Светка машинально погладила его жесткую шерстку, он успокоился и мирно улегся под деревом - в тени и прохладе. На раскаленный, как сковородка для блинов, остров опускался знойный полдень. И жизнь на три-четыре часа замирала, чтобы потом очнуться от испепеляющей жары и снизойти блаженством благоухающей природы на островок, затерянный на бескрайней океанской равнине. И только к полуночи, в тихой звездной ночи, на островитян нисходила прохлада под звуки баюкающего прибоя.
"Нет, ты скажи мне, Барб, и это называется зима?" - не стерпела Светлана.
Барб, чуть повернув голову, виновато посмотрел на нее. Ну чем помочь любимой хозяйке? Пес чувствовал, что она страдает, но не мог понять почему. Чего же ей еще надо для полного счастья в жизни: прекрасный дом на берегу океана, чудесный муж и, конечно, он - Барб, любящий верный пес!
Ветка посмотрела на часы и стремглав кинулась на кухню: через каких-нибудь десять минут появится Стив, у него обеденный перерыв.
Она сразу повеселела. Хоть будет с кем перемолвиться словечком. Как она устала от пустоты и одиночества! Даже достававшие ее в свое время старшеклассники рязанской средней школы вдруг показались ей ангелами с крылышками. Миленькие такие, веселые детки были! И их дерзкие проказы, и свои слезы, и обиды - все стерлось из памяти. Даже прозвище свое - Дездемона Николаевна - она им простила! А как приятно было получать букеты цветов, самодельные подарки и яркие открытки и чувствовать себя любимой учительницей, хотя бы два раза в году - первого сентября и Восьмого марта. А здесь разве что жди розыгрыша на их дурацкий Хэллоуин с тыквами и черепами!
Вот уже полтора года Ветка с мужем жили в этом "раю". Казалось бы, радуйся солнышку, наслаждайся экзотикой, загорай до одурения и плавай в теплейшем океане. Ан нет! Ветке хотелось волком выть! Сколько можно загорать и плавать? Остров и пляжи исхожены вдоль и поперек. Честно говоря, не разбежишься! Это не Сан-Франциско!
Ветка без энтузиазма открыла двухстворчатый холодильник и достала продукты. Жарко не жарко, скучно не скучно, а мужа надо накормить.
Стив работал в большой американской компании, занимавшейся экспортом тростникового сахара и кофе. Он целыми днями пропадал на работе и даже вечера напролет просиживал наверху, в кабинете за компьютером (будь он проклят!). "Надо зарабатывать деньги на старость", - объяснял он обижающейся на него Ветке. "На старость? - возмущалась она. - А жить когда?"
Но, поразмыслив, смирялась: что делать, ведь муж - кормилец семьи. Для нее здесь не было работы, хотя ей очень хотелось чем-нибудь заняться. Однако ее педагогический диплом, дававший право преподавать английский, здесь никому не был нужен. Это в Рязани или в Москве преподаватели иностранного языка были нарасхват - и в школе, и на частных курсах и уроках, и на международных переговорах.
На Гавайях она не нужна ни-ко-му! Слава богу, хоть в личной жизни Ветка была счастлива. Любовь! Это вам, господа, не шутка! Только это и удерживало ее на постылом острове. Ее судьбоносный "перегонщик лошадей" оказался прекрасным мужем, нежным любовником и верным другом. Большая редкость в наше время, надо сказать. И все же Ветка безумно скучала по родителям, по любимым подругам, которых судьба разбросала по белу свету! Поэтому Ветка и ревновала Стива к работе, которая отнимала любимого так надолго.
Барб вопросительно поднял ухо и неторопливо затрусил на террасу. Взглянув в окно, Ветка увидела, что по дорожке стремительно идет Стив. Она выбежала ему навстречу, будто разлука длилась целую вечность. Стив распахнул объятия.
- Энджел!
Он считал ее ангелом, ниспосланным ему непонятно за что. Он так ее и звал. Еще со времен их встречи в Сан-Франциско. Нагнувшись, он погладил пса, зашедшегося от радости неистовым лаем. Наконец-то хозяин явился!
Веселая троица поспешила укрыться в прохладе дома, где на полную мощность были включены кондиционеры.
После обеда, проводив мужа до машины, она вернулась в дом, убрала посуду и свистнула Барбу, который, как всегда, дрых в тени. Он нехотя поднялся с измученным видом - мол, чего тебе неймется, почему бы и тебе не прилечь в такую жару в кустах!
Увидев его заспанную морду, Ветка рассмеялась: "Ну что, соня, пошли гулять!"
У Ветки было одно неотложное дело. Несколько дней назад она прогуливалась в близлежащем местечке под названием Капаа, и вдруг ей показалось, что она слышит русскую речь. Неужто еще кого-то занесло сюда из России? Невероятно! Может, просто померещилось, подумала Светлана. Но говорили за забором большой строительной площадки, расположенной у самого океана. В тот момент она просто не осмелилась заглянуть и спросить. Ну а если честно, Ветка разволновалась при мысли, что совсем рядом находится кто-то из соотечественников. "Господи, отведу душу, поговорю по-русски! - размечталась она. - Уже и забыла, когда последний раз разговаривала на родном языке. Кажется, с Иркой две недели назад. Ох, надо не забыть поздравить их с Ванечкой с Новым годом!"
Нынче она рассказала мужу о том, что вроде бы на побережье появились русские. Он подбодрил ее: "Конечно, сходи, дорогая, развеешься немного". И Ветка решила отправиться на разведку.
Тропический день был недолгим, после шести вечера мгновенно темнело, хоть глаза выколи! У Ветки иногда возникало ощущение, что кто-то там, за горизонтом, щелкал выключателем, и солнце гасло, словно лампочка. Поэтому лучше было идти сейчас, не дожидаясь, когда схлынет жара. Все равно до возвращения мужа заняться ей было нечем.
Они со Стивом проживали в крупном по здешним меркам городе Ваилуа, неофициальной столице острова, где находились и аэропорт, и административный центр. До Капаа, курортного поселка с многочисленными ресторанами и бесконечной цепочкой отелей вдоль океана, было минут пятнадцать-двадцать неспешным ходом.
Светлана нахлобучила панаму с полями в виде лепестков ромашки и с желтой тульей.
"Лютики-цветочки у меня в садочке…" - пропела она, насмешливо глядя на себя в зеркало. Прикрыв плечи легким шарфом (стоит пару раз обгореть - и живо научишься мерам предосторожности), Ветка вышла на прогулочную дорожку, пролегающую вдоль океана. Этот извилистый путь соединял гостиничные пляжи и был самым популярным маршрутом у местных жителей и туристов, наводнявших остров.
Ветка никак не могла привыкнуть к сказочно красивому пейзажу - океан раскинулся перед ней во всем великолепии. Невозможно привыкнуть к такой красоте! Изумрудно-синяя гладь с бурлящей белой пеной, как в гигантской вазе с молочным коктейлем, расстилалась до самого горизонта. Просто дух захватывало!
Волны упорно атаковали берег, докатываясь почти до насыпной дороги. "Прилив!" - обрадовалась Ветка и, сбросив босоножки, спустилась к самой воде. Барб заливисто залаял, он не любил, когда хозяйка входила в океан. Ведь сам он побаивался воды.
Ветка махнула ему рукой: "Иди же сюда, дуралей!"
Барб, с трудом переборов страх, приблизился к любимой хозяйке, виляя хвостом. "Видишь, как я тебе верен? - казалось, было написано на его забавной мордочке. - За тобой хоть в огонь, хоть в воду!"
Так, подгоняемые волнами, они незаметно добрели до Капаа.
А вот и тот самый забор! Ветка обошла вокруг заграждения и увидела вагончик, возле которого стояла группа мужчин. Она прислушалась. Говорили по-английски. "Ну вот, зря тащилась по жаре!" - разочарованно подумала Ветка.
Но раз уж пришла, решила, на всякий случай, расспросить строительных рабочих (чем черт не шутит, вдруг не показалось). Сдвинув на лоб солнечные очки, она подошла поближе:
- Добрый день, господа! - и сама смутилась оттого, как нелепо прозвучало такое обращение - работяги были облачены в заляпанные краской комбинезоны. Наверное, следовало произнести: "Привет, парни!"
Они удивленно повернулись, разглядывая респектабельную молодую женщину в цветочной панаме и с собачкой у ног.
- Привет, красотка! - откликнулись рабочие. Кто-то из группы громко заржал, трудно было окрестить этот грубый смех иначе.
Ветка смутилась, она уже была не рада, что затеяла весь этот сыр-бор.
- Простите, вчера я случайно проходила мимо, мне показалось, что здесь говорили по-русски…
Парни продолжали сверлить ее глазами, один даже присвистнул в знак одобрения: ну и красотка пожаловала.
- Не показалось, мисс…
- Миссис! - поправила его почти сердито Вета и с вызовом вздернула подбородок. Еще не хватало, чтобы к ней начали приставать!
Высокий рыжий парень вежливо кашлянул, решив разрядить ситуацию:
- Миссис, вы совершенно правы. Есть тут у нас два "русака"! - И неожиданно заорал во всю глотку так, что почти оглушил Ветку: - Витя! Саша! Идите сюда, вас ждет красивая девушка!
Ветка недовольно повела плечами и ругнулась про себя: "Вот придурки!"
Потом с любопытством обернулась. Из вагончика вышли два высоких загорелых мужика, с полотенцами, накинутыми на плечи. Они с любопытством посмотрели в их сторону и, переговариваясь между собой, неторопливой походкой, вразвалочку, направились к ним.
Как всегда, после рождественских праздников Ирка собиралась в Москву. В их семье уже стало традицией отмечать Новый год в России, и даже рождение дочери не заставило их отказаться от этой привычки.
Маленькой Бель, которую Ирка называла Белочкой, исполнилось полтора года.
Господи, как летит время! Она вспомнила, как, вернувшись два года назад из Москвы, сообщила Ванечке, что ждет ребенка, и как он, одуревший от счастья, всю беременность носил ее на руках! Теперь он так же носит на руках свою маленькую Бель - Изабель Ван дер Хаальс, по полной программе! Это вам не Изабелла Ивановна Худякова! Хотя Ирка не возражала бы, если бы дочь назвали, например, Дашей.
Говорила с ней Ирка только по-русски. Пусть знает свои российские корни! И дело даже не в том, что Иркин голландский был далек от совершенства (выучила все же, жизнь заставила!). Просто Ирина хотела жить в Москве. Город менялся на глазах, становился действительно европейской столицей. Поэтому и квартиру было решено не продавать! Центр столицы - раз, сталинская постройка - два, и, наконец, вокруг масса офисных зданий, этакий московский Сити, совсем рядом Международный торговый центр! Скажи кому пятнадцать лет назад, что все так обернется!
Ирка прислушалась: спит, моя сладкая! Она осторожно затворила дверь детской, на цыпочках прошла в спальню и раскрыла шкаф - пора было складывать вещи.
Когда раздался телефонный звонок, Ирка ругнулась: вот ведь кому-то приспичило, ребенок только заснул!
Она спустилась в кухню, чтобы можно было спокойно разговаривать, а не шептаться. Но, услышав знакомый голос, радостно завопила на весь дом, забыв про спящего ребенка:
- Ой, Розочка, мадам Линьяк ты наша! Спасибо, милая! Тебя тоже с наступающим! - Вслушавшись в грустные интонации подруги, она тут же переключилась: - Роза, что случилось? Ты плачешь?
Стив готовился к важному совещанию, первому для него в роли вице-президента компании. Он понимал, как это важно, и тщательно обдумывал свое выступление. Фирма была на подъеме, и служебные обязанности отнимали все больше времени. До сих пор, вспоминая ужасный период, когда он, оставшись без работы, тщетно рассылал резюме по всем мыслимым адресам, Стив испытывал радость, оттого что ныне востребован, более того, порой незаменим. Не так много профессиональных кадров в этой дыре!
Это давало ему моральное удовлетворение. Утром, садясь за руль, он ощущал прилив энергии. Ему не терпелось поскорее оказаться в своем кабинете. Наконец в его жизни наступил такой период, когда можно было положа руку на сердце сказать, что он счастлив: отличная работа, любимая женщина и прекрасный дом (ничуть не хуже, чем в Сан-Франциско!).
Правда, в последнее время жена, похоже, немного не в своей тарелке: редко улыбается, никуда не ходит (даже в спортивный клуб, где у них годовой абонемент). Стив порой отмечал, что Вета плакала. Он вздохнул: надо будет поговорить по душам. Хотя Стив догадывался, в чем дело: социальная невостребованность - несмотря на прекрасное образование и знание языка, Вета не могла найти работу, - одиночество, оторванность от родины. Стив задумался.
Потом, раскрыв календарь, стал прикидывать, не взять ли отпуск и махнуть куда-нибудь подальше! Взглянув на карту, улыбнулся: дальше уж некуда, разве что в Японию или на Сахалин!
- Здрасьте!
Ветка вздрогнула: так она отвыкла от звуков родного языка.
- Здравствуйте! - Она смущенно улыбнулась и, как бы оправдываясь, выдавила: - Извините, что отрываю вас от дела. Вчера, проходя мимо, услышала русскую речь и ушам своим не поверила! Вот решила узнать, неужто и впрямь соотечественники?
Молодые люди стояли, щурясь то ли от яркого солнца, то ли оттого, что были недовольны тем, что их оторвали от дела. Они молча, с любопытством смотрели на нее. Как ни странно, но местные работяги деликатно отошли в сторонку, чтобы не мешать разговору.
- Вить, дай закурить… - произнес долговязый худой парень. Выпустив дым колечками, он наконец вяло ответил Ветке: - Да, вот, разговариваем на родном, матерном в основном. Гы-гы…
- Думали, что здесь никто не понимает! - с неловким смешком подхватил его приятель.
- Простите, вы здесь давно оказались? - Ветка уже жалела, что ввязалась. Было очевидно, что "товарищи" не в восторге от ситуации.
- В Штатах - два года, - продолжал худощавый, - а здесь три месяца, пока не попросят отчалить на любимую родину. - Потом помолчал, сплюнул и с гордостью добавил: - Мы здесь без контракта, с просроченной визой! Вкалываем, как рабы на плантации. Поэтому и терпят. Даже негры не жаждут здесь ишачить!
- Понятно, - упавшим голосом протянула Ветка, подумав: "Нашел чем хвастать! Надо бы им намекнуть, что здесь не принято называть афроамериканцев неграми", но вслух ничего не сказала.
Второй "товарищ", плотный и кряжистый, явно не раз попадавший в переделки - сломанный нос, подбородок в шрамах, - с явным интересом оглядел Ветку. Он неожиданно улыбнулся широкой белозубой "американской" улыбкой, которая преобразила его уродливое лицо до неузнаваемости:
- А тебя, ромашка, как сюда занесло?
Ветку царапнуло фамильярное "ты", но она уже сообразила, с кем столкнулась. Она улыбнулась в ответ и, чтобы сразу расставить все на свои места, вежливо, но сухо выговорила:
- Муж здесь работает по контракту в американской компании, ну а я при нем.
Парни, явно разочарованные, переглянулись:
- Все ясно с вами, мадам!
Они достали еще по сигарете. Тот, что помоложе, протянул пачку Ветке:
- Курите?
- Спасибо, не курю.
Она сделала шаг в сторону, мол, надо идти. И молчание повисло в сигаретном дыме.
- А подружка, желательно русская, у тебя здесь есть? - спросил "боксер" и опять просиял лучезарной улыбкой.
"Надо же, научился у американцев улыбаться - тридцать два зуба и ни капли чувства". Ветка окончательно разочаровалась в собеседниках.
- Какая подруга! - воскликнула она. - Даже наша собака понимает только по-английски. Вот я и прибежала сюда, когда услышала, что говорят по-русски!
- Надеемся, не матом?..
И они примирительно рассмеялись, дескать, чего уж там, занесло их на этот остров. Напряженность растаяла, и они принялись весело болтать о том о сем.
- Тебя как зовут, ромашка?
- Светлана. - "Веткой" она позволяла называть себя только близким и друзьям.
"Товарищи" представились. Долговязого звали Сашей, второго Виктором. Они с кайфом позлословили по поводу местных обычаев: чудаки эти здешние американцы, при всех изысках гавайской кухни питаются в "Макдоналдсе"! Прошлись по политике Вашингтона. Поболтав еще немного, решили встретиться в субботу в центре Ваилуа, в ресторане "Кинтаро". Витя - "боксер", как прозвала его Ветка, - видимо, любивший поесть, уверял, что там великолепный выбор и, вообще, "заплатил и ешь сколько душе угодно".
В конце концов, завтра Новый год!
- Здорово! - Ветка еще не была в этом ресторане. Вспомнив аппетит мужа, она решила, что Стиву наверняка понравится. - Ладно, отметим праздник вместе! - заключила она.
- А панамка у тебя классная! - Витя и Саша трясли Веткину руку. - И песик ничего! Только красотой не блещет! Гы-гы…
Они расстались совсем по-дружески.
Вета, свистнув Барбу, примостившемуся в тени под забором, покинула стройплощадку. По правде говоря, она не жалела о том, что познакомилась с парнями. Они, конечно, не академики, обычные работяги, но хоть будет с кем поговорить по-русски, ведь как-никак Новый год на носу!
Ветка, устремив взгляд к небесам, мысленно поблагодарила своего собеседника "небожителя". Только нынче утром, на берегу, она посетовала, что перемолвиться словечком не с кем. И вот, пожалуйста, общайся на здоровье, да еще и по-русски. Прямо новогодний подарок небес! Ветка махнула проплывающему облаку: "Премного благодарна, thank you very much!" Спустившись к самой воде, они с Барбом медленно двинулись в сторону дома. Она, слегка сморенная жарой, неспешно размышляла о новых знакомых, о ресторане "Кинтаро", о предстоящей новогодней вечеринке. Настроение было приподнятое. Однако молодая женщина даже представить не могла, какие последствия повлечет за собой эта банальная, на первый взгляд, встреча.
Роза гремела на кухне тарелками. И какого черта она терпит эти унижения? И ради чего? Она бросила грязную посуду в мойку и опять раздраженно подумала: "Даже элементарной посудомоечной машины нет!"
Если честно, дело было, конечно, не в посудомоечной машине. Просто Паскаль под Новый год отправился в Альпы, на горнолыжный курорт, расположенный неподалеку от Гренобля. Отправился с дочерью, без нее!
Как ни крути, отношения с одиннадцатилетней Мишель упорно не складывались. Роза очень старалась, но девочка не принимала ее! И это еще мягко сказано. Похоже, она просто возненавидела Розу! И Роза не могла смириться с этим.
- Ну за что она меня так невзлюбила? - спрашивала Роза мужа. - Ведь я ей не сделала ничего плохого!
Паскаль успокаивал жену, твердил, мол, не обращай внимания, ребенок еще глупый, подрастет - поймет. Роза старалась заглушить обиду: улыбалась, покупала подарки. Они по выходным ходили все вместе в кино и в зоопарк, но стена ненависти между ней и Мишель с каждым днем становилась все более непроницаемой.
Прямо Великая Китайская стена!
Чашу терпения Розы переполнила последняя капля. Утром Паскаль объявил, что уезжает с дочерью на зимние каникулы в горы. Родители жены, бабушка и дедушка Мишель, сделали любимой внучке подарок - поездку с отцом (ну, пожалуйста, она так мечтала об этом!) на горнолыжный курорт. И он, конечно, не мог отказаться.
- Cheri, ведь мы с тобой все время вместе, поэтому каникулы я должен провести с дочкой! - заявил он.
Роза опять почувствовала прилив обиды и заплакала. На дворе тридцатое декабря. Завтра Новый год! А ее бросили в этой тесной квартирке, как собаку! Ну уж нет, мадемуазель, месье! Не на ту напали! Улечу к черту на кулички! В Москву! У меня тоже, в конце концов, сын родной имеется, мы уже столько времени не виделись! Что за радость встретить Новый год в полном одиночестве, сидеть в этой каморке и плакать!
В гневе она даже стукнула кулаком по обеденному столу, что было совсем не в ее духе.