- Откуда ты взяла такие красивые рыжие кудри?
- Говорят, от прабабушки, папиной бабушки, - засмеялась Юлька. - Я ее не видела, только на фотографии. Но фотография не цветная, и какие у прабабушки волосы - непонятно. А почему ты раньше не приходил? Папины аспиранты к нам часто приходят, а тебя я ни разу не видела.
- Так сложилось, - вздохнул Илья. - Вы далеко живете. А я рядом с институтом. Поэтому, если мы засиживаемся за работой, идем ко мне.
- Ты один живешь?
- Нет, с родителями. Все, Рыжик, давай спать. - Илья потянулся и зевнул. - Обещаю, что утром буду здесь.
Он помог Юльке слезть с дивана, чмокнул в макушку, развернул к выходу и легонько подтолкнул:
- Иди. Спокойной ночи.
- Угу, - пробормотала Юлька и поплелась к себе в комнату.
Как только она убедилась, что древнегреческий бог спит на диване, на нее навалилась непреодолимая сонливость.
Юлька была рыжей. Огненно-рыжая, непослушная копна волос в мелких кудряшках, с которой могла справиться только мама, ужасно раздражала Юльку.
- Мамочка, - просила Юлька, когда мама дергала волосы, заплетая тугие косички. - Давай подстрижем волосы коротко-коротко!
- Если мы подстрижем волосы коротко-коротко, ты вся будешь в мелких кудряшках. Ты этого хочешь?
- Не очень, - вздыхала Юлька, - но и терпеть заплетание косичек мне надоело!
- Юлька, за такие волосы большинство женщин душу бы продали, а тебе они достались даром! - возмущенно охала мама.
- Зачем душу, я и так отдам! - махала рукой Юлька.
- Вот вырастешь, станешь девушкой, тогда поймешь, какое это богатство! - успокаивала ее мама.
Юлька родилась с ярким, морковного цвета чубчиком на голове. Папа таял от умиления и любви, в первый раз взяв пищавший сверток в руки.
- Марина! Надо назвать ее Лилией! - вздыхал он от счастья и рассматривал дочь. - Она такая беленькая, нежная, волосики рыжие, прямо рыжая лилия!
- Какая лилия?! - смеялась мама. - У нее уже сейчас характер, как у бойцового петуха.
Папа не желал слушать никакой критики в адрес его "нежного цветочка". Родители, а с ними и бабушки с дедушками долго спорили, как назвать ребенка. Папа стоял на своем, аргументируя "Лилию" нежностью и прелестью родившегося создания.
- Она же принцесса! - ворковал он, не выпуская дочку из рук.
Все остальные были против любых лилейных и цветочно-розовых вариантов.
- Хорошо! Тогда назовем Юлией, как бабушку, раз она так на нее похожа! - сделал уступку папа.
- Да господь с тобой, Игорь! - всплеснула руками папина мама. - Ты что, бабушку не помнишь? У мамы был такой взрывной характер, как и волосы, - огонь! А сколько крови она попортила мужчинам!
- Вот и хорошо! Значит, девочка сможет за себя постоять! - обрадовался такой перспективе папа. - Но она будет другой! Она нежная, тихая - настоящая принцесса! Правда, Юлечка?
- Ату! - ответил ребенок.
- Вот видите! Она отзывается на Юлю! - просиял родитель.
Мама выразительно подняла глаза к потолку и постаралась не рассмеяться.
Скоро папа понял, как ошибался в оценке своего "нежного цветочка"!
Юлька росла энергичным, шустрым, не в меру любопытным ребенком с бойцовским характером. В восемь месяцев она начала ходить, а до этого ползала так быстро, что родители за ней не поспевали. Юлька лезла всюду, желая познать мир в кратчайшие сроки и умудряясь с молниеносной скоростью доставать, рвать, ломать, пробовать на зуб все, что попадалось ей на пути. Папа хватался за голову, когда, собираясь на работу, находил расшнурованными свои туфли. Самым страшным для опаздывающего отца было то, что найти шнурки было невозможно, куда дочка их девала, оставалось загадкой.
Вершины постижения мира, а заодно и предела отцовского терпения Юлька достигла в полуторагодовалом возрасте. Она мгновенно забралась на письменный стол с помощью стула, стоявшего между столом и диваном, когда папа отвлекся буквально на пару минут. Этого времени ей хватило для того, чтобы обследовать бумаги, лежавшие на письменном столе, и… сделать все свои детские дела на папин доклад для научной конференции.
Папа стонал и хватался за голову, а мама смеялась и убирала следы "катастрофы".
- Игорь, может, ребенок дал правильную оценку твоему докладу? Может, тебе над ним надо еще поработать?
В общем, ребенок рос и развивался, доставляя родителям море радости и вынуждая поддерживать спортивную форму в беге по пересеченной квартирной местности в не всегда удачных попытках поймать дитя.
В то лето Илья появлялся у них на даче каждый выходной день, а иногда и среди недели. У них с папой была какая-то важная работа. Впрочем, сколько Юлька помнила себя, у папы всегда была важная работа.
Юлька полюбила Илью самозабвенно, со всей страстностью своей рыжей натуры. Родители не позволяли себе подшучивать над данным обстоятельством - понимали, что со временем само пройдет, и старались не нанести ребенку душевную травму. Дачные друзья принимали данный факт как что-то свершившееся. Собственно, попробовали бы они не принять - рулила парадом в их компании Юлька, и если бы кто-то попытался шутить, вполне мог бы остаться без зуба или приобрести "бланш", навеки потеряв Юлькину дружбу.
Юлька бегала встречать Илью к электричке, прихватив с собой всю свою компанию. С этой же компанией, но уже с Ильей, они ходили на речку, в лес, загорали и играли в волейбол. Она слушала непонятные разговоры Ильи с отцом - наука, наука и еще раз наука! Но ей было все равно, о чем они говорят, - только бы посидеть рядом!
Став взрослой и вспоминая то лето, Юлька начала понимать, насколько тактично вел себя Илья. Он не делал вид, что не замечает ее обожания, не шутил, не говорил глупости и главное - не смущался! Он заявлял, что его самолюбию льстит, что такая очаровательная девочка одарила его своим вниманием, умело переводил все разговоры в игру, рассказывал интересные истории, захватывающие исторические факты, которые Юлька и ее друзья могли слушать часами! Он был молодец! Но она поняла это потом, а тогда любила не столько его, сколько само состояние любви, ведь все маленькие девочки когда-то в кого-то были влюблены!
Однажды из-за своей безудержной влюбленности она чуть не угробила родного отца.
Юлька знала, что в этот день должен приехать Илья, но на ее вопрос, в котором часу он появится, папа ответил:
- Обещал - в течение дня. Точного времени не знаю.
Чтобы не пропустить приезд Ильи, Юлька организовала игры с друзьями прямо у своей калитки. И все-таки она его прозевала!
Всей компанией они побежали на соседнюю улицу-на несколько минут! - посмотреть, как тетя Зина, местная жительница, ловит в огороде сбежавшую козу. Насмеявшись над уморительными проделками козы, которая бегала по огороду, не забывая то петрушки отщипнуть, то кусок капусты сжевать, компания вернулась к Юлькиному дому. Юлька увидела, что калитка широко открыта и Илья с мамой сидят на ступеньках веранды.
Юлька рванула к своему любимому, не заметив отца, который, оседлав каменный столбик, приделывал к воротам какое-то приспособление. Юлька не заметила даже Жульку, которая обожала папу и никогда не отходила от него: собака сидела возле ворот, задрав морду, и не сводила с папы глаз.
- Илья!!! - заорала Юлька, увидев предмет своего обожания.
От неожиданности папа вздрогнул, потерял равновесие, попытался схватиться руками за опору и с криком "О, черт!" свалился на землю.
- "Парит наш орел!" - сказала Юлька, удивившись упавшему с неба и непонятно откуда взявшемуся отцу.
Она сделала пару робких шажочков, наклонилась и спросила: - Пап, ты жив?
- Не знаю, - простонал отец, вставая на четвереньки.
Юлька удостоверилась, что отец живой, аккуратно обошла его по дуге и понеслась к Илье, но… одновременно с мамой, кинувшейся к упавшему мужу.
Встретились они на полдороге. Юлька, видевшая только обожаемого Илью, обнаружила препятствие в виде мамы, только столкнувшись с ней. Мама, сбитая с ног рыжей торпедой, приземлилась на грядку с петрушкой.
- Ой! - пискнула Юлька и побежала дальше. Наконец, добравшись до конечного пункта, она кинулась к Илье на шею.
- Привет, Илья!
- Может, нам ее в хор отдать? - спросил папа, вставая и потирая ушибленный бок.
- В церковный! - поддержала мама, выбираясь из грядки. - Голосище, как у попа!
Если не считать казусов, случавшихся с Юлькой постоянно, они замечательно проводили лето, и, кроме Ильи, у них на даче всегда было много гостей.
Еще они ставили спектакли, и инициатором их, естественно, была Юлька.
Игорь Дмитриевич Расков, Юлькин папа, был доктором наук. Он преподавал студентам и занимался научной работой в каком-то академическом институте. Юлька знала из разговоров взрослых, что папа - талантливый ученый. Илью взрослые тоже называли талантливым и подающим большие надежды. Он был кандидатом наук, занимался научной работой вместе с папой и под его руководством еще с тех времен, когда был его студентом.
Друзья родителей, собиравшиеся у них на даче каждые выходные, в большинстве своем были учеными. Они часто и помногу спорили и говорили о вещах совершенно непонятных Юльке. Гости сидели за столом часами и иногда так увлекались, что, доказывая свои мысли, писали что-то на салфетках, порой изводя целую пачку за один разговор.
Юлькиной энергии и неуемного воображения хватало на то, чтобы отвлечь их от научных разговоров и втянуть в свои игры и замыслы. Однажды она придумала театральную постановку сказки "Двенадцать месяцев", а так как ролей было много, помимо своей компании, задействовала друзей родителей. Ученые мужи бросили свои научные споры и с удовольствием вырезали, клеили и мастерили костюмы и декорации. С не меньшим энтузиазмом они учили текст и репетировали, порой забывая об основных участниках спектакля - детях. Вслед за триумфальной премьерой "Двенадцати месяцев" последовали другие спектакли: "Золушка", "Белоснежка и семь гномов". Одного из гномов в спектакле, кстати, играл академик. Между прочим, роль ему удалась.
Взрослым до такой степени понравились спектакли, что они сами стали придумывать постановки, пародии и все то, что в театральной среде называется "капустником".
На роль главного героя Юлька всегда назначала Илью, а себя объявляла главной героиней. А какие еще могли быть варианты?
Костюмы и декорации придумывала и разрисовывала Юлька. Она с младенчества что-то рисовала.
Когда ей было года три, она разрисовала все доступные ей места на стенах квартиры. Папа с мамой пришли с работы и, зайдя в свою спальню, остановились в шоке - все стены комнаты на уровне Юлькиного роста были раскрашены зеленой акварельной краской - так она изображала траву на лужайке.
- Мам! - закричал папа. - Что это такое?
С Юлькой дома сидела бабушка, потому что родители работали: папа в двух своих институтах, а мама в папином институте преподавала студентам английский.
- Что случилось? - пришла бабушка на крик сына, держа на руках Юльку - такую же зеленую, как и трава на стенах.
- Вот это что? - показал папа на стены, потом, увидев счастливо улыбающуюся дочь, указал пальцем и на нее. - И это?
- Юлечка нарисовала траву, - объяснила бабушка. - Правда, здорово получилось?
- А ты куда смотрела, когда она рисовала? - спросил ошалевший папа.
- Я ей помогала. Одна бы она с таким объемом работ не справилась, - гордо ответила бабушка.
- А что, мне нравится! - вступилась за "преступников" мама. - Живенько так, как в поле.
- Как в дурдоме! - успокаиваясь, проворчал папа. - Все зеленое - и Юлька тоже!
- У ребенка явный талант! - восхитилась бабушка. - Ей надо обязательно заниматься рисованием!
- А можно не на обоях? - взмолился папа.
- Ничего поделать нельзя. У нее масштабное видение мира, - рассмеялась бабушка.
Мама с папой смирились - пусть рисует где хочет. Может, у ребенка действительно талант? Так Юлька получила полную свободу, и, перестав посягать на папины бумаги, как на предмет для рисования, стала разрисовывать стены квартиры.
Родители от этого безобразия вздыхали, но терпели. На ремонт у них не было ни сил, ни времени, но надо было как-то ликвидировать "художества". Папа придумал гениально простое решение, и через год после "первой травы" в спальне, когда "стены закончились" и дитя стало поглядывать на рабочий стол в поисках бумаги, папа обклеил стены снизу белым ватманом - рисуй, ребенок!
И Юлька рисовала. Всегда и с удовольствием.
Когда Юлька стала постарше, ее отдали в художественную школу, и родители, вздохнув с облегчением, все-таки сделали ремонт.
Никого не удивляло, когда Юлька делала из старых выцветших штор сказочно-красивый театральный занавес, разрисовывала костюмы, придумывала декорации. Юлька была инициатором, постановщиком и главным художником всех дачных спектаклей, а впрочем, и самой дачной жизни.
Так замечательно и невероятно быстро они прожили лето, когда Юльке было десять лет, и она в первый раз встретилась с Ильей.
ИЛЬЯ
Илье Андреевичу Адорину было в то лето двадцать пять лет.
Он начал заниматься наукой еще в школе. Зачитывался толстенными научными книгами, как художественной литературой. Легко поступил в институт, как нынче говорят подростки, "не парясь!". Учился с постоянным ощущением радости. В институте открывались огромные возможности для его ума и для целого вороха задумок, блуждающих в нем.
На втором курсе Адорин занялся научной работой под руководством Игоря Дмитриевича, тогда еще кандидата наук. А дальше все шло по накатанным рельсам - на четвертом курсе Игорь Дмитриевич выбил Адорину ставку лаборанта, чтобы тот мог немного подработать, на пятом Илья сдал два экзамена на кандидатский минимум. Блестяще защитил диплом, на его основе написал кандидатскую, через год сдал основной профилирующий экзамен и защитился.
Нельзя сказать, что Илья любил дело, которым занимался, - такая сухая формулировка не может передать чувств, которые он испытывал.
Работой он жил, дышал, постоянно держа в голове формулы и алгоритмы. Находя верное решение, он испытывал такое невероятное чувство радости, которое ни с чем не мог сравнить.
Сто раз был прав Бернард Шоу, когда сказал: "Интеллект - это страсть, и Декарт получал больше удовлетворения и удовольствия, чем Казанова!"
Да! Именно так! Интеллект - это страсть, это предощущение победы, когда чувствуешь: вот сейчас, вот где-то близко, вот так правильно - и делаешь! И все звенит внутри, и сил в тебе - как в десятерых, и хочется прыгать до потолка, - такое невероятное, искрящееся ощущение полного счастья!
И снова поиск - трудный, мучительный, интересный.
Такой была его жизнь. И он так ее любил, что ни на какое сокровище в мире не согласился бы променять своих будней!
То лето, когда он первый раз приехал на дачу к Расковым, было особенным. Они с Игорем Дмитриевичем бились над одной никак не желающей решаться проблемой, и вдруг, всего за неделю, кардинально поменяв подход к работе, расщелкали ее! Это было так здорово и неожиданно!
Илья чувствовал себя победителем, героем, черт знает кем, но уж абсолютным чемпионом - это точно! И влюбленность в него бесшабашной и искренней дочки Раскова воспринималась им как приз за эту победу.
С женой Игоря Дмитриевича Мариной Илья был знаком давно - она преподавала в их институте английский и знала Илью со второго курса, когда он начал работать с ее мужем, а вот их дочь Юльку увидел впервые, хотя слышал о ней и ее проделках много.
Юлька была совершенно необыкновенной девочкой. Ярко-рыжие волосы, закручивающиеся в кучеряшки, голубые восторженные глаза, худенькие ручки-ножки подростка, белая, как алебастр, кожа без единой веснушки. А еще - ум, чувство юмора, неиссякаемая энергия и явные задатки художника.
Юлька так искренне, открыто и безоглядно была влюблена в Илью, как может быть влюблена маленькая девочка. Сначала Илья перепугался, не зная, что с этим делать, но Марина с Игорем его успокоили:
- Да это пройдет! У нее подростковый возраст, ей непременно надо в кого-нибудь влюбиться, и обязательно во взрослого. Она у нас эмоциональная - сегодня любит, завтра разлюбит.
Илья старался быть как можно тактичнее, чтобы не обидеть подростка, не задеть ее чувств. Но усмехался и качал головой, когда ловил себя на том, что скучает по Рыжику и торопится приехать, чтобы услышать восторженное:
- Илья приехал!!
Ему хотелось подхватить Юльку на руки, покружить, чмокнуть в рыжую макушку. Она любила его так искренне, так неподдельно. Он впитывал в себя эту любовь, понимая, что вряд ли какая-нибудь женщина будет его любить так же - чисто и по-детски честно.
Илья, как и все взрослые, с удовольствием принимал участие во всех ее задумках и проектах. Рисовал под ее руководством костюмы, наносил "черновую" краску на декорации, оставляя основные штрихи творцу. С Юлькой и ее дачными друзьями он ходил в лес, на речку, плавал наперегонки, нырял со старой ивы в воду, играл в волейбол, гонялся за непослушной соседской козой, умудрявшейся непонятно каким образом выдернуть колышек, вбитый в землю, и мотаться по полям и огородам.
А вечерами они сидели на ступеньках веранды, и Илья рассказывал о Египте и Риме, о Дании и Норвегии, о фараонах и римских императорах.
Вот такое это было прекрасное лето!
Следующее лето начиналось замечательно. Но потом Илья приехал на дачу с девушкой. И все стало как-то не так.
Игорь Дмитриевич в пятницу вечером, по обыкновению, пригласил Илью на дачу.
- Ну что, Илья, давай рванем к нам на выходные. А в понедельник поедем в институт. Хозяин обещал баньку к вечеру натопить. Напаримся, а завтра шашлык организуем.
- Было бы здорово! - улыбнулся Илья. - Но, увы, я в выходные встречаюсь с девушкой.
- Так бери с собой девушку! - отозвался Игорь Дмитриевич. - Еще лучше, отдохнете на природе, у нас теперь летняя пристройка есть, хозяева сделали для наших многочисленных гостей.
- А Юлька как же? - осторожно спросил Илья.
- А что Юлька? - пожал плечами Расков. - По-моему, ей самое время понять, что ты взрослый мужчина и в ухажеры ей не подходишь. Пора найти другой предмет для обожания. Да, может, она тебя уже разлюбила, если вы за зиму всего три раза виделись.
Но Игорь Дмитриевич ошибся, недооценив характер дочери.