Сэр Барклей поклонился. Он восхищался этой девушкой, но в то же время и боялся за нее. "Ивор Челлисон" не только не понравился ему внешне, его насторожил блеск в глазах этого человека. Эти глаза таили в себе коварство, которое доктору уже приходилось встречать в глазах душевнобольных и известных преступников-безумцев, чьи случаи он исследовал в прошлом.
- Что ж, в любом случае сейчас мы вряд ли можем предпринять что-то еще, - заметила Паула. - Если Сигна решила написать в Сингапур, нам остается только ждать ответа.
- Если вы хотите узнать мнение другого специалиста… - учтиво начал сэр Барклей.
- О нет, пожалуйста, не думайте, что я сомневаюсь в вас. Ваш гений признает вся Европа, - ответила Паула с улыбкой. - Если вы говорите, что моя сестра в своем уме, - значит, так оно и есть. Я могу лишь предположить, что мой Ивор так похож на этого Гардинера, что она совершила досадную ошибку.
Сэр Барклей кивнул. Потом он вновь посмотрел на очаровательное личико танцовщицы и тихонько вздохнул. Хотел бы он быть сейчас на десять лет моложе.
- Мисс Владамир, - поддавшись порыву, произнес он. - Как я говорил вам раньше, я всегда был большим поклонником вашего таланта. Теперь, познакомившись с вами, я восхищен еще больше. Если вам когда-нибудь понадобятся мои услуги, могу я надеяться, что вы станете считать меня вашим другом - другом вашей сестры?
Паула протянула ему руку. Эти слова говорил великий врач, и ни одна женщина не смогла бы сейчас отказать ему.
- Это очень мило и великодушно с вашей стороны, - сказала она. - Я не забуду ваши слова.
Сэр Барклей Додсон вернулся в Лондон в свой большой пустой дом на Кавендиш-сквер совсем другим человеком. Теперь его занимала не только работа. Он постоянно мысленно возвращался к кареглазой красивой женщине, которая была такой же знаменитой балериной, как он - знаменитым врачом.
Тем вечером он обратился в престижное детективное агентство с делом об "Иворе Челлисоне".
После того как сэр Барклей покинул Бэзинстоук, Сигна пошла в больницу посидеть с Блэйком, а Ивор и Паула отправились покататься на машине.
- Я рад, что этот тип, Барклей Додсон, уехал, - сказал Ивор без своего обычного веселья. - Он мне не понравился.
- О, Ивор, но почему? Мне и Сигне он показался очаровательным человеком! - удивилась Паула.
- Он был с тобой слишком фамильярен.
Паула покраснела. Она еще никогда не видела такой неприкрытой ревности на лице мужчины. На нее смотрела уродливая, искаженная маска.
- Ивор… любимый, что за глупости ты говоришь?
- И врач из него никудышный, - продолжал Ивор. - Да любому ясно, что твоя сестра не в своем уме. Стоило платить ему пятьдесят фунтов, чтобы он приехал и объявил, что она здорова!
Паула сидела молча. Ивор ведет себя глупо и мелочно, думала она. Несмотря на всю любовь и привязанность к этому человеку, она почувствовала легкое разочарование. Она не могла притворяться, что сейчас ей нравится его тон и манера разговаривать.
- Ивор, - сказала она, - сэр Барклей - один из самых знаменитых врачей в Европе. Нельзя назвать его "никудышным врачом". Мы оба знаем, что бедная Сигна ошибается, но, как предполагает доктор, это может быть случай ошибочного опознания из-за того, что ты и этот Гардинер очень похожи.
Но у Ивора сейчас был один из приступов мрачного настроения, и в такие минуты он не мог сдерживать своих бесов. Он мрачно посмотрел на Паулу и отрезал:
- Чушь!
Ее сердце вновь болезненно сжалось.
- Дорогой, - сказала она, - не раздражайся из-за ерунды. В любом случае мы скоро узнаем, права ли Сигна насчет своего брака. Она написала в Сингапур и попросила прислать ей копию свидетельства.
Ивор изменился в лице. От ярости его сердце готово было выскочить из груди. Он коротко рассмеялся:
- Что ж, это ведь все равно не докажет, что я ее муж, не так ли?
- Конечно, нет! - ответила Паула, в изумлении глядя на него.
- На мой взгляд, твоя сестрица - типичный случай сумасшествия, - продолжил Ивор. Он уже не мог остановиться в своей ярости. - Каждое ее слово только подтверждает это. Твой чудесный Барклей Додсон - шарлатан, а ты имела глупость ему поверить.
Паула побледнела. Ни один мужчина никогда не осмеливался говорить с ней подобным тоном. Неужели это ее очаровательный, беззаботный Ивор? Она в полном молчании смотрела на него. Говорить подобные вещи… назвать сэра Барклея шарлатаном… назвать ее глупой!
Пауле вдруг показалось, что она заледенела.
- Пожалуйста, отвези меня обратно, - попросила она.
Он остановил машину. Приступ ярости и безумия прошел. Он моментально понял, что чуть не выдал себя. Он потерял голову, боясь, что его разоблачат, и вот теперь он обидел единственную в мире женщину, которую действительно любил и хотел. Он бросился в другую крайность. Они как раз доехали до тихой улочки на окраине Бэзинстоука. Он обнял ее и, дрожа, уткнулся лицом в ее плечо.
- Паула… ангел мой, любимая моя, я не хотел так говорить с тобой. Прости меня! Я чертовски волнуюсь за тебя, за твою бедную сестру. Паула, не смотри на меня так холодно - это меня убивает!
Несколько секунд она сидела молча, не отвечая. Она была расстроена и глубоко потрясена его поведением. Но постепенно его страстные мольбы о прощении сломили ее сопротивление. Она очень любила его. Возможно, ей просто показалось, подумала она, и потом, у него было право говорить и поступать так, как он хочет.
- Поехали дальше, Ивор, - сказала Паула. - Да, я тебя прощаю. Да, поцелуй меня. Да, да, ты же знаешь, что я тебя люблю. Это все из-за тона, с каким ты со мной говорил…
Он прервал ее упреки поцелуями. Они больше не вспоминали о произошедшем. Но когда они расстались, Ивору вдруг стало страшно - он боялся, что своей грубостью и прорвавшейся ревностью он пробудил в ней подозрения. Паула же, оставшись одна, также невольно возвращалась к неприятной сцене в автомобиле и непростительному поведению Ивора. Это было так больно.
Ивор Челлисон на несколько дюймов спустился с пьедестала, на который она сама возвела его.
Глава 17
Шли недели. Письмо Сигны в Сингапур было уже в пути. Детектив, нанятый сэром Барклеем, работал не покладая рук, но ему было нелегко выяснить прошлое мистера Ивора Челлисона. Казалось, у него вообще нет прошлого, и до сих пор детективу не удалось узнать ничего, что могло бы пролить свет на ситуацию.
Тем временем Блэйк Сондерс продолжал медленно, но верно выздоравливать. Он лежал в отдельной палате больницы Бэзинстоука. Сигне все еще не хватало духу рассказать ему ужасные новости. Для нее это было кошмарным напряжением. Но она позволила ему еще немного побыть в блаженном неведении. Он обожал ее. Он был так счастлив, так доволен, когда она была рядом. Он без ума любил свою "жену", и радужные планы, которые он строил на будущее, каждый раз заставляли ее сердце плакать. Но она разговаривала с ним спокойно и рассудительно, и Блэйк не чувствовал драмы, разворачивающейся за пределами больницы. После того дня, когда Паула представила Сигне Ивора, она уже не раз встречалась с ним, в том числе и с глазу на глаз. И все время держалась нейтрально-вежливо. Сигна понимала, что теперь ничего не может сделать без доказательств. Этих доказательств она и ждала. Раз или два приезжал сэр Барклей Додсон - якобы справиться о ее здоровье, на самом же деле чтобы рассказать ей, чем занимается частный детектив.
Пауле пришлось уехать из Бэзинстоука: ее короткий отпуск закончился, а условия контракта с "Ковент-Гарден" нужно было выполнять. Но, к счастью для всех, сезон Русского балета завершился через три недели после того, как Сигна и Блэйк попали в аварию. Тогда Паула со спокойной душой переехала на запад к сестре, в гостиницу Бэзинстоука.
- Как только Блэйку станет лучше, мы отвезем его в Торквей и устроим что-то вроде короткого медового месяца на троих, - как-то сказала Сигне Паула. - Мне придется присмотреть за вами обоими. Встретим там Рождество. Там очень красиво, к тому же есть площадка для гольфа, Блэйк сможет, сыграть, когда поправится. Может, Ивор составит нам компанию и будет четвертым. Это возможно?
Сигна содрогнулась. Если бы Паула понимала, что предлагает!
- Нет, этого мы никогда не сделаем, - ответила она. - Прежде чем снова куда-либо ехать с Блэйком, я должна все ему рассказать. Я ему не жена. Он должен знать это.
Паула вздохнула. Итак, Сигна все еще настаивает на своем фантастическом рассказе! Бедная Сигна. Она теперь выглядела такой худенькой, такой хрупкой, казалось, подуй сильный ветер - и он запросто собьет ее с ног. Она и сама совсем недавно была очень больна. Вряд ли последние события пошли ей на пользу.
- Я молюсь, чтобы все прояснилось как можно скорее, милая, - сказала Паула. - Ответа из Сингапура, наверное, нужно ждать еще, как минимум, неделю, верно? Кстати, когда тебя снова навестит сэр Барклей?
- Я думаю, завтра, - ответила Сигна и с улыбкой добавила: - Но на самом деле он навещает тебя.
Паула зарделась.
- Глупости, милая. Ивор был бы ужасно зол, если бы услышал это, - он меня так ревнует. И он не выносит сэра Барклея, бедняжка.
"Бедняжка"! Эти слова резали Сигне слух. Гнусный мошенник! Как же Ивор все-таки хитер. Он не осмеливался показаться Блэйку на глаза, и вот вчера в присутствии Паулы он попросил Сигну не водить его "знакомиться с Сондерсом".
- Если сходство между мной и… э… этим Гардинером так велико, лучше не рисковать и не расстраивать Сондерса, - протянул он.
Сигна, прищурившись, ответила:
- Осмелюсь предположить, что у тебя есть свои причины не желать с ним встречи. Но пока вам и не стоит встречаться. Я согласна. Но рано или поздно тебе придется оказаться с ним лицом к лицу, что положит конец этому фарсу.
Лишь однажды Сигна попыталась воззвать к его совести.
Она встретила его одного в курительной комнате отеля. Он жил в Лондоне, но приехал на выходные повидаться с Паулой.
- Ивор, ты играешь в опасную игру, - сказала она. - И я предупреждаю тебя, что тебе ее не выиграть.
Его губы скривились, но он встал и поклонился ей, словно они не были знакомы.
- Извини, дитя мое, - ответил он. - Ты зря тратишь время, настаивая на своем нелепом рассказе. И поскольку я скоро стану мужем твоей сестры, то…
- Никогда, - с пылающим лицом перебила его она. - Ты мой муж, и ты прекрасно это знаешь. Я не позволю тебе жениться во второй раз, к тому же на Пауле.
Ивор снова поклонился.
- Я сожалею, что ты все еще пребываешь в плену своих заблуждений, - ответил он.
Она окинула его долгим, исполненным горечи взглядом:
- Какой же ты подлый человек, Ивор. Двоеженство будет не самым большим твоим преступлением. Полагаю, ты будешь отрицать, что виноват в смерти моего отца - и отца Паулы. Но я знаю, откуда у тебя деньги. Они принадлежат моему отцу. Ты украл их у него.
Щеки Ивора вспыхнули. Ему захотелось тут же наброситься на нее, задушить на месте. Он ненавидел эту светловолосую синеглазую девушку, чью жизнь к тому же разрушил. Он ненавидел ее потому, что теперь ему нужна была Паула, а Сигна грозила встать между ними. Он сказал:
- Есть такая вещь, дитя мое, как обвинение в клевете, и если ты будешь упорствовать…
Сигна поняла, что разговаривать с ним бесполезно. Она больше не желала его слушать. Раздраженно махнув рукой, она развернулась и вышла из комнаты.
Тот день, как обычно, она проводила с Блэйком. Блэйк сидел в постели, опираясь на подушки. В нем не осталось почти ничего от прежнего Блэйка - исхудалый юноша с запавшими глазами. Его загар уступил место нездоровой бледности. Но взгляд его, когда он протянул руку сидевшей рядом Сигне, был счастливым.
- Ну, дорогая моя! - сказал он. - Как замечательно видеть тебя, впрочем, как и всегда. Как сегодня поживает миссис Блэйк Сондерс?
Она поморщилась и положила на кровать букет цветов, который принесла ему. Он поймал ее за запястья и притянул к себе.
- Ангелочек мой, сладкая моя жена, как же я тебя люблю. - Вдруг он почувствовал, что она дрожит. - Почему ты дрожишь, милая? - улыбнулся он. - Неужели замерзла?
- Да, немножко, - устало ответила она.
Она не могла заставить себя сказать ему ужасную правду. Она не смела открыть ему глаза, она не должна была позволять ему терять надежду и счастье.
Она немножко полежала рядом с ним. Он гладил ее, целовал, перебирал ее густые светлые волосы.
- Как же чертовски долго я выздоравливаю, - сказал он. - Мне ужасно не терпится выйти из больницы и начать, наконец, медовый месяц. Я хочу быть наедине со своей женой.
Она спрятала лицо у него на груди и против воли расплакалась. Слезы просачивались сквозь ее сомкнутые веки и капали на его пижаму. Пораженный, он заставил ее поднять голову.
- Плачешь? Из-за чего, милая моя? Ты несчастна? Тебе плохо?
- О да, да, - прошептала она, прижимаясь к нему. - Только я…
- Что, любимая? - спросил он. - Милая моя! Не могу видеть, как ты плачешь. Ты устала - я говорил Пауле сегодня утром, что на тебе лица нет. В чем дело, любимая? Я понимаю, когда мы уезжали из Лондона, ты сама была не в лучшей форме. Все было затеяно для твоего выздоровления, бедная моя.
Она не ответила. Она прижалась к его груди и что есть силы старалась держать себя в узде.
Еще совсем немного, говорила она себе. Еще совсем чуть-чуть с ним рядом, чтобы успокоиться, чтобы забыть Ивора.
- Впереди столько всего чудесного, - радостно добавил Блэйк. - Наш медовый месяц… наше будущее. Знаешь, мне прислал письмо старый друг моего отца - Мартин Лонг. Может, для меня найдется местечко в его в компании - "Кросс-стоун Тайрс".
Но Сигна не видела впереди ничего, кроме несчастий. Она едва слышала то, что он рассказывал ей о своей будущей работе.
В тот вечер из Лондона приехал сэр Барклей и удивил Паулу, сняв номер в местной гостинице.
- Мне нужно сменить обстановку и отдохнуть хотя бы сутки, - сказал он, с улыбкой переводя свой традиционный проницательный взгляд с Паулы на Сигну. - Вы не против, если я присоединюсь к вам?
- Мы будем очень рады, сэр Барклей, - с готовностью отозвалась Сигна.
Она очень привязалась к нему, он стал ее другом. Когда сэр Барклей был рядом, она чувствовала, что он - тот самый спасательный круг, который не даст ей уйти под воду. Паула тоже была, несомненно, рада его видеть.
- Это будет просто замечательно, - сказала она. - Мой жених тоже здесь. Соберемся все вместе и поужинаем где-нибудь, что скажете?
- Ужин за мой счет, - предупредил сэр Барклей.
- Как мило с вашей стороны, - улыбнулась Паула.
Его сердце замирало от звуков ее голоса, красота ее огромных карих глаз пленяла его. Какая она чудесная женщина! Она обладала какой-то странной властью над ним, он и не думал, что такое возможно.
"Ну, ну, не выставляй себя на посмешище, - сказал он себе. - Нет хуже дурака, чем старый дурак, помни об этом… тебе уже почти пятьдесят".
Сигна хотела было избежать этого ужина. Ей не доставляли удовольствия вечеринки без Блэйка, к тому же одно только присутствие Ивора заранее все портило. Но сэр Барклей не дал ей увильнуть.
- Это пойдет вам на пользу, юная леди, - сказал он. - Спрячьте свои неприятности в дальний угол и улыбайтесь - хотя бы сегодня.
Ивор тоже был не в восторге, когда узнал, что сэр Барклей остановился в том же отеле, что и Паула, да еще и пригласил их на ужин. Но, стремясь снова завоевать полное расположение Паулы, он был с Барклеем само дружелюбие.
Паула была довольна. Сигне было тошно. Как же она презирала этого человека, который, к несчастью, был ее мужем! Но она ничего не говорила. А Барклей Додсон, обращаясь с мистером Челлисоном с преувеличенной любезностью, тем временем внимательно наблюдал за ним. Чем больше он наблюдал, тем крепче становилось его убеждение, что этот человек - лицемер с неуравновешенной психикой.
Момент истины настал в зале ресторана, где они собирались ужинать. Мужчины оставили Паулу и Сигну и пошли в гардеробную сдать шляпы и пальто.
Гардеробщик, принявший пальто доктора, был крупным, полным мужчиной, а его ровный загар сразу выдавал человека, проведшего много времени в Азии. Барклей Додсон с первого взгляда определил, что этот мужчина не раз перенес лихорадку. Додсон остановился рядом прикурить сигарету, пока Ивор снимал свое пальто. Тут с губ гардеробщика сорвалось удивленное восклицание.
- Боже правый, Гардинер! - произнес он, пристально вглядываясь в Ивора.
Сердце сэра Барклея замерло, а потом бешено забилось. Хотя он и был спокойным, флегматичным человеком, но за этой сценой он наблюдал с огромным волнением. Он увидел, как Ивор смертельно побледнел. От изумления и испуга у него отвисла челюсть, и, прежде чем он успел взять себя в руки, с его губ сорвалось имя…
- Ричардс!
- Да, жизнь сыграла с твоим старым приятелем злую шутку - теперь я не чайный плантатор, а гардеробщик! А ты выглядишь на все сто, Гардинер.
Сэр Барклей шагнул вперед и положил руку на плечо трясущегося человека, который называл себя Челлисон.
- Итак, - мягко произнес он, - бедная маленькая сестра не такая уж и сумасшедшая. Вы и есть Ивор Гардинер!
Глава 18
Ивор сбросил руку Барклея со своего плеча.
- Нет, неправда, этот человек ошибается! - рявкнул он. - Послушайте…
- Тише, - перебил Барклей. - Здесь есть и другие люди, вы же не хотите публичного скандала?
Ивор проглотил свой гнев и страх. Он сжал кулаки и с вызовом посмотрел на Стэнли Ричардса.
- Этот человек ошибся, - повторил он.
- Как бы то ни было, слишком много совпадений, - резко произнес Барклей. - Два человека узнали в вас Гардинера - Сигна, которая утверждает, что вы ее муж, и вот этот человек. Ну, друг мой…
- Черт бы вас побрал! - яростно перебил его Ивор. - Моя фамилия Челлисон, и я говорю вам, что этот человек ошибается, так же как и Сигна. Должно быть, я действительно очень похож на этого Гардинера.
Доктор покачал головой.
- Слишком уж хилое объяснение, - сказал он. - К тому же вы тоже узнали мистера Ричардса.
- Вовсе я не ошибаюсь, - вмешался Ричардс, наблюдавший за разыгравшейся сценой с интересом. Он с удовольствием отдал бы сейчас должное Ивору Гардинеру за то пренебрежение, с каким тот относился к нему в Сингапуре. - Я бы узнал Гардинера где угодно. Он ухлестывал за дочкой старого Тома Мэнтона. Он вообще не пропускал ни одну смазливую мордашку.
Сэр Барклей Додсон кивнул.
- Сигна Мэнтон - все так, - тихо произнес он. - Итак, мистер Ричардс, поймите, то, что вы сейчас скажете, очень важно. Вы уверены, что это мистер Гардинер?
- Абсолютно, - ответил бывший плантатор. - Да вот хоть шрам на левом запястье - от змеиного укуса - я прекрасно его помню.
Ивор выругался сквозь зубы. Эта встреча с Ричардсом погубила его. Быстрым, точным движением сэр Барклей схватил его за левое запястье, сдвинул манжету и обнажил тот самый белый шрам, который еще раз все доказывал.
Ивор неуверенно пробормотал:
- Это все наглая ложь…
- Расслабься, - ухмыльнулся Ричардс. - Ты и есть Гардинер - какой смысл притворяться кем-то еще?