В тот момент мне было жаль лишь одного человека – его жену, которая, как дура, сидела в гостиной в тесной компании со своим роскошным, ветвистым украшением на голове, неоднократно подаренным ей сексуально распущенным супругом. На ее месте я бы один раз взяла в руки скалку или сковородку, желательно чугунную, и показала бы "небо в алмазах", чтобы всю последующую жизнь мэрская зарплата уходила бы на лечение самца-бабника. Но нет, теплое местечко оттого и называют теплым, что расстаться с ним или покинуть его не хочется ни при каких обстоятельствах, даже когда на тебя плюют и вытирают о тебя ноги. Немногие женщины способны на то, чтобы, гордо покончив с таким постыдным, но благополучным существованием, идти далее самой, спотыкаясь об ухабы жизни и падая, но поднимаясь вновь. Не у всех есть сила духа.
Прошел лишь день, а у меня уже возникло огромное желание поскорей покинуть этот "доброжелательный и хлебосольный" дом. Ужин в этой семье не предполагался, возможно, только конкретно для нас. Скорее всего, сами они втихаря поужинали, не знаю. Ночью мне вдруг страшно захотелось есть, и я пошла на кухню к холодильнику, надеясь обнаружить там хотя бы завалящий бутерброд, но случилось непредвиденное… Едва дернула ручку агрегата, как на всю квартиру, нет, наверное, на всю улицу раздался оглушительный вой сирены. От ужаса я даже не успела убежать с места "преступления" и, услышав быстрые шаги и злобные голоса, моментально юркнула в свободное между стенкой и холодильником пространство, благо на тот момент имела весьма изящное телосложение. Взволнованные голоса принадлежали семье мэра.
– Вот паразиты! – гневно гремел голос дяди Миши. – Уже по холодильникам шарить стали, того и гляди, чего-нибудь сопрут! Голытьба проклятая!
– Никогда не думала, что они такие сволочи! – стала оправдываться жена. – Когда гостила у них, ничего не заметила, вроде люди, как люди, правда, нищие, что возьмешь-то с летчика и медсестры?! Все мои вещи на месте остались, ничего не пропало…
– Вроде у дяди Володи! Всё! – припечатал влиятельный супруг. – Давай, скажи им завтра, чтобы уматывали, придумай что-нибудь! Хватит, пожили день по-королевски, пора и честь знать!
– Неудобно, – нерешительно протянула тетя Луиза, – я же у них месяц жила… целый…
– Сравнила тоже, палец с жопой, – разозлился дядя Миша, – кто ты, а кто они! Обязаны были тебя принять и еще спасибо сказать за то, что согласилась в их клоповнике пожить!
– Честно говоря, – мамина приятельница продолжала делиться с муженьком впечатлениями, – они мне и самой до смерти надоели, а эта их разведенная Ольга – проститутка, прямо глаз от тебя оторвать не может, тварь! С голой жопой, а все туда же, к женатому мэру лезет! Завтра же утром избавлюсь от них, пусть валят, куда хотят. Не людишки, а одно недоразумение!
– Вот, вот, – напоследок дал распоряжение хозяин, – и закрой холодильник и комнаты на замок, а то, не дай бог, чего-нибудь слямзят!
На этом супруги завершили свои ночные прения. Содержанием ночного разговора я поделилась с мамой, посетовав на то, что зря она помогла тогда подруге, на что моя добрая мама ответила, как всегда, мудро:
– Никогда не жалей о том, что ты сделала хорошего. Пусть люди об этом вспоминают. Придут еще времена, когда они поймут, что были не правы!
С утра пораньше, никого не предупреждая, мы взяли свои чемоданы и уехали домой, предварительно оставив записку с благодарностью за "радушный" прием. Почему вдруг я вспомнила эту не слишком красивую историю? Из-за холодильника: вот с таким завывающим агрегатом точно похудеешь, потому что открыть его без ущерба для себя будет просто невозможно, а значит, и похудение – вещь абсолютно реальная!
Глава 29
На следующий день Левка связался с нашим партнером Никитой из Танзании. Повторить печальную судьбу капитана Кука, сожранного аборигенами, тот пока еще не успел. Вот уж с "приветом" мужик так с "приветом"! Сам художник, в Великобритании оказался благодаря Леве. Мой муж нашел там ему жену англичанку. Никита, а губа у парня была не дура, сразу же женился на страшненькой, невнятной англичанке, правда, без любви, родил дочку и благополучно, без сожалений, расстался, обеспечив себя на всю жизнь новым перспективным гражданством.
Занимался всякими делами. Последним занятием была галерея, которую он открыл с одной своей подружкой. Однако содержание художественной галереи, особенно в Лондоне, занятие крайне недешевое, специфическое и хлопотное, поэтому, побарахтавшись в мире прекрасного и едва не утонув от непомерного груза расходов, Никита быстренько свалил в Танзанию, где оккупировал с партнерами рудники по добыче драгоценных камней и начал свое ювелирное производство. Драгоценные изделия напоминали грубые туземные поделки, но все это было очень востребовано на Западе, где все туземное: пирсинг, татуировки, внедрение в части тела, головы и лица каких-то непонятных инородных предметов – стало неотъемлемой частью западной "культуры". То есть Запад полностью отуземился, и теперь эта дикая мода дошла уже и до России.
У Никиты, как и у большинства людей на этой планете, был один единственный бог – деньги, которому он поклонялся, принося в жертву честь, совесть, человеколюбие и доброе имя.
Никогда наш новоиспеченный "туземец" ничего не делал просто так, а только за приличные тугрики! С другой стороны, это и неплохо, потому что за деньги, предлагаемые за ту или иную услугу, мог горы свернуть, что было нам только на руку. Он согласился принять нас и сделать всё, чтобы перебросить в соседнее с Ганой государство Того. Как объяснил Левке Никита, самолеты летали только с пересадкой в Нигерии, правда, можно было зафрахтовать частный самолет, но это стоило, разумеется, очень и очень приличных денег. Об этом следовало подумать, но, конечно, не нам, а спонсорам, чьими деньгами и финансировалась эта непростая операция. Кит сказал, что готов принять Левку и Володьку и купить для меня билет на самолет, но за наш счет. Я же, в свою очередь, дозвонилась до Ричарда, который очень обрадовался моему звонку. Пришлось предупредить его о нашем скором появлении в Аккре, и он заверил меня, что будет ждать нашего приезда. Информации о местонахождении его семьи еще не было.
Я хотела, чтобы Анжела, если она найдется живой и здоровой, позвонила бы ему сама, сделала такой суперсумасшедший, умопомрачительный сюрприз! После такой акции, думаю, мы смогли бы перетянуть его на нашу сторону.
Теперь стоило хорошенько подумать, в чем ехать в этот чертов тренировочный лагерь. Для начала решила проконсультироваться с Левкой, благо, он был майором запаса.
– Слышь, Левка, а что мне взять с собой? Спортивный костюм или какой-нибудь камуфляж?
– Я не знаю, мать, – отмахнулся муж, – бери то, в чем будет удобно бегать, драться и стрелять.
После его слов "бегать, драться и стрелять" сердце, потеряв сознание, обвалилось в пятки. Надо же, дожила! И чем только люди на старости лет не занимаются! Нет, чтобы мирно сидеть со своим дедушкой и попивать чаек с сушками и пряниками, так надо бегать, драться и стрелять, да к тому же черт знает где! Насчет бега особых иллюзий тоже не было.
Я помню те времена, когда мы работали с моей аккомпаниаторшей Таей в пионерском лагере и пытались вместе бегать и вести, так сказать, здоровый образ жизни. Но процесс совсем не пошел! Дело в том, что стоит мне пробежать лишь метровую дистанцию, как я сразу же начинаю задыхаться, кашлять и валиться с ног. Таисия же – моя полная противоположность: здоровущая, крепкая, мужеподобная девушка, буквально напичканная тестостероном, почти такая же выносливая, как среднеазиатский верблюд. Она могла и избу одним ударом топора срубить, и медведя завалить запросто!
Тайка бегала по утрам и однажды, полная физкультурного энтузиазма и энергии, решила к ней присоединиться и я. Мы начали с тропинки, убегающей в дебри леса. Приятельница, как танк, легко и без проблем двигалась впереди, а я, как заглохшая машина, которую тянут тросом, еле перебирая ногами, с трудом тащилась сзади. Мне хватило пары метров, чтобы понять, что силы неравны и мне никогда не догнать ловкую подругу. Мое разочарование, видимо, не укрылось от ее прозорливых глаз, поэтому, уже пробежав с километр и заметив, что сзади никто не ползет, она срочно вернулась и стала отчаянно нарезать круги вокруг меня. Вот таким "макаром" мы продвинулись еще метров на двести. Я едва тащилась по дорожке, а Таисия бегала вокруг меня, как собачонка, больная бешенством. В конечном итоге мы обе поняли, что наше общее мероприятие может затянуться до вечера и… разошлись в разные стороны. Она помчалась вперед, а я пешком вернулась в лагерь. И надо учитывать тот момент, что тогда я была на пятнадцать лет моложе. Теперь же ни о каком беге не могло быть и речи! Если на что и хватит сил, так это на ползанье и даже не на пузе, по-пластунски, а на карачках.
– Лев, а бегать-то я вряд ли уже смогу! – растерянно поделилась я с Левкой срочно возникшей проблемой.
– Ничего, – бодро ответила циничная "группа поддержки", – если за тобой погонится лев, быстро научишься!
Ну, молодец! Нашел слова утешения! А может, в них и есть доля правды?!
Вот гляжу я на марафонцев из Эфиопии. Ведь и смотреть-то не на что: и ножки тонюсенькие, и душа неизвестно на чем держится, а бегают и ходят лучше всех! Наверное, так и тренируются: выпускают голодного льва и чешут от него по пустыне и, пожалуйста, результат: не убежал – кирдык медалям!
Ладно, хватит о грустном. Интересно, у Олега есть жена? А у Ваньки девушка? Внезапно мысли переключились на любовный фронт. О Саиде, то есть Абдуле, нет… Магомете, думать не хотелось, я бы с ним не замутила, даже деньги тут ни при чем, просто не мой тип, кроме того, бабник, а я эту когорту ненавижу! Хватит с меня и первого муженька! Мысли о любви скоропостижно закончились.
Вот я всегда так, какая-то вся внезапная, одна мысль о подготовке, другая о мужчинах, а вообще-то о главном думать должна, о деньгах и о том, как их добыть без ущерба для себя. Что же, возьму спортивный костюм. Решила проверить уровень своей слабоватой физической подготовки и… напрасно. Для начала попробовала отжаться, получилось всего… два раза. Ослабевшие ручонки не держали упитанное рыхлое тельце, а толстый животик, как магнит, притягивался к полу. Затем попыталась подтянуться, повиснув на дверном косяке. Не смогла! А через минуту вместе со мной рухнул косяк, пребольно треснув по макушке. Хотела сделать мостик – не сумела разогнуться, пришлось звать на помощь партнера, который очень разозлился, увидев такое безобразие.
– Слышь, мать, ты до Африки-то с такими занятиями и не доживешь!
Это точно, еще пара таких экспериментов – и всё, прощай мой "черный" континент, мои родные "бабки"!
Меня всегда до крайности, до дрожи пугала школьная физкультура. Во-первых, было стыдно ходить перед мальчиками в коротеньких синих сатиновых трусиках. В нас, детях далеких семидесятых, присутствовала еще стыдливость, не то что сейчас, когда девушки и тетеньки абсолютно спокойно чувствуют себя, разгуливая по улицам почти голышом, вывалив все свои "прелести" на всеобщее обозрение, и это считается нормой! Во-вторых, физкультура – это точно не мой конек! Когда я видела болтающийся под потолком канат, по которому у всех на глазах надо было изо всех сил карабкаться вверх, то у меня от ужаса темнело в глазах. Притаившийся в глубине физкультурного зала "козел" вызывал дрожь в коленках, а выставленный для прыжков в высоту спортивный снаряд доводил организм и душу до состояния безумной паники, особенно, когда надо было штурмовать этот "бастион" таким элементом, как "ножницы". Уроки физкультуры в общеобразовательной школе пользы мне, увы, не принесли, и за отсутствие желания к физической подготовке нужно было расплачиваться теперь.
Вечером пришло сообщение от хакера Егора, в котором он написал мне адрес и телефон Анжелы. Бывшая жена Ричарда жила не в Москве, а в Хакасии, в городе Абакан. Когда я слышу "Абакан", то вздрагиваю от ужаса. Когда-то, очень давно, мы с Левкой летели по делам в Кемерово, а нечаянно попали в Абакан. Аэропорт столицы Хакасии нас просто потряс! Складывалось такое впечатление, что мы – участники фильма ужасов по Стивену Кингу – главному автору всяких кошмаров. Абсолютно убогое, вымершее здание встретило нас пустотой и разрухой. Около двух часов мы не могли войти в туалет, который не ремонтировали, видимо, с царских времен. Хотите верьте, хотите нет, но дверей в туалетных кабинках не было! Зрелище не для слабонервных! Сейчас, вполне вероятно, обстановка улучшилась, но побывать там вновь я бы не хотела. Вон куда забралась подруга! Вероятно, поэтому Ричард так и не смог их найти. Я еще долго не решалась набрать номер. Что ей скажу? Помнит ли она его? Может, давно замужем и этот доктор ей вовсе не нужен?!
Наконец, собрав остатки смелости, набрала незнакомый номер. Трубку довольно долго не брали, а потом послышался звонкий голос молодой девушки.
– Слушаю!
– Здравствуйте, – сказала я, чувствуя себя не в своей тарелке, – можно ли мне услышать Анжелу?
– А кто ее спрашивает? – поинтересовалась обладательница приятного тембра.
– Ее давняя знакомая Ольга, – я решила пока не открывать карты.
– Ма, – послышалось в трубке, – тут какая-то твоя подружка звонит. – Сейчас подойдет, – обратилась она уже ко мне.
Непродолжительная тишина и почти такой же по тембру чудный голосок, больше похожий на звон колокольчика, произнес:
– Слушаю, говорите.
– Это Анжела?
– Да. А вы кто? По какому вопросу?
Я не знала, как начать, поэтому осторожно сказала:
– Вам большой привет…
– От кого? – набросилась она на меня. – Вы можете, в конце концов, сказать нормально, кто вы и чего хотите?! Или… – добавила жестко, – я положу трубку!
– Нет, не надо, прошу вас! – и я разом выложила: – Меня зовут Ольга, а привет вам от… Ричарда!
В трубке, как будто захлебнувшись моим невероятным ответом, упорно молчали. Безмолвствовала и я. Ну вот и всё, номер не прошел, сейчас она положит трубку… И вдруг услышала тихий плач… Женщина на том конце, поскуливая, как обиженный щенок, плакала. И от этого плача, полного и счастья, и безнадежности, и радости, и тоски, мне как тисками сжало сердце. Бедная, бедная русская женщина, одинокая и все еще, несмотря на прошедшие годы, любящая того единственного, которого встретила в своей жизни много лет назад. Представляю, сколько ей пришлось пройти и пережить, ведь быть женой африканца тогда, в совершенно другой стране, чем нынешняя Россия, это абсолютно иная история, чем сейчас.
Именно в те далекие годы девушки, жившие с молодыми людьми из стран Африки, Азии, Индии, чаще всего оставались одни и почти всегда с детьми на руках. Общество, воспитанное в духе пуританского социализма, в котором не было даже секса, как утверждали суровые граждане, крайне презрительно и негативно относилось к таким бракам, а уж к плодам любви подобных отношений и вовсе. Многие несчастные соотечественницы под прессингом родных, для которых сама связь с африканцем являлась настоящим позором, вынуждены были избавляться от бедных, ни в чем не повинных ребятишек, отдавая их пачками в детские дома.
Иностранцы же, пока учились, неплохо устраивались под крылом заботливых русских подруг, но по окончанию учебы продолжения дальнейших отношений с ними, как правило, не планировали, даже если уже имели в паспорте штамп о регистрации брака, который никакую силу в их странах не имел и выглядел, как простая метка, поставленная по недоразумению. В родных краях их уже ждали свои местные невесты, подобранные заботливыми родителями, а наши юные жены порой на всю жизнь оставались одни и воспитывали своих цветных ребятишек, выбиваясь из последних сил. Такая же судьба, наверное, сложилась и у Анжелы.
Женщина все плакала, не в силах остановиться, а я робко пыталась прекратить это "мокрое" дело, но… тщетно. Неожиданно раздались гудки. Она повесила трубку. Я решила ее не беспокоить, хотела перезвонить через пару дней, но… вечером Анжела позвонила мне сама…
– Вы простите меня, Оля, – начала она свой рассказ с извинения, – я просто не ожидала получить известия от Ричарда. Всю жизнь ждала, но никогда не думала, что придется хотя бы еще раз о нем услышать.
Я слушала ее внимательно, не перебивая. Хотела, чтобы она облегчила душу, но поскольку разговор ожидался длительный и непростой, решила перезвонить ей сама. Звонки в Германию, конечно же, были ей не по карману. Анжела попыталась отклонить мое предложение, но я настояла на своем. После моего звонка стала рассказывать о своей жизни мне, невидимой собеседнице.
– Мы поженились в семидесятых и, скажу вам честно, Оля, были очень счастливы. Даже мама с папой смирились с моим решением. Мы тогда жили в Москве. Конечно, если бы находились в глубинке, ситуация была бы менее терпимой, а в тот момент вначале был против лишь мой отец, но, познакомившись поближе с Ричардом, решительно поменял свое прежнее мнение на противоположное. Ричик был таким добрым и обаятельным, что все наши сокурсницы в институте бегали за ним по пятам. Вы можете себе представить, ни одного отрицательного качества, ни одного! Не пил, не курил, не ругался и не дрался. Он ведь мусульманин.
Когда мы с ним познакомились, я даже не подозревала, что он из знатной семьи, хотя предположения такие имелись. Никогда Рич не сидел без денег и тратил их на семью с большим удовольствием. Вот в таком невероятном счастье и прошло два года. Когда я была на седьмом месяце, он уехал к себе в Гану и пропал. В первые месяцы после рождения Диди еще присылал подарки и письма, хотел вернуться, но сделать этого не смог – не позволил отец. Потом постепенно сошло на нет и такое общение.
Когда пришла демократия в компании с бандитизмом, начался ад, думаю, вы и сами знаете, что тогда происходило. Однажды не вернулся с работы отец. Поиски ничего не дали, а через три месяца его нашли в лесу убитым. Прошел год, и его судьбу по ужасному совпадению повторила мама… В Москве у нас была очень хорошая квартира, ее еще бабушка с дедушкой после войны получили. Так вот, подонки всех мастей стали присматриваться к нашей трешке, где на тот момент жила лишь я с дочкой. Такие страшные времена, и никакой защиты! От отчаяния написала Ричику несколько писем, чтобы забрал нас из этого ужаса, готова была уехать не только в Африку, но и к "черту на куличики"! Но… ни на одно из писем муж так и не ответил…
– А как же вы оказались в Абакане? – удивилась я. – Он ведь вам тоже писал, но не смог найти!
– Как? Да просто убежала. Квартиру отняли, чуть не убили. Сначала умчались в Свердловск, но эти негодяи и там нас быстро разыскали, знали, что муж иностранец, вот и хотели деньги получить, которых у меня никогда не было! Пришлось уехать куда подальше, в Хакасию, только тогда и отстали. Что пришлось пережить в те годы – даже не выразить словами! Вспоминаю всё, как страшный сон.
Да… нахлебалась бедная женщина! Мне стало ее безумно жаль, а Анжела, тем временем, продолжала:
– Очень я Ричика любила, так в любви к нему и жизнь прошла… Думала, о нем уже и не услышу больше, а вот, поди ж ты, пришлось! Спасибо вам, дорогая, за добрые вести! Могу сказать одно – я просто счастлива! Замуж так и не вышла и не собираюсь, а если бог даст, может, и свидимся когда. Вы уж передайте ему, что мы его ждем, а Диди такая красавица, что словами не описать, копия папы…
– А вот об этом расскажете ему сами. Запишите его электронный адрес, скайп и номер телефона и общайтесь до упаду!
В трубке наступила кратковременная тишина, а затем снова послышался плач.