Марселла подняла голову, посмотрела мне в глаза и довольно доброжелательно улыбнулась. Через минуту она окликнула молодого человека, спортивной фигурой напоминающего выдающегося игрока в баскетбол, с аккуратной стрижкой и светлой бородкой викинга.
Наконец-то ты появился. Меня только что согнали с твоего места, хотя я не очень претендовала на него.
Она с шутливым негодованием уставилась на Натали, чтобы подчеркнуть, что нисколько не обижается, а Натали понимающе рассмеялась. Ничего, не ответив, гигант наклонился над Миртой, крепко обнял ее голову и занял зарезервированное за ним место. У меня было ощущение, что я присутствую на встрече старых друзей.
Я внимательно осмотрел сидящих на трибуне. Морган сидел по правую руку от высокого, широкоплечего парня с высоким лбом и квадратной челюстью, которого я увидел в первый день моего прибытия сюда и которому, кажется, был представлен. Это был не кто иной, как преподобный Эрлинг Олсен, священник Апостольской церкви, директор Института тихоокеанских исследований Ланса. К тому же, как я вскоре узнал, он был отцом той прелестной девушки, которая возбуждала меня своими восхитительными ягодицами, пока мы ехали сюда пятнадцать километров по приморскому шоссе.
Как раз в это время Натали указала на дальний конец кафедры, расположенный от нас так высоко и далеко, что мне и в голову не пришло искать там Лауру. Она находилась за высоким столом и казалась на таком расстоянии миниатюрной. Мне были видны только ее голова и плечи.
Я продолжал изучать тех, кто сидел на возвышении. Рядом с Эрлингом Олсеном сидела удивительная личность - высокий полинезиец, чьи вьющиеся волосы, своеобразный цвет кожи и лицо с выражением дикого кота сводили с ума всех местных кошечек. Он наблюдал за ними полуприкрытыми глазами, сжатыми зубами и поджатыми когтями. Погружен ли он был в размышления о прошлых и будущих своих жертвах? Испытал ли он сладость от роскошных бедер прекрасной Лауры? Или это произойдет сегодня ночью после того, как она удовлетворит себя своим собственным пальчиком и красноречием папочки? Нет ничего сладострастнее, чем иметь проповедником своего собственного отца!
О чем же она беседовала со своим отцом, сидя у него на коленях? О любовниках, которых повстречала на улицах во время поездки из церкви в школу? Основах семейных уз? О его прекрасной коллекции тотемов? И как? Несомненно, не чураясь крепких выражений!
Вскоре я упрекал себя за горячность и невыдержанность. Я же в действительности почти ничего о ней не знаю. По всей вероятности, воспитанная в строгих религиозных канонах, она скорей склонна к целомудренности, чем к распущенности.
Но по неведомому ранее мне странному повороту логики эта предполагаемая ее целомудренность показалась мне более обескураживающей, чем воображаемая ее развращенность. В конце концов, мне гораздо ближе девушка, занимающаяся любовью, чем добродетельная особа, одетая в опрятный цветастый передник, которая на кухне в семейной добропорядочной обстановке печет пирог из патоки.
Черт! Я сам уже не знаю, чего мне хочется! Возможно, мне вообще не следовало быть слишком любопытным и проницательным. Мне показалось, что я слишком далеко зашел в своем воображении насчет этого полинезийца на платформе. На самом деле он обращал меньше внимания на Лауру, чем на сидящую рядом с ним ученую мегеру - последнюю из официальных лиц, сидящих на кафедре перед нами.
- Мара, - вдруг стал вещать голос в громкоговорителе в форме полумесяца, - вероятно, является наиболее старым племенем из эпохи палеолита на архипелаге Сулу.
Это был голос Олсена, который неожиданно зазвучал среди шума голосов присутствующих, которые, казалось, не собирались прекращать болтовню и слушать докладчика. Удивительно, что, тем не менее, его голос доходил до каждого в зале.
Следует заметить, что основатель института Хьюго Ланс не пожалел средств, чтобы оборудовать аудиторию самыми совершенными приспособлениями. Большинство из них должно быть доставлены из научно-исследовательских институтов, занимающихся космическими исследованиями. Миллионы отца, основателя института Ланса, не знали преград и открывали двери ‚ самых секретных учреждений. Сверхсекретные системы контроля, циклорамы, проекторы, видео- и телевизионные экраны, стереозвуковая аппаратура и другие самые новейшие достижения мировой техники были использованы в оборудовании аудиторий и лабораторий института Ланса. Все это поражало воображение, и я тоже не был исключением.
- Исследователи отдают себе отчет в актуальности изучения этого племени, - продолжал вещать из радиорепродуктора голос проповедника. - Нужно отметить, что изучение человеческой этики имеет огромное значение для современного общества. Все, что касается проблем жизни и смерти, имеет для нас живой интерес, вызывает у нас отклик и симпатию. Что касается предмета нашего сегодняшнего разговора, то наше внимание к мара усиливается еще и потому, что эта народность обречена на вымирание. К сожалению, современная технологическая цивилизация оказала разрушающее влияние и на это чудом сохранившееся до наших дней древнее племя. Как бы то ни было, сохранилось только несколько родов этой народности - предположительно, пять или шесть, в каждом из них насчитывается около пятидесяти членов, живущих в практически недоступных горных местностях на одном острове, Эммеле…
- Как всегда, Папа несет благочестивую чушь, - иронично заметил один из студентов вслух, и все услышали эту реплику.
- …и следы их разбросаны и их трудно заметить.
Ученый муж разглагольствовал еще минут пять, затем повернулся к знатоку племени мара и передал ему слово.
Морган не потрудился даже встать. Он начал говорить, и, наконец, болтовня в зале прекратилась и уступила место напряженному молчанию. Все присутствующие внимали лектору.
- Я полагаю, вы все слышали о необычных ритуалах, совершаемых среди мара в начале каждого года - для них это первое утро летнего солнцестояния. Но будем точны: этот природный феномен воздействует не на всех членов этого племени. Для части племени ничего не меняется: старые, трусливые, амбициозные продолжают жить прежней жизнью, идут по проторенному пути. Их называют Мертвыми.
Он сделал паузу, разжег трубку и продолжил:
- Во время рождения Нового Солнца другие, истинные мара, забывают свою прежнюю жизнь. Они уже больше не осознают, кем они являются в настоящий момент, забывают свою собственную деревню и свою профессию, своих родителей - отца и мать. Они уже не помнят ни своего мужа, ни жены. На их языке такие мужчины, женщины и дети, утратившие свою память, зовутся Живыми. И при каждом новом солнцевороте каждый Живой рождается заново. Он получает новое имя. Каждая женщина выходит замуж за нового мужчину. Каждый мужчина женится на новой женщине. Каждый из них учится новому ремеслу, которого он не знал до этого. Каждый придумывает новый способ любить. У каждого из Живых появляются новые мечты.
В этот момент из громкоговорителей раздался хриплый крик, словно исходящий глубоко из горла. Несомненно, кричала женщина, достигшая оргазма. Крик заглушил голос профессора из Лондона и завершился вздохом удовлетворения. Что-то в этом было экзотическое, даже если иметь в виду такую страну, как Филиппины.
Я заметил, как Морган повернулся к Лауре, посмотрел на нее с удивлением, которое сменилось весельем. Казалось, ее охватила паника: ее руки лихорадочно задвигались по огромному, поблескивающему хромированными деталями - кнопками, ручками, циферблатами, выключателями - тамбурину, наклоненному под углом в сорок пять градусов.
Она начала включать и выключать его, не давая себе отчета, в отчаянии дергая тот или другой выключатель. Результат этих манипуляций был ошеломляющий: раздались свистки, громкий треск, обрывки разговоров, кусочки какой-то тарабаращны, джазовой мелодии, звуки торжественного гимна, голоса животных, металлическая вибрация, взрывы бомб, Папа Римский произносит благочестивую речь на нескольких языках, затем снова крик женщины в оргазме и, наконец, повисло молчание.
Аудитория была в восторге. Что касается официальных лиц на возвышении, каждый из них по-своему отреагировал на происшествие. Полинезиец, или кто бы он там ни был, надел маску возвышенного безразличия и метафизического размышления; пожилая ученая дама была в глубоком шоке, как будто ее саму изнасиловали; на лице Моргана отразилось неподдельное изумление.
Наименее предсказуемо отреагировал Олсен. Я ожидал, что он недовольно надует губы или у него пойдет пена изо рта, или он придет в негодование. Ничего подобного, вместо этого он бросил на любимую дочку снисходительный, ободряющий отеческий взгляд, полный понимания и сочувствия и непонятного смущения. Когда наконец-то громкоговорители пришли в норму, он благочестиво и возвышенно кивнул головой, как бы выражая одобрение действиям дочери и одновременно прощая ей грехи.
Позже я выяснил, что же произошло на самом деле. Трое студентов, девушка австралийка по имени Ингрид и два юноши, Оливьер из Эфиопии и филиппинец Еуген, спрятались под столом у Лауры перед началом лекции. Нет необходимости уточнять, ради чего они все это затеяли.
Ингрид, конечно же, клевая девчонка, но можно было найти более подходящее место, чтобы трахать ее. Но этим молодым людям казалось, что лучшее место для этой цели найти трудно, и они решили заняться любовью именно здесь. Они были полностью скрыты от глаз присутствующих. Галтьер заметил их только после того, как они удовлетворили свою похоть.
Я так и не узнал, так как забыл спросить у самой Лауры, знала ли она об их присутствии заранее, или же заметила их, как и ее сосед, в самый последний момент, когда они сами себя выдали. В любом случае, она сохраняла невозмутимость и спокойствие, оставаясь непроницаемой и бесстрастной.
Что касается остальных официальных особ на возвышении, то они совершенно ничего не знали о том, что происходит у них под носом.
Один из студентов воспользовался всеобщим замешательством в самом начале лекции, поднял руку и задал весьма существенный вопрос:
- Если однажды в году они забывали все на свете, то, значит, они не знали больше и своего родного языка. Как же они могли общаться друг с другом?
На этот вопрос Галтьер ответил немедленно:
- для этой цели существовали Мертвые, именно они снова учили языку тех, кто забыл его, то есть всех вновь рождавшихся, несмотря на их возраст. Мертвые также учили Живых, как разжигать огонь, изготавливать ножи, флейты, сосуды и барабаны, строить хижины из листвы, предсказывать погоду и лечить раны.
- Другими словами, они снова начиняли Живых знаниями! - жестко подытожил филиппинец. - Они снова превращали новонарожденных в стариков, делали их похожими на себя, то есть на Мертвых.
Для этого у них не доставало времени, - заверил его Галтьер. - Одного года явно мало, чтобы передать все их знания, привить все предрассудки потомству, внушить ненависть, возбудить у них безразличие и невозмутимость, наполнить их страхом перед будущим, законсервировать дряхлость и старость.
- А если не хватит со временем Мертвых, способных, обучить всему этому Живых, кто занимается этим?
Некоторая часть Живых, рано или поздно, устаёт сердцем во время неоднократного возрождения, и становятся на место ушедших из жизни Мертвых. Мертвые постоянно воспроизводятся из рядов Живых. Но количество тех, кто соглашается на смерть, все время уменьшается. Все более и более Живые выбирают Жизнь. Именно поэтому, полагаю я, в глазах некоторых людей, мара обречены на гибель.
- Какое значение имеет смерть, как мы понимаем ее, для Живых мара? - спросил один из молодых людей.
Никакого.
- Какой у них погребальный ритуал? Какие почести оказывают они тем, кто физически умирает?
Никаких.
Еще один молодой человек поинтересовался, какими правами обладают лица противоположного пола. Возможно, для того, чтобы переменить предмет разговора.
- Мужчины и женщины обладают абсолютно равными правами. Разве не ясно? - заверил его ученый.
Меня всегда раздражают люди, стремящиеся знать все досконально. В этом зале набралось достаточно таких зануд. Одна девушка поинтересовалась, что случается с беременными женщинами. Забывают ли они о том, что забеременели, когда вступают в новый солнечный год? А когда рождается ребенок, принадлежит ли он отцу, зачавшему его, или новому мужу матери? Или только матери? Или приемным родителям? Или всему племени?
- Почему дитя должно кому-то принадлежать? - ответил вопросом на вопрос Галтьер. - дети мара принадлежат только своей собственной свободе в будущей жизни.
- Как может ребенок свободно сделать выбор между жизнью и смертью? - спросила ученая дама из президиума.
- По мере роста и духовного созревания.
- Какая разница в интеллекте существует между Живым ребенком и Живым взрослым?
- Никакой разницы. Впрочем, то же самое, верно, и у нас, обычных людей.
Натали сделала довольную мину и подмигнула мне. На некоторое время зал оживился: некоторые выкрикивали, что дети намного умнее своих родителей, другие же, наоборот, утверждали, что дети без нас, взрослых, стали бы идиотами. Была еще одна небольшая группа людей, которые придерживались точки зрения, что дети на самом деле идиоты, так как родились в ужасном мире, населенном такими недоумками, как мы!
Я действительно начал серьезно размышлять над таким взглядом на мир, но потом спохватился и подумал, на кой черт мне вообще решать подобные идиотские проблемы?
- Мара, насколько мне известно, большую часть времени проводят, занимаясь любовью. Любовные наслаждения они предпочитают философским рассуждениям, - услышал я, как Галтьер вмешался в разгоревшийся спор.
В диспут вступил и священник, высказавший догадку:
- А нельзя ли рассматривать этот ритуал рождения Солнца как священное откровение, как крещение? По-своему мара ждут своего Спасителя, божьей милости. Было бы несомненной ошибкой видеть в их вере, во что бы то ни стало только наслаждение плотскими желаниями. Их презрение к физической реальности в действительности свидетельствует о превосходстве духа.
- Любовь к Богу, - остроумно ответил Морган, - химера, которая вот уже две тысячи лет мешает нам понять величие человеческой любви. Христиане - это пилигримы в невозможное. Мара же, наоборот, сторонники вероятного и достижимого.
- Он абсолютно ничего не понял, - прокомментировал один из студентов замечание Моргана.
- Лучше было бы, если бы он придерживался предмета разговора, а не уводил бы его черт знает куда, - заметил другой студент.
Галтьер постарался смягчить грубость этих замечаний, как будто бы он услышал их реплики:
- Ваш директор, преподобный Эрлинг Олсен, напомнил вам, и я благодарен ему за это, что до сих пор я - единственный ученый-этнограф, проживший некоторое время среди мара. К сожалению, после пребывания у них около десяти месяцев я серьезно заболел и вынужден был покинуть их остров за несколько недель перед летним солнцестоянием. Из-за этого я не смог присутствовать - и никто другой, кроме самих мара, никогда не был свидетелем - на этом празднике, когда лучшие мужчины и женщины этого племени обретают новую счастливую жизнь.
Все огни в зале погасли. Вместо них засветился новый розоватый свет, льющийся откуда-то. Вертикальная часть полусферы засветилась, превратившись в экран. Настало время демонстрации.
Но перед этим мы услышали, как Олсен извинился перед началом демонстрации:
- Слайды, которые покажет вам моя дочь, не высокого качества, они не всегда сняты в фокусе. Наш друг Арава, снимавший их, - добрый христианин, не очень силен в искусстве фотографии, так как только недавно научился снимать фотоаппаратом.
Он простер благословляющую руку к полинезийцу, сидевшему на возвышении:
- Однако никто, кроме мара, - а он из этого племени и остался им после крещения - не смог бы сделать эти драгоценные и уникальные снимки. Даже наш выдающийся профессор Галтьер Морган…
Сидящая рядом со мной Натали неожиданно резко среагировала:
- Не слишком ли грубо обходится этот святоша с моим мужем?
- Напрасно ты так думаешь, он слишком хорошо воспитан, - попыталась Мирта урезонить подругу.
Начался показ слайдов. Я уже говорил, что Лаура была ответственна за аппаратуру. Несколько минут назад она зарядила слайды в проектор, из которого заструился луч света. Я спокойно ожидал, что произойдет какой-нибудь казус с изображением, как уже случилось со звуком.
Три шутника, сидевших под столом Лауры, как я узнал позже, придумали более цивилизованный способ развлечения. Галтьер не пропустил ничего из того, что случилось во время демонстрации слайдов. С его кресла все было отлично видно, и позже он рассказал мне обо всем, что происходило в этой теплой компании.
Забыв о своих прежних шутках, Оливьер, Еуген и Ингрид занялись испытанием их взаимной физической совместимости. Руки юношей мастерски обрабатывали груди Ингрид и ее ягодицы, а она демонстрировала перед ними свои женские прелести и одновременно целовала в уста попеременно то одного, то другого.
Галтьер вскоре понял, что дальше этих невинных занятий трое не смогут пойти, так как условия не позволяли им заняться любовью.
Бесцельность и однообразие ощущений вскоре наскучили Ингрид. Она резко прервала поползновения своих компаньонов и обратила внимание на другую цель. Протянув обе руки к стройным ногам Лауры, она принялась исследовать их снизу вверх. Та от неожиданности слегка подпрыгнула, но молчаливо, без слов, приняла эти ласки.
Экран заполнили картинки из жизни племени мара - неинтересные и банальные, к тому же еще и плохо снятые. Добрая половина слайдов была размыта, расплывалась перед глазами, так, как снята, была не в фокусе. То там, то здесь мелькали рыбацкие сети, хибарки, убого одетые люди - мужчины и женщины, такие же чумазые и убогие ребятишки; среди банановых листьев мелькали свиньи, цыплята, рыбы, - обычные картины из жизни экзотических племен. Я понял только одно из этих плохо снятых картин на экране, что мара не питаются человечиной, не пожирают друг друга, а употребляют в пищу цыплят, свинину и рыбу. Они не пожирают один одного, сделал я вывод, и в этом, по крайней мере, сильно отличаются от нас, цивилизованных людей.
Время от времени на экране появлялся крупный план человеческого лица, довольно симпатичного, морщинистого и веселого. Он принадлежал любому из жителей этого региона. Арава явно не снимал участников конкурса красоты среди мара, так как не сфотографировал ни одного сколько-нибудь красивого человека - мужчину или женщину.
Дьявольский тамтам, который сопровождал показ с самого начала, теперь уже звучал в бешеном темпе.
Ингрид, которая не обращала никакого внимания на экран, так как он находился вне ее видимости, продолжала возиться со складками юбки Лауры. Она вскоре обнаружила, что юбка открывается прямо до талии. Она добралась до тела Лауры и начала его нежно ласкать. Ободренная благосклонным приемом своей жертвы, Ингрид пробиралась дрожащими пальцами все выше и выше до укромного места на теле Лауры. Там она с удовольствием обнаружила, что Лаура не пользуется этими безобразными продуктами текстильной индустрии, которые обезображивают ягодицы женщин. Не нашла она на теле Лауры ни нижнего белья, ни трусиков, ни других атрибутов современной цивилизации.