Несмотря на свойственный ей прямой и откровенный подход к жизни, она, когда нужно, могла быть мягкой, и ей доставляло явное удовольствие находиться в обществе своих детей.
- Не засиживайся со своим бокалом, Чарльз. Сегодня вечером у отца встреча, поэтому через несколько мгновений садимся за стол.
- Не переживай за меня, мама, - ответил Чарльз, - поставлю свой бокал рядом на столе.
Он повернулся к сестре.
- Ты действительно расцвела во Франции, крошка.
- Я собиралась поздравить тебя с грузом перца, о котором мне сегодня рассказал папа, - ответила Элизабет. - Но если будешь продолжать поглаживать меня по головке, то я не стану обращать на тебя внимания. Навсегда.
- Браво, - воскликнул сэр Алан. - Лишь те женщины смогут управиться с Чарльзом, которым удастся поставить его на подобающее место.
Вошел мажордом и объявил, что обед подан, вся семья поднялась и двинулась в обеденный зал.
Чарльз отметил про себя, что Элизабет лишь прикоснулась к баранине и ячменному супу, но не подшучивал над ней по этому поводу. Приятно было видеть, что она действительно повзрослела, и у нее хватало здравого смысла избегать обилия жирной пищи.
- Как я понимаю, сегодня вы получили письмо от дядя Джеримайи, где он пишет, что Джонатан отплыл в Китай на "Лайцзе-лу". Что там еще? - спросил Чарльз у матери.
- Джеримайя пишет, что Руфь Баркер, вдова твоего бывшего помощника, переехала в дом Рейкхеллов присматривать за Джулианом в отсутствие отца, - ответила Джессика.
Это означало, что Дэвид также переехал к Рейкхеллам. Чарльз был очень доволен. Он знал, что скоро получит письмо от Руфи.
- О, Боже мой, - проговорила Элизабет.
Родители и брат посмотрели на нее.
- Я совсем не помню Руфь Баркер. Она красивая, Чарльз? Она очаровательная, яркая? Надеюсь, что нет!
- Ей присущи все эти качества, - заметил Чарльз, - но какое это имеет значение, крошка?
- Я больше не дитя, - сурово проговорила Элизабет. - А ты совершенный глупец. Джонатан теперь вдовец, и это делает его весьма уязвимым, особенно если у него в доме живет молодая привлекательная вдова.
Сэр Алан и Джессика обменялись быстрыми взглядами.
- Я так надеялась, - проговорила Джессика, - что повзрослев ты перерастешь свое увлечение Джонатаном.
- Никогда, мама, - быстро ответила девушка. - Мне было семь или восемь лет, когда я решила, что в один прекрасный день выйду за него замуж. Ничто и никогда не заставит меня переменить мое решение. Помните, ведь он мне не кровный родственник. Когда он женился, я была в полном отчаянии, и если он женится на этой Баркер, или на ком-нибудь другом, прежде чем я достаточно повзрослею, я насыплю отравы ей в суп!
Сэр Алан от души рассмеялся. Однако Джессика не удивилась. В ее годы в девушках еще только пробуждался интерес к мальчикам, их сверстникам.
Чарльз, знавший истинную цель поездки кузена, промолчал, сосредоточив все внимание на супе.
Девушка оказалась достаточно проницательной, чтобы заподозрить, что за его молчанием кроется какая-то причина.
- "Лайцзе-лу" - странное название для клипера, - заметила она. - Наверное, это китайский девиз или имя. Что оно означает?
Чарльз очень осторожно подбирал слова для ответа:
- Уверен, когда придет время, Джонатан даст исчерпывающие объяснения.
Разговор прервали появившиеся служанки, которые принесли бифштекс и пудинг из печени, отец и сын обменялись виноватыми улыбками.
- Вы оба просто невыносимы. Значит именно это блюдо вы заказали себе на ланч сегодня в клубе?
- Не помню, мама, - ответил Чарльз, - мы обсуждали такие серьезные вопросы, что не обратили внимания на еду.
- Совершенно верно, - добавил отец. - Среди всего прочего, дорогая, мы говорили о надеждах, которые мы с тобой питаем по поводу скорейшей женитьбы Чарльза.
- Ха! - воскликнула Элизабет. - Да какая же девушка в здравом уме пойдет за него?
- Самое большее, о чем я сейчас сожалею, - сказал, обращаясь к ней, Чарльз, - так это о том, что свой новый клипер я назвал твоим именем. Ты не заслуживаешь этой чести.
Сэр Алан нахмурился. Помня об обещании Чарльза подумать о женитьбе, ему отнюдь не хотелось, чтобы в результате дурацкого спора с Элизабет он передумал. Потому он вмешался в их перестрелку колкими любезностями и быстро переменил тему.
- Мы также обсуждали очень серьезную проблему в связи с требованием директоров нашей компании заняться торговлей опиумом. Я сказал Чарльзу, что собираюсь обсудить этот вопрос с Джеримайей.
Сидевшие за столом повернулись к нему с полным вниманием.
- Я же заявил отцу со всей определенностью, - сказал Чарльз, с лица которого сошла улыбка, - что Джонни и я покинем компанию "Рейкхелл и Бойнтон", если хоть один из кораблей нашего флота контрабандным путем доставит опиум в Китай, и создадим собственное дело вместо того, чтобы возить опиум на наших клиперах.
Элизабет посмотрела на брата с искренним восхищением.
- Очень благородно с твоей стороны, Чарльз. Всякий, кто попытается ввести опиум в Китай, объявляется вне закона.
- Нет нужды прибегать к таким жертвам ни тебе, ни Джонатану, Чарльз, - сказала Джессика. - Если возникнет необходимость, потрачу все свои деньги до последнего пенни, чтобы выкупить доли каждого директора, который попытается принудить компанию "Рейкхелл и Бойнтон" заняться отвратительным опиумным бизнесом!
В последнее время ее отношение к опиуму изменилось, и она более не считала, что сын занимает идеалистическую позицию. Торговля опиумом аморальна, и Джессика была уверена, что ее брат, Джеримайя, считает точно так же.
Сэр Алан получил четкое представление относительно точек зрения членов своей семьи. Совесть Джессики Рейкхелл оказала влияние на ее отношение к этому вопросу. Она столь же идеалистична, как Джеримайя и Джонатан. Вероятно, бесполезно спорить с ее братом, оставалось надеяться, что с течением времени в их восприятии наступит перелом. Тем временем, дополнительный груз черного перца из Нидерландской Ост-Индии должен убедить директоров приглушить свои требования.
Трапезу завершал пирог с изюмом, поданный в глубокой тарелке. Сэр Алан не задержался за столом с бокалом привычного портвейна и с вестиндской сигарой, поспешил на встречу. Джессика с детьми вернулись в гостиную. Чарльз, захватив с собой бокал портвейна и, получив разрешение матери курить, раскурил одну из небольших сигар с обрезанными концами, которые ему очень нравились.
- Даже не говори, что ты действительно намерен весь вечер провести дома, - сказала Элизабет, обращаясь к брату.
- Как ни странно, но это так, - ответил он. - В честь твоего возвращения домой!
- Спасибо, - поблагодарила она с искренностью в голосе. - Но не делай этого исключительно ради меня. Через несколько минут я отправлюсь спать.
- Неужели? Не говори мне, будто жизнь во французской школе привила тебе эту мудрую привычку.
- В спальнях, - ответила Элизабет, - мы шептались ночи напролет, решая все проблемы мироздания. Особенно те их них, которые касались мужчин. Однако ночь, когда мы пересекали Ла-Манш, оказалась просто ужасной. Море штормило, и я, член семьи моряков, измучилась от приступов морской болезни.
- Даже опытные моряки порой чувствуют себя неважно, - сказал ей Чарльз. - Иногда такое случается с Джонатаном и со мной.
- С Джонатаном никогда! - воскликнула Элизабет.
Чарльз оставил ее замечание без внимания.
- Командующий нашей эскадрой в Китае, адмирал сэр Уильям Эликзандер рассказывал мне во время моей последней поездки в Вампу, что его укачивает, когда он оказывается на море после длительного пребывания на берегу.
- В таком случае, я в выдающейся компании, и потому не стану презирать себя, - девушка подошла к матери и поцеловала ее. - Прошу прощения, но страшно хочу спать. Спокойной ночи, мама, и того же желаю тебе, дорогой братец.
Когда она вышла из комнаты, Чарльз улыбнулся.
- Поразительно, знаешь, она действительно взрослеет. Когда она перерастет эту чепуху относительно Джонни, станет настоящей разрушительницей мужских сердец.
- О, она скоро позабудет о нем, - беззаботно ответила Джессика, - сразу же, как только встретит юношу, который возбудит в ней интерес. Теперь, что касается тебя, Чарльз. Нет никакой нужды составлять мне компанию, и если у тебя есть планы на вечер, не меняй их. Я собиралась почитать новую книгу Генри Лонгфелло "Гиперион", первый его роман в прозе, я просто в восторге.
- Крайне не хочется прерывать твое чтение, мама, но мне нужен твой совет и помощь.
С подобной просьбой Чарльз не обращался к ней с того самого времени, как перестал быть подростком, то есть более десяти лет. Поэтому, удивленно подняв брови, она тихо произнесла:
- Позволь мне взять вышивку, и тогда поговорим.
Когда через несколько минут Джессика вернулась в гостиную с пяльцами, нитками и иглами, то заметила, что он вновь наполнил бокал портвейном.
Чарльз испытывал некоторую нервозность.
- Уверен, отец уже рассказал тебе о нашем с ним разговоре за ланчем, - начал он. - Я также уверен, что вы обсудили подходящих для меня невест. Диана, Маргарет и так далее.
Джессика кивнула. Судя по всему, то, что рассказал ей Алан, соответствовало действительности: Чарльз серьезно отнесся к предложению жениться.
- Я поняла, что ни одна из этих девушек тебя не устраивает.
Чарльз откашлялся.
- Дело не в этом, по правде говоря. Хочу поведать тебе маленькую историю, мама. Подлинную историю. Когда Джонни и я в первый раз отправились в Китай, у меня завязались отношения с самой дорогой местной куртизанкой. Ее отец был английским матросом, а мать - китаянкой. Звали ее Элис Вонг.
Мать попыталась говорить спокойно.
- Понимаю, тебе нужно иногда поразвлечься, но это не имеет никакого отношения к браку.
- Если бы она была жива, то я сильно бы подумал на этот счет, но к несчастью ее нет. Она пожертвовала своей жизнью, чтобы спасти меня во время моей второй поездки в Китай.
- Боже мой, - мать слушала очень внимательно, догадываясь, что сын испытывает сильнейшее напряжение.
- Вскоре после ее смерти я узнал во время того же второго плавания, что Элис родила сына. Моего сына.
Мать судорожно глотнула воздух, затем, собрав силы, совладала с собой.
- Она назвала его Дэвидом, потому что учила псалмы. Он жил в типичном кантонском районе с бабушкой и младшей сестрой Элис Ву-лин. Я привез Дэвида в Нью-Лондон вместе с Ву-лин в качестве няньки. Руфь Баркер взяла на себя заботу о них, я плачу ей. Уверен, что они переехали в дом дяди Джеримайи, когда Руфь перебралась туда, чтобы присматривать за Джулианом на время отсутствия Джонни.
- Ты только подумай, - это все, что Джессика смогла сказать. Затем, подумав, добавила: - Джеримайя даже словом мне не обмолвился. А я-то считала, что он искренен со своей единственной сестрой!
- Дядя Джеримайя очень осторожен. Но дело не в этом. Дэвид - мой сын, мама. Я усыновил его, как того требует закон, и крестил в Нью-Лондоне, и теперь я отец моего сына. Мне хочется, чтобы ты и отец признали его. Я горжусь им также, как я горд моими отношениями с его матерью.
Некоторое время Джессика молчала.
- Даже если бы от упреков был хоть какой-то толк, Чарльз, я не стала бы досаждать тебе. Что сделано, то сделано. Я не знала той девушки, поэтому вынуждена полагаться на твое мнение, и если ты говоришь, что она человек с характером, то для меня этого более чем достаточно. Что касается твоего сына, разумеется, ты хочешь, чтобы он был с тобой!
- Ты отдаешь себе отчет в том, что на четверть он китаец, мама?
Джессика взглянула на сына горящим взглядом.
- Если ты думаешь, будто это имеет хоть какое-то значение, то ты совсем не знаешь меня, Чарльз. Ты говоришь о моем внуке!
- Не думаю, чтобы у отца были столь же широкие взгляды.
Ее улыбка погасла.
- Да, тут ты прав.
- Я страдаю от разлуки со своим сыном, мама. Безумно страдаю. "Элизабет" отплывает в Нью-Лондон через неделю с обычным грузом на борту, сразу же как ее корпус очистят от ракушек, подремонтируют и просмолят. Я тоже намерен отправиться в путь. Собираюсь привезти с собой в Лондон Дэвида и Ву-лин.
- Я с радостью приму их в этом доме, - проговорила она.
- А отец?
- Я… я не знаю.
- Мы с отцом, как тебе хорошо известно, ссорились постоянно и по любому поводу. Старый и молодой лев недолюбливали один другого, поэтому я не осмелился рассказать ему о Дэвиде. Он бы взорвался, я бы ответил ему тем же, и прежде чем мы смогли бы поладить, между нами пролегла бы вечная трещина раздора.
- Поэтому ты хочешь, Чарльз, чтобы я сообщила ему о Дэвиде?
- Мне страшно не хочется возлагать на тебя это бремя, мама.
- Вряд ли это бремя. Разумеется, я ему расскажу. Я единственный человек, который умеет ладить с твоим отцом. И то не всегда. Но не берусь гарантировать, что добьюсь от него признания Дэвида.
- Если придется, - проговорил Чарльз, - буду вынужден купить собственный дом и жить там со своим сыном.
- Кто станет за ним присматривать?
- Ву-лин, разумеется.
Джессика неодобрительно покачала головой.
- Несовершеннолетняя девочка из Китая, совершающая свою первую поездку в Англию? Ты не реалист, Чарльз.
- Тогда я найму гувернантку, экономку, повара. Уверен, ты понимаешь, я же могу позволить себе завести собственный дом.
- Разумеется, но это нехорошо, когда здесь столько пустых комнат. Более того, - добавила она, - так ты лишишь меня возможности ежедневного общения с внуком.
- Мне гораздо приятнее привезти Дэвида и Ву-лин сюда, мама. При условии, что отец примет сложившееся положение вещей.
Джессика вздохнула, какое-то время молчала.
- Позволь и мне быть с тобой такой же откровенной, как и ты со мной. Твой отец с большей легкостью примирился бы с твоим положением, так же как и все здесь, будь у тебя жена, Чарльз. Кто-нибудь, кто мог бы быть матерью твоему сыну и наставницей для девочки-китаянки. Как я понимаю, она почти того же возраста, что и твоя сестра.
- Приблизительно того же.
- Жизнь в школе во Франции помогает Элизабет взрослеть, но я не могу представить себе, как можно возложить на нее полную ответственность за воспитание ребенка. Сомневаюсь, что и твоя Ву-лин справится с такой нелегкой ношей. Ей самой нужен кто-то, кто мог бы подсказать и помочь. Естественно, я с удовольствием взялась бы за это сама, но, похоже, слишком стара. Для этой работы нужна гораздо более молодая женщина.
- Вынужден согласиться с тобой, мама. Однако проблема представляется неразрешимой. Отец назвал мне список молодых девушек, которые, с вашей точки зрения, могли бы подойти на роль жены. Но, боюсь, ни одна из них не захочет признать приемного сына, к тому же на одну четверть китайца, и тебе это хорошо известно. Высший свет этой страны настолько изолирован от остального мира, что к нему принадлежат самые худшие снобы из всех, что есть на земле. Не потерплю, если моя жена втайне станет питать презрение к моему сыну или относиться к нему свысока!
- Боюсь, ты прав. И согласна, что положение серьезное. Но факт остается фактом, тебе будет гораздо легче, если у Дэвида появится мать, а у Ву-лин взрослая сестра.
Чарльз уныло улыбнулся.
- Мне еще не доводилось совершать чудес, однако обещаю сделать все, что в моих силах, мама.
- Это все, о чем я тебя прошу. После твоего отплытия, пока ты будешь находиться на пути в Америку, я сообщу эту новость отцу. Пусть Всемогущий Бог защитит нас!
Чарльз вполне мог бы взять на себя командование "Элизабет", однако предпочел оставить эту роль капитану, который водил клипер в Джакарту и обратно. Поездка продолжительностью около трех недель позволит ему разобраться с огромным количеством бумаг, что менее всего привлекало его из всех прочих обязанностей. Вследствие этого он отправился пассажиром. Море неодолимо влекло Чарльза к себе. В первые дни он по несколько часов проводил на капитанском мостике, отправляясь туда всякий раз, когда портилась погода. Такова была его привилегия как владельца корабля, но он понимал, что поступает несправедливо по отношению к капитану, на котором лежала вся мера ответственности за корабль. Поэтому Чарльз поборол свое естественное желание и большую часть времени проводил в своей каюте, а когда выходил на палубу, то ограничивался прогулками. Избегая капитанского мостика, он не выставил на посмешище себя и никоим образом не умалял авторитет капитана.
На двадцатый день пути клипер, целый и невредимый как все клиперы, построенные Джонатаном, обогнул мыс Монтаук и вскоре после этого достиг доков компании "Рейкхелл и Бойнтон". Минутами позже Чарльз, войдя в главное здание конторы, прошел прямо в кабинет дяди.
Джеримайя Рейкхелл вскочил, увидев своего стройного, загорелого племянника, стоявшего в дверях.
- Господи Боже мой, Чарльз! - воскликнул он. - Знал, что "Элизабет" должна вот-вот появиться, но никак не ожидал, что ты окажешься на борту!
- Я решил приехать, когда наш корабль вернулся из Джакарты, поэтому у меня не было времени сообщить о приезде, дядя Джеримайя.
Они крепко пожали друг другу руки. Чарльз извлек из кармана письма, написанные его родителями.
- Я приехал обсудить как следует, чтобы большее число клиперов могло подключиться к торговле черным перцем и специями, которую мы ведем с Толстым Голландцем. Но самое главное - я приехал ради Дэвида. Как он тут?
- Преуспевает. Руфь творит чудеса, а Ву-лин ей здорово помогает. - Джеримайя пригласил племянника сесть. - Ты рассказал Алану и Джессике о Дэвиде?
- Мать знает. И согласна принять его.
- Разумеется. А как насчет отца?
- Мать обещала поговорить с ним, пока я буду здесь.
Джеримайя кивнул, но воздержался от комментариев, затем посмотрел на корабельные часы, стоявшие на камине.
- Дэвид и Джулиан должно быть уже проснулись после дневного сна. Так что, давай, отправляйся-ка прямо домой, у нас с тобой еще будет предостаточно времени поговорить о семье и делах попозже. Твой сундук и другой груз я пришлю, когда его спустят на берег.
Признательный за понимание, Чарльз попрощался и вышел, направившись пешком по знакомой набережной к дому Рейкхеллов.
Служанка, открывшая дверь на стук, удивилась, увидев его, но он приложил палец к губам, и она, заговорщически улыбаясь, указала ему наверх.
Руфь сидела в кресле-качалке, выглядела она привлекательно, ее темные волосы волнами спускались ниже плеч. Чарльз не заметил, что на ней было старое платье. Ее руки обнимали Дэвида и Джулиана, сидевших у нее на коленях, внимательно слушавших рассказ, который она им читала. Оба мальчика выросли с того времени, когда он видел их в последний раз, и сердце его сильно забилось при виде собственного сына. Ву-лин сидела за маленьким столиком и делала письменные упражнения по английскому языку по книге.
Не двигаясь и не издавая ни звука, Чарльз стоял в дверях.
Наконец Дэвид, почувствовал на себе взгляд, поднял голову и увидел отца, которого мгновенно узнал.