дыре?
Я нашла нужный кабинет и постучала.
− Войдите!
Я сделала шаг и застыла, не веря своим глазам.
− Ба! Вот это встреча, − издевательски обрадовалась Лялька и крутанулась на узком офисном стульчике.
Тонкий пиджачок выгодно подчеркивал все Лялькины впуклости и выпуклости.
- Блудная мама пришла навестить юную красавицу-дочь. Как трогательно! Что стоишь? Проходи, раз пришла.
* * *
Удалось собраться с мыслями и сделать шаг в приемную, прикрыв за собой дверь. Сложно, оказывается, встретиться лицом к лицу с родным по крови человеком, который тебя ненавидит. Искренне и люто.
− Вообще-то я к Марычеву.
− Вам назначено? - Лялька усмехнулась и демонстративно пролистнула секретарский ежедневник.
− Нет.
− Тогда можно и не ждать - не примет.
− Меня примет, − я демонстративно сняла пальто.
− Узнаю шарфик, − Лялька приподняла карандашом кончик шарфа. - Милая вещичка. Донашиваешь за своей ненаглядной воспитанницей?
− Донашиваю. Вещи у Марги - хорошего качества, − в тон ответила я. - Элитный секонд-хенд.
− Вторичность - признак твоей натуры. Вечно ты объедки подбираешь.
Черт, как сердце болит. Шило в самом центре. Медленно вокруг оси. Не лопнуло бы сердечко-то… Рано ему еще.
− И как с ней работается? - не унималась дочь. - Ты теперь, говорят, великая пророчица. Людям помогаешь. Толпами к тебе, говорят, ходят.
Интересно, кто это ей "говорят"?
− Помогаю.
− И кто ходит? Разведенные жены и неверные мужья?
− Они и ходят. Разведенные жены и неверные мужья.
Лялька скривилась:
− Добро бы, олигархи или политики! Хоть какой-то смысл.
- Позвони Марычеву, примет ли он меня.
− Как вас представить Сергею Леонидовичу? Пророчица? Или незваная пьянчужка?
− До сих пор не можешь меня простить?
− Не могу. И не хочу!.. А Сергея Леонидовича нет, он на обеде. Так что еще, как минимум, полчаса, нам придется развлекать друг друга.
− Может, кофе нальешь?
− Не маленькая. Сама приготовишь.
Я насыпала две ложки кофе в щербатую чашку (сервиз для гостей красовался на отдельной полке), добавила воды из кулера.
− Ты - будешь? - спросила для проформы.
− Из твоих рук? Да я с тобой в одном поле срать не сяду.
− Грубость тебя портит. Может, поговорим как цивилизованные люди?
− Цивилизованные? Тут кто-то говорит о цивилизованных отношениях? - Ранние сумерки пробежали по ее лицу. − Что ж, давай поговорим. Знаешь, я еще могу понять, когда женщина сутками не просыхает и верит, что ее пророчества могут изменить мир. Я могу понять, когда она без боя отдает мужа подруге и на несколько лет забывает, что у нее есть родная дочь. Пусть и с натяжкой, я могу понять, когда она в дом приводит подзаборную шлюху, и не замечает, что шлюха спит с ее мужем, моим отцом. И не только спит, но и приворовывает вещи. Я могу понять, когда женщина, разрушившая жизнь моей семьи, не приходит на похороны моего отца.
Переведи дух, доченька!
Перевела.
- Но вот чего я совсем не могу понять, мамуля, так это что ты спишь с моим женихом. Может, объяснишь, цивилизованный человек, а?
Холодный кофе обжег ладонь.
− С кем я сплю?
− С моим будущим мужем!
− Бред!
− Да шо вы говорите! - издевательски пропела Ляля. - Бред? Мамуля, это твоя жизнь - бред! Папаша умер - думала, вздохну спокойно. Но нет! Снова ты! И когда только уберешься из моей жизни?!
− Ты права. Мне давно пора оставить тебя в покое, − я достала из сумки мобильный телефон. - Позволишь сделать звонок?
− Да ради бога!
Дима обрадовался:
− Я скучал. Какие планы на вечер? Встретимся?
− Дима, это правда, что ты скоро женишься?
Ляля ухмыльнулась.
Дима смешался. Я чувствовала его мысли - трусливые и быстрые.
− Кто тебе сказал? Кто тебе сказал эту чушь?
Громко. И Ляля услышала. Уголки губ снова дрогнули. Когда-нибудь она это припомнит. Мне и Диме.
Я решила не жалеть:
− Твоя будущая жена.
Не стоит загонять мужика в угол, особенно неопытного и молодого. Бить станет наотмашь. Правда, сам не поймет, почему и зачем. Если поднимешься - ударит вновь. И так до тех пор, пока не останешься лежать.
− Ты что, знакома с Еленой?
− С какой Еленой?
− Ты даже не помнишь, как меня зовут! - прошипела Лялька.
- Елена - это я. Наградил господь мамашей!
Ей никогда не нравилось имя Ляля. "Кукольное какое-то!" Ине отзывалась. Со временем Олег стал называть дочь Леной, а я упорствовала, словно в этих двух "л" и "я" заключался особый, не понятный мне до конца смысл. Может быть, надеялась, что имя смягчит жесткий и непростой характер.
В детстве Лялька и походила на куклу…
− Когда ты познакомилась с Еленой? - Дима даже не заметил моего замешательства, связанного с путаницей имен. - Вообще не представляю, где вы могли пересечься? Как давно ты ее знаешь?
− С ее рождения.
− Не понял.
− Она моя дочь.
− С тобой не соскучишься, − хохотнул. Вместо уверенного мужского гогота получился натужный писк-всхлип. - Насколько я знаю, маму моей невесты зовут Алла.
− Алла - мачеха Ляли.
− Черт! Дурацкая история! - Он спешно искал виноватого. И нашел. - Сука! Сука ты! Как чувствовал! Откуда ты только взялась на мою голову, идиотка!
− Определись - сука я или идиотка.
Ляля довольно улыбнулась.
− Идиотка! И сука!
− Пусть так. Значит, насчет свадьбы я права…
− Допустим. Тебе-то что? Ты же не думаешь, что мы с тобой могли бы…
− Конечно, нет, Дима, − мягко ответила я. - Где я, а где ты. Я ведь старше тебя. Я все понимаю. Рано или поздно это все равно бы всплыло. Лучше рано, а то наломали бы мы с тобой дров - не разгрести. Никто ни в чем не виноват. Я звоню по просьбе своей дочери и твоей будущей жены. Она просила тебе передать, что между нами - тобой и мной − все кончено. Это понятно? Насчет Елены не беспокойся: думаю, она тебя простит за смешной адюльтер. Будем считать, что был такой долгоиграющий мальчишник.
− Сука!
Я дала отбой.
− Довольна?
− Сплошные штампы, − Лялька зло потушила окурок. - Вся твоя жизнь - сплошные штампы.
− Теперь неважно. Если бы я знала, что вы вместе…
− А ты, значит, как обычно, ничего и не почувствовала.
Удобная отмазка.
У Ляльки всегда было странное отношение к моему дару - она верила и не верила одновременно. Ненавидела, когда я угадывала.
Но еще больше ненавидела, когда пророчество оказывалось ложным. Иногда мне снилось, что у Ляльки родится дочь, которая унаследует мой дар. Становилось худо от мысли, как возненавидит несчастного ребенка моя дочь. А я уже ничем не смогу помочь внучке. Справедливости ради, я и Ляльке ничем не смогу помочь…
− Ляля…
− Меня зовут Елена! Допивай кофе и вали отсюда. Видеть тебя не могу!
Сцена дорого далась нам обеим.
− Скажи, а папа… то есть Олег… Он приходил к тебе накануне смерти?
− Куда приходил?
− Сюда…
Она вдруг смягчилась, напомнив давнего послушного и красивого ребенка:
− Он мне ведь каждую ночь снится, сказать что-то хочет. А я не слышу. Хочу обнять, а между нами стекло.
− А по губам разобрать не пробовала?
− Стекло в грязи. Только силуэт и вижу.
− Значит, здесь он все-таки был?
− Ну да! Я на обед ходила, вернулась, а он уже в приемной куртку надевает. Смутился страшно. Нес какую-то чепуху про мою свадьбу. Мол, как счастлив и все такое.
− А почему чепуху?
− Да он Диму на дух не выносил. Дима в другом офисе работал. Карьера хорошая. В общем, какой-то совместный проект. Собственно, так мы с ним и познакомились. Папа нас с мамой тогда на вечеринку по поводу этого проекта пригласил. Я еще идти не хотела. Мама сказала, что надо - никогда не знаешь, за каким поворотом тебя ждет судьба. И оказалась права.
Слово "мама" снова прошло через сознание раскаленным прутом. Алла заняла и это место. Поделом тебе, Каська, поделом. За все твои грехи - истинные и ложные.
Я аккуратно отставила чашку.
− И с тех пор вы встречаетесь?
− С Димой? Полгода уже.
− Большой срок для замужества.
− Он перспективный. С ним я буду счастлива.
Перспективный? Счастлива? Ну, да. Измена - пережиток.
Оксюморон. Удобный повод, чтобы разбежаться и возненавидеть друг друга. Умные люди изменяют и не делают из этого трагедии. Вот Лялька - умный человек. Вся в отца. Не делает трагедии из бытовых пустяков. Изменил, и что с того? Единственно, что ее не устроило - соперницей оказалась родная мать. А так - все в полном порядке.
Лялька вдруг напряглась:
- Ты что-то видела? Нехорошее? Он потеряет бизнес? Сейчас все теряют. С ума сошли с этим кризисом. Увольняют, становятся банкротами.
− Если всех увольнять, работать будет некому.
− Ты что-то скрываешь!
− Успокойся, про Диму я ничего не знаю. В его будущее не заглядывала.
− Врешь! Как можно не интересоваться будущим своего любовника!
− Можно. Если любовник тебя не интересует.
− А зачем с ним тогда спать?
− Для здоровья.
Она покраснела:
− Извини.
− Это ты меня извини, − в который раз за день я намотала красный шарф. Сейчас он удавкой жег шею.
− За что?
− За то, что спала с твоим мужем.
− Будущим, − уточнила она.
− Будущее тем и хорошо, что иногда не происходит.
− Как, как?
− Живи настоящим, Ляля. Завтра может и не быть.
Она отвернулась, продемонстрировав напоследок безупречный профиль. Такая моя и такая неродная.
В дверях мы столкнулись с Марычевым.
* * *
Он выглядел чуть иначе, чем на экране. Телекамера и грим добавляют привлекательности и здоровья. В реальности все совсем иначе. За эти годы он постарел и иссох. Пергаментная кожа плотно натянута на череп. Под глазами сине-желтые тени. Шишковатая голова побрита. На безымянном пальце левой руки обручальное кольцо с глубокой царапиной. Такая же царапина была у Марычева на сердце.
Он узнал меня сразу - уголок рта дрогнул, а в глазах промелькнул страх.
− Кто-нибудь звонил?
− Никто. Так, по мелочи… − Лялька почувствовала и снова говорила отрывисто и зло. - Список у вас на столе.
− Спасибо, на сегодня вы свободны.
− Но ведь еще два часа…
− Повторяю, свободны.
Мы молча смотрели, как она выключает компьютер, переобувается, меняя туфли на модные сапоги, надевает невесомую норковую шубку.
Лялька протиснулась меж нами и вышла.
Марычев подождал с минуту, затем выглянул в коридор, закрыл дверь и повернул ключом.
− Так будет лучше. Давайте ваше пальто.
Мы прошли в кабинет. Марычев плеснул коньяка в стаканы, но, вспомнив о моей пагубной привычке, замялся.
Я взяла стакан из его влажных рук и присела на диван. Прислушалась к ощущениям. Олег был здесь, я чувствовала его присутствие.
− Да, он был здесь. В день своей смерти, − Марычев залпом осушил стакан. - Ваша дочь обычно очень долго обедает, так что у нас было время поговорить. Нам никто не мешал.
− Вы знали, что я приду?
− Олег сказал. Получается, я вас ждал. Только все равно оказался не готов. Не думал, что когда-нибудь буду снова сидеть с вами - вот так, в полной тишине - и смотреть глаза в глаза.
− Я задам всего несколько вопросов и сразу уйду. Понимаю, что вам неприятно и больно.
− Ничего вы не понимаете! - выкрикнул он. - И Олег не понимал. Он думал, я вас ненавижу, Кассандра. За все, что тогда случилось.
− А на самом деле?
− Я вам благодарен. Знали бы вы, как я вам благодарен! Если я кого и ненавижу, то только себя. Именно за это чувство. Я у вас в долгу. Спрашивайте.
ШЕСТОЙ
После женитьбе на Алле Олег звонил редко, справедливо полагая, что телефонные звонки будут неприятны всем - его новой семье, ему и мне.
Я пыталась жить без него и без дочери, привыкая к той норе, где зализывала раны от самой себя.
Заглянув ко мне в первый и последний раз, маман ужаснулась:
− Убожество! Купив эту живопырку, Олег хотел тебя унизить.
− А мне нравится!
Маман хлопнула хлипкой дверью.
Квартиру выбирала Алла. Она же и подготовила все бумаги, которые Олег подписал.
Получив документы, позвонила Олегу, хотела поблагодарить за столь щедрый подарок.
Трубку перехватила Алла:
− Он не будет с тобой говорить. Твоя мать нам все нервы вымотала. Ее послушать, так ты ангел - сирый и убогий. Вон как крылышки пообвисли.
− Алла, я просто хочу сказать "спасибо".
− Скажи мне. Ведь это я, в конце концов, настояла, чтобы Олег выделил деньги тебе на квартиру. Нам из-за тебя пришлось свои планы поменять. Медовый месяц в Париже отложили.
− Ну, извините. Но мне тоже где-то надо жить.
− Вот и живи, только нас оставь в покое!
Вот и жила. Эта убогая квартирка мне действительно нравилась. Впервые в жизни свой собственный дом. Тогда у меня многое было впервые в жизни.
Олег позвонил в теплый сентябрьский вечер:
− Я внизу. Надо поговорить. Поднимаюсь.
В прихожей, присвистнул:
− Гроб со всеми удобствами.
− То, чего я достойна, по мнению Аллы.
− Она тебя очень не любит, − Олег снял пиджак без разрешения.
− Главное, чтобы она тебя любила.
− Любит, − он пожал плечами. - Куда она теперь денется? Хотела - получила. Пусть теперь кушает. Кстати, о еде. Кухня в этом гробу есть? Чаю мне дадут?
На кухне сразу стало тесно.
Я поставила чайник.
− Не пьешь? - деловито спросил Олег.
− Не пью.
− Закодировали?
− Просто не хочется.
− А я ведь по делу, Каська. Помощь твоя нужна.
Я промолчала.
Он вдруг завелся:
− Думаешь, вот ведь сволочь! Пока баба в психушке лежала, дочь забрал, из квартиры выписал, поселил в халупе, а теперь пришел: дорогая, мне помощь нужна. Так?
− Избавь меня от лирических отступлений. Рассказывай.
− Другая бы морду исцарапала, а ты сидишь и слушаешь. Странная ты баба, Каська!
− Мне все равно делать нечего. Телевизора нет. Радиоточки и книг тоже. А так хоть время скоротаю.
− Телевизор будет. Завтра. И книги привезу.
− Расслабься, их все равно некуда ставить. Да и читать не хочу. Устала от чужих мыслей. Мне и с тобой их хватало. Давай к делу. Так кому помощь все-таки нужна - тебе или приятелю?
− Приятелю, − Олег отбросил рефлексии. − Помнишь, мы с тобой были на презентации. Ты еще с экспертом там познакомилась.
− С Марычевым.
− Точно. С ним. Он заболел.
− Я не доктор.
− Ясен перец. Но он мне нужен, Каська. Очень нужен. Без него весь мой бизнес - коту под хвост. Он гений. Ты не представляешь. Из ничего деньги делает. Каждый его прогноз на миллион.
− Камень в мой огород?
− Дура, − беззлобно отозвался Олег. - Ты - особенная, а Марычев - финансовый гений. Смотрит на котировки и с точностью до нюанса говорит, что на рынке происходит. Обалдеть! Я без него, как без рук. И тут он говорит, что помрет скоро.
− Я не доктор.
− Заладила! Я же знаю, ты можешь. Стольким людям помогала. Помоги теперь мне. Раз в жизни. Что тебе стоит?!
− А ты мне - телевизор в благодарность.
− Да все, что хочешь!
− Я тебя хочу.
Он побледнел и после мучительной паузы-раздумья затеребил пряжку ремня на джинсах.
Видать, крепко припекло.
− Пошутила я. Ты мне не нужен. Марычева твоего посмотрю. Завтра приводи. Только не сюда. В ресторан. Ужин за твой счет.
Олег улыбнулся облегченно:
− Согласен.