- На те, что получила от тебя за картины, и на те, что заработала. Она рвалась сделать у нас дома ремонт с полной переменой интерьера, но мы не разрешили. Она мечтала поучиться в Испании, и мы с Игорем уговорили ее сохранить деньги для учебы.
- Почему же она поехала в Прагу, а не в Испанию? - тем же деловым тоном спрашивал Илья.
- Потому что языка не знает! - засмеялась Марина. - Говорит: "У меня языковый тупизм, я и английский знаю на уровне "твоя моя не понимай!". А чтобы учиться там, где ей хочется, надо владеть испанским. Ну а в Чехии все знают русский.
- Ладно, мы с Тимкой сейчас за вами заедем, - примирился с ситуацией Илья. - На природе и поговорим.
Ну, в Чехии - и в Чехии, и слава богу! Не будет постоянного соблазна увидеться, поговорить.
Илья выстроил свою жизнь так, как ему было удобно и комфортно. Мама с отцом переживали за него, ворчали, призывали к благоразумию.
- Илюша, что ты все один да один! Мужчине семья нужна, дети, - уговаривала его мама страдальческим тоном. - Ну, был один неудачный брак, ну и что? Тебе тридцать восьмой годок. Надо жениться.
- Да не берет никто, - отшучивался Илья.
Желающих заполучить преуспевающего, молодого, свободного мужика было предостаточно! Но Илья сразу предупреждал женщин, входивших в его жизнь и попадавших в его постель:
- Жениться я не собираюсь. Сын у меня есть, мне достаточно, моя жизнь меня вполне устраивает, менять в ней что-то я не хочу.
Каждый раз он произносил что-то в этом роде, иногда жестче, иногда мягче и тактичнее - в зависимости от того, какой женщине это говорилось, но всегда был однозначен. За несколько лет после развода женщин у него было несколько. Были и Юлькины ровесницы, но почему-то их он не считал маленькими и не испытывал угрызений совести, и уж тем более не чувствовал себя растлителем малолетних.
Они были другие - много чего знавшие и испытавшие, расчетливые или просто "отвязные", умные и глупенькие, но с последними он старался не иметь дела - неинтересно.
Обычный сволочной мужской эгоизм - куда денешься, не барышня все-таки, а здоровый мужик.
Он красиво ухаживал, дарил подарки, не имея с рождения такой черты характера, как жлобство. Илья всегда был щедрым любовником и умел быть благодарным. За что ему особое женское спасибо выражали дамы, даже тогда, когда понимали, что этот "пирожок" им не по зубам.
Бога-то он за то, что Юлька уехала, поблагодарил, но скучал без нее и все чаще задумывался: а не сгонять ли в Прагу? Без Рыжика как-то не звенело ничего в жизни. Пусть они не виделись и не перезванивались, но он всегда подсознательно чувствовал ее присутствие где-то рядом, в Москве, и знал, что, если совсем станет муторно, в любой момент можно будет ее увидеть - и посветлеет внутри. Рокфеллер говорил, что не обязательно окружать себя дорогими вещами и доказывать миру, что ты богат, чтобы чувствовать себя миллионером - достаточно жить, осознавая, какие ты имеешь деньги. Так и Илье достаточно было знать, что она где-то рядом.
Весной он нашел повод для командировки. Дело было пустяковое, с ним вполне мог справится любой менеджер, но Илья поехал сам, не пытаясь себя обманывать.
Юлька снимала квартиру в старой части города. Как ей это удалось - загадка. Если Илья не ошибался, в Праге это не принято. Он пришел к Рыжику без звонка и предупреждения, заранее взяв слово с Расковых, что они не проговорятся Юльке по телефону о его приезде. Он хотел посмотреть, как она живет на самом деле - хорошо, плохо, хватает ли ей денег, какую квартиру снимает. Подозревал, что, если у нее финансовые трудности, она ему о них не расскажет. К тому же Илья хотел знать, живет ли она с кем-то, есть ли у нее мужчина, хотя самому себе старался причину неожиданного приезда не называть.
Марина пыталась что-то передать дочке: вещи, вкусности. Илья смеялся, разговаривая с ней по телефону:
- Марин, ты скажи, что надо, я куплю и передам, мне это будет проще, чем перед вылетом самолета тащиться к вам в Чертаново.
- Да ничего особенного, так, хотелось проявить заботу, - объяснила Марина. - Мы по ней ужасно скучаем!
"Я тоже", - подумал Илья.
…Он поднялся по крутой винтовой лестнице со стертыми по кромке от времени ступеньками рано утром, около восьми часов. Нажал на кнопку современного электрического звонка, пристроенного сбоку от старинной тяжелой деревянной двери, обитой коваными металлическими планками.
Юлька распахнула дверь - и лицо ее озарилось чистой радостью, одарив его бирюзовым сиянием.
- Илюша! - заорала она и повисла у него на шее. - Как замечательно, что ты приехал!
"Вот черт! Опять все то же самое!" - подумал Илья, ощутив мгновенное жаркое желание. Он быстро расцеловал ее в щеки, взял за бока, отлепил от себя и поставил на пол, - на Юльке была только коротенькая шелковая рубашечка на тоненьких бретельках, и он почувствовал ее горячую кожу.
- Привет, Рыжик!
- Заходи скорее! Я сейчас оденусь! - заторопилась она.
Юлька занимала небольшую двухкомнатную квартирку с гостиной-студией, совмещенной с кухней, - с покатым потолком, поддерживаемым тяжелыми деревянными балками. Илья прошелся по комнате, стараясь не смотреть на Юльку и перевести дух.
Юлька убежала в соседнюю комнату и громко, радостно тараторила оттуда:
- Какой же ты молодец, что пришел ко мне! Я так скучаю по всем по вас, звоню родителям через день! А ты приехал по делам или отдыхать?
- По делам и тебя навестить, - ответил он улыбаясь.
Она оделась и выскочила к нему из комнаты в длинной плотной широкой юбке в народном стиле. На легкую шелковую блузку бирюзового, как глаза, цвета был надет коротенький, до талии, жакет из того же материала, что и юбка. Не переставая радостно говорить, Юлька закрутила волосы в пучок и не глядя втыкала в него шпильки.
Волосы Юлька отрастила. Раньше она всегда подстригала их сантиметров на десять ниже плеч, сейчас густая рыжая шевелюра струилась по спине почти до талии.
Он успел рассмотреть ее всю и сразу, до мелочей, до еле заметной царапины на лбу, до подрагивающего от биения сердца бирюзового кулона в ложбинке груди, до слегка накрашенных ресниц и легких золотистых теней на веках.
- Я тебе не предлагаю ничего ни пить и ни есть! - звонко говорила Юлька, не замечая его реакции. - Я завтракаю в кафе внизу, в нашем доме. Ты, когда шел, не заметил?
- Нет.
- Там хозяин Яцек, наполовину поляк, наполовину чех, как он говорит. Мы с ним целый месяц приспосабливались друг к другу. Он очень своеобразный. Я растолковывала ему, какой я предпочитаю завтрак, он сначала делал вид, что не понимает, и готовил все не так, как я просила. Тогда я пришла к нему в кухню и показала, как я люблю тосты, бутерброды и омлет, и сама сделала себе завтрак. Теперь мы вполне друг другом довольны - я плачу ему больше всех, а он старается каждый раз что-то добавить от себя - вкусную булочку, кофе покрепче и всякое такое. И всегда сам мне подает, хотя у него полно официантов. Сейчас сам увидишь! Он меня обожает!
"И не он один!" - усмехнулся про себя Илья.
- Ты стала… - Он неопределенно махнул рукой, подбирая слово.
- Какая? - заинтересовалась Юлька.
- У тебя очень чешский, местный быт. - Он указал на комнату. - И ты такая пражская, в одежде национального покроя.
- Мне очень нравится их трикотаж с национальными мотивами, я экспериментирую! - объяснила она.
- Ты отрастила волосы.
- Ты заметил! - обрадовалась Юлька. - Так гораздо удобней, от длины и тяжести они меньше вьются и их легче уложить. Я готова. Идем?
- Идем, - согласился Илья и встал с дивана. Яцек действительно был колоритной фигурой.
Килограммов сто двадцать, высокий здоровенный мужик, не толстый, а именно здоровый. Он улыбался Юльке, изобразил скорбь, увидев Илью, и на смеси русского, польского и чешского наигранно-опечаленно сказал:
- Ты нашла себе муж? А как же Яцек? Яцек Юлию кохает!
- Я теж тэбэ кохаю! - рассмеялась Юлька.
Завтрак был сверх всяких ожиданий - Илья и не помнил, когда с таким аппетитом и так вкусно завтракал.
- Ты можешь посвятить мне целый день, или у тебя дела? - спросила Юлька.
- У меня дела, но я посвящу тебе целый день, - ответил расслабленный от радости, Юльки и вкусного завтрака Илья.
- Замечательно! Тогда я покажу тебе Прагу, мою Прагу! Те места, которые я люблю больше всего. Ты готов к длительным пешим прогулкам? А обедать мы будем в одном местном, совсем не туристическом ресторанчике. Он темный, старый-престарый, с низкими потолками, но готовят там сказочно! Пошли?
Они бродили по весенней Праге.
В Москве было еще промозгло-сыро, кое-где лежали грязные, не растаявшие кучи снега, а в Праге буйствовала весна! Зеленая, яркая, совсем недавно распустившаяся листва радовала взгляд, слепило солнце, от реки тянуло холодным освежающим ветерком. День стоял звеняще-солнечный, праздничный!
Юлька болтала без остановки, что-то рассказывала, забегала вперед, восторженно объясняла, жестикулируя руками, она то хватала его за руку, то отпускала и, обращаясь к Илье, слепила его бирюзовыми зайчиками глаз.
Он млел. Ему было так хорошо, спокойно и радостно, как никогда за долгие, долгие годы. Он и не знал, что в жизни возможно такое состояние души - беззаботная щедрость радости, света, солнца, любви.
Ресторан, который значился у Юльки в программе, был почему-то закрыт. Но Юлька - это Юлька!
- Сейчас, подожди! - сказала она и быстро ушла за угол здания.
Илья закурил, отошел от двери с висевшей на ней табличкой с непонятной ему надписью, посмотрел вокруг.
К ресторану примыкал небольшой пятачок земли. Справа от дорожки стояли два больших дерева: на участке, покрытом молодой, ярко-зеленой, только пробившейся травой, тянулись какие-то низенькие кусты. Этот крохотный участок весенней радости упирался в глухую стену соседнего здания.
Илья затушил сигарету о стоящую у входа высокую урну и глубоко вдохнул дурманящий весенний воздух с легким запахом дыма, корицы, распускающихся цветов.
"Хорошо-то как, господи!"
- Сейчас все будет! - сказала у него за спиной Юлька.
- Что, этот "сезам" для нас откроется? - недоверчиво спросил он.
- Лучше! - лучезарно улыбнулась Юлька. - Я здесь часто бываю, у них недорого, без всяких наворотов - простая еда, но невероятно вкусно! Я рассказала о московском очень важном госте, приехавшем всего на один день, наговорила кучу комплиментов их ресторану. И оп-ля!
Илью почтительно отодвинули с дорожки двое мужчин, не забыв при этом улыбнуться. Они несли столик и стулья. Юлька пошла следом за ними, показывая, куда надо поставить стол.
- Больше смахивает на кавказское гостеприимство, - ошарашенно проворчал Илья.
Юлька руководила процессом, махала руками, дважды передумала и попросила переставить столик то в один угол мини-лужайки, то в другой. Наконец, удовлетворившись видом и местоположением столика, она махнула Илье рукой. Илья сел на указанный ею стул и по достоинству оценил Юлькины старания - лепота!
Сказочный, как из книжек Андерсена, вид! Золотится крест на дальней церкви, невидимой отсюда, он как бы парит над домами с яркой черепицей и цветами на окнах, припекает солнышко, кружат голову ароматы весны.
Средневековье. Прага. Чудо.
Из-за угла ресторана, видимо с черного хода, вышли четверо мужчин, подошли к ним. Постелили скатерть, расставили приборы, рюмки, плетенку с ломтями хлеба домашней выпечки, еще горячего и исходящего паром, кувшин белого сухого вина, а не традиционного пива, бутылку минеральной воды и большую тарелку свежих нарезанных овощей.
- Я все заказала, - пояснила Юлька, увидев его удивление. - Меню они сейчас подать нам не могут, но я и так знаю все, что они готовят. Тебе понравится!
- Рыжик, предупреждаю сразу: даже не пытайся платить! - встрепенулся Илья.
Она расхохоталась, звонко, громко, запрокинув голову.
- Не буду пытаться, я уже заплатила!
- Сколько? - требовательно спросил он.
- Не скажу! Ты мой гость!
Они долго сидели, во-первых, потому, что устали, а во-вторых, потому, что о многом нужно было поговорить. Незаметно для себя Илья рассказал о своей работе, о переживаниях, о Тимке и Лене, о родителях. И удивился: что это он разоткровенничался? Надо притормозить, а то, разомлев, и в любви признается, и быстро перевел разговор на Юльку:
- Тебе здесь нравится? Как твоя учеба?
- Учеба хорошо, мне интересно, - ответила Юлька и посмотрела, задумавшись, на далекий крест над крышами.
- Но?.. - понял Илья.
- Но это не совсем мое. Мне здесь очень нравится, мне уютно в Праге. Это что касается жизни. А вот с учебой… Они придерживаются сдержанного, европейского, близкого к классическому стилю дизайна. Это здорово, и в этом много своеобразной красоты, но я другая. Во мне больше яркого, кричащего, во мне другой темперамент, другая музыка…
"Жизни в тебе больше, солнце ты мое! Жизни! Того, чего нет у меня!" - залюбовавшись Рыжиком, подумал Илья.
- Знаешь, я очень хочу в Испанию, в Барселону, - рассказывала Юлька, - с фантастическим Гауди, музыкальным фонтаном, с ее какой-то карнавальной бесшабашностью и красками. А еще мечтаю о Маррокко, побродить по Марракешу и Фесу! Там такие краски! Цвета! Кованые лампы обтянуты кожей, шали, да много чего! И в Мексику, а это вообще запредел! Темно-синее с оранжевым и ярко-зеленым, потрясающие цвета, а музыка!..
Он глаз не мог отвести от Юльки - она вся светилась изнутри, вдохновленная своим, только ей понятным видением, миром, музыкой.
"А мы все устроим! - решил неожиданно он. - И Испанию, и Марокко, надо только придумать, как это сделать, чтобы она не отказалась и не взбрыкнула!"
Но это было в туманном будущем, а сейчас надо было разобраться с сегодняшними ее демонстрациями независимости.
Намекнув, что ему надо посетить "заведение", Илья прошел через черный вход и после посещения данной комнаты нашел хозяина. Узнал, сколько Юлька ему заплатила. Достал кошелек и отсчитал в три раза больше.
- Она часто у вас бывает?
- Да, - кивнул хозяин.
- Вы запомните эту девушку?
Хозяин рассмеялся и на чистом русском спросил:
- А вы считаете, что такую девушку можно забыть или не запомнить?
- Да уж! - вздохнул Илья. - Вот, возьмите, на какую сумму она обычно заказывает?
- Вы интересуетесь, на сколько хватит этих денег? - уточнил хозяин.
- Да.
- Обещаю, - усмехнулся хозяин, - что пять ее посещений мы будем обслуживать ее за ваш счет, а шестой - за счет заведения, она наша постоянная клиентка и подарила нам свою картину, к тому же она необыкновенная девушка, - и мы сделаем это с удовольствием.
Илья кивнул, соглашаясь со всем сразу - и с оплатой, и с утверждением, что Юлька необыкновенная барышня.
ЮЛЯ
Это был самый замечательный день в ее жизни - день, проведенный с Ильей в Праге!
У Юльки от любви, весны, яркости дня и невозможности соединения себя с ним уже привычно щемило сердце. Но она была так счастлива, что не хотела думать и пускать в этот день что-то печальное.
Набродившись по городу, они поднялись в ее квартирку, Юлька сварила кофе, угостила гостя яблочным штруделем. Илья спросил, отпивая ароматный кофе из чашки:
- Юлька, ты на что живешь? На какие деньги?
- На накопленные в чулке! - "зловещим" голосом, подражая ужастикам, ответила Юлька и улыбнулась. - У меня все рассчитано, определенная сумма на каждый месяц: еда, оплата квартиры, всякие мелочи. К тому же я пробуду здесь не весь год, как планировала, а получу диплом раньше.
- Юлька, продай мне свои картины, так сказать, "пражский период", мне хочется их заполучить! - закинул удочку Илья.
- Илья, мне хватает денег, не надо заниматься плохо скрытой благотворительностью! - сказала она и как-то вдруг расстроилась.
- И не думал даже! - Он сделал невинное лицо, но; увидев, что Юлька загрустила, сказал серьезно: - Рыжик, конечно, мне хочется помочь тебе деньгами, меня это по карману не ударит, а тебе они очень нужны. Если я тебе просто предложу денег, по-дружески, в виде помощи, ты возьмешь?
- Нет, - покачала она головой. - Ни за что! Я не бедствую, у меня все в порядке! Мне помощь не нужна.
- Ну конечно, - не поверил Илья. - Вот поэтому я и предлагаю тебе заработать. Мне на самом деле очень нравятся твои картины, и я действительно хочу их купить, не только для того, чтобы помочь тебе материально, но и для того, чтобы доставить себе удовольствие.
- Нет, честно? Тебе нравится то, что я рисую? - никак не могла поверить Юлька.
- Вот те крест! - поклялся шутливо Илья, перекрестился и спросил: - Продашь?
- Выбирай! - улыбнулась Юлька и повела рукой. - Только при условии, что не за пятьсот баксов. Здесь в основном акварели и графика, а они столько не стоят, даже если очень захотеть!
Отставив чашку на небольшой столик, Илья встал и прошелся по квартире, расставляя все работы, чтобы как следует рассмотреть. Юлька включила свет и отошла в уголок, застыв в ожидании. Илья долго и внимательно рассматривал работы, переходил от одной картины к другой, брал их в руки, подносил к свету, ставил на место и начинал просмотр заново.
Он отобрал десять картин. Юлька захлопала в ладоши, запрыгала на месте.
- Ты такой молодец! Ты угадал, понял! Это самые лучшие, я их люблю больше всех!
Они торговались, - Юлька занижала цену, Илья завышал и настаивал на своем. Характеры у обоих были еще те, споры разгорались, но им все-таки удалось найти компромисс - двести долларов за работу. Илья отсчитал деньги, которые специально взял с собой.
- Ну что, будем оформлять договор? - пошутил он.
- Нет, здесь все по-другому. У меня есть так называемое разрешение, что-то вроде лицензии, оно дает мне право рисовать, продавать и дарить свои картины. Тебя могут и не спросить, что ты везешь, посмотрят - и пропустят на таможне, а могут потребовать документ. Поэтому я напишу тебе доверенность на доставку моих работ в Москву и поеду тебя провожать. Ты когда уезжаешь?
- Завтра днем, самолетом. Ну все, Рыжик, спокойной ночи, завтра я за тобой заеду.
Юлька его проводила.
…На таможне никто не спросил у него про картины, и только Юлька, загоняя назад рвущиеся слезы, махала ему рукой.
Юлька откинула плед и встала с кровати. Где же Кирилла черти носят? Именно сегодня! Те, кто где-то носили Кирилла, словно услышали ее вопрос - зазвонил телефон.
- Юлик! Привет, - услышала она голос Кирилла. - Я сегодня не приду.
- Понятно, - вздохнула Юлька. - Я ужин приготовила.
- У нас тоска? - спросил он, меняя тон с веселого на озабоченный.
- Что-то вроде того. Вечер воспоминаний.
- Не перестарайся! С этим делом надо быть аккуратным, а то можно в такие дебри зарулить, что под утро решишь, что жизнь дала трещину и ты сплошная бяка.
- Буду осторожной, - пообещала Юлька.
- Может, Кару пригласишь, раз у тебя такое настроение? Посидите, хлопнете чего-нибудь?
- Нет, мне надо самой разобраться, - вздохнула она.
- Может, мне прийти? - Она услышала испуг в его голосе.
- Да ничего страшного! Что ты испугался?