- Да, только мы сейчас вместе.
- Да уж.
Ее ответ звучит немного странно.
- Что значит - "да уж"?
- Это значит - "да уж", и больше ничего, - она смеется.
- Знаешь, это твое "да уж" не значит просто "да уж". Там есть какой-то скрытый смысл, верно?
Смотрю на Джин, ожидая ответа.
- Да ты прямо помешался на скрытом смысле. Смысл только в том, что я согласилась, а ты все докапываешься. Извини, мы сейчас вместе - ты и я?
- Пока нет.
- В данном случае, поскольку мы спорим, ответ должен быть только "нет", а не "пока нет". Понятно?
Малышка начинает горячиться.
- Да уж.
- Ну, тогда мы не вместе.
- Нет.
- Отлично.
Я делаю паузу и добавляю:
- Пока.
Джин смотрит на меня сердито.
- Ты хочешь, чтобы последнее слово всегда было за тобой?
- Точно.
- Ну, ладно, тогда сделаем так. Мы пока не вместе, и, разумеется, так будет весь этот вечер. И если ты будешь продолжать в том же духе, я буду называть все более отдаленные даты нашего ммм… сближения, и не исключено, что счет пойдет на месяцы. Ясно?
- Куда яснее, - улыбаюсь я. - На собственном опыте я уже понял, что когда ты в чем-то уверен и всем об этом рассказываешь, это признак неуверенности. Пояснить?
- Да.
- Лучше было остановиться на "пока".
Я улыбаюсь. Джин качает головой.
- Хватит с меня твоих "пока", ты меня достал. И вообще, мы о чем спорим? Что ты и я - не вместе?
- Да, обычно все начинают спорить, когда они уже вместе. Значит, у нас все наоборот.
- Да мы еще ничего не начали.
Я медленно торможу и сворачиваю к обочине. Джин смотрит на меня взволнованно.
- А сейчас что ты делаешь? Ты хочешь…
- Пока нет. Встреча назначена здесь, но я никого не вижу, Наверное, они ушли, мы опоздали.
- Ты опоздал.
- Хорошо, я опоздал.
- Как это ты со мной так легко согласился?
- Если мы будем так спорить о каждой ерунде, мы расстанемся, прежде чем начнем.
На этот раз хохотать начинает Джин. Я тоже смеюсь. Мы смотрим друг на друга и покатываемся со смеху, прямо на том месте, где назначена несостоявшаяся встреча.
Громко звучит музыка. Старые и новые хиты.
- Класс! Вот эта - супер!
Это правда: радио выдает легендарное "Love me two times" легендарных "Doors".
- Love me two times, girl, one for tomorrow one just for today… Love me two times, I’m goin’away… Но это я тебе переводить не буду.
- Кажется, я все и так понял.
* * *
Вокруг тьма кромешная. Ну а "пока", наверное, он прав: надо идти.
- Куда ты меня привез?
- Пойдем поужинаем вдвоем. А с моими друзьями ты познакомишься позже.
- Когда это позже?
Смотрю на него, ожидая отпета. Я решила пойти на перемирие.
- Ну, если это когда-нибудь произойдет.
Довольная, я делаю звук громче и лихорадочно переключаю каналы в поисках других песен. И тайком в полутьме машины кидаю взгляд на Стэпа.
Поверить не могу… Я, Джин, в машине с ним. Если бы родители знали. Не понимаю, почему эта мысль первой приходит мне на ум. То есть, если бы родители узнали, что я сижу в машине с незнакомым парнем, то есть с парнем, которого они считают незнакомым, что бы они сказали? Представляю, что бы сказала мама: "Да ты что, с ума сошла? Джиневра, никогда никому нельзя верить. Я тебе тысячу раз говорила…". Так всегда: что бы мама ни говорила, она неизменно утверждает, что говорила мне это тысячу раз. Вот так. Но одно точно: такого она бы и представить себе не могла. И что бы я ей сказала? Знаешь, это я так хотела заправиться… Как бы можно было ей объяснить, как обстоят дела на самом деле? Нет, и думать об этом не хочу. Я и сама не могу в это поверить.
- А знаешь, кого ты мне сначала напомнил?
- Когда?
- Когда я меняла колесо и подъехали те трое?
- И кого я тебе напомнил?
- Ричарда Гира.
- Ричарда Гира?
- Да, в той сцене из "Офицера и джентльмена", когда он с другом идет с двумя девушками в бар. Там у дверей один тип начинает приставать к девушкам вместе со своими дружками, и Ричард Гир сначала не хочет ссориться, но, в конце концов, не выдерживает и дает тому типу в рожу.
- У Ричарда Гира тоже третий дан?
- Нет, дурачок. Это были удары full contact.
- Да ты и в этом разбираешься.
- Я ж тебе говорила: я занималась кик-боксингом и брала несколько уроков full contact. Не веришь? Когда-нибудь при случае я тебе это докажу.
- Не сомневаюсь… Но мне кажется, больше, чем "Офицер и джентльмен", здесь подходит другое. Из Иезекииля, глава двадцать пятая стих семнадцатый: "И совершу над ними великое мщение наказаниями яростными; и узнают, что Я Господь, когда совершу над ними мое мщение".
- Ах ты скромник! Так тебе нравится "Криминальное чтиво"?
- Да.
- И даже очень, судя по тому, что ты это помнишь наизусть!
Стэп улыбается и переводит взгляд на дорогу. Непонятно, что он хотел сказать этой историей: да уж, непонятно… Но лучше не докапываться. Смотрю на него, пока он занят дорогой. Правая рука напряжена, он держит руль уверенно, но в то же время - совершенно спокойно. Левый локоть упирается в край окошка, а пальцами он держится за подбородок. Правая рука сверху на руле, он крепко сжимает его и легко входит в повороты. На запястье, рядом с золотым браслетом, татуировка. Татуировка, кажется мне… Я незаметно придвигаюсь поближе, чтобы ее рассмотреть.
- Это чайка.
- Что?
- Чайка. У меня на запястье.
Он улыбается мне, на секунду отрываясь от дороги. Я чувствую, что краснею, но, к счастью, он этого не замечает.
- Смотри на дорогу.
- А ты смотри на свои татуировки.
- У меня нет татуировок.
- Тебе ни одной не разрешили сделать?
Стэп смотрит на меня с издевательской улыбкой.
- Родители тут не причем. Это мой выбор.
- А, ну конечно, понимаю, - он смотрит на меня с сочувствием и усмехается: наверное, думает, какая я дура. - Твой выбор?
- Да, мой.
Молчим. Потом я не выдерживаю.
- Вообще-то я наврала. У меня есть татуировка, и очень красивая, но что-то я сомневаюсь, что ты сможешь ее увидеть.
- Она так надежно спрятана?
- Это как посмотреть.
- То есть?
- Ой, ты прекрасно понял.
- Да, но я не знаю, насколько хорошо я понял, то есть, правильно ли я понял, где она.
- Это маленькая розочка внизу спины, ясно?
- Яснее некуда. Обожаю срывать цветы!
- Это уникальная татуировка - рельефная.
- Как это?
- На ней полно шипов.
- У тебя на все ответ готов! Да у меня на руках - одни мозоли.
Он тоже улыбается. Улыбка у него прекрасная. Это трудно отрицать. Но я не могу ему это сказать. На левой щеке у него странная вмятинка. Черт возьми, до чего же он мне нравится! И потом, он совершенно не такой, как Франческо. Это мой последний парень. То есть, он практически единственный, кто у меня был. И самый отвратительный, если честно.
20
Франческо. А ведь он мне казался таким славным. Верно говорят: любовь проверяется только временем. Сначала все кажется очень мило. Потом, когда ты уезжаешь куда-нибудь, то, что казалось тебе милым, может стать великолепным. Даже идеальным… Но гораздо чаще, к сожалению, все оборачивается мерзостью. Ну, так вот. Франческо был исключением. Ему удалось все испортить сразу. Самым гнусным способом. Он допустил одну непростительную ошибку и все разрушил. Никогда не забуду этот вечер.
- Слушай. Давай заскочим в "Джильду", как тебе эта идея?
- Нет, спасибо, Франче, завтра у меня опрос по истории, а я еще не дочитала главу.
- Ну ладно, как хочешь, отвезу тебя домой.
В тот вечер он вел машину быстрее, чем обычно, но я, погрузившись в свои мысли, не обратила на это внимания. Выхожу из машины.
- Пока, спокойной ночи… А ты что, поедешь в "Джильду"?
- Нет-нет, раз ты не едешь, и я не поеду. И потом я тоже что-то устал.
Он не провожает меня до парадной, впрочем, он никогда этого и не делал. Странно, но в тот вечер мне это не понравилось. Не потому, что я из тех девиц, которые чего-то боятся и требуют, чтобы их всегда провожали. И все же эти последние минуты с парнем, эти несколько шагов до двери - такие приятные, пусть у меня и никогда такого не было. Наверное, дело в том, что в эти минуты ты понимаешь, что ты важнее потерянного времени, или в том, что тебе хочется насладиться прощальным поцелуем. Короче, Франческо едва дождался, когда я вставлю ключ в дверь и махну ему на прощание, и умчался как ветер на своем "мерсе 200". Быстро. Слишком быстро. Ох уж эти предчувствия. Глупые предчувствия. Но, иногда они оказываются ненапрасными.
Сижу над историей: читаю и перечитываю главу, и вдруг что-то ударяет мне в голову. Я смотрю на часы. Половина третьего. Звоню Франческо. Мне хочется услышать его голос, чтобы он развлек меня немного. У меня нет никакого желания ложиться спать с мыслями об истории. Но телефон звонит в пустоту. Странно. Он живет в квартире под родителями, эту квартиру ему оставила бабушка: она переехала в Риети. Телефон продолжает звонить. Он не слышит: или спит как убитый, или… Быть не может, чтобы он не слышал. Блин, если он дома, он не может не слышать. У него две комнаты, кухня и ванная. Я прекрасно знаю эту квартиру, мы там несколько выходных провели. Мысль о времени, проведенном вместе, еще больше меня нервирует. Такие были классные выходные, а он не отвечает. Сон как рукой сняло. Вот что я сделаю. Отправлюсь к нему. И позвоню в домофон. Маскирую свою кровать: подушку кладу под одеяло вместо тела, а школьную одежду вешаю на стул. Потом тихо-тихо на цыпочках прохожу мимо комнаты родителей, беру ключи от "Поло" (у меня тогда еще не было моей чудной "Микры"), и выхожу в ночь. Интересно, неужели этот поганец отправился в "Джильду"? Десять минут четвертого. Лучше сначала заехать туда. Паркуюсь во втором ряду на виа Марио дей Фьори и иду к дверям. Массимо, охранник, здоровается со мной.
- Эй, Джин, привет, что ты тут делаешь так поздно?
- А как по-твоему?
- Потанцевать хочешь?
Идиот.
- На самом деле, я хотела бы ночку поработать вышибалой.
Он от души смеется:
- Классно сказано.
- Слушай, что-то я "Мерседес" Франческо не вижу.
- Красивая машина, правда?
- Красивая. Не знаешь, он здесь?
- Нет, сегодня вечером он не появлялся. Точно знаю: я не отходил от дверей. Кстати, его и Антонелло искал полчаса назад. Заходил внутрь - не нашел. Разозлился, потому что у них была назначена встреча. Пожалуйста, - он пропускает толстяка с дамой, на которой больше золота, чем одежды, а макияж такой мощный, что может напугать даже ее первые морщины.
- Ладно, если его увидишь, скажи, что я его искала.
- Хорошо, Джин, Спокойной ночи.
Да, спокойной… как же! Эта история начинает меня заводить. Я еду мимо дома Франческо. Пусто. "Мерса" нет. Он обычно ставит его под окнами, потому что недалеко всегда стоит джип карабинеров. Они караулят какого-то политика: не то находящегося под следствием, не то давшего показания, короче, я так толком и не поняла. Карабинер стоит рядом с джипом. Я подмигиваю ему фарами "Поло": хоть чем-то пытаюсь скрасить его вечер. Он смотрит на меня, когда я проезжаю мимо. В зеркало видно, что он провожает меня взглядом, озадаченный вопросом, зачем это ему мигали фарами. Или я просто его заинтересовала. Бог с ним, с карабинером, я снова возвращаюсь мыслями к Франческо. Куда он на фиг провалился? Вот блин! Уже полчетвертого. Завтра устрою ему допрос. Мне остается всего четыре часа на сон. Достаточно, чтобы найти его. Я сама становлюсь карабинером в моей любовной истории и решаю дойти до конца. Жаль, что здесь нет Элеоноры. Эле, как мы все ее называем, это моя лучшая подруга. Она, наверное, уже уехала в Тоскану к родственникам. Эле - по рождению флорентийка, потом она переехала в Рим. Тосканища - так мы ее прозвали.
- О, Эле, глупышка, девочка с голубыми волосами… - мы передразниваем ее тосканский акцент с придыханием. - Тебя вызывают к доске.
Мы веселимся всем классом, потешаясь над ее произношением. Блин, будь она со мной, мне бы не было так одиноко. Жаль. Ну ладно, здесь поблизости живет Симона, попробую к ней заскочить. Симона - настоящая римлянка, блондинка, красивая, с небольшими тараканами, но мне она нравится. Мы уже год как знакомы, и у нас хорошие отношения. Естественно, это не нравится Эле. Она говорит, что в глубине души Симона - дрянь.
"Верь мне, Тосканище, верь, глупышка". Я смеюсь. Эле ревнивая. Понятное дело, ей не нравится, когда мы встречаемся с Симоной. Так. Ну вот, я приехала к ее дому. И тут происходит невероятная вещь… Или, наоборот, вероятная. Не успела я позвонить в домофон к Симоне, как открывается дверь парадной и оттуда выходит Франческо. Без четверти четыре. На нем нет галстука, пуговицы на рубашке расстегнуты, и, что самое ужасное, у него сейчас то самое выражение лица, которое я столько раз видела. Слишком много раз. Сейчас я сожалею о каждом из них. После занятий любовью лица у всех становятся нежнее. Черты лица смягчаются, глаза влажнеют, губы - делаются мягкими и пухлыми, и с них не сходит бессмысленная улыбка. Франческо не успевает сказать ни слова.
- Джин, я… - начинает он, но получает плевок в лицо.
Плевок попадает туда, куда нужно, я даже не целилась.
Поворачиваюсь и ухожу, представляя, как он будет утираться.
- Джин, остановись, я тебе все объясню.
- Что это - все? Что тут объяснять?
Сажусь в "Поло", который оставила во втором ряду, а он бежит следом, пытается придержать дверь машины, но не успевает. Я захлопываю дверь и нажимаю блокировку.
- Джин, это не то, что ты думаешь. Я в первый раз к ней пришел. Слушай, не уезжай, Джин, - он делает паузу, а потом говорит то, чего я никак не ожидала услышать. Во всяком случае, в эту минуту. - Джин, я тебя люблю.
Я приспускаю стекло.
- Ах вот как! Поэтому ты трахаешься с Симоной. Знаешь, а в тебе мне нравится только твоя машина.
Давлю на газ, срываюсь с места и одновременно ищу глазами "мерс". А, вот он. Франческо поставил его прямо у парадной, даже не спрятав в стороне. Вот он, его прекрасный двухсотый "мерс", цвета серый металлик. Я сосредоточилась, в своем "Поло". Чувствую себя как бычок перед тореадором, тяжело дышу и бью ногой по педали газа. Жму зачем-то на газ два или три раза. Думаю о маме и о ее "Поло". Ладно, совру что-нибудь, слишком уж велик соблазн. В зеркальце вижу Франческо, он бежит ко мне. Но он не успевает. Ох, что сейчас будет… Какой смак! Мечта! Я пристегиваюсь. Есть в жизни вещи, в которых нельзя себе отказывать. Сейчас один из таких моментов. Отпускаю сцепление и со всех сил давлю на газ. Ага! Вижу, как он бежит за мной с неимоверной скоростью. А передо мной - его "мерс", его прекрасный, новенький, сияющий "Мерседес". Торможу в самый последний момент, чисто инстинктивно, чтобы не покалечиться самой. Бум. Фантастический удар, я подпрыгиваю на сиденье.
Классное попадание: прямо в боковую дверь. Включаю передачу заднего хода. "Поло" с трудом расцепляется с "мерсом", и - о чудо! - едет. "Мерседес" стоит во всей своей красе: он распух, и даже одно окошко разбито. Уже не знаю какие потери понесла я, но зато с удовольствием представляю рожу Франческо. И даже вижу ее воочию: все как я и предполагала. Красота… Он смотрит на свою разбитую машину. Он побледнел от ужаса, он не верит своим глазам, вернее, не хочет верить, но поверить придется. Да уж, придется… и что же я сделала дальше? Я саданула ее еще раз. Да. Я вошла во вкус. Жму на газ и на приличной скорости бью "мерс" еще и спереди. Бум. На этот раз я бью его в морду без всякого страха, даже не торможу. Теперь меня не остановить. Мной овладевает безотчетное желание разбить его машину полностью. Переднее крыло треснуло и изогнулось над капотом. Франческо стоит передо мной и не может произнести ни слова. Я смотрю на него, заливаюсь смехом и машу ему рукой. Пошел ты на хрен вместе со своим "мерсом". Козел вонючий. Что хотел, то и получил. Но теперь надо подумать о Симоне. А, знаю: я устрою этой засранке праздник. Но надо, чтобы все было интеллигентно, без эмоций, надо все хорошенько рассчитать. И чтобы било в самую точку. Гениально. Хотелось бы найти еще какие-нибудь слова в тему. Вернувшись домой, паркую машину и выхожу. Бедненький "полик". Изуродован спереди. Капот у него сдавлен и похож на руку, сжатую в судороге, обе фары разбиты и бампер тоже. Идиотка, что я скажу маме? Думать об этом, пока поднимаюсь в лифте. Ну ничего, что-нибудь придумаю и на очень бедного "полика" и насчет Симоны тоже. Да, все у меня получится, я уверена. Раздеваюсь и ложусь в кровать. И продолжаю думать о двух своих насущных проблемах, о том, как можно их решить. И вспоминаю раскуроченный "Мерседес".
С этой последней мыслью засыпаю. Улыбаюсь. Бум! Как весело, как клево! Ни разу при этом не подумала о Франческо. Пуфф. Он растворился в тумане. И так, с улыбкой на губах, отдаюсь в руки Морфея.
На следующее утро просыпаюсь в самом чудесном настроении. И сразу принимаю два решения. Первое касается "Поло". Я звоню Алу, моему другу, который всегда вешает на меня свои проблемы. На этот раз ему предстоит решить мою.
- Алло… Кто это? - голос у него хриплый, наверное, он заснул час назад.
- Ал? Это Джин.
- Джин, какого хрена? Сколько времени?
- Семь.
- Семь?! Да ты что, совсем обалдела?
- Ал, ты должен мне помочь, прошу тебя, скажи, нет ли у тебя сейчас ворованных машин.
- Джин, да не по телефону же… едрен батон!
- Прости, Ал.
Он успокаивается:
- Какая тебе нужна машина?
- Какая-нибудь ворованная. Мне нужен только номерной знак.
- Только номерной знак? Да ты совсем рехнулась.
- Прошу тебя, Ал. Это важно для меня.
- У тебя всегда все важно, подожди минуту.
Минут через десять он снова берет трубку:
- Ну вот, пиши. Roma R27031. Это синяя "Клио".
- Отлично, спасибо, Ал.
- Эй, у тебя все в порядке?
- Да, все в порядке.
- Отлично. Тогда я ложусь спать и кладу трубку.
- О’кей, позвоню тебе днем и все объясню.
- Да плевать я хотел. - И он вешает трубку.
И очень вовремя. В комнату входит мама в накинутом халате.
- Джиневра, что ты делаешь? Проснулась?
- Мам, ты не представляешь, что со мной случилось. Вчера вечером на меня наехал какой-то кретин на машине.