Чжао отлично понимал, предложение сестры императора предпочтительнее всех иных предложений, касающихся его дочери. Посмотрев сначала на Ань Мень, затем на дочь, он понял, что оказался в незащищенной позиции.
Лайцзе-лу даже позволила себе удовольствие едва заметно улыбнуться. Предложение Ань Мень возвращало контроль над своей судьбой в ее собственные руки. Теперь, если Джонатан не появится до истечения срока, до той крайней черты, обозначенной отцом, она сможет уклоняться какое-то время от выполнения требования отца, ссылаясь на то, что вопрос о том, какое предложение предпочтительнее, имея в виду брак с Шан-Вэем. Разумеется, она не в силах оттягивать это до бесконечности, поскольку рано или поздно отец добьется от нее ответа и раскроет ее обман. Но пока принцесса предоставила ей преимущество в дополнительном времени. По-прежнему цепляясь за свою мечту, в глубине души Лайцзе-лу верила в то, что Джонатан вернется к ней, и только надежное доказательство его смерти разобьет ее надежду.
"Лайцзе-лу" неуклонно продвигался в южном направлении через Северную Атлантику и Карибское море. Погода оставалась благоприятной, с резкими встречными ветрами, которые позволяли Джонатану Рейкхеллу полностью использовать преимущества благоприятствующей судьбы, выматывая себя работой сильнее, чем остальных членов команды. Часто он проводил долгие часы на капитанском мостике, командами добиваясь все большей и большей скорости корабля от его огромных парусов. Клипер демонстрировал свои лучшие ходовые качества, разрезая зеленовато-синие волны с удивительной постоянной скоростью в двадцать узлов.
Даже когда корабль подошел к экватору и вошел в наводящую ужас экваториальную штилевую полосу, удача не покидала Джонатана. Когда ветер затихал, и корабль был готов застыть без движения на зеркальной глади моря пребывая в неподвижном состоянии день за днем, Джонатан неустанно убеждал себя, что силы природы на его стороне. В этой полосе ветры заметно ослабели, но все же дули непрерывно и вновь усилились, когда корабль вышел в Южную Атлантику.
Стремясь не терять времени он ограничил свое пребывание в Рио-де-Жанейро, пристав лишь для пополнения запасов воды, свежего мяса, овощей и фруктов. Ограничив срок разрешения выхода на берег всего лишь одними сутками Своей команде, он закупал весь провиант с лодок, тут же окруживших корабль. А поскольку никто из команды не стал сходить на берег, то Джонатан сэкономил время необходимое для ведения переговоров с местными властями о цели посещения.
Простояв на якоре менее суток, корабль вновь вышел в открытое море. Погода продолжала благоприятствовать. Изредка налетали шквальные ветры, которые, однако, не были помехой. Однажды ночью во время сильного шторма, взяв командование кораблем на себя, он всю ночь провел на палубе. Он устал, но был возбужден, и с каждым днем в нем росла уверенность, что он сможет вовремя добраться до Кантона и не допустить брак Лайцзе-лу с другим.
Затем, когда корабль все ближе подходил к мысу Горн, нижней оконечности Южной Америки, стали появляться первые признаки перемен в судьбе. Небо затянули свинцовые облака, освещаемое вспышками молний, море сделалось грязным и серым, ветер налетал резкими шквалами, вынуждая вахтенного быть особенно внимательным. Пошел дождь, люди и паруса промокли до последней нитки, с каждым днем холодный туман, обволакивавший клипер, становился все гуще.
Как-то раз, когда его сменил Илайджа Уилбор, Джонатан устало прошел в офицерскую кают-компанию выпить чашку черного кофе. Сняв непромокаемую накидку, он устало опустился в кресло и сумрачно уставился в иллюминатор, стекло которого покрывала морская соль, понемногу, но непрерывно смываемая холодным дождем. Иногда в море бывали периоды, когда человек не мог найти сухого места, и любой моряк в эти дни был готов продать душу дьяволу за один лишь день на берегу под согревающими лучами солнца.
Удерживая кружку обеими руками, Джонатан твердил себе, что судьба сполна отплатила ему за самоуверенность. Невозможно проплыть половину пути вокруг земного шара не столкнувшись с плохой погодой и теперь он получал ее в полной мере. И все же он не имел права жаловаться на судьбу. До сих пор ему редко приходилось убирать часть парусов, и у него все еще сохранились хорошие шансы поставить новый рекорд скорости прохождения маршрута от Нью-Лондона до Кантона, хотя сам по себе рекорд именно в этом особом плавании для него ровным счетом ничего не значил. На карту поставлено гораздо большее.
В небольшой камбуз вошел Хомер Эллисон, пытаясь миганием глаз отогнать сон, он налил себе кофе из чайника, который постоянно пополнялся коком, и подошел к иллюминатору. Некоторое время он смотрел на море, не говоря ни слова.
Джонатан знал, о чем он подумал, однако отказался повиноваться предрассудку моряков, считавших, что беда обязательно произойдет, если о ней произнесешь вслух. Он произнес:
- Нам придется туго, если к тому времени, когда мы подойдем к Магелланову проливу, погода не переменится.
Хомер поскреб подбородок, отхлебнул кофе и пробурчал "да".
Продолжать эту тему было бессмысленно. Даже при более благоприятных погодных условиях Магелланов пролив - водный проход, отделявший Южноамериканский материк от группы островов, вместе именуемых Огненной Землей - был исключительно трудным для плавания. В группе островов имелся один крупный остров, пять среднего размера, а мелких такое множество, что им не было счета. В самых неожиданных местах, в зависимости от высоты прилива, одни пики подводных скал, из-за которых мог пойти ко дну даже такой крупный корабль, как "Лайцзе-лу", торчали над водой, другие же все время оставались в подводном положении. На материке возвышались горные вершины, порождавшие сильные ветры на Огненной Земле, площадью около двадцати семи тысяч квадратных миль, на которой обитали только горные козы. Все пространство, не защищенное от ветров, поражавшее своей пустынностью, наводило на всех ужас, но более всего устрашало моряков.
Магелланов пролив давал одно преимущество: он позволял судовым капитанам за несколько часов совершить плавание из Атлантического океана в Тихий. Во время плавания в Китай Джонатан дважды преодолевал его: туда и обратно, поэтому он не испытывал страха перед ним, но знал, что к этому водному пути следует относиться с большим уважением. С детства слышал он рассказы о кораблях, потерпевших крушение на подводных скалах, после того как, сбившись с курса, шли протоками между островками, которые заканчивались тупиками. За последнее десятилетие два торговых судна компании "Рейкхелл и Бойнтон" из-за плохой погоды, не давшей им возможности преодолеть пролив, были вынуждены повернуть обратно.
- Мы справимся, Хомер, - сказал Джонатан.
- Конечно, - ответил первый помощник.
Оба знали, что им предстояло много потрудиться. По мере того как клипер продолжал плавание на юг, сдерживаемый сильными ветрами и громоздящимися валами волн, время от времени, когда туман рассеивался, мелькал материк. Эта часть Аргентины, известная как Патагония, представляла собой огромное безжизненное и дикое пространство, где горы поднимались до небес, а море разбивало свои волны о высокие скалы береговой полосы. Всякий раз, бросив взгляд в сторону негостеприимного берега, моряк начинал говорить что-то невнятное.
Джонатан надеялся войти в пролив сразу же после рассвета, когда можно будет разглядеть скалы, представлявшие грозную опасность для судоходства. По мере приближения к берегу ветер нарастал, обрушиваясь на корабль такими яростными порывами, что пришлось убрать часть парусов.
Хомер Эллисон присоединился к Джонатану, Оливеру и рулевому. Он внимательно присмотрелся к американскому флагу, реявшему на верхушке мачты, затем понаблюдал за поведением парусов.
- Места для поворотов на галсы, чтобы войти в пролив, кажется, не хватит, капитан, - проговорил он.
Джонатан пристально рассматривал вход в пролив, сознавая, что как только он войдет в него, ветер достигнет штормовой скорости.
- Попробуем, - сказал он, - но не уверен, что нам удастся сделать это сегодня утром.
Едва он произнес это, как небо стало еще темнее, проливной дождь, движимый ветром, хлестал людям в лицо.
Верхние реи приказали ослабить, поставили штормовые стаксели, чтобы удерживать носовую часть корабля по ветру. Джонатан продолжал двигаться вперед, но встречный ветер стал таким мощным, что продвижение было минимальным. Как бы велико ни было его личное желание поскорее добраться до Кантона, он отлично понимал, что не имеет права рисковать жизнью экипажа и судном.
Джонатан вздохнул, некоторое время молча смотрел на свои карты, затем проговорил:
- К северу в миле от нас есть небольшая защищенная бухта. Встанем там на якоре, пока не улучшится погода.
"Лайцзе-лу" двинулась в обратном направлении к Атлантическому побережью, с трудом войдя в бухту. Даже здесь, в бухте окруженной с трех сторон утесами, поднимавшимися на сотни футов вверх, ветер обрушивался на судно мощными беспорядочными шквалами, а поверхность воды была покрыта белыми гребнями волн. Джонатан отдал команду спустить запасной становой якорь и поднять кормовой якорь, последние паруса были спущены.
- У нас нет выбора, - заявил он. - Придется отстаиваться на якоре в шторм здесь.
Ветер издевался над ним, с ревом носясь вокруг голых мачт.
Команда устроилась внизу на неопределенное время, приготовившись к ожиданию. Джонатан знал, что в этих безлюдных местах погода меняется очень быстро, поэтому полные смены несли вахту круглосуточно. Оба помощника хорошо понимали, что когда бы он ни ушел в свою каюту, чтобы урвать несколько часов для сна, его следует незамедлительно разбудить, едва погода улучшится.
Напряженное состояние на клипере росло. Кок старался изо всех сил, чтобы смягчить обстановку: варил похлебку с тушеным мясом, пек свежий хлеб, лакомства, которые сложно было готовить на ходу. Тем не менее настроение команды не улучшалось, всем передалось настроение капитана корабля.
Джонатан часами расхаживал по палубе, не обращая внимания на непрерывный проливной дождь. Часто замирая и подолгу внимательно всматриваясь вдаль, он тщетно отыскивал просвет в плотных темно-серых тучах, проносившихся над самой головой, и затем возобновлял свое хождение взад и вперед.
Прошла целая неделя, затем шторм несколько утих, и Джонатан решил поднять якорь и уйти. Каково же было его смятение, когда ветер усилился и создал множество новых проблем.
Это состояние Джонатана отразилось в судовом журнале.
"Магелланов пролив.
Вторник. Подняли якорь, попытались пройти между островами Елизаветы и Магдалины. Прошли, но прежде чем смогли выбраться по самому легкому пути, чтобы встать на якорь, прилив отбросил нас назад. Встали на якорь на глубине в восемь саженей к северо-востоку от острова Елизаветы. Ветер северо-восточный, штормовой. Волнение сильное.
Среда. Снялись с якоря, двинулись в наветренном направлении. Кормовая качка почти не прекращается, унесло гротовый топсель и нижний спенкер, прежде чем успели убрать, а также стаксель с носовой стеньги. Укрепили груз в кормовой части. Остановили судно в бухте Ларедо, чтобы устранить повреждение. С северо-северо-запада, вероятно, надвигается шторм. Встали на якорь, глубина 7 саженей.
Четверг. Густой туман, пасмурная погода, но шторм унимается.
Пятница. Кончается запас пресной воды. Ремонт завершен. Якорь поднят. Несильный северный ветер, но погода сумрачная и ненастная. Обогнули мыс Фровард. Несильный противный ветер. Густой туман, пасмурно, установлен лисель. Помощник предложил двигаться к Порт-Фамине, небольшому чилийскому поселению. Отказался; решил добраться до бухты Фортескью и там пополнить запасы пресной воды.
Суббота. Со второй попытки вошли в бухту Фортескью, глубина семь саженей. В бухте обнаружили американский бриг и английский бриг "Каспар", у которого снесены мачты. Передали капитану запасной утлегарь. Отправленные на берег матросы привезли воду в бочках. Ветер штормовой, норд-норд-ост.
Воскресенье. Густой туман, но ветер уменьшился, направление северное. В час пополудни подняли якорь. Миновали порт Парда. Вошли в пролив Благодарения, глубина двадцать саженей.
Понедельник. Подняли якорь, топсели взяты на риф. Прошли мыс Пилар. Очень густой туман. Наблюдаемые на юго-юго-западе на отдалении пяти миль горы, оказались горами Евангелистов. Туман рассеялся и прямо по курсу показалась земля. Убрали часть парусов. Ветер усиливается, сильная качка. К вечеру ветер уменьшился, направление западное. Взяли курс на Вальпараисо".
Самое худшее было позади. Пройдя Магелланов пролив, клипер поймал в паруса попутный ветер, и плавание до Вальпараисо протекало нормально. Но Джонатан был близок к отчаянию. Он безнадежно отстал от графика, и теперь не было никакой возможности наверстать упущенное время. Он приплывет в Кантон много позже того срока, той крайней черты, которую определил Сун Чжао, для помолвки дочери с маркизом де Брага.
Джонатан отлично понимал, что в Вальпараисо, тем не менее, придется потерять еще кое-какое время. Предстоит пополнить запасы продуктов, дополнительно отремонтировать судно, и не на скорую руку, как было сделано во время шторма. Здравый смысл советовал ему дать команде двадцатичетырехчасовое увольнение на берег. Все крайне нуждались в отдыхе. Джонатану оставалось лишь молить Бога, помочь ему прибыть в Кантон до того, как Лайцзе-лу вынудят вступить в брак с другим.
Сун Чжао сидел в павильоне, который он использовал как свой офис, погрузившись в изучение отчетов о торговых поставках, записанных на вощеных дощечках, которые сложенные стопкой лежали рядом на его пухлой скамеечке на трех ножках. Он всегда чувствовал близких и поэтому сразу же поднял голову, услышав постукивание каблуков дочери по дорожке, усыпанной гравием.
Лайцзе-лу никогда не выглядела привлекательнее. Ее стройную фигуру стягивал чонсам из фиолетового щелка, на ней были соответствующие нефритовые серьги, браслет и огромный перстень. На ресницах также угадывался фиолетовый тон туши, но круги под глазами так и не удалось изгладить, выражение лица было тревожным.
- Мисс Сара передала, что ты хочешь поговорить со мной, отец, - проговорила она.
Чжао кивнул и предложил присесть на скамеечку.
Она покачала головой.
- Если не возражаешь, предпочитаю стоять.
- Как хочешь.
Он снял очки, энергично протер стекла, затем откашлялся.
- Через три дня я буду вынужден известить маркиза де Брага, - начал Чжао. - Я дал ему слово, что сообщу о твоем желании вступить с ним в брак.
- Я не могу пока решить, - быстро ответила девушка. - Я обдумываю предложение принцессы Ань Мень выйти замуж за ее кузена Шан-Вэя.
Выражение лица Сун Чжао не изменилось.
- Мне пришла на память, - сказал он, - басня про соловья, который вообразил себя совой. Он был убежден, что только он может подражать крику совы, но на самом деле продолжал петь по-соловьиному.
Лайцзе-лу опустила глаза и взглянула на кончики сандалий.
- Я не вправе дурачить тебя, отец, - проговорила она. - Да, это правда, я и не воспринимаю брак с Шан-Вэем серьезнее, чем брак с маркизом де Брага.
Отец вздохнул.
Она посмотрела на него, глаза ее стали огромными.
- Я отдала свое сердце, свою душу, да и свое тело единственному человеку. Я никогда не полюблю никого другого, и ни за кого другого не пойду замуж.
- Ты осложняешь ситуацию нам обоим, - сказал Чжао.
К глазам Лайцзе-лу подкатили слезы, моргнув, она не дала им выступить.
- Всю свою жизнь я относилась к тебе с почитанием и уважением, всю свою жизнь. Ни разу я не отступила от заповедей наших предков. Мои любовь и уважение к тебе как никогда велики, и как бы я себя не корила за неповиновение твоей воле, в этом деле я не могу тебе подчиниться, отец.
- Ты мое единственное дитя, - произнес Чжао, - с помощью мисс Сары я растил тебя после трагической смерти твоей матери. Я тоже следовал заповедям наших предков. Более того, я многократно умножил состояние, полученное в наследство. Верно, мне нравится жить в покое, но мне не нужно большее состояние, чем то, которым я уже обладаю. Я собрал его, чтобы обеспечить твое будущее и будущее моих пока нерожденных внуков. Какой прок от всего этого золота и серебра, если я обреку тебя На пожизненное несчастье?
- Отошли меня в наше имение в горах и оставь жить там в заточении до конца моих дней, если такова твоя воля. Отдай меня на публичное наказание кнутом на площади перед Храмом Неба, если ты таким образом желаешь наказать за непослушание. Я не стану роптать. Но я не выйду замуж за маркиза де Брага. И ни за кого, кроме Джонатана.
- Когда Джонатан попросил твоей руки, - сказал Чжао, - мое согласие было искренним. Изо всех известных мне молодых людей никто не восхищал меня в такой степени, как Джонатан Рейкхелл. Многие месяцы спустя после его возвращения в Америку, меня согревала и вселяла облегчение в душу мысль, что ты будешь жить далеко за пределами Срединного Царства, где вне всякого сомнения в скором времени разгорится ужасная война с "заморскими дьяволами". Однако Джонатан не оправдал наших надежд. Почти два года прошло с тех пор, как он уплыл, и за это время мы не получили от него ни единой весточки.
- Признаю, молчание Джонатана вызывает у меня недоумение и причиняет страдания, - сказала Лайцзе-лу. - Когда сюда вернулся Чарльз, я ожидала, что он привезет письмо от Джонатана, но он ничего не привез. Всякий раз, когда в Вампу приходил корабль компании "Рейкхелл и Бойнтон", я была уверена, что у капитана есть для меня письмо, но письма все не было и нет. Все что я могу сказать, так это то, что Джонатан все объяснит, когда сам приедет сюда.
Отец нежно проговорил:
- Он может и не приехать. Ты жила в изоляции от многих мирских реалий, поэтому не знаешь, какими вероломными и беззаботными могут быть мужчины.
- Благодаря урокам мисс Сары и Кая я узнала о жизни больше, чем ты думаешь, но клянусь, Джонатан приедет за мной. Поэтому прошу тебя, мой отец, откажи маркизу де Брага. Скажи, что больна, или политические условия слишком неустойчивы. Скажи ему что угодно, чтобы он хоть на время отстал от меня.
- Сколько времени тебе еще нужно? - страдая от боли, спросил Чжао.
- Каждое утро я просыпаюсь с уверенностью, что Джонатан вернется ко мне. Это не просто желание или надежда. Это реальность. Если случится так, что в какой-то день я проснусь без этого ощущения в моем сердце, тогда я буду знать, что ждала напрасно. И тогда, что бы меня ни ожидало, что бы со мной ни случилось, я поступлю так, как ты пожелаешь. Тогда я даже выйду замуж за маркиза де Брага, конечно, если такова будет твоя воля.
Он так сильно любил дочь, что не мог более видеть ее страданий и слышать ее жалоб.
- Хорошо, - сказал Чжао. - Буду ждать. Но только недолго. Я буду сдерживать маркиза столько, сколько смогу; но он человек большого влияния, и если Джонатан не объявится в скором времени, у меня не будет выбора.
Отец оказался гораздо щедрее, чем она думала; склонив голову в знак покорности его воле, Лайцзе-лу направилась на свою половину, даже не обратив внимания, что вдоль усыпанной гравием дорожки на клумбах буйно цвели цветы.