– Привет! – громко произнесла та. – Я – Тина. А ты, наверное, кузина Ника? Когда он говорил со мной по телефону, то сообщил, что ты и твой отец должны вот-вот приехать… Он дома?
– Нет, в офисе.
– Это в субботу-то? А ты не знаешь, он там долго пробудет?
– Сказал, что едет на пару часов.
– Тогда у меня достаточно времени, чтобы вернуться домой и распаковать вещи.
– Недалеко живешь? – полюбопытствовала Рейн.
– Да, рядом. – Тина плюхнулась в ближайшее кресло, вероятно чувствуя себя как дома. Потому и с Ником вижусь часто. Но сейчас кажется, век его не видела и… подумать только, соскучилась! Последние три недели я жила у школьной подружки в Нью-Йорке. Вернулась только что, Ник должен был встретить меня в аэропорту завтра, а я взяла и прилетела на день раньше, чтобы его приятно удивить. – Девушка отбросила назад прядь волос, и Рейн заметила у нее на левой руке кольцо с сапфиром.
– У вас чудное колечко, – сделала она комплимент.
Миловидное личико Тины озарилось радостью.
– Действительно, чудное, правда ведь? Я хотела кольцо с бриллиантом, но Ник выбрал это.
Чувствуя себя так, будто на нее вылили ушат холодной воды, Рейн спросила:
– Значит, вы с Ником помолвлены? И как давно?
– Ник сделал мне предложение и купил кольцо за день до моей поездки в Нью-Йорк. – Поднявшись с кресла, Тина направилась к двери. – Пойду распакую подарок Нику. Я купила ему часы и хочу, чтобы это был для него сюрприз. Если он придет раньше, не говори ему, хорошо?
Боюсь, что я вообще не увижу Ника, – спокойно ответила Рейн, – у меня возникли… возникли обстоятельства… Мне необходимо срочно лететь домой, поэтому через несколько минут я еду в аэропорт.
– Ну, тогда до скорого! – Тина одарила ее широкой улыбкой. – Надеюсь, поездка сюда была приятной. Желаю тебе благополучно добраться до дома.
Как только за стройной фигуркой девушки закрылась дверь, Рейн вызвала по телефону такси. Затем, взбежав наверх, к себе в комнату, поспешно затолкала в кейс вещи и черкнула записку отцу, который был с дядей на футбольном матче, объяснив поспешность отъезда тем, что заболела. Такси подъехало быстро. В аэропорту ей тоже повезло: нашлось одно место на самолет до Лондона, отлетавший буквально через несколько минут. Не прошло и часа, как Рейн уже летела над океаном: бледная и подавленная, а что на сердце – одному Богу известно.
Услужливая стюардесса дотронулась до ее плеча:
– Вам нехорошо? Что-нибудь принести?
– Нет, спасибо, – покачала головой Рейн, – все в порядке, просто я очень устала…
Быстро простившись с иллюзиями насчет Ника, она ругала себя самыми последними словами. Дура! Идиотка! Это до какой степени надо быть слепой, чтобы не увидеть, что ему была нужна всего лишь интрижка, секс-приключение на время отсутствия невесты!.. А она отдала ему всю душу!.. Да что там душу, всю себя – причем с такой готовностью! А что, если она забеременеет? Забеременеет от человека, который просто попользовался ею… Рейн охватил ужас, по телу побежали мурашки. Судорожно подсчитав благоприятные и неблагоприятные дни, она пришла к выводу, что все еще может обойтись без ужасных последствий. Хороший, хоть и горестный урок… Нет, больше никогда она не позволит страсти управлять собой!
Едва она вошла в дом, раздался телефонный звонок. Звонил отец.
– Что случилось, Рейн?
Я точно не знаю… У меня, кажется, грипп…
– Без меня там справитесь?
– Конечно, конечно.
– Пожалуйста, к работе не приступай и сообщи, если необходимо мое присутствие.
– Думаю, что тебе лучше побыть с дядюшкой Гарри… Передай ему сердечный привет.
– Не клади трубку, – поспешно добавил Ральф, – с тобой хочет поговорить Ник.
– Рейн…
Но она уже опустила трубку дрожащей рукой.
Рейн с трудом пробивалась сквозь череду длинных дней и не менее длинных ночей. Жизнь в ней замерла. Ник пытался дозвониться до нее еще несколько раз, но она отказывалась говорить с ним и разрывала, не вскрывая, все его письма. Она вернулась к работе, пытаясь ею заглушить боль, сосущую изнутри, однако тоска по Нику не проходила. Да, она тосковала по нему, хотела его видеть – пусть он и воспользовался ею, предав свою невесту…
Отец вернулся домой почти через месяц, причем с большой неохотой. Рейн ничем не выдала своих переживаний. Она лишь спросила, как чувствует себя дядюшка Гарри. Ральф решил сразу же взять "быка за рога".
– Ты что, поссорилась с Ником? – спросил он у дочери.
– С чего ты взял?
– Не води меня за нос! Мне известно, что ты не хотела говорить с ним по телефону! – Рейн промолчала, а отец продолжил: – Наверное, тому есть серьезная причина, иначе ты не умчалась бы домой, как ошпаренная кошка, но я уверен, что…
– Умоляю, – вырвалось у Рейн, – не говори со мной на эту тему…
Видя, что, похоже, он ничего не добьется от дочери, Ральф лишь вздохнул:
– Возможно, ты изменишь свое мнение, когда Ник приедет.
– Приедет? – прошептала она со спазмом в горле. – Сюда? И когда же?
Сказал, что очень скоро. Должно быть, на этой неделе.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Так и не сомкнув глаз в течение всей ночи, Рейн, дождавшись первых лучей солнца, встала, собрала небольшой чемодан и присела написать записку: уехала в Лондон на несколько дней. Потом тихо прикрыла за собой входную дверь. Домоправительница Марта еще спала Без сомнения, поступок трусливый, но она не могла остаться и смотреть в лицо Нику. Что побуждало его сюда приехать? Укоры совести? Запоздалое раскаяние в том, что не сказал о своей невесте?..
Что бы он ни говорил и как бы ни вел себя, видеть его ей было невыносимо. Любые его извинения лишь только добавили бы горечи в ее переживания.
Мотор маленького автомобиля завелся сразу, и Рейн, быстро добравшись до станции, оставила машину на пристанционной парковке. Она успела на утренний поезд и уже до завтрака разместилась в одном из тихих отелей Лондона, надеясь немного развеяться в большом городе. Ник, не дождавшись ее, вернется в Штаты, надеялась она Следующие несколько дней Рейн старалась не думать о нем, однако воспоминания навязчиво лезли в голов/ Стоило ей расслабиться, как вспоминались его улыбка, голос, смеющиеся глаза… И другое, о чем лучше было бы забыть навсегда! Она постарается забыть. Она принудит себя не вызывать в памяти прошлое, не станет думать о мужчине, принадлежащем другой женщине. Ею воспользовались – только и всего.
Зная, что сидение в комнате ни к чему не приведет, Рейн решила заполнить дни посещением музеев, картинных галерей – в общем, провести время с пользой.
Однажды, выходя из театра, где она смотрела мюзикл, Рейн столкнулась с идущим навстречу высоким худощавым мужчиной. От неожиданности она сделала шаг назад, ее сумочка расстегнулась, и содержимое раскатилось по асфальту.
– Ой, извините меня. – Хорошо одетый незнакомец тут же бросился собирать выпавшие предметы.
– Это я во всем виновата. Я пыталась поймать такси и засмотрелась, – виновато оправдывалась Рейн.
– С вами все в порядке?
– Да, конечно, просто я неудачно отступила, и щиколотка немного болит. Ничего страшного.
– Идти-то вы можете?
– О, конечно. – Рейн опять виновато заморгала.
Мужчина взглянул на нее озабоченно.
– Лучше будет, если я вас подвезу. Моя машина совсем рядом. – Рейн замешкалась в нерешительности, а он добавил: – Быстро такси вы все равно не поймаете.
Он был молод, хорош собой и имел респектабельный вид.
– Ну пожалуй, если только вам по пути… Я живу в отеле "Уиррал" возле Грин-парка.
– Я знаю этот отель, и моя квартира недалеко от него.
– Благодарю. Вы очень добры.
– Ну что вы, – вежливо ответил он и несколько манерно предложил опереться на его руку. Они направились к машине, Рейн слегка прихрамывала. Молодой человек по пути представился: – Меня зовут Кевин… Кевин Сомерсби.
– Рейн Марлоу.
– Рейн? – удивленно переспросил он.
– Это сокращенное от Лорейн, – пояснила она.
– О-о, – протянул он.
Машина была словно бы продолжением своего хозяина: дорогая, сверкающая чистотой снаружи и выдержанная в строгих тонах внутри. Кевин услужливо помог ей сесть: воспитанность и чопорность, казалось, были его природными свойствами. По дороге они дружески беседовали. Рейн узнала, что Кевин служит в Министерстве иностранных дел. Когда они приг ехали к отелю, он проводил ее до холла и пожелал доброй ночи.
– Доброй ночи, – Рейн протянула ему руку, – и еще раз благодарю вас.
Он задержал ее руку в своей и спросил:
– Можно мне позвонить вам завтра и узнать, как ваша щиколотка?
– Конечно, можно.
Очень любезный молодой человек, подумалось ей, когда она поднималась в свою комнату, – полная противоположность Нику. Когда Кевин явился на следующее утро сразу после завтрака с букетом роз на длинных стеблях и пригласил ее на ланч, она без колебаний приняла приглашение. Они провели вместе и вечер. Перед тем как попрощаться, Кевин спросил у Рейн, как долго она пробудет в городе.
– Право, не знаю, – задумчиво протянула она, – возможно, еще день-другой…
– Моя матушка хочет пригласить вас завтра на ланч. Окажете такую честь?
Не в силах отказать и не совсем уверенная в том, хочет ли она нанести такой визит, Рейн вежливо ответила:
– Спасибо, мне очень приятно.
– Тогда я подъеду за вами в двенадцать, – довольным тоном произнес Кевин, и Рейн вдруг поняла, что это приглашение, конечно же, обсуждалось на семейном совете.
Леди Сомерсби, высокая сухопарая женщина со сложной прической, церемонно приветствовала Рейн у себя дома на следующий день. После великолепного ланча и осторожных расспросов о ее социальном положении Рейн почувствовала к себе явный интерес – это выразилось в том, что хозяйка предложила сыну показать гостье семейные портреты.
Вечером, после звонка домой, Рейн узнала, что Ник вернулся в Штаты. Когда она сообщила Кевину об отъезде, он не смог скрыть своего огорчения и спросил:
– Ты приехала сюда на машине?
– Нет, на поезде.
– Тогда позволь мне довезти тебя до дома.
– Очень признательна, – ответила она, – но разве тебе не нужно быть на работе?
– Я взял отгулы, – твердо заявил он. Рейн не знала, как отнесется отец к тому, что она явится домой с незнакомым мужчиной, но после недолгого колебания решила ехать с Кевином – он так учтив и предупредителен, что непременно понравится отцу.
С тех пор он стал приезжать к ним часто и ранней весной сделал Рейн предложение. Она ответила согласием. Кевин купил ей колечко с бриллиантом, и они начали говорить о свадьбе и строить планы на будущее. С Кевином все будет идти своим чередом, знала Рейн: спокойно и чинно. У них совпадали взгляды на жизнь, а расходились лишь по двум позициям: должна ли жена работать и где они будут жить. Рейн не хотела бросать свою работу – во всяком случае, сразу, но Кевин заупрямился:
– Милая, моя матушка очень не одобряет эти современные браки, когда жена продолжает работать в ущерб ремейной жизни. Кроме того, тебе будет трудно совершать изнурительные ежедневные поездки, поскольку моя квартира находится слишком далеко отсюда.
– Но мне бы не хотелось бросать отца, – ответила Рейн, – он заботился обо мне с того времени, как умерла моя мама, и я ему обязана всем. – Видя, что Кевин нахмурился, она утешающе добавила: – Здесь, в поместье, места для тебя предостаточно, а до твоего офиса ехать столько же, сколько от лондонской квартиры.
Однако Кевин выказал непреклонность:
– Я всегда полагал, что жена должна жить в доме мужа, а не наоборот.
– Но что я буду делать целый день в замкнутом пространстве лондонской квартиры?
Во взгляде его серых глаз выразилось искреннее удивление:
– Я надеюсь, нам не придется скучать, когда мы поженимся. Кроме того, есть масса возможностей, чтобы развлечь себя. Можно, к примеру, посещать благотворительные комитеты, и вообще… Матушка с готовностью придет тебе на помощь. Да к тому же мы ведь планируем иметь детей, разве не так? Она ухватилась за эту идею:
– Вот именно! Городская квартира далеко не идеальное место для детей!..
– Придет время, и мы подыщем домик в деревне. Согласна?
Она кивнула и с неохотой произнесла:
– Хорошо, я скажу отцу, что после свадьбы работать не буду.
Получив то, что хотел, Кевин почувствовал необходимость проявить великодушие:
– Если ты хочешь жить недалеко от отца, мы непременно найдем что-нибудь подходящее в этом районе. – Он поцеловал ее в щеку. – А теперь мне нужно идти: матушка просила ог – везти ее на какую-то благотворительную акцию, потом на ланч, но во второй половине дня я вернусь. Кстати, я заказал ужин в "Лопели" : ты ведь много раз говорила, что хотела бы там побывать…
Обезоруженная предупредительностью Кевина, Рейн утратила всякую охоту спорить, проводила ею до машины и сердечно' помахала вслед.
Рейн, лежа на спине в саду, окруженном каменной изгородью, наслаждалась осенним теплом, нежной зеленью газона и… ждала своего жениха. Слышалось жужжание пчел над лавандой и розами. Легкий ветерок щекотал щеки Рейн, поигрывал упругими кольцами ее волос. Рядом сидел кот. Полизывая розовым язычком лапку, он нехотя умывался. Вдруг Калиб настороженно замер, и через секунду-другую скрипнула калитка.
Не открывая глаз, Рейн прислушалась к приближающимся шагам. Идет Кевин, определила она, и вскоре тень от ее жениха упала ей на лицо.
– Привет! – лениво промурлыкала Рейн, по-прежнему не открывая глаз. Когда он сел рядом и наклонился, чтобы поцеловать ее, она обвила руками его шею. Как это не похоже на Кевина – взять и не раздумывая сесть на траву! Да и касание его губ какое-то другое. Более волнующее, что ли… По всему телу Рейн пробежали волны блаженства, когда его поцелуй сделался жарче, страстнее. Но тут вдруг ее пронзил внезапный страх: до сих пор лишь только Ник оставался тем единственным мужчиной, который мог вызвать у нее такую реакцию…
Рейн открыла глаза.
Солнце было яркое, и сначала она ничего не разглядела. Зато потом, когда прямо перед ней возникло худое, сардонически улыбающееся лицо, она сразу же узнала его и просто не поверила своим глазам. Это сон или явь?
Ее охватила паника, она резко вскочила и на одном дыхании выпалила:
– Что ты здесь делаешь? И как ты смеешь так целоваться?
Его брови удивленно взлетели вверх.
– А как ты хочешь, чтобы я целовался? Как твой жених?..
– Я вообще не хочу, чтобы ты меня целовал! – парировала Рейн.
– А когда-то хотела, – заметил он с намеренной жестокостью.
Она стушевалась: воспоминания о пережитом нахлынули на нее с опустошающей силой, но она быстро нашлась:
– Откуда ты вообще знаешь, как целует меня Кевин?
– Твой отец описал мне его… Корректного молодого человека…
– И ты интерпретировал эти слова по-своему: скучный и бесстрастный…
– А что, я не прав?
– Не собираюсь обсуждать с тобой Кевина! Лучше скажи, что ты здесь делаешь?
Его красивые белые зубы обнажились в улыбке.
– Ну, если гора не идет к Магомету… В общем, я решил, что пришло время нам поговорить.
– Нам не о чем говорить, Ник. Через месяц у меня свадьба.
– В самом деле?
– Да, в самом деле. Разве отец не упомянул о свадьбе?
Его улыбку как рукой сняло.
– Да, что-то такое он говорил… По-моему, твой отец невысокого мнения о твоем избраннике.
– То, что мой отец думает о Кевине, тебя не касается, – зло бросила она.
– Не уверен… Мы ведь родственники… К тому же дядя Ральф, кажется, прав…
– В данном случае – нет. Он судит предвзято и…
– Умерь свой запал, – мягко прервал ее Ник, – по-видимому, я сам сейчас сумею вынести правильное суждение…
Пересекая газон, к ним приближался Кевин. Несмотря на теплую погоду и воскресный день, он был одет, как всегда, консервативно: костюм, галстук. На фоне одежды Ника (простые хлопчатобумажные брюки и голубая рубашка с открытым воротом) это смотрелось как седло на корове. Все равно Кевин симпатичнее, сказала себе Рейн и, по-театральному протянув вперед руки, воскликнула:
– О, дорогой!..
Когда он подошел к ней, она опустила ему руки на плечи и поднялась на цыпочки, чтобы дотянуться до губ. Кевин не выразил никакого протеста, но было заметно, что чувствует он себя неловко.
Ник издал нагловатый смешок.
Рейн бросила на него гневный взгляд.
– Доминик Марлоу, кузен Рейн, – представился Ник.
– Кевин Сомерсби. Очень рад. – Кевин пожал протянутую руку.
После непродолжительной паузы Рейн ласково предложила своему жениху:
– Пойдем в дом?
Ник последовал за ними, будто вопрос-предложение адресовался и ему.
По дороге Кевин обратился к Нику:
– Значит, вы приходитесь Рейн кузеном? А глядя на вас, не скажешь, что вы родственники: совсем не видно никакого сходства.
– Между нами нет кровного родства, – кратко пояснил Ник.
– Однако фамилия та же?
– Моя мать овдовела, когда мне был год. Дядя Рейн, Гарри Марлоу, – второй муж моей матери, следовательно, я его приемный сын.
– Понимаю, – кивнул Кевин и полюбопытствовал: – Каким бизнесом вы занимаетесь, мистер Марлоу?
– В семье меня зовут Ник.
– Как соблаговолите. Пусть будет Ник, – трогательно откликнулся Кевин.
С полуулыбкой Ник продолжал:
– Я подбираю малые, терпящие крах компании и превращаю их в большие и преуспевающие.
Кевин поправил очки и неуклюже заметил:
– Это, должно быть, приносит самоудовлетворение.
– Да уж, поверьте, приносит. Неизвестно от чего Рейн передернуло.
Тут к ним присоединился Калиб, возникший из разноцветья фиалок. Кот вышагивал рядом с Ником.
– Странно, что мы встретились только сейчас, – сказал Кевин, – но Лорейн ничего не говорила мне о вас…
– Я тоже до сегодняшнего дня не подозревал о вашем существовании, – искоса глядя на свою кузину, пробурчал Ник.
Кевин даже не знал, что на это ответить. Воцарилась неловкая пауза. Рейн подыскивала слова, но Кевин нашелся первым.
– Мне показалось, вы живете не в Европе… не так ли? – спросил он.
– Я живу в Бостоне, штат Массачусетс, – уточнил Ник.
– Вот-вот, у вас очень заметный американский акцент…
Ник оставил этот снобистский выпад незамеченным, и они шли какое-то время молча. Однако уже перед самым домом Кевин возобновил разговор:
– Итак, вы знаете друг друга всю жизнь? Ник отрицательно качнул головой.
– Нет, мы не были даже знакомы до… Когда мы впервые встретились, Рейн?
– Точно не помню, – процедила она сквозь зубы.
– Да не может такого быть! – Он перехватил ее ускользающий взгляд.
– Ну, может, около года назад… – Рейн изо всех сил старалась не показать своего волнения.
– О, это довольно романтическая история! – подхватил Ник. – Видите ли, когда…
Но Рейн резко оборвала его:
– Мне кажется, Кевину будет скучно слушать нашу семейную историю…
– Нисколько, – вежливо возразил Кевин и, повернувшись к Нику, попросил: – Продолжайте, пожалуйста.
– Может быть, ты продолжишь? – предложил Ник Рейн.