- Уилбур недостаточно строг со своими подчиненными. Бьюсь об заклад, что у него на кухне и кастрюли-то не отмывают дочиста, а ведь прогорклый вкус может испортить любое блюдо.
- Так вы знаете владельца мотеля? - отозвался Джейк, и в голосе его Ребекка уловила чуть заметную перемену, деловитую, сыщицкую нотку.
Одной этой мелочи было довольно, чтобы развеять блаженный покой, снизошедший на девушку в уютной гостиной Дорис Джордан. Засаженный цветами дворик, старомодная мебель, изящный сервиз, добродушный говорок хозяйки - все это умиротворяюще действовало на Ребекку. Откинувшись на спинку цветастого диванчика, она лениво потягивала кофе из расписанной ирисами чашки и наслаждалась прохладой, полумраком, слабым запахом фиалок, тянувшимся ниоткуда. На краткий миг Ребекка даже позволила себе забыть, зачем они вообще пришли сюда - и вот…
- Еще бы мне его не знать! - воскликнула Дорис. - Я училась в школе вместе с его матерью. Вся моя жизнь прошла в Эджуотере, так что я здесь всех знаю.
- Воображаю, сколько женщин покупали себе одежду в вашем магазинчике.
- О да! - Дорис отставила на столик чашку с блюдцем и сложила руки на коленях. - Одно время это считалось даже модным - ходить в одежде из моего магазина. "Лавчонка Шариз", конечно, совсем не то, что роскошные далласские бутики, но в нашем городке она прославилась. Моими покупательницами были почти все жительницы Эджуотера, да еще и многие приезжали из окрестных поселков.
Ребекка приуныла. Шанс, что Дорис Джордан вспомнит хозяйку голубого платья, становился все ничтожнее и ничтожнее.
- А почему вы назвали свой магазин "Лавчонкой Шариз"? - подчеркнуто небрежным тоном поинтересовался Джейк.
Дорис улыбнулась, но как-то невесело, и ее приятное морщинистое лицо на миг затуманилось грустью.
- У моего сына была сестра-близнец, и звали ее Шариз. Она умерла при рождении. Так что когда я открыла собственное дело, магазин можно было назвать либо "Лавчонка Дорис", либо "Лавчонка Шариз". Выбор, как видите, небогатый.
- Какое красивое имя, - тихо сказала Ребекка. - Никогда прежде такого не слышала…
Боль от ее собственной потери смешалась сейчас с болью утрат, которые выпали на долю этой милой пожилой женщины. Чарльз Мортон говорил, что сын Дорис был убит много лет назад, а муж умер совсем недавно. О девочке, умершей в младенчестве, он не упоминал. В общем, со всеми своими цветами и фотографиями Дорис была одна-одинешенька во всем белом свете, как и сама Ребекка.
- Не помню, где мне встретилось это имя. Быть может, в книге. Я много читаю.
Отчетливый тихий щелчок привлек ее внимание к Джейку. На коленях у него лежал раскрытый кейс, но темные глаза отчего-то неотступно смотрели на Ребекку. Перехватив ее взгляд, Джейк тотчас отвел глаза и вынул из кейса голубое платье.
- Может быть, вы все-таки вспомните, кому его продали?
- Так это и есть платье, которое принадлежало матери вашей клиентки?
Джейк кивнул.
Дорис внимательно осмотрела платье, бережно разглаживая пальцами струящуюся ткань - словно этим прикосновением могла вернуть назад немыслимо далекую эпоху, когда еще были живы ее муж и сын.
- Мини-платье из синтетической ткани, - пробормотала она. - Фасон, весьма популярный в конце шестидесятых и начале семидесятых… - Дорис подняла голову и пристально взглянула на Ребекку. - У меня в магазине было множество таких платьев.
- Но ведь это такое маленькое, - возразила Ребекка. - Женщина, которая его носила, была худенькой и очень невысокой.
Она уже понимала, что дело проиграно, но все же не хотела сдаваться.
- Необязательно, - покачала головой Дорис. - Это платье могла носить и женщина высокого роста. Тогда в моде были очень короткие платья и юбки.
- Та женщина была миниатюрной. По крайней мере, это нам точно известно. А еще она носила очки, и волосы у нее были темные, коротко подстриженные.
Дорис вновь покачала головой и вернула платье Джейку.
- Извините. Память у меня уже не та, что в былые годы.
- Ничего страшного, - заверил ее Джейк. - Я с самого начала знал, что надеяться особенно не на что. Но, может быть, в ваш магазин заходила женщина, которая купила одежду свободного покроя, чтобы скрыть беременность?
- Я думала об этом с той минуты, как вы позвонили, но все же ничего такого припомнить не могу. В шестьдесят девятом был убит во время дежурства мой сын, офицер полиции. Когда муж узнал об этом, с ним случился первый инфаркт. Боюсь, в тот год у меня просто не было ни сил, ни времени, чтобы присматриваться к покупательницам.
Дорис говорила о своих давних бедах с видимой грустью, но без того рвущего душу отчаяния, которое до сих пор преследовало Ребекку. Неужели и она через тридцать лет так же примирится с горем, как Дорис Джордан?
- Извините, - сказал Джейк. - Я этого не знал.
- И меня извините, - Ребекка порывисто накрыла своей ладонью руку Дорис. - Мы не хотели причинить вам боль.
- Ничего, ничего. Тот, кто долго живет на свете, неизбежно теряет близких. Я сумела примириться со своими потерями. - Дорис накрыла ладонь Ребекки своей и на миг легонько сжала пальцы девушки. - Так это вы ищете свою мать? Вы - клиентка мистера Торнтона?
Ребекка взглянула на Джейка, словно ожидала от него подсказки. Детектив, естественно, промолчал.
- Да, - сказала девушка, - это я. Мои родители недавно погибли в автокатастрофе, и только тогда я узнала, что была им приемной дочерью.
Дорис вынула из резной шкатулки на кофейном столике очки в проволочной оправе. Надев их на нос, она внимательно оглядела Ребекку - и покачала головой.
- Еще на веранде ваше лицо показалось мне смутно знакомым, но вот откуда - никак не могу припомнить. - Она невесело вздохнула. - Прожила я немало, встречала в жизни множество людей и пересмотрела тысячу телесериалов. Вы такая красивая, мисс Паттерсон. Скорее всего, вы просто похожи на какую-нибудь героиню моей любимой мыльной оперы.
Ребекка не поверила Дорис Джордан. Просто не могла поверить. Ее мать жила в этом городе.
Телефонный звонок с угрозами и слова Дорис, что лицо Ребекки ей "смутно знакомо", только подкрепляли эту надежду.
Джейк снова принялся расспрашивать, и надо сказать, что сама Ребекка в жизни бы не додумалась до таких вопросов. Однако и он успеха не добился.
Наконец они поднялись, собираясь уходить. Дорис проводила их до дверей.
- Спасибо, миссис Джордан, что согласились поговорить с нами, - сказал Джейк. - Если вспомните что-то еще - у вас есть номер моего телефона в мотеле.
- Если что - обязательно позвоню. - Дорис повернулась к Ребекке и погладила ее по щеке тонкими сухими пальцами. - Дорогая моя, от души надеюсь, что вы найдете то, что ищете. И все-таки постарайтесь не слишком увлекаться. Быть может, цель ваших поисков - не в прошлом, а в будущем.
Ребекка смогла лишь кивнуть в ответ - к горлу вдруг подкатил тугой и твердый ком.
Ей отчаянно не хотелось уходить отсюда, из дома, который казался таким родным. Ее и Дорис Джордан объединяло одно - глубокое, полное одиночество.
И все же, подумала Ребекка в приступе самообвинения, Дорис Джордан сумела примириться со своим одиночеством. Она не бросилась лихорадочно разыскивать новую родню, чтобы заполнить пустоту своего существования.
Они вышли из дома, в раскаленное марево полдня. Джейк распахнул перед Ребеккой дверцу машины, и она уселась на сиденье, даже сквозь брюки ощутив, как сильно нагрелась кожа обивки.
- По дороге сюда мы проезжали мимо закусочной. Может, там и пообедаем?
- Ладно.
Выбор оказался неудачным - в закусочной было душно и грязно, да к тому же Ребекка вовсе не была голодна.
У Дорис Джордан, наверное, на обед салат или сандвичи с сыром и огурцом, а вдобавок большой стакан чая со льдом.
Ребекке вспомнились последние слова пожилой женщины:
"То, что вы ищете… быть может, не в прошлом, а в будущем".
Прежде Ребекка всегда устремлялась в будущее, с решимостью и оптимизмом искала там то, чего ей не хватало в настоящем, и твердо была уверена, что непременно найдет. Теперь у ней не было прошлого - что же тогда говорить о будущем?
А в настоящем - грязная закусочная и обед с Джейком Торнтоном.
Слишком мимолетное, слишком ненадежное настоящее.
Вот только больше у Ребекки не было сейчас ничего.
Глава 6
30 сентября 1969 года,
Эджуотер, штат Техас
Мэри отступила на шаг и окинула взглядом стол - все ли на месте. Сервиз китайского фарфора, который подарила им мать Бена, льняные салфетки, свечи… Превосходно!
Она провела ладонью по плоскому - пока еще! - животу и блаженно улыбнулась. Мэри заподозрила это недели две назад, но не хотела пробуждать в Бене надежду, покуда сама не уверится в своей правоте… Хотя в глубине души она знала, что права, и радость эта наполняла ее сердце, почти затмив боль и страх, которые стали ее постоянными спутниками с того ужасного августовского дня.
Почти… Даже теперь где-то в тайном уголке души шевельнулся страх… Но Мэри отогнала его, услышав, как подъезжает к дому машина Бена. Метнувшись к столу, она торопливо зажгла свечи и всецело отдалась радостному предвкушению, не позволяя черной тени вторгнуться в их счастье.
Миг спустя повернулся ключ в замке - Мэри теперь всегда запирала дверь изнутри - и вошел Бен, огромный, медвежеватый, улыбающийся.
- И чем это здесь так приятно пахнет? - осведомился он.
Мэри бросилась в объятия мужа и подставила ему губы для поцелуя.
- Мм, - пробормотал он, - уж не знаю, что вкуснее - ужин или ты. - И снова поцеловал Мэри, на сей раз уже крепче, так крепко, что ее бросило в жар. Губы Бена коснулись ее шеи. - Нет, я точно знаю - ты повкуснее ужина. Надеюсь, главное блюдо сможет подождать пару минут? Или лучше пару часов?
Мэри со смешком выскользнула из его настойчивых объятий и схватила Бена за руку.
- Нет, не сможет. У нас сегодня совсем особенный ужин, - прибавила она, увлекая Бена в сторону кухни.
- Ого-го! Да неужто опять новый рецепт? - поддразнил он. - И мы опять полночи промаемся от изжоги? Тогда лучше пойдем сначала в спальню, не то после ужина нам будет не до супружеских обязанностей.
- Прекрати! Бифштексы уже на противне, того и гляди превратятся в угли!
- Бифштексы? Гм! - Бен принял нарочито глубокомысленный вид. - Ну, ладно. Пожалуй, я согласен променять плотские радости на добрый сочный кусок мяса.
Мэри фыркнула и втащила мужа в кухню.
- Господи, да тут еще вино и свечи! У нас что, годовщина свадьбы? Или чей-нибудь день рождения?
- Прекрати болтать и разлей вино. Мне - только полбокала. - Мэри одарила Бена загадочной улыбкой и склонилась над шипящими бифштексами.
Вернувшись к столу, она села рядом с мужем и подняла свой бокал. Вот уже год с лишним Мэри во всех подробностях обдумывала, что именно скажет Бену в этот вечер, но сейчас у нее вдруг перехватило дыхание, и прекрасно отрепетированная речь как-то разом выскочила из головы.
- Мэри, что с тобой? Ты плачешь?
Женщина улыбнулась, хотя глаза у нее подозрительно заблестели.
- Нет… то есть да. Ох, Бен! У нас будет ребенок!
- Ребенок?! - На лице Бена отразилось неподдельное изумление. Наклонившись к Мэри, он благоговейно потрогал ее живот. - Господи… ты уверена?
Сердце Мэри разрывалось от любви к этому большому нежному мужчине, к еще не рожденному ребенку, которого зачала ее плоть.
- Да, родной, уверена. Сегодня мне позвонил доктор Уилкокс и сообщил результаты анализов. Ох, я все так хорошо продумала: как я скажу тебе об этом, что скажу… а потом вдруг все перезабыла и просто ляпнула напрямую! Извини. Мне так хотелось сделать все, как надо.
- Господи, сердечко мое, да такие новости ты можешь ляпать хоть по десять раз на дню! Послушай, а когда?.. Когда она… ну, ты понимаешь… родится?
Мэри тихо засмеялась, позабавленная смущением Бена.
- А с чего же ты решил, что это будет девочка?
- Так ведь я же ее отец, стало быть, мне виднее.
- Что, если это мальчик?
- Хм… ну что ж, пожалуй, потерпим и мальчика. Только вряд ли он станет носить то розовое платьице и прорву пинеточек, которые ты уже успела навязать.
- Откуда ты знаешь насчет платья?
- Так ведь я же ее отец, стало быть, мне и… Бог ты мой! Чем это пахнет?
Мэри подскочила, как ужаленная.
- Бифштексы! - ахнула она. - Боже правый!
И, метнувшись к духовке, выдернула из нее раскаленный противень.
- Сгорели!
- И вовсе нет. Чуток обуглились с краю, вот и все. - Бен отнял у нее противень, водрузил его на плиту и, взяв Мэри за плечи, развернул ее лицом к себе. - Ей-Богу, ты сделала меня счастливейшим человеком в мире. Отныне даже гамбургеры в твоих руках станут для меня чудом французской кухни. Пойдем, мамочка, к столу и съедим наш ужин до последней крошки. Тебе и Шариз нужны протеины.
Шариз. Имя сестренки Бена, которая умерла, едва родившись. Имя, которое мать Бена вставила в название своего магазина. Как прекрасно, что Бен и его родители решили дать такое особенное имя ее ребенку, заранее подарить ему место в большой и любящей семье! Ее девочка никогда не узнает одиночества, на которое была обречена сама Мэри с тех пор, как умерли ее отец и мама. У малышки… или у малыша… будет семья, и все будут беречь и любить ее… или его.
- Шариз или… - Мэри осеклась, не в силах выговорить имя, которое Бен выбрал для их будущего сына. Чарльз.
- Тебе плохо? - с беспокойством спросил Бен, не донеся до рта вилку с куском мяса.
- Нет, все в порядке, - солгала Мэри. - Просто я… я так жалею, что бифштексы подгорели. Мне хотелось, чтобы сегодня все было замечательно.
- Все и так замечательно. Я люблю тебя, ты любишь меня, и мы оба будем любить нашу малышку так, как никто никогда никого не любил! Ох, что будет, когда об этом услышат отец и мама! И Чарльз!.. Так и вижу его лицо, когда малютка ухватится кулачком за его палец и пропищит: "Дядя Чарльз!" Мне кажется, в Огайо он был не очень-то счастлив. Бог ты мой, все так будут обожать малышку, что совсем ее избалуют!
На краткий миг счастливые мысли Мэри затуманило неприятное облачко, но женщина поспешно прогнала его.
Это невозможно.
Быть того не может, чтобы тот ужас, та жестокая мука, не имевшая ничего общего с блаженством взаимной любви, могла породить такое чудо, как ребенок - наивысший дар любви.
- Да, - сказала Мэри вслух, и голос ее прозвучал твердо и непреклонно. - Мы избалуем нашу малышку. Обязательно избалуем.
Глава 7
Пропуская вперед Ребекку, Джейк придержал массивную дощатую дверь закусочной "Барбекю с дымком", что располагалась в квартале от главной улицы Эджуотера.
Они вместе завтракали, вместе разговаривали с Дорис Джордан, а сейчас будут вместе обедать. И что же в этом такого?
Да все, черт побери! Все!.. Он всегда был волком-одиночкой. Ребекка отчаянно нуждается в близком человеке. Полная противоположность стремлений и интересов.
Если не из чувства долга, то хотя бы ради самой Ребекки Джейк должен как можно скорее избавиться от нее. Нельзя допустить, чтобы девушка привязалась к нему, нельзя, чтобы она ждала многого от человека, который не может дать ей практически ничего.
И к тому же он не мог больше ночами ворочаться с боку на бок, зная, что его отделяет от Ребекки только тонкая стена. Во всяком случае, не после того, как увидел ее почти нагой.
В закусочной было людно, но Джейк сумел разглядеть свободный столик и направил к нему Ребекку, легонько коснувшись ладонью ее спины.
"Если уж тебе так приспичило от нее избавиться - какого черта ты пользуешься всякой возможностью до нее дотронуться?"
Джейк пропустил мимо ушей эту реплику назойливого внутреннего голоса - просто потому, что не желал размышлять над ответом на этот вопрос.
- Пахнет приятно, - заметила Ребекка, когда они уселись за квадратный столик, покрытый красным пластиком.
- Пожалуй, - согласился Джейк. - Правду говоря, я еще не успел проголодаться после плотного завтрака, но этот запах невольно пробуждает аппетит.
Ребекка нахмурилась.
- Если вы не были голодны, зачем же предложили зайти сюда?
Она умела задавать неудобные вопросы не хуже, чем внутренний голос Джейка. Впрочем, ей-то совсем необязательно было знать, что Джейк просто-напросто не знал, что ему после визита к Дорис Джордан делать со своей спутницей. Рядом с Ребеккой он чувствовал себя не в своей тарелке, а обед в закусочной был, по крайней мере, соблюдением приличий.
- Я подумал, что, быть может, вы проголодались, - не моргнув глазом солгал он.
Подошла официантка и приняла у них заказ - пару сандвичей, чай для Ребекки и пиво для Джейка.
- Дорис Джордан просто замечательная, - сказала Ребекка, едва официантка ушла.
- О да, - согласился Джейк. - Настоящая леди.
- Она одинока.
- А кто не одинок? Она неплохо справляется со своим одиночеством.
- Да, наверное. - Ребекка развернула бумажную салфетку и выложила на нее столовые приборы. - Не слишком-то много мы от нее узнали.
- Куда больше, чем вам кажется. Я ведь уже говорил, что работа детектива - кропотливое собирание крупиц информации. Скучное и трудоемкое дело. Вот почему мне бы следовало сейчас одному отрабатывать ваши деньги, а вам - сидеть дома, в уюте и прохладе, и ждать моих отчетов.
- А я уже говорила вам, что это невозможно.
Взгляды их встретились, и ни один не стал отводить глаз.
Сегодня Ребекка держалась так уверенно, что непросто было разглядеть в ней перепуганную девушку, которая прошлой ночью прибежала за помощью к Джейку.
Непросто - но все же возможно. У Ребекки едва хватило сил овладеть собой в доме Дорис Джордан, когда хозяйка так и не сумела опознать голубое платье.
За столиком воцарилась натянутая тишина, и на фоне ее казались громче смех, болтовня и звяканье вилок за соседними столиками. Звон колокольчика возвестил, что готов очередной заказ.
Джейк не любил многолюдных мест и старался по возможности избегать их, а в закусочной становилось уже чересчур многолюдно. Вначале, когда они только вошли в зал, после полуденной жары на улице им почудилось, что здесь царит прохлада, но сейчас Джейк почти задыхался от спертого воздуха, обильно сдобренного пряным жарким ароматом барбекю. Не будь с ним Ребекки, он давно бы уже ушел отсюда.
Не будь здесь Ребекки, ему бы и в голову не пришло уйти.
Вернулась официантка с напитками, и Джейк с наслаждением отпил изрядный глоток ледяного пива.
- Ну что ж, - сказала Ребекка, - выходит, я кое-что пропустила в рассказе Дорис Джордан, поскольку мне не хватает ваших профессиональных навыков. Не могу ли я услышать ваш отчет прямо сейчас - вместо того, чтобы дожидаться звонка в уюте и прохладе своего дома, куда я сегодня все равно не попаду?
Джейк отставил запотевшую пивную кружку.
- Как пожелаете. В конце концов, вы меня наняли. Сегодня мы узнали, что ваша мать происходила, скорее всего, из довольно влиятельной семьи…
- С чего вы это взяли?