Стив неуверенно встал и, извинившись перед друзьями, направился следом за барменом.
Дик, обожавший интриги, заранее потирал руки от удовольствия. Он уже представил, как столкнет лбами двух соперников, на глазах у всех! Посмотрим, кто кого!
Дик, в свое время обидевшийся на Лану за пренебрежение к его персоне, был не прочь напакостить молодой женщине. Когда он увидел с ней Илью, хозяйского дружка (вот уж кого терпеть не мог!), его озарила идея. Он решил немного поиграть на чувствах влюбленных мужчин.
Он подтолкнул нерешительного Стива и, ухмыляясь, сказал:
- Иди скорей, увидишь свою красавицу в большом зале у окна, - и показал столик, за которым сидели Илья Борисович и Ветка.
Однако Стив, увидев, что Лана не одна, остановился как вкопанный:
- Дик, прости, я совсем не хочу им мешать.
Бармен преградил ему путь:
- Я тебе говорю, иди! Этот русский - ее босс, хозяин магазина, где она работает. Так сказать, производственное совещание.
Стив, все еще не решавшийся что-то предпринять, по инерции медленно двинулся, неотрывно глядя на лицо, сиявшее в полумраке зала. Ее лицо. Все прочие лица почему-то исчезли, мир накрыла странная тишина.
Три месяца брачного контракта пролетели. Роза собиралась обратно в Москву. Впрочем, она знала, они с Паскалем расстаются ненадолго. Бумаги на регистрацию брака были уже поданы. И неважно, что невесте стукнуло сорок три, а жениху сорок пять лет. Они были счастливы и влюблены друг в друга и планировали провести оставшуюся жизнь вместе. Казалось, что все горести и недоразумения остались в прошлом, хотелось удержать обретенное счастье. Конечно, у каждого из них есть дети, которых они любят и будут поддерживать во всем, ну а бывшие супруги, которых тоже просто так не сбросишь со счетов, пусть остаются друзьями. Все же лучше, чем глухая вражда. Роза и Паскаль разложили все по полочкам: бывшие семьи, деньги, свободное время. Они даже разграничили собственные территории в небольшой квартирке. Лучше обо всем договориться на берегу.
Роза бегала по магазинам, выбирала подарки сыну, заодно купила бывшему мужу рубашку от Кардена.
Она старалась не думать о делах и проблемах, которые обрушатся на нее в Москве. Надо будет сворачивать бизнес. Нужно попробовать продать агентство, но кто захочет связываться с не слишком прибыльным предприятием? Надо что-то решать с квартирой. Только что сделала евроремонт. В общем, голова у нее шла кругом. Роза вспомнила насмешки сотрудниц "Гименея". Да ради бога! Ей теперь все нипочем! Пусть смеются сколько угодно! В порыве великодушия она прикупила "танечке-леночке" колготки от Диора. Знай наших!
К Рождеству Ирка немного оклемалась. Она начала всерьез беспокоиться о своем плачевном физическом состоянии. Никогда раньше не жаловалась на здоровье. А тут даже подумывала сходить к врачу. Удерживало ее от этого шага, конечно, только одно - язык. И она решила отложить это важное мероприятие до России. Все равно собралась в Москву и даже билет купила - на второе января!
Предпраздничная лихорадка плавно перелилась в ленивое лежание в постели - благостный отдых рождественских праздников. Ирка валилась с ног от усталости. Тяжелое дело - выбор подарков для многочисленной голландской родни: не только дети от первого брака, но и дядюшки, тетушки, племянницы и племянники решили навестить Ваню и посмотреть на его новую жену! Пришлось лезть вон из кожи, чтобы доказать, что она справляется не хуже бывшей Ванечкиной супруги. Жарила-парила, как на роту солдат (одних салатов было пять или шесть, а еще борщ, котлеты, пельмени и прочие русские яства). Все было съедено и выпито за один присест! Ирина совсем выбилась из сил.
В первый день нового года она впервые за много лет чувствовала себя подавленной. А ведь это был ее самый любимый праздник! Неужели Новый год может быть таким унылым? Она прислушалась: из соседней комнаты доносилась приглушенная музыка, сыновья Ванечки должны были провести у них рождественские каникулы. Между прочим, хорошие мальчики! Ирка неплохо пообщалась с ними по-английски. В кухне был включен телевизор, это Ваня пьет кофе и смотрит спортивную программу. И никому нет до Ирины никакого дела! Еле сдерживая слезы, Ирка легла в постель. Вставать завтра утром надо очень рано: в шесть часов.
Она все ждала, когда Ванечка, нежный и ласковый, ляжет рядом, обнимет и успокоит. Так и не дождалась. Уснула в слезах.
В аэропорту было тихо и до странности пустынно. Ваня, как всегда с утра излучавший энергию, пытался растормошить понурую супругу.
- Дорогая, смотри! - Он подвел ее к витрине.
В магазинах и бутиках аэропорта уже началась рождественская распродажа, но невыспавшуюся Ирку это мало интересовало, ее опять тошнило. Мысль, что придется три часа провести в самолете, лишь усугубила ее плачевное состояние. И только сознание, что вечером она окажется в своей квартире, куда через два дня прибудет Ветка (у нее закончилась американская виза), поддерживало ее.
Объявили посадку на ее рейс, она уже миновала черту, за которой оставались провожающие, как вдруг Ваня, такой обычно сдержанный, проскочил через пограничное ограждение, схватил Ирку в охапку и со слезами уткнулся ей в лицо:
- Обещай, что вернешься! Я люблю тебя!
Земля поплыла из-под ног у Ирки, она так ждала этих слов.
- Милый ты мой дуралей! Да куда же я денусь! Конечно вернусь!
Не успели они насладиться прощальным поцелуем, как охранники скрутили Ванечку и увели от счастливой и плачущей Ирки. Она почти в истерике кричала вслед:
- Я вернусь, Ванечка! Обязательно вернусь!
На Сан-Франциско обрушился снежный ураган. Говорили, такого не было лет сто! Ветер срывал крыши домов, деревья заваливались на корню, кругом зияли выбитые окна и витрины магазинов. Улицы опустели, и город притих, будто в ожидании "конца света".
Стив и Ветка сидели в аэропорту уже вторые сутки. Рейс задерживали из-за нелетной погоды на неопределенное время. Окрестные отели были переполнены. Зал ожидания с уютным кафе и магазинчиками уже казался родным домом, а люди, случайные попутчики, - дружной семьей. Здесь ели, пили, дремали и рассказывали житейские истории: смешные, грустные, порой странные. Рассказывали все по очереди. Когда дошел черед до них, Стив обнял Ветку и тихо начал говорить:
- Ну, как вы знаете из истории, в тысяча восемьсот сорок восьмом году у лесопилки Саттэра, на реке Сакраменто, было найдено золото.
Сидевшие в баре люди примолкли, удивленные, к чему это он завел лекцию… Но Стив, не обращая ни на кого внимания, продолжал:
- Американцы ринулись в Калифорнию со всех концов страны. Сан-Франциско стал перекрестком, центром "золотого бума". Путешествовали в те далекие времена в основном на лошадях…
Ветка, понимая, куда он клонит, бросила на него взгляд и улыбнулась, вспомнив ту ночь в баре, когда она услышала от Стива эту прелестную легенду. Стив говорил ровным голосом, заинтригованные слушатели, затаив дыхание, внимали. История и впрямь была необычной.
- И тут он оттолкнул соперника, взял ее за руку и сказал: "Столько дней я искал тебя повсюду, ты навеки моя!" И они выбежали из бара "Загнанная лошадь". Преследователи не отставали от них ни на шаг. Подвернувшийся черный кэб умчал их далеко-далеко.
Ветка слушала сказочную притчу о влюбленных, встретившихся в таверне "Загнанная лошадь". Мысленно она вернулась в тот памятный для них вечер. Она до сих пор не могла понять, как случилось, что в тот день, в том самом месте судьба, словно в дешевом водевиле, разыграла спектакль под названием "Калифорнийская трагедия". Но со счастливым финалом. Казалось, деться некуда, придется либо, преодолев отвращение, дать согласие выйти замуж за Илью Борисовича, либо через считаные дни вернуться в Москву, бесславно завершив американскую эпопею. Но судьба вновь улыбнулась ей. Когда Ветка увидела, что к их столику направляется тот самый человек, которого она, не зная, как отвязаться от назойливого Ильи, только что назвала своим женихом, то не могла поверить своим глазам. Неужто у нее от безвыходности начались галлюцинации?! Она зажмурилась, тряхнула головой и вновь открыла глаза.
Но видение не исчезло! Стив Браун, собственной персоной, подходил к столу.
И Ветка, в каком-то безумном порыве, поднялась ему навстречу и заговорила. Ей надо было опередить события, пока он ничего еще не успел сказать (будь что будет, потом разберусь!).
- Стив, милый, прости, я здесь оказалась случайно!
Прозвучало это вполне естественно, она не знала за собой таких актерских способностей.
- Познакомься, это Илья - хозяин магазина, где я работаю, - продолжила она.
Стив, ничего не понимая, поймал умоляющий взгляд Ветки и моментально включился в игру. Он театрально склонил голову и представился:
- Стив Браун, к вашим услугам.
Ветка радостно и благодарно взглянула на него. Со стороны ситуация, конечно, выглядела анекдотичной: влюбленный "жених" застает "невесту" в ресторане с "хахалем"! Физиономия у недоумевающего Ильи Борисовича вытянулась. Ветка, решив, что нельзя упускать момент, рванула из-за стола к ошарашенному Стиву:
- Дорогой, я потом тебе все объясню! - и, повернувшись к растерянному Илье, поблагодарила его за ужин и распрощалась.
Когда они оказались на улице, Светлана, у которой подбородок дрожал от волнения, разразилась нервным смехом. Она не могла выговорить ни слова. Стив невольно тоже рассмеялся. Так они и удрали от всех, смеясь и взявшись за руки. Приятели Стива с веселым гоготом вывалились на крыльцо, чтобы проводить их. При виде одуревших от радости влюбленных им все стало ясно. Бармен был явно разочарован, скандала не вышло. Но Стиву и Ветке было не до них.
- Прощайте, друзья! Не поминайте лихом!
И вот теперь, две недели спустя, Ветка улетала в Москву, чтобы оформить новую визу. Бюрократы в мэрии заартачились, отказавшись регистрировать брак с иностранкой, у которой истекала въездная виза. Тем более что Вета прибыла в США по приглашению другого человека. Это и вовсе сочли нарушением закона. Делать было нечего: Ветка летела в Москву, а Стив на Гавайи.
А сейчас они сидели, радуясь непогоде, которая помогла им оттянуть миг расставания.
Лишь через двое суток природа сделала передышку: снежная буря сменилась мелким дождиком. Резко потеплело, сугробы бесследно исчезли. Жизнь входила в нормальное русло. По трансляции то и дело звучали объявления о посадке на очередной рейс. Пассажиры, сплоченные долгим совместным ожиданием, обменивались адресами и телефонами. У Стива и Ветки таковых просто не было. Они сами еще не знали, когда встретятся и где будут жить.
Стив держал Ветку за руку, смотрел в родные глаза "Ангел, ты просто ангел", - твердил он как в бреду.
Он был уверен лишь в одном: потеряв ее однажды и обретя по непостижимой прихоти судьбы, теперь ни за что не повторит ошибки. Что бы ни случилось, они будут вместе. Всегда.
В Москве, на Красной Пресне подруги сидели на кухне Иркиной квартиры, как в былые прекрасные времена, и наслаждались долгожданной встречей. И опять, как в былые времена, говорили, говорили и никак не могли наговориться. Ирка рассказывала о том, как ей повезло с Ванечкой.
Ее депрессию как рукой сняло, она скучала по нему со страшной силой и все еще проигрывала в памяти то объяснение в любви в аэропорту на глазах оторопелых таможенников.
- Представляешь, Вет, хватает он меня в охапку и говорит, что любит и жить без меня не может! У него слезы текут, я рыдаю, а тут набегают очумелые полицейские с наручниками! Мама родная, думаю, сейчас мужа арестуют!
Ветка, счастливая за подругу, громко смеется:
- "Дан приказ: ему на запад, ей - в другую сторону!"
- Вот-вот, так оно и было. Его уводят, а я кричу на весь аэропорт, что тоже его люблю. Кино бесплатное!
И они покатились со смеху. Потом Ирка сделала загадочное лицо и выпалила:
- Вет, ты только не падай, я жду ребенка!
Ветка подскочила, завизжав от радости, и принялась обнимать подругу:
- Иришечка! Здорово как! Ванечка знает?
- Нет еще! Я сама только вчера узнала! Ходила к своему врачу. Я страшно переживала, мне казалось, я умираю от какой-то тяжелой болезни. Так плохо было в последнее время. А на поверку вышло, обыкновенный токсикоз!
Они еще долго обсуждали новость, спорили, как лучше преподнести сногосшибательный сюрприз будущему папочке, ничего не подозревающему о предстоящих событиях.
- Не дрейфь, Ирка! Вот увидишь, будет прыгать от радости.
Наступила очередь Ветки. Той тоже было что рассказать. Она специально придержала подробности скоропалительного романа со Стивом.
- Кошмар! А дальше что? - Ирке не терпелось узнать, чем закончится брачная калифорнийская одиссея.
- Ну слушай! И выскочили мы из "Загнанной лошади", оставив незадачливого благодетеля Илью Борисовича с отвисшей от удивления челюстью, а также остолбеневших приятелей Стива. А дальше все как в сказке: они встретились, чтобы уже никогда не расставаться!
Пораженная Ирка молчала. Потом, придя в себя, запричитала:
- Неужели ты отправишься к нему на Гавайи? Веточка, я боюсь за тебя!
- Ну а ты поехала бы за Ванечкой?
Ирка едва не задохнулась от негодования:
- Ну сказала! Ванечка мой муж как-никак! А ты своего "перегонщика лошадей" всего два раза видела!
- Ну и что? Что толку с того, что мы с Толиком с детства дружили!
Ирка смирилась, но продолжала ворчать:
- Господи, Гавайи! Это невероятно далеко, на краю света!
Ветка обняла подругу:
- Будете к нам вместе с Ванечкой и чадом приезжать на каникулы, там можно купаться в океане и загорать хоть круглый год!
- Здорово!
Уже забыв о страхе за подругу, Ирка искала в большом географическом атласе те самые Гавайские острова. Подруги расположились прямо на ковре, склонив головы над картой, проговаривали экзотические названия далеких неведомых островов: Оаху, Молокаи (похоже на "молоко").
- Как, ты говоришь, ваш остров называется? - Ирина уже заразилась азартом первооткрывателей земель, и ее невозможно было оторвать от атласа.
- Кауаи! - И Ветка, оттеснив Ирку, заняла удобную позицию.
- Вот он! - И она ткнула пальцем в крошечную точку в гряде Сандвичевых островов.
Не успели они разглядеть пресловутый остров, как раздался резкий телефонный звонок. Подруги подскочили.
- Ванечка! - Ирка опрометью ринулась в коридор к телефону.
"А может, Стив?" - подумала Ветка, напряженно прислушиваясь к разговору. Но, к ее разочарованию, это был не Стив и даже не Ванечка. Ирка говорила с кем-то по-русски, причем очень оживленно:
- Ой, как здорово! Приходи прямо сейчас, мы здесь с Веткой кукуем. Давай, ждем.
Перехватив вопросительный взгляд Веты, подруга радостно сообщила:
- К нам едет Розалия Бабаевна, будущая мадам Линьяк! Только что из Франции!
- Как - из Франции? Неужели ее Паскаль объявился? - Ветка, поглощенная своими американскими страстями, совсем упустила из виду Розу.
- О господи! Ты ведь ничего не знаешь!
Ирка взахлеб начала пересказывать последние "гименеевские" новости. Не успели они перемыть косточки всем знакомым по "брачному клубу", как раздалась трель звонка. Роза и вправду не заставила себя долго ждать.
- Розочка, невероятно, тебя просто не узнать! Настоящая француженка!
Подруги радостно обнимались в тесной прихожей, забыв обо всем на свете.
Посиделки затянулись до утра. Ире с Веткой пришлось повторить рассказ специально для Розы. А та оживленно описывала свои парижские прогулки, нахваливала полюбившийся ей Лион. В кухне уютно свистел чайник. Что ни говори, вода в прекрасных далеких странах совсем не та, и даже лучшие сорта чая имеют непривычный вкус. По такому случаю было решено забыть о диете. За разговорами перепробовали и Розины французские гостинцы, и американские сласти, привезенные Веткой, и знаменитый бельгийский шоколад.
Часы, отпущенные им для общения, таяли. Ирка и Роза оживленно договаривались пересечься где-нибудь в Брюсселе или Амстердаме. Притихшая и погрустневшая Светлана понимала, что ей-то и вправду предстоит, пробив бюрократические препоны, перебраться на другой конец света, на остров Кауаи!
Подруги понимали, что все вместе встретятся нескоро. Мало ли какие сюрпризы готовит судьба. И все же им было так хорошо сейчас. В уюте московской кухоньки как-то верилось, что впереди длинная и прекрасная жизнь.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Волны Тихого океана накатывались на берег и мягким, ненавязчивым шумом старались успокоить рыдающую в голос Ветку: "Иш-ш-шь, милая, как тебя терзает и муч-ч-ч-чает жизнь… Слыш-ш-ш-шишь… не плачь…"
"Господи! Будь проклят этот остров вместе с океаном и со всеми вместе взятыми красотами и экзотикой… Хочу домой, в Россию…"
Ветка размазывала слезы и косметику по лицу, выкрикивая в бесконечную сине-лазурную даль свою боль и страдание. Чистое, без единого облачка небо сливалось на горизонте с океаном и равнодушно оглядывало бьющуюся в истерике Ветку.
"Господи, как я хочу домой, в холод и слякоть!.."
Выкрикнув все накопившееся, Ветка неожиданно успокоилась. Она обессиленно рухнула на мягкий горячий песок. Полежав на берегу, нехотя встала, стряхнула прилипшие песчинки и медленно побрела к дому.
Дом, окруженный зарослями экзотических кустов и невиданных растений, цветущих яркими цветами всех мыслимых и немыслимых оттенков, был сказочно хорош.
Надвигался Новый год. Для нее, выросшей в российской глубинке, это был главный праздник, даже более значимый, чем собственный день рождения. Праздник, которого она ждала весь долгий, ничем не примечательный год. Ведь новогодние торжества с бесконечной чередой веселых застолий, которые в детстве приносили столько сюрпризов, подарков, были самыми счастливыми моментами в ее не слишком богатой радостью жизни. Но здесь никто не отмечал этот праздник с таким размахом. Все устраивалось благопристойно и достаточно скромно: ужин в девять; в десять - телевизор (праздничное шоу); шампанское начинали откупоривать без пяти двенадцать, а в половине первого уже отправлялись ко сну - спокойной ночи! То ли дело в России!
Светлана с тоской вспоминала суматоху предпраздничных сборов, радость родителей, умудрившихся достать что-то вкусное для новогоднего стола, снежинки, падавшие на воротник ее потертой кроличьей шубки.
Но здесь, на Гавайских островах, какие снежинки?! Тридцатое декабря, пятница, плюс тридцать градусов по Цельсию. Было безлюдно и спокойно, как и в канун по-семейному тихо отпразднованного католического Рождества.
Американцы воспринимали Новый год как приложение к этому главному празднику года, в то время как для Ветки день двадцать пятое декабря ровно ничего не значил, как, впрочем, и седьмое января, православное русское Рождество. Правда, теперь она, никогда не отличавшаяся религиозным рвением, отмечала его в пику здешним обычаям.
Годовалый скотч-терьер Барб радостно взвизгнул, подпрыгнул и лизнул мокрым шершавым языком лицо заплаканной хозяйки: "Да что с тобой? Зачем плакать? Смотри, какая благодать вокруг!"