"Настоящее Техническое Задание регламентирует основные параметры колонистов, предназначенных для заселения планеты "Даная-3", системы Малый Лебедь, координаты…" – цифры ничего не говорили Мэлту. Да и плевать на них. Да, они живут на Данае-3. Правда, пока до "колонизации" её – как до неба…
Но сейчас главное – выяснить: что же это за "параметры" должны были быть у его… Предков, да. По-другому и не назовёшь.
"Основные нормативные показатели:
– средняя продолжительность жизни: мужчины – 78, женщины – 85.
– рост: мужчины – 180, женщины – 168.
– масса тела: мужчины – 82, женщины – 64.
– показатели гемоглобина в спокойном состоянии…"
Дальше опять шли параметры и цифры – они затрагивали все мыслимые и немыслимые, известные и неизвестные (таких оказалось гораздо, гораздо больше!) характеристики организма. Про некоторые (самые, наверное, простые и общие) Мэлт слышал, и даже знал результаты своих анализов. Другие являлись неразрешимой загадкой: например, такие как "скорость прохождения синапсовых импульсов в малой тинктуре", или – "минимальное время регенерации вазопрессивного рефлекса".
Подумав, Мэлт проглядел всё непонятное по диагонали. Ясно же, что если все эти показатели требовалось соблюсти, проектировщики Автовыводковых камер именно такой генный материал от проверенных доноров-производителей и заложат…
Вот: на предпоследней странице он данные по этим самым донорам и нашёл.
"… стволовые клетки отобраны в момент рождения, и хранились в соответствии с условиями ХНиП – 56/2417 – 13, до момента смерти отобранных индивидуумов, произошедших от естественных причин.
Социальный Индекс поведения соответствует стандартному значению.
Физические кондиции на момент смерти и данные авторегистратора аномалий и болезней позволяют сделать заключение о полном соответствии Норме.
Комиссия в составе:
Верховного Психоаналитика (шла фамилия и подпись выгоревшими чернилами),
Верховного Физиотерапевта (то же самое),
Министра по делам Колоний, и –
Министра Здравоохранения –
постановляет:
Признать пригодным в качестве исходного генного материала стволовые клетки:
– мужской экземпляр: Дэниэл Хэммет, европеоид, родители… – далее шли подробные генеалогические сведения вплоть до пятого поколения предков, выделявшиеся, как особо подчёркивалось, устойчивостью психики в любых ситуациях, сангвиническим темпераментом, настойчивостью в достижении целей вплоть до упрямства, отсутствием наследственных болезней, и абсолютной (это тоже подчёркивалось!) социальной совместимостью и толерантностью.
Мэлт не удивился, что в отношении "женского экземпляра" – Сэры Розенберг – отбор оказался не менее строгим. Из "характеристик" запомнились "доброжелательность, открытость, и мягкий юмор". (Интересно: где бы это в, например, Миранде – этот самый "юмор"?!)
На последней странице стояли все мыслимые и немыслимые визы уже низших и не столь ответственных чиновников по делам Колоний и разных Министерств: неразборчивые подписи, размазавшиеся полувыгоревшие оттиски печатей и штампов, и…
И больше в брошюре ничего не было.
Не веря своим глазам, он снова пролистал всё от начала до конца: нет, всё верно.
Основные параметры, характеризующие работу организма для мужчины/женщины, фамилии и анкетные данные предков для отобранных "экземпляров", и… Визы с печатями. И – штамп: "Высшая степень секретности".
Почесав в затылке, и зачем-то понюхав брошюру, (она пахла давно слежавшейся пылью, прелой бумагой и старой пластмассой) он спрятал книжечку на место.
Сказать, что он оказался разочарован – значило ничего не сказать.
Вот, значит, что было главным при отборе кандидатов: их физическое здоровье и "Индекс Социального поведения". То есть – способность бесконфликтно уживаться с себе подобными в экстремальной обстановке новоосваиваемой планеты. Когда стрессовые ситуации и проблемы неизбежны, и возникают ежедневно. Если не ежечасно…
Мэлт засунул руки под подушку и невидящим взором уставился в потолок.
Странно. Оказывается, генный материал был взят всего у двух доноров.
Следовательно, вся их колония тогда, три с лишним века назад, была заселена клонами всего двух, причём явно "элитных" и "морально и физически устойчивых" кандидатов… И "скрещивание", то есть, браки, заключались только между ними же. То есть, по-идее, и дети доноров, и дети их детей должны были оставаться стрессоустойчивыми, социально уживчивыми, терпимыми, и физически здоровыми…
Но…
Как же получилось, что все эти столь "высокотолерантные" и "коммуникабельные" "экземпляры", когда их произвели в достаточном для нормального освоения Данаи числе, перегрызлись, словно пауки в банке, и разделились на два Лагеря, ведущих непримиримую Войну на поголовное истребление уже триста лет?!
Что послужило причиной Конфликта? Причём – явно нешуточного?
Мэлт перевернулся на бок.
Он, конечно, проходил древнюю историю. Историю Земли. (Хотя раньше плохо понимал: чем она может помочь выживанию их Колонии здесь, за миллионы парсеков и световые годы от Прародины… Которая теперь превратилась в почти такую же абстракцию, пустой звук, как, скажем, "чёрная икра", или "Квазар".)
Но вот теперь память услужливо подсказывала причины таких Конфликтов там:
Вера (например, протестанты и католики – ну как тут не вспомнить Варфоломеевскую Ночь?! Или – война за "освобождение Гроба Господня"…).
Борьба за Жизненное пространство. (Гитлеровская Германия. Ну, или колонизация Америк – где вырезание коренного население оправдывали той же Верой. Вернее – её отсутствием у туземцев…)
Борьба за расовую чистоту (Германия же: там даже своих даунов и калек уничтожали и стерилизовали!).
Различные социальные системы (Противостояние социалистического и капиталистического лагерей). Но там хоть до открытой драки не дошло…
Он с ухмылкой вспомнил и древние расы и нации: Рим с его захватнической политикой, варваров Скандинавии, просто совершавших банально грабительские набеги. Чингиз-хан, Тимур, турки-сельджуки. Опять-таки – захват Испанией и Англией колоний в Америках, Индии, Австралии…
Да мало ли: война за освобождение от рабства, за уравнение прав черных и белых. За Ресурсы, что стало особо актуально перед отлетом их предков на Данаю…
Все эти причины казались просты… И, по-крайней мере – понятны!
А что было делить здесь?!
Планета – девственно пуста! Пять здоровенных континентов с неплохим умеренным климатом. "Жизненного пространства" – море! Заселяй и размножайся, сколько душе угодно! Почва отлично даёт один урожай в год. Травы для скота везде – океан!
(Однако факт остаётся фактом – весь скот, (кроме свиней, быстрее всех набирающих убойный вес!) съеден три века назад, а замороженные эмбрионы из НЗ никто и не думает размораживать: еды и людям только-только хватает!)
Религия? Чушь: и они, и противник – имеют одну Религию и Веру. В Спасителя. Да и не могли они столь быстро и радикально разойтись в основных Догматах…
Но – что тогда?! ЧТО?!
Где эта первопричина, этот Мотив, заставивший Детей одной Матери и одного Отца, схоже думающих, одинаково "здоровых и устойчивых в Социальном плане", схоже подходящих к любым жизненным Ситуациям и проблемам, сцепиться столь серьёзно?! Буквально насмерть?
Мэлт почувствовал жжение в груди и глазах.
Что это? Опять слёзы?!
Он уж забыл, когда так часто плакал – только в зелёном детстве, когда на него кричали Наставники и Воспитатели. За провинности и невыполнение Заданий… А он не может выполнить, потому что не понимает, как…
Или – в первые дни работы на Ферме…
И вот он снова плачет.
Плачет от бессилия. Потому что снова не может понять – что же произошло такого, что вызвало… Конфликт фактических Братьев и Сестёр!.. И по Духу, и по Крови!
Но может, можно попробовать это как-нибудь потихоньку… Выяснить?
Если его Начальство будет знать, что и как там, в самом начале, пошло не так, может, удастся поезд "планомерного освоения планеты" вернуть на нужные рельсы?..
И ещё вопрос – если он попробует выяснить… Не отправят ли его за "внесение паники и деморализующих настроений в ряды…" на досрочную Утилизацию?!
Расспросы Мэлт начал прямо с Миранды.
После очередного "оздоровительного" сеанса, когда она, разметав по подушке чуть влажные от пота волосы, как обычно смотрела в потолок, ещё не уснув, Мэлт, тоже лежавший на спине и смотревший туда же, спросил:
– Миранда… Всегда хотел у тебя спросить. Конечно, если такой вопрос не считается секретной информацией… А ты вблизи наших врагов видала?
Миранда отреагировала равнодушней, чем он мог бы предположить. (Значит, вопрос не является "секретной информацией"):
– Разумеется. Правда, не часто – не забывай: я же – снайпер. А мы предпочитаем работать с больших дистанций. Но уж трупов понагляделась – не сомневайся…
– Я вот чего хотел узнать: они… Отличаются от нас?
– В каком смысле?
– Ну… В прямом! Мы же воюем с ними! Значит, они должны как-то отличаться от нас! Ну, там, другой цвет кожи, другие лица, другое обмундирование… Вы же, чтоб не обознаться, как-то их отличаете, когда стреляете в них?
– А-а, поняла… Да, униформа у них другая. Наша – серо-зелёная с бурыми пятнами. А у них – больше синего. И ещё каски у них… А у нас – шлемы.
– А…Лица? Фигуры? Ну, комплекция, цвет кожи?..
– Не знаю. Никогда не задумывалась. Да нет – ничем таким, вроде, не отличаются. Они тоже белые… Вернее – кожа тоже бледная, как у нас. Рожи… Хм. Рожи как рожи. Два глаза. Нос. Ну, что ещё… Рост… Такой же.
– И пальцев на руках у них – сколько? – Мэлт чуть усмехнулся, думая превратить всё в шутку.
– Пальцев – обычно пять. Но вот ты спросил, и я вспомнила – точно! Попался нам однажды типчик с шестью! Отсюда мы сразу сделали чёткий вывод: раз они посылают мутантов в бой, значит, ресурсы живой силы почти исчерпаны, и наша окончательная победа – близка!.. А, да. Ещё другой раз – застрелили типа с третьим глазом во лбу. – и, слыша, как у Мэлта воздух устремился в лёгкие для удивлённого вопроса, – Шучу. Таких ещё не встречала.
Мэлт медленно выдохнул. Однако продолжить интересующую его тему внешности не решился, спросив что-то уже о оружии противника.
– Оружие? Да точно такие же автоматы и карабины как у нас! Похоже, у них нет недостатка в боезапасе – стреляют часто. Патроны не экономят. Значит, наверное, как и у нас, есть свой завод по производству… Однако мы, когда подбираем их пули, видим: оболочка из меди гораздо тоньше нашей. Значит, запас меди у них явно поменьше.
– А тактика боя… Сильно отличается?
– Ха!.. Да никак не отличается, если уж на то пошло! Те же засады, пикеты, контроль периметра колючкой и минами… Нет, вылазок они, как и мы, давно уж не делают – себе дороже! Так что то, что я видала убитых вблизи – большая удача. Вон: кое-кто из новеньких вообще видали их только в бинокли через ничейную полосу – за двести шагов!
– Понял… Миранда. – он повернулся к ней лицом. – А ты никогда не задумывалась, почему мы с ними… Воюем? Ну, вернее – из-за чего?
– Мэлт… Что-то ты сегодня какой-то слишком любопытный! Ты что – собрался переметнуться?! – она грозно нахмурила брови, – Смотри мне! Пристрелю сама!
Мэлт… Рассмеялся, откинувшись снова на спину. Потом снова посерьёзнел:
– Миранда. Тебе тридцать шесть. Ты всю сознательную жизнь воюешь. Дослужилась до сержанта. Вот мне и интересно: ради чего ты воюешь? Какая окончательная наша цель? Да-да, я знаю! – он прервал её в момент, когда уставные слова уже собрались сорваться с уст, – Я и сам отлично знаю! "Уничтожить под корень вражеский рассадник…", словом, поубивать их всех. Чтобы колонизировать планету только нами. Нашим, так сказать, потомством.
А вот что – потом? Ну, когда колонизируем? Расселимся. И нас станет много… Так много, что начнём друг другу мешать?
– Ну ты спроси-и-и-л… Если б я тебя не знала, могла бы подумать, что у тебя крыша едет… Что, техник, много свободного времени? Стали задумываться? Ну так я вам найду "занятие"!
Миранда и правда, нашла ему "занятие". Так что в ближайшие полчаса Мэлту стало не до вопросов. А потом – уже сил не было их задавать.
После "занятий" сон походил, скорее, на беспамятство.
Утром и после обеда Мэлт продолжал таскать двадцатикилограммовые связки к подъёмнику. Не забывая, впрочем, внимательно просматривать их содержимое там, где отдыхал. Однако ничего достойного интереса больше не попадалось: сплошь ведомости и накладные.
Теперь он отлично понимал, почему эти документы решено было "утилизировать". Не понимал он только одного: почему этого не сделали ещё двести лет назад: кому сейчас нужны все эти скрупулёзно собранные сведения о том, что и когда съели или одели, или вырастили, или использовали при строительстве?!
Но нашёл он и кое-что интересное. Вернее – не нашёл.
Недоставало документов за примерно тридцать лет – как он понял, период, когда и возник Конфликт, и Колония разделилась на две стороны. Их партия тогда заняла Южный Сектор города, противник – северный.
Новая полка с Документами как раз и начиналась с инвентаризационных описей: что и как досталось их части Колонии, и в каком состоянии.
Мэлту интересно было бы, конечно, почитать Протоколы Общих Собраний и другие сведения о поведении и Решениях Руководства до, и после этого самого Раскола: что оно предпринимало, чтобы выжить, и выработать какую-то тактику против врага. Однако такие Протоколы если где и хранятся, то – вряд ли здесь. И, скорее всего, засекречены.
А у него снова пошли Ведомости да Акты списания.
Спина к концу рабочей смены болела… Точно так же. Видать, виноваты Мирандины внеплановые "занятия"…
Во время следующего обеда, рассматривая серые, добросовестно жующие лица с застывшим раз и навсегда "нейтрально-доброжелательным выражением", проявлявшимся в том, что уголки губ приподняты на предписываемые пять миллиметров, и рефлекторным усилием мышц лица зафиксированы навек, словно так их вытесал некий древний каменотёс, и бритые мужские, и коротко стриженные женские затылки, Мэлт прикинул: можно расспросить Анджея, переклассифицированного к ним, в обслуживающий персонал.
Этот украшенный боевыми шрамами ветеран как раз и занимается сейчас Бухгалтерией. Поскольку после пули, перебившей нерв, его правая нога превратилась в беспомощный придаток к ещё крепкому поджарому телу, которое теперь передвигается только с помощью костылей.
Однако к расспросам удалось приступить лишь после ужина, когда можно было идти только спать. Мэлт специально поел побыстрей, дождался момента, когда Анджей встанет, и двинется к себе, и почти "столкнулся" с ним в проёме двери:
– Прости, пожалуйста, Анджей! Ты не ударился?
– Нет, всё нормально, Мэлт.
– А то – давай я тебя провожу до комнаты!
– Да нет же. Всё в порядке, техник! Я не ушибся.
– Ну как скажешь… А то хоть поговорили бы по дороге…
– А вот это – с нашим удовольствием! – Мэлт знал, что когда Анджея перевели на "сидячую" работу, да ещё в отдельном "кабинете", круг общения у того сильно снизился: его боевым товарищам как-то сразу стало… Не до него. А техники, и прочий вспомогательный персонал бывшего капрала… Побаивались.
Некоторое время они шли молча. Потом Мэлт спросил:
– Скажи, Анджей, ты уже семь лет на бухгалтерии?
– Д-да… Даже – семь с половиной. Чёртовы бумажки. Достали – вот! – он показал на минуту оторванной от костыля рукой как перепиливает себе горло.
– А ведомости и накладные ты оформляешь как раньше, по старым образцам?
– Нет. Уже лет семьдесят у нас с этим проще. Это при Глонне додумались – всю эту писанину сократили раз в десять. А потом – и ещё сократили, и упростили… Вот уж спасибочки им большое – разбираться, чего и как, нетрудно… Пишу теперь только сводную ведомость раз в месяц – а то уж больно много бланков уходило. Зато уж пока всё точно рассчитаешь!.. Сам знаешь: на счётах я не мастак – считаю столбиком. Тьфу!
– Ага, понял. А ты не заметил, как у нас с… Потреблением продуктов? А то что-то раньше я наполнял сорок три контейнера, а сейчас – тридцать девять…
– Да, твоя правда. Думаю, это не засекречено, что за последние три года у нас число едоков снизилось человек на сто двадцать – сто тридцать… Перемёрло много стариков-мутантов и женщин… тех, кто много рожали – лечить их чёртовы "климактрические" болячки не может даже Док Престон.
– А как раньше было? Я имею в виду – с бумажками? Ну, лет сто назад?
– Хм-м… Да я как-то не задумывался. Даже не смотрел отчёты, хотя они рядом с моим кабинетом – там, в Хранилище. Но думаю, раньше и бумажек… Да и нас было куда больше. Потому что лет тридцать назад кто-то списал пятьдесят контейнеров для овощей за ненадобностью. И их отправили на нижний Уровень – в Склад долговременного хранения. Знаешь, что это значит?
Мэлт кивнул. Он знал. То, что отправили вниз – практически никогда снова не использовалось для изначальных целей. Зато его "утилизировали", когда кто-то догадывался, как это сделать максимально полезно для Колонии – так, как сейчас все эти ведомости и акты. Вот и отлично. Есть предлог "обосновать" свои расспросы… И точно: Анджей сразу "просёк", что неспроста он решил с ним "поговорить"! Ну так – ефрейтор же!
– А с чего бы это ты стал интересоваться всеми этими буквоедскими сложностями?
На это Мэлт уже придумал, что ответить. Так, чтоб отвести подозрения об истинной цели расспросов:
– Да понимаешь, я уже пятый день в распоряжении Лейтенанта Бурденко. Перетаскиваю как раз эту старую бухгалтерию – ну, там, отчёты, накладные, акты на списание – в Котельную. Решено утилизировать эти старые документы. Ну, сжечь. А их там – море!
– А-а, вон оно что… Ну, с моей теперешней отчётностью тебе столько возиться не придётся! Всех документов набирается – три папочки в год! И те тощие. – Анджей показал мизинец. Мэлт усмехнулся:
– Да, понял… Но вот что я подумал: может, было бы лучше не сжигать ту макулатуру, что я сейчас таскаю, а хотя бы… переработать её в туалетную бумагу! А то эти губки уже всю …опу мне (да наверное, и не только мне!) растёрли!
– Ух ты!.. Какая интересная мысль! А подожди-ка… – Анджей вдруг даже остановился, – Слушай – да ты молоток! Пошли-ка к Майору! Прямо сейчас – он наверняка у себя! Вдруг он поддержит твоё предложение! Потому что задница, и правда, не слишком приспособлена к мытью губкой! Мы всё-таки – не римляне! А я ещё помню те добрые времена, когда!… – Анджея понесло.
Эти времена помнил и Мэлт. Поэтому не возражал хотя бы попробовать изменить Решение Руководства.
Спустя два Уровня, пять коридоров и полчаса, поскольку Анджей, увлёкшись воспоминаниями, ковылял медленней, так как поминутно останавливался для помощи рассказу оживлённой жестикуляцией, они, наконец, оказались у комнаты Майора.
– … а я ему тогда ка-а-ак врежу между глаз! А он брыкнулся на пол, и отключился! И тут его напарник, оказывается, врубил мне прикладом за ухом… Ну, это мне потом Пётр рассказал – он этого напарника грохнул ножом! Ох, и отлично он метал ножи, Царствие ему Небесное!.. Сейчас уж никто так не метает. И даже научиться не у кого – а Пётр-то точно знал какой-то секрет!.. О, мы уж пришли. Ну-ка, постучим!