Я продолжаю разворачивать подарок, стараясь не думать о том дне. Но не могу отделаться от воспоминаний. 21 июля… Я нарочно тогда ушел из дома, чтобы не сидеть у телефона в ожидании звонка. Потом, вернувшись домой, увидел мигающий огонек автоответчика. Одно сообщение, два, три, четыре. Четыре сообщения, четыре звонка. Четыре возможности, четыре надежды.
Сначала первое. "Алло, Стефано, это папа… С днем рождения! Ты думал, я не помню?" Отец. Ему обязательно надо поюморить. Нажимаю кнопку и слушаю дальше. "С днем рождения тебя, с днем рождения тебя! Стэп…" Брат. Это мой брат: пропел поздравление в трубку. Вот блин! Остается два сообщения. Следующее, предпоследнее. "Привет, Стефано…" Нет. Это мама. Молча слушаю. Голос ее звучит мягко, может быть, немного устало, он полон любви. Зажмуриваюсь. Сжимаю кулаки. Сдерживаю слезы. Сегодня мой день рождения, мама. Мне хочется веселиться, смеяться, быть счастливым, мама… Да, я тоже по тебе скучаю. Я по стольким вещам скучаю… Но сегодня у меня нет никакого желания думать об этом… не хочу. "Еще раз поздравляю, Стефано, и умоляю, звони мне, когда захочешь. Целую".
Итак, осталось еще одно сообщение. Беззвучно мигает зеленый огонек. Я сижу и смотрю на него. Он медленно загорается и гаснет. Этот зеленый огонек мог бы быть самым дорогим подарком в моей жизни. Он мог бы подарить мне ее голос. А вдруг она тоже скучает по мне? На минутку вернуться назад, в прошлое, может, начать сначала… Я мечтаю еще минуту. Потом нажимаю на кнопку. "Привет, пропащий! Ну, как ты там? Как же приятно слышать твой голос, хотя бы по автоответчику! Ты даже не представляешь, как я по тебе скучаю! Рим опустел без тебя. Ты ведь узнаешь меня? Это Паллина. Конечно, мой голос стал чуточку взрослее. Так вот, мне надо рассказать тебе кучу новостей. С чего бы начать? Надо подумать… Я долго могу разговаривать, предки уехали за город, я звоню из дома, потом придет счет, но это как раз классно: они меня тут разозлили. Вот я их и накажу, ха!" Она смешит меня, я рад ее звонку. Слушаю ее, улыбаясь. Но не буду врать, улыбка вымученная. Я ждал не этого звонка. Без того голоса, которого я так жду, день рождения не день рождения. Мне кажется, я даже еще не родился.
Прошло два года, и вот я вернулся.
- Ну, что скажешь, нравится?
Я уже полностью развернул обертку и теперь держу в руках коробочку.
- Это последняя модель: классная "Nokia".
- Мобильник?
- Супер, да? Берет везде. Прикинь, я достал его через одного друга, в магазинах таких нет еще. Это "семидесятая", в ней есть все, что надо, и она такая маленькая. Умещается в кармане пиджака.
Он кладет его себе в карман, чтобы я убедился, что это правда.
- У тебя и в самом деле продвинутые друзья.
- О-па, видал? Вот так он открывается, а можно убрать звук и поставить вибрацию. Держи.
Он даже не заметил мою шутку. Смотрит на меня выжидающе.
- Спасибо, - это все, что я в состоянии вымолвить. - Мне как раз нужен телефон.
- У тебя и номер уже есть: 335–80-80–80, легко запомнить, да? Это все мой друг из "Телекома".
Он лопается от гордости. За себя и за своих друзей. Теперь у меня есть номер телефона. Я сосчитан. Идентифицирован. Доступен. Наверное.
- Отлично! Но теперь мне бы хотелось принять душ.
Кидаю телефон на кровать.
Паоло выходит, покачивая головой:
- Смотри, будешь так его бросать, он долго не протянет.
Ничего тут не поделаешь, это мой брат. Такой зануда! Не верится, что оба мы родились из одного семени: нашего отца. Хочется так думать, во всяком случае. Включаю радио на тумбочке и настраиваю его. Раздеваясь, посмеиваюсь про себя. Мама родила Паоло от другого. Ну, это уж чересчур. Но тогда все хотя бы было понятно. Да нет, конечно. Тогда были другие времена. Тогда была любовь. Мне нравится эта мелодия. Подпеваю радио.
* * *
Я стою у дома Паоло. Мне было видно, как в квартире зажегся свет. Я знаю, что это новый дом его брата. Вот он, вижу. Стэп проходит мимо окна.
Значит, это его комната. Да он что, раздевается что ли? И что-то напевает себе под нос. Надеваю наушники. Включаю радио на своем сотовом. Переключаю каналы, пока не нахожу то, что, кажется, напевает Стэп. Что за канал? "Ram power" 102.7. "Живи и помни". Ну и вкусы у Стэпа… Смотрю на часы. Уже поздно, надо идти домой. Родители меня ждут.
* * *
- Паоло, а полотенце у тебя есть?
- Я же положил в ванной. Все разложено по цветам: голубое - для лица, синее - для тела, и голубой халат - за дверью.
Да уж, по сравнению с ним Фурио - плохо организованный несмысленыш.
- Эй, Стэп, покажись-ка!
Выхожу в коридор.
- Боже, какой красавчик! Ты что, похудел?
- Да, в Америке в спортзалах занимаются по-другому. Куда больше бокса. На первых же встречах я понял, какие же мы все тормозные здесь в Риме.
- А ты реальный…
- С каких это пор ты так выражаешься?
- Я записался в спортзал.
- Ушам своим не верю. Давно пора! Ты же всегда мне зудел: да ты время тратишь в спортзале, да какая разница, какая у тебя фигура и так далее… А теперь что?
- Это Фабиола меня уговорила.
- Ну вот, видишь! Фабиола мне уже нравится.
- Она говорит, что я много сижу, и что мужчина к тридцати трем годам должен быть в полной форме.
- К тридцати трем годам?
- Она так говорит.
- Так ты мог два года еще жить совершенно спокойно.
- Я не хотел подчиняться правилам.
- Фабиола молодец, - я направляюсь в ванную - И куда ты записался?
- В "Roman Sport Center".
Пауза. Я снова появляюсь в дверях.
- Это тоже решила Фабиола?
- Нет, - он гордо улыбается, довольней своим выбором. - Я… ну… в общем, по правде говоря, она уже давно туда ходит.
- А, вот в чем дело…
Возвращаюсь в ванную и закрываю за собой дверь. Невероятно. Нет ничего хуже, чем ходить в спортзал со своей собственной девушкой. Вот ты лежишь под штангой и посматриваешь, кто там к ней подошел, что ей говорят, какой-нибудь лох начнет показывать ей, как надо правильно делать движение… и что там она делает, и как она отвечает… Ужас. Я часто таких вижу. После каждого снаряда - поцелуй. А в конце тренировки - один и тот же вопрос: "Что будем делать вечером?"
Потому что, если вы пара, у вас уже все расписано. Это же ясно, а иначе какая же вы пара? Во дают… А вот если ты "одиночка", тогда "Roman Sport" - это то, что надо. Мускулы сами собой работают за двоих, они должны показать себя в лучшем виде. Тренажеры и штанги только делают вид, что работают; на самом деле они молча наблюдают, как у них на глазах заводятся вполне предсказуемые знакомства. Да-да, потому что, сойдя с очередного тренажера, ребята и девушки оценивающе смотрят друг на друга, обмениваются улыбками и начинают говорить ни о чем. Чем занимаешься, где был вчера, куда сегодня можно сходить, какие планы на вечер, что завтра делаешь, сколько денег у тебя есть; короче, стоит ли заводить с тобой роман.
Включаю душ и встаю под холодную струю. Упираюсь руками в стенку и давлю на нее изо всех сил. Мышцы на плечах напрягаются, вода стала теплее. Откидываю голову назад, рот полуоткрыт… И тут вода меняет направление. Бурный поток несется в глаза, извиваясь и скатываясь с носа и попадая в рот, - на зубы и язык. Я выплевываю ее, делаю вдох. Мой брат. Мой брат ходит в "Roman Sport Center". Мой брат со своей новой "Ауди 4". Мой брат со своей женщиной. Мой брат ходит вместе с ней в спортзал, и, обмениваясь шуточками, они решают, чем займутся вечером. Теперь все ясно. Он - как отец, вылитый его портрет. Чем старше он становится, тем точнее становится копия. Я же, как и прежде, маячу бледной тенью в углу. Хотел бы я знать, кто это стибрил проявитель, когда пришла моя очередь проявляться. Выхожу из душа. Накидываю халат, вытираю волосы полотенцем: тем самым, синим. Сильно вытираю волосы: они совсем короткие и быстро высыхают. Оставляю полотенце на голове и иду в комнату. Паоло замечает меня.
- Поразительно, как ты похож на маму. Позвони ей, она будет счастлива.
- Ладно, попозже, - сегодня у меня нет настроения дарить счастье кому бы то ни было.
6
Из коридора доносится бряцание ключей, открывающих замок в двери. Раффаэлла оборачивается.
- А! Вот и Клаудио!
Дверь медленно открывается. Но нет, на пороге появляется Баби. Во всей своей новой красе. Раффаэлла бежит ей навстречу.
- Что ты сделала?
- В смысле?
- Во-первых, ты поздно пришла, а во-вторых - постриглась!
- О Боже, мама, ты меня напугала! Я Бог знает что подумала! Да, я сегодня утром подстригла волосы. Идет мне? Артур, который меня стриг, сказал, что так я выгляжу гораздо старше.
- Да… но мы все так любили твои длинные волосы!
- Мама, ну их ведь всего лишь немного укоротили, - улыбается Баби, - так я и знала, что ты это скажешь. Смотри… - она открывает сумочку "Furla" и вынимает оттуда три фотографии. - Вот, я специально сделала пробы. Ну и как? Разве так не лучше?
Раффаэлла смотрит на фотографии. Потом улыбается, довольная дочкой, ее новой прической и всем остальным, что есть на этих фото. Но ей не хочется выглядеть побежденной. Она хочет, чтобы с ней считались. Особенно в таких важных делах.
- Да, так тебе хорошо. Но первый вариант мне кажется лучше… вот этот, с длинными волосами.
- Ну ладно тебе, не усложняй! Скоро они снова вырастут. Я даже пришла сегодня пораньше, ведь мы идем к Манджили, не так ли?
- Нет, я перенесла это на следующую неделю.
- Ну мама, что ж ты меня не предупредила! А я-то спешила, потому что мы должны были ехать к нему… Трудно было позвонить, что ли?
- Я никогда не звоню по пустякам.
- Знаю, но я столько вещей отменила из-за этого!
Баби вздыхает и кладет руки на пояс. Когда она теряет терпение, она становится похожей на маленькую девочку. Не хватало только еще ножкой топнуть.
- Баби, да ладно тебе, к Манджили мы поедем на следующей неделе.
- Но не позже! Я хочу быть уверена в этом Манджили, мы его никогда не пробовали. И его никто не знает.
- Да он даже для Ватикана организовывает ужины.
- Я знаю, но они там, в Ватикане, вообще никуда не выходят, им все равно, что есть! Откуда им знать - вкусно или нет их кормят в монастырях!
- Баби, ну что ты говоришь! Вот увидишь: все будет хорошо, - Раффаэлла пытается ее успокоить. - Это же просто ужин…
- Да, но это же мой ужин и для меня он важен! И мне недостаточно того, что это не последний ужин перед концом света, я хочу, чтобы он был необыкновенным!
Говоря это, Баби уходит в свою комнату, громко захлопнув за собой дверь. Раффаэлла пожимает плечами. Конечно, в такой ситуации нервы взвинчены. Именно в этот момент дверь открывается и входит Клаудио.
- Я пришел, солнышко!
- Наконец-то. Где ты пропадал?
Клаудио поспешно целует ее в губы.
- Извини, мне надо было проверить документы в офисе.
Не сознаваться же в том, что ты все это время слушал рассказ про разные опции, расход топлива и фантастические скидки при покупке "Z4". И не только это. Еще ты узнал смехотворную продажную цену своего "мерса".
- Переодень рубашку и надень другой галстук. Побыстрее. Я все тебе положила на кровати.
- Прости, а мы разве не едем посмотреть кейтеринг моего друга Манджили? Зачем переодеваться?
- Клаудио, да о чем ты думаешь? Я же тебе специально звонила сегодня на работу. Я совсем забыла, что сегодня вечером мы должны были ехать к Пентези. А Манджили я перенесла на следующую неделю! Давай, быстрее, мы уже опаздываем!
- Ах да, точно.
Клаудио спешит в комнату и старается нагнать потерянное время. Он быстро раздевается, снимает пиджак. Именно в этот момент мобильник издает настойчивый писк. Клаудио вынимает его из пиджака. Это ответ на его смс. Он читает его и едва успевает стереть, прежде чем входит Раффаэлла.
- Давай побыстрее, что ты там возишься с телефоном? Кто это звонил?
- Да, извини, это Филиппо. Он иногда присылает мне эсэмэски.
- Филиппо? И с каких это пор вы пишете друг другу послания?
- Да так быстрее.
Клаудио снимает рубашку и через голову надевает чистую, расстегнув только воротничок, - для скорости и еще чтобы не смотреть Раффаэлле в глаза.
- Ничего особенного, он мне сообщил, что в понедельник мы не играем в бридж: что-то там случилось.
- Так даже лучше. Тогда можно на понедельник назначить кэйтеринг Манджили. Ну давай же, побыстрее, я жду тебя в гостиной.
Клаудио надел, наконец, рубашку и падает навзничь на кровать. Никогда еще дело не приобретало такой скверный оборот. Ну вот, теперь еще и бридж придется пропустить.
Это первое, что пришло ему на ум, что ж, от чего-то все равно пришлось бы отказаться. Он накидывает на шею галстук, поднимает воротничок рубашки и завязывает узел. А если у Пентези будут и супруги Аккадо? Черт, об этом-то я не подумал. А если олух Филиппо не просечет на лету? Он уже как будто слышит его голос: "Клаудио, что ты говоришь, я не посылал тебе никакого сообщения". В эту минуту Клаудио понимает, что совсем не хочет идти на эту вечеринку. Он затягивает на шее элегантный голубой галстук, подарок Раффаэллы. Смотрится в зеркало. И на какую-то долю секунды этот галстук кажется ему веревкой висельника.
7
Паоло смотрит телевизор и одновременно говорит по телефону: он растянулся на кровати, ноги его свешиваются на пол, а большим пальцем руки он перебирает кнопки пульта дистанционного управления в поисках чего-нибудь более интересного, чем собеседник, с которым он разговаривает.
- Ну, пока, мне надо идти.
- Куда ты?
Я впервые смотрю на него без улыбки.
- Прогуляюсь.
Он уже раскаивается, что задал этот вопрос, и пытается исправиться.
- Вторая связка ключей на кухне в шкафу, слева от двери, в глиняном кувшине.
Он всегда все уточняет. Потом он начинает объяснять тому, с кем разговаривает, что он сказал, кому и зачем. Я брат, вернувшийся из Америки. Я слышу его крик издалека:
- Нашел?
Я кладу ключи в карман и прохожу мимо него.
- Нашел.
Он улыбается мне. Уже собирается продолжить разговор по телефону, но вдруг прикрывает трубку левой рукой и говорит:
- Хочешь, я дам тебе машину?
Он говорит это озабоченным голосом, и видно, уже пожалел, что предложил: боится, что я соглашусь. Тяну с ответом несколько секунд. И наслаждаюсь. В конце концов, я его об этом не просил.
- Да нет, не надо.
- Ну о'кей, - он с облегчением вздыхает. Пронесло. Потом пытается хоть как-то поучаствовать в устройстве моей жизни: - Видел, Стэп? Я пригнал твой мотоцикл в гараж.
- Да, видел, спасибо.
Но жизнь мою не так-то просто устроить. Сажусь в лифт и спускаюсь в гараж. В глубине вижу торчащее из-под серого брезента, колесо. Я его узнаю. Мотоцикл далеко не новый, но еще живой, покрыт пылью, а на спидометре - огромная цифра. Движением тореадора сбрасываю брезент. Вот он, родимый. Синяя блестящая "Honda Custom VF 750". Глажу бензобак. Рука моя выписывает на пыли тонкий след синего цвета. Потом я поднимаю седло, присоединяю провода к аккумулятору и закрываю его. Сажусь. Вынимаю из куртки ключи и вставляю в замок зажигания. Рядом с мотором. Сверкает легкий брелок - он, приплясывая, то и дело касается холодного мотора. Тускло мигает красным и зеленым огонек зажигания. Аккумулятор разряжен. Пытаюсь ради шутки завести, но не могу. Правой рукой нажимаю красную кнопку: никакой надежды. Делать нечего. Надо толкать. Вывожу мотоцикл из гаража, он сильно наклонен к моему правому боку. Мышцы напряжены. Иду быстрее. Шум шагов сливается с шуршанием щебня, раз, два, три, все быстрее и быстрее. Выхожу со двора и толкаю мотоцикл по асфальту. Еще быстрее. Еще несколько шагов. Вторая скорость включена. Левой рукой отжимаю сцепление. Все, пора. Отпускаю сцепление. Мотоцикл резко тормозит. Но я толкаю его дальше. Он что-то бормочет. Отжимаю и снова отпускаю сцепление. Мотоцикл кашляет. Ну, еще разок, сильнее. Я вспотел. Последний толчок - думаю, последний. И в самом деле, мотоцикл вдруг заводится. Рвется вперед. Придерживаю сцепление левой рукой, а правой давлю на газ. Мотор оживает и рычит в ночи, на темной улице. Еще газу. Из глушителя вырывается старая гарь: двигатель прокашливается от прошлого, от долгого бездействия. Жму на газ. Сажусь в седло и включаю фары. Отпускаю сцепление и несусь навстречу ночному ветру. Пот высох от быстрой езды. Еду к Фарнезине. Проезжаю по виадуку. Не тормозя, ухожу на поворот. Чуть сбрасываю газ, чтобы вписаться в поворот, и снова поддаю. Мотоцикл заносит. Прибавляю газ, и он, как послушный конь, несет меня к мосту Милвио. Мимо проносится церковь, Паллотта, в которой было съедено сотни пицц, слева - Джанфорнайо и тут же - цветочный магазин. Блин, сколько же цветов было послано из этого магазина, там были самые лучшие скидки… столько цветов, самых разных, но все для нее, для нее одной. Не думать об этом, не хочу об этом вспоминать. Вон Пистола, торговец арбузами, читает что-то на своем мобильнике. Два раза сигналю, он смотрит на меня. Машу ему рукой, но он меня не узнает. Плевать, потом как-нибудь заеду к нему и напомню о себе. Жму на газ и уношусь дальше по темной улице. Е-мое, какой все-таки Рим красивый. Я по тебе скучал. Жму на газ еще сильнее и лечу по набережной Тибра. Виляю между машинами. Влево, вправо… Наконец, сбрасываю скорость и качусь вдоль обочины. Справа высятся сосны Форума. Несколько потаскушек греются около догорающих костерков. Толстые ноги плотно обтянуты узкими голенищами сапог. Одна из них - видать образованная или притворяется - читает газету. Громко смеется над идиотизмом какой-то статьи. Вполне возможно, это печальные новости, а она просто не поняла этого. Другая сидит на складном стульчике и ручкой быстро заполняет клеточки кроссворда. Либо пишет, что в голову взбредет, либо и вправду знает ответ.
Газую и сразу же торможу. Пятая, четвертая, третья, резкий поворот направо. Останавливаюсь возле кинотеатра. Выставляю подставку и слезаю с мотоцикла. Девчонки, сбившись в группки, смеются и курят сигареты, недоступные взорам обманутых родителей. Блондинка с короткими волосами и густым макияжем, глядя на меня, толкает локтем подружку. Та, кареглазая, темноволосая, со стрижкой каре, сидит, скрестив ноги, на сером скутере "SH 50". Она уставилась на меня, не в силах вымолвить ни слова. Я касаюсь своих коротких волос на затылке. Загоревший, худой, я улыбаюсь и прекрасно себя чувствую. Я спокоен. Мне хочется холодного пива и посмотреть какой-нибудь фильм. Если честно, мне хочется еще кое-чего, но я понимаю, что это невозможно.
- Стэп, глазам своим не верю!