Итак, он совершил невозможное, благодаря сложившимся у них с Джонатаном дружеским отношениям с Толстым Голландцем, самым хитрым из международных торговцев, избравшим в качестве своей штаб-квартиры Джакарту - столицу Нидерландской Ост-Индии на острове Ява. Уже сегодня до захода солнца каждый банкир и торговец Лондона назовет содеянное им гениальной операцией.
Чарльз поправил манжеты тонкой фланелевой рубашки, накинул сшитое по заказу шерстяное пальто, осмотрел свои кожаные башмаки ручной работы, чтобы убедиться еще раз, что они как обычно сияют. Куда бы он сегодня ни отправился, он несомненно станет центром внимания.
Раздался стук в дверь, и отцовский клерк по личным поручениям показался в дверном проеме.
- Если позволите, мистер Чарльз, - произнес он. - Сэр Алан хотел бы вас видеть сразу же, как только у вас появится такая возможность.
- Готов прямо сейчас, спасибо, - ответил с улыбкой Чарльз и направился по коридору принимать поздравления отца.
Некоторые из конкурентов сэра Алана Бойнтона, очевидно завидуя его выдающемуся успеху, прозвали его Буддой. Прозвище вряд ли можно назвать справедливым, хотя он и был весьма округлых форм; а редеющая линия волос, отступающих к макушке, заспанные глаза и привычка складывать руки на солидном животе усиливали сходство. Однако мягкости, присущей Будде, не было и в помине в агрессивном и жестком характере сэра Алана.
Глядя как сын входит в его просторный кабинет, где на угловом столике стояли около дюжины моделей кораблей компании "Рейкхелл и Бойнтон", приписанных к Лондону, сэр Алан жестом показал на стул.
- Присаживайся.
Заметив, что отец не улыбался, Чарльз сел.
- Надеюсь, ты свободен, чтобы сегодня вместе со мной поехать на ланч в клуб, - произнес сэр Алан.
Чарльз планировал отпраздновать свой триумф, нанеся дневной визит одной маленькой брюнетке, к которой он испытывал мимолетное увлечение, однако приглашение отца, поступавшее крайне редко, было равнозначно приказу, так что брюнетке придется подождать.
- С большим удовольствием, сэр, - ответил он.
Сэр Алан пробормотал:
- Ты выглядишь сегодня довольным собой.
Чарльз сдержал себя. Он рассчитывал услышать поздравления, и их отсутствие раздосадовало его.
- У меня есть все основания быть довольным. На случай, если ты еще не знаешь, отец, сегодня рано утром "Элизабет" пришла из Джакарты с трюмами, полными черного перца. Черного перца, сэр! Более дорогого, чем золото или поставленный вне закона опиум, который наши конкуренты сбывают в Китай. В Великобритании, Европе и Соединенных Штатах Америки все только и мечтают о черном перце. Перец поступает только из Нидерландской Ост-Индии, весь, до самого последнего зернышка. И вот, впервые, за более чем двести лет, монополия Нидерландов подорвана. Впервые, но, уверяю вас, не в последний раз.
Веки старика опустились, верный признак того, что он обеспокоен.
Досада сына стала более очевидной.
- Даже продав его на пятнадцать процентов ниже, чем голландцы продают нашим оптовикам, мы сколотим кругленькое состояние на этом грузе.
- Я отлично знаю положение вещей - сухо проговорил сэр Алан. - Меня только что посетил лорд Трамбалл из министерства иностранных дел. Сегодня утром, когда он прибыл на работу, его уже поджидал нидерландский посланник, который вручил ему ноту протеста.
Чарльз громко рассмеялся и потер ладони.
- Правительство ее Величества, - сурово проговорил его отец, - официально просит нас раскрыть, где и как мы получили этот груз.
- Правительство ее Величества может катиться ко всем чертям, - заявил Чарльз. - Ни капитан "Элизабет", ни я - единственные два человека в Лондоне, кто знает откуда этот перец - никогда не поделимся этой информацией ни с министерством иностранных дел, ни с кем другим. Мы не сомневались, что Нидерланды поднимут шум.
- Лорд Трамбалл ожидает, что ты ему позвонишь сегодня, - сказал сэр Алан.
- С большим удовольствием, сэр. Но про перец ничего ему не скажу. Мы не нарушили ни одного закона.
- Разумеется, Чарльз. Но министерство иностранных дел озабочено.
- Королева Виктория платит своим чиновникам достаточно жалования, чтобы компенсировать задетые чувства, отец. Уверяю тебя, моя позиция непреклонна. Может быть меня вынудят напомнить лорду Трамбаллу, что компании, покупающие опиум в Индии и доставляющие его контрабандным путем в Китай, нарушают законы этой страны. Но раз в Лондоне нет посла китайского императора, то министерство иностранных дел предпочитает закрывать глаза на грязные дела торговцев опиумом. Королевский флот Великобритании держит эскадру близь Вампу, и буквально на днях мы окажемся вовлеченными в войну с Китаем из-за этого опиумного дела!
- Я предпочел бы оставить этот вопрос до тех пор, пока мы не отправимся в клуб на ланч, - проговорил отец. - Ты уверен, что ничего не расскажешь о своем поставщике черного перца министерству иностранных дел?
- Только дураки в чем-то абсолютно уверены, сэр, но в этом случае я совершенно уверен.
Довольный смех, зародившийся где-то в недрах обширного живота сэр Алана, пробился наружу.
- Должен признать, Чарльз, ты стал, как никто, сдержанным и трезвомыслящим в делах.
Чарльз догадался, что этот прозрачный комплимент станет единственным признанием, которое он услышит от отца, но и этого ему было вполне достаточно.
- Говорят, я весь в тебя.
Сэр Алан вновь хмыкнул.
- Должен признаться, мне доставило удовольствие одно из замечаний, высказанных в наш адрес, которое пересказали мне позавчера в клубе. "Старший - настоящий пират, а младший - головорез". Как тебе нравится?
- Я польщен, - ответил Чарльз, вставая.
- Приходи сюда через час, - сказал отец. - А тем временем, может быть, тебе имеет смысл предупредить капитана "Элизабет", что к нему начнут приставать, чтобы заставить его проговориться.
- Я уже принял меры предосторожности, и можешь быть абсолютно уверен в нем. Я напомнил ему, что его доля - и это распространяется на следующие поставки перца - составляет одну восьмую от общего дохода. После нескольких рейсов он сможет спокойно удалиться от дел до конца своей жизни.
Чарльз направился обратно в свой офис.
Сэр Алан покачал головой. Чарльз сильно возмужал за время, прошедшее с момента, когда вместе с Джонатаном они совершили свою первую поездку в Китай, так что теперь было совершенно несправедливо относиться к нему, как к мальчишке. Он стал грамотным бизнесменом и знающим моряком, способным в случае нужды встать на капитанский мостик. Поэтому он вполне заслуживает уважительного обращения, даже несмотря на то, что продолжает вести дикую, неправедную светскую жизнь, валяясь в постелях самых дорогих проституток и, по случаю, напиваясь сверх меры, что, несомненно, вредит его здоровью. Что ж, может быть за ланчем удастся достичь взаимопонимания. Именно поэтому сэр Алан пригласил сына в клуб.
В полдень они вышли из конторы и сели в новый экипаж сэра Алана, на дверце которого красовался фамильный герб баронета. Кучер, ловко справляясь с дорожным движением, быстро перевез их через Лондонский мост, а затем по Флит-стрит и Стрэнд домчал до клуба.
Клуб джентльменов, занимавший несколько тесных, как кроличьи клетки, комнат, заставленных мебелью, являлся одним из старейших заведений подобного рода. Пока отец с сыном проходили к напоминавшему пещеру обеденному залу, самому большому помещению в здании, расположенном неподалеку от дворца Св. Джеймса, господа, увлеченные беседой, прерывали свои разговоры и с любопытством глядели на них. Другие, сидевшие в многочисленных креслах и наслаждавшиеся бокалом вина и чтением прессы, разглядывали их поверх газет.
- Вижу, новость о твоем удачном походе уже всем известна, - пробормотал сэр Алан.
Чарльз кивнул и гордо вскинул голову. Этим моментом следовало насладиться.
Отец подвел Чарльза к небольшому столику на двоих в углу зала - признак для посетителей клуба, что они намерены поговорить с глазу на глаз и не хотят, чтобы им мешали.
Сэр Алан продемонстрировал, что ему не чуждо чувство юмора, когда предложил:
- Полагаю, вполне уместным начать трапезу с двух стопочек голландского джина.
Потягивая напитки, они обсуждали семейные дела.
- Буквально перед нашим уходом из конторы я получил известие от матери, - сказал сэр Алан. - Сегодня утром приехала Элизабет из Франции.
Чарльз знал, что приезда сестры ждали не раньше следующей недели.
- Надеюсь, у нее все в порядке.
- Представляешь, она была одной из главных зачинщиц, убедивших директрису отпустить на каникулы девушек из Англии на несколько дней раньше. - Покачивая головой и посмеиваясь, пожилой джентльмен добавил: - Можно подумать, что она урожденная Бойнтон. У нее моя жесткая хватка, а умение вести дела, как у Джессики Рейкхелл. Она такая же неисправимая как и ты, Чарльз. Да пожалеет Господь того, кто женится на ней!
- Воистину, ее избранник должен быть настоящим мужчиной.
- Жена также передает, что пришло письмо от дяди Джеримайи. Джонатан отплыл в Китай на своем новом клипере.
Чарльзу показалось, будто его тело пронзил разряд электрического тока. Изо всех членов английской ветви фамилии, он единственный знал о романе Джонатана с Лайцзе-лу и предпочитал молчать, ради блага своего кузена. Зная пренебрежительное отношение своего отца к представителям всех других рас, он счел разумным предоставить своему дяде возможность сообщить родителям об этой новости.
Сэр Алан заказал по бокалу шипучего вина, вскоре подали первое блюдо - сырых устриц. Через некоторое время отец, который, казалось, целиком сосредоточился на еде, негромко и спокойно произнес:
- Есть еще одно дело, которое мне хотелось бы обсудить с тобой. Тебе известно, что матери, имеющие на выданье дочерей, смотрят на тебя как на завидную добычу. Их интерес к тебе удвоится, когда они узнают про твою операцию с черным перцем.
Чарльз сразу же насторожился. Ни одна из молодых леди Лондона не захочет идти за него, когда узнает, что у него есть сын, на одну четверть китаец. К тому же его не интересовали эти молодые леди на выданье, так как он был вполне решительно настроен привезти Дэвида в Лондон при первой же возможности и открыто воспитывать как своего сына и наследника. Леди его круга были столь же близоруко предубежденными, как и его отец.
- В добавлении к тому, что ты получишь по наследству, как мой основной наследник, - проговорил отец, - ты добился замечательных успехов самостоятельно. Вот почему дядя Джеримайя и я с удовольствием приняли тебя младшим партнером в компанию. Имеешь ли ты представление о своем совокупном финансовом положении?
- Я как-то не думал об этом, - ответил молодой человек, - я был слишком занят, расширяя доверенный мне участок дела.
- Что же, ты пока еще не миллионер, но весьма не далек от этого. Все это вместе взятое делает тебя весьма привлекательной мишенью. Буквально вчера отец леди Рэчел Хьюберт довольно откровенно намекнул мне, что не возражал бы против твоего брака с его дочерью.
Чарльз состроил гримасу. Леди Рэчел была миленькой и жизнерадостной, но отличалась поразительным снобизмом. Ее жизненные интересы сводились исключительно к активности в собственном, ограниченном светском кружке.
- Можешь не воротить от нее нос, - произнес сэр Алан слегка раздражаясь, несмотря на решимость оставаться спокойным. - Тебе известно, что ее отец граф.
- Мне наплевать, будь он хоть герцогом. Нет, спасибо.
- Ладно, хорошо, - отец предпринял еще одну попытку. - Полагаю ты достаточно хорошо знаком с Маргарет, дочерью сэра Роберта Спенсера. Сэр Роберт владеет крупнейшим пакгаузом в Лондоне, понимаешь, поэтому исключительно с чисто деловой точки зрения ваш союз был бы вполне естественным.
- Дела не так уж важны в таких вопросах.
Маргарет Спенсер, у Чарльза имелись на то обширные личные основания знать, с энтузиазмом завязывала связи с мужчинами, привлекавшими ее.
Отец не собирался сдаваться, и в его голосе появились хриплые жесткие нотки, когда он проговорил:
- В таком случае, кто лучше, чем Диана Льюис. Она довольно симпатичная, не так ли?
Без всякого энтузиазма Чарльз кивнул.
Тем не менее сэр Алан настойчиво продолжал:
- Ее мать одна из ближайших подруг твоей матери. Социальное положение фамилии безупречно. А прядильные фабрики Филиппа Льюиса приносят примерно такой же доход, что и у меня. Союз получился бы довольно прочным.
Чарльз никогда не забудет долгий и яростный спор с Дианой год назад, когда она страстно отстаивала необходимость сохранения рабства в западных колониях Великобритании и в Соединенных Штатах. Он мог представить себе, как она отреагирует, узнав о перспективе воспитания приемного сыра евроазиатского происхождения.
- Мы с Дианой знаем друг друга большую часть нашей сознательной жизни, это верно, - сказал он, - но у нас с ней мало общего.
Раздражение отца заметно уменьшилось, когда подали главное блюдо, оно дало временную передышку. Глядя на бифштекс, и пудинг из печени, он сказал:
- Боже мой, припоминаю, сегодня за завтраком твоя мать кажется сказала, что на ужин у нас будет это же самое блюдо.
Сын напряг память.
- Не помню наверняка, но кажется она сказала именно это.
- Впрочем, не важно.
Впервые за все время, проведенное за столом, Чарльз полностью согласился с отцом, на что указывало его безразличное пожатие плечами. Мужчины в этой семье отдавали пальму первенства другим, гораздо более важным вещам, нежели тому, что они едят - правда до тех лишь пор, пока питались хорошо.
Сэр Алан вернулся к трапезе, затем, сделав паузу, пригубил сухое красное вино.
- Я не пытаюсь загнать тебя в угол или навязать тебе свою волю, мой мальчик. Ты уже достаточно взрослый и достаточно ответственный, чтобы жить как тебе заблагорассудится. Но дело в том, что твоя мать и я считаем, что пришло время остепениться и завести детей. Тебе нужен сын или двое, чтобы было кому унаследовать после тебя компанию. Наше расширяющееся дело настоятельно требует этого.
Чарльзу страстно хотелось рассказать ему, что у него уже есть сын, и, что письма Руфи Баркер говорят, что мальчик исключительно умен. Но понимал, что произойдет катастрофа, если он сообщит об этом слишком рано. Отца нужно подготовить к этой новости, значит придется сначала поговорить с матерью и искать ее помощи.
- Позволь подумать над твоим советом, - ответил Чарльз, уклоняясь таким образом от неизбежной развязки и коря самого себя за недостаток смелости. - То, что ты предлагаешь, благоразумно и требует серьезного размышления.
Сэр Алан был доволен. Он опасался, что сын отвергнет идею брака, и потому намеренно выбрал клуб, как место для разговора с наследником, поскольку был уверен, что здесь Чарльз будет сдерживать свой норов. Джессика также будет довольна, что Чарльз, по крайней мере, задумается над возможностью завести жену. Его оптимизм окреп, и на последнее блюдо вместо сладкого он заказал острую закуску, которую оба они очень любили.
Ничто не мешало затронуть еще один деликатный вопрос, и сэр Алан сделал пробный шаг.
- Есть еще один вопрос, который мне хотелось бы обсудить с тобой. Ряд наших директоров, включая лорда Байтса и мистера Симпсона, начинают волноваться. Они видят, какие огромные доходы получают наши конкуренты от торговли опиумом, и давят на меня, вынуждая последовать по этому пути. Подумываю обсудить этот вопрос с Джеримайей, чтобы выяснить, не собирается ли он заняться торговлей опиумом.
Чарльз напрягся.
- Ты же знаешь, дядя Джеримайя говорил, что не участвует в этом грязном бизнесе; не будем участвовать в нем и мы с Джонатаном. Я видел, что делает опиум с этими бедолагами, которые пристрастились к нему. Могу уверить тебя, что если опиум ввезут в нашу страну, то и здесь скоро возникнет общественное движение, которое добьется, что торговлю им объявят вне закона, как это уже сделали в Китае.
Сэр Алан снисходительно улыбнулся.
- Сама природа британского характера сдерживает людей от употребления этого зелья. Китайцы слабы и, следовательно, им не хватает моральной силы противостоять искушению.
Сын знал, что отец искренне верил в то, что говорил.
- Позволь возразить тебе. То, что ты говоришь, чепуха. Опиум - исключительно мощный наркотик, и национальный характер здесь ни при чем. В Макао немало англичан, пристрастившихся к опиуму, которые стали развалинами в облике человека. Вид их столь же печален, как и у несчастных китайцев, пытающихся в опиуме найти выход от ужасающей нищеты.
- Ты совершил два долгих путешествия на Восток, я же там не был. Поэтому я не могу оспаривать твои наблюдения, - сэр Алан решил спрятаться за помпезностью речи. - Я просто стараюсь сохранить перспективу как деловой человек. Занятая тобой позиция лишает компанию "Рейкхелл и Бойнтон" огромных прибылей, а держатели наших акций вправе требовать, чтобы мы занимались всякой доходной торговлей.
- Наши доходы от торговли перцем, груз которого доставлен сегодня, должны заставить их замолчать.
- На какое-то время, возможно, но вскоре они вновь начнут стучаться в мою дверь.
- Пусть стучат! Я не угрожаю тебе, отец. Я просто констатирую факт, что в тот день, когда компания "Рейкхелл и Бойнтон" начнет торговать опиумом, Джонатан и я покинем компанию и создадим собственную. Таково наше отношение к торговле опиумом.
В тот день Чарльз надолго задержался в порту, потому что хотел сам проследить за выгрузкой и складированием столь ценного товара, как черный перец. Отец уехал домой гораздо раньше. К тому времени, как он в экипаже, принадлежавшем компании, отправился в фамильный дом Бойнтонов, спустились сумерки. Все дома походили друг на друга, каждый имел три или четыре этажа, был выкрашен в белый цвет, вход украшен красивыми греческими колоннами.
- Сэр Алан и леди Бойнтон в гостиной на втором этаже, мистер Чарльз, - сообщил мажордом.
Догадываясь, что родители наверное уже заканчивают свой предобеденный стаканчик вина, Чарльз бегом, через две ступеньки помчался наверх.
Когда он вошел в комнату, высокая девушка с длинными белокурыми волосами и голубыми глазами, пытливо устремленными на него, поднялась со своего места.
- Я уж было подумала, что ты вообще решил не приходить, потому что я приехала, - сказала Элизабет Бойнтон.
Чарльз поцеловал сестру, затем, удерживая на расстоянии вытянутой руки, стал внимательно разглядывать ее.
- О, мы повзрослели, не так ли? Одеты по последней французской моде. Появляется то, что обещает стать совершенной фигурой, при условии, разумеется, что кое-кому придется умерить свой аппетит в отношении шоколада. Мне кажется, я вижу следы губной помады и той черной туши, как бы там ее ни называли, на твоих ресницах.
- Не дразни ее, Чарльз, - проговорила Джессика Бойнтон.
- Пусть болтает, мама, - ответила Элизабет, демонстрируя приобретенную сдержанность. - Ты же знаешь, я бы расстроилась, если бы он не поддразнивал меня.
- Сдаюсь, - сказал Чарльз, наливая себе бокал сухого вина из хрустального графинчика.
Джессика Бойнтон поочередно глядела на детей и явно гордилась обоими: приемной дочерью в равной степени, что и рожденным ею сыном. Джессика отличалась резкими чертами лица, характерными для семейства Рейкхеллов, и угловатой фигурой, что также было семейной чертой, однако это отнюдь не означало недостатка женственности.