Темные брови Андреаса сошлись у переносицы.
- Нет.
- Тогда вам не за что извиняться, - задыхающимся голосом произнесла Хоуп, старательно избегая изучающего взгляда мужчины. Она судорожно сжала спрятанные в рукавах пальто пальцы, противясь безотчетному желанию обнять его.
Это был первый в ее жизни настоящий поцелуй, он заставил ее трепетать от наслаждения, и Хоуп понимала, что, попытайся Андреас получить нечто большее, она не стала бы сопротивляться. Яркий румянец залил ее лицо. Дрожащими от волнения руками Хоуп принялась собирать и развешивать на углах поленницы свою мокрую одежду.
- Похоже, я вывел вас из равновесия, - заметил Андреас.
Она резко обернулась. Бирюзовые глаза сверкали, словно драгоценные камни, лицо пылало.
- Нет… я совершенно спокойна.
Но она лгала: поцелуй Андреаса вверг ее в шок, пробудив в душе возбуждение и пьянящий восторг. До этого момента все ее существование было чередой однообразных тусклых лет. Андреас, столь неожиданным образом ворвавшийся сегодня в ее жизнь, оказался самым большим и волнующим приключением.
- Я собирался оставить вас здесь одну, - деловым тоном произнес Андреас, продолжая удивляться собственному необъяснимому поступку.
- Что? - изумленно переспросила Хоуп. - Почему?
- Хотел поискать ближайшее жилье, но уже совсем стемнело.
- По-моему, будет благоразумнее дождаться рассвета. - Приоткрыв окошко, девушка выглянула наружу. Поток ледяного воздуха сразу же обжег ей лицо. В вихре ветра кружились снежинки, и в стремительно сгущавшихся сумерках Хоуп не смогла различить даже линию придорожных столбов.
Захлопнув окошко, она приблизилась к огню и уселась, обхватив колени руками и молча наслаждаясь долгожданным теплом.
- Расскажите мне о вашем сегодняшнем собеседовании, - попросил Андреас, видя, что девушка замкнулась. - Что за работу вы искали?
- Янадеялась получить место компаньонки у пожилой женщины, но встреча так и не состоялась, - спокойно поведала Хоуп. - Прибыв по указанному в объявлении адресу, я узнала, что вместо той леди в доме теперь проживает какой-то ее наследник.
- Значит, объявление просто не потрудились аннулировать? - в голосе Андреаса послышались нотки осуждения.
- Яспросила, почему никто не предупредил меня, но новый хозяин ответил, что лично он не давал никакого объявления. - Пожав плечами, Хоуп усмехнулась. - Такова жизнь.
- Вы готовы простить слишком многое, - заметил Андреас. - А почему вы решили стать компаньонкой?
- У меня нет квалификации для какой-либо другой работы… по крайней мере на настоящий момент. - В первую очередь девушка мечтала о постоянной крыше над головой и стабильном заработке. Она запрещала себе предаваться фантазиям о далеком будущем, когда, скопив необходимую сумму, сможет окончить курсы дизайнеров. - У меня нет собственного жилья, и место компаньонки явилось бы выходом из положения… А куда направлялись вы?
- Я возвращался в Лондон.
- Почему вы поцеловали меня?
Неизвестно, кто из них двоих изумился больше: Хоуп, не понимавшая, как с ее губ мог сорваться столь неуместный вопрос, или Андреас, впервые столкнувшийся с необходимостью объясняться по такому поводу.
Золотисто-карие глаза внимательно смотрели на девушку.
- А как вы думаете, почему?
Вновь залившись краской, Хоуп наклонила голову, изучая свои переплетенные пальцы.
- Понятия не имею… Яспросила просто так, из любопытства.
- Вы очень сексуальны.
Широко открыв глаза, она недоверчиво посмотрела на Андреаса.
- Вы серьезно?
- Поверьте слову знатока, - невозмутимо отозвался тот.
Пухлые губы Хоуп изогнулись в улыбке. Ей импонировала искренность собеседника. Он, несомненно, питал слабость к женскому полу и имел за плечами немало романов. Что в этом плохого? Редкая женщина устояла бы перед подобной красотой.
Зато девушку взволновали его слова о том, что она сексуальна. Хоуп привыкла считать себя некрасивой, слишком заурядной и толстой. Вот уже много лет она вела войну с собственным телом, безнадежно мечтая похудеть. Хоуп перепробовала все возможные диеты и изнуряла себя физическими упражнениями. Вес ее колебался с переменным успехом, но заветная стройность фигуры по-прежнему казалась чем-то недосягаемым. Даже самый любящий человек - родная мать огорченно вздыхала, глядя на нее, и стыдила дочь за чрезмерный аппетит.
И вот теперь этот ошеломляюще красивый мужчина счел ее интересной. И даже… назвал ее сексуальной. Она вдруг подумала, что могла бы любить Андреаса до конца дней, поскольку благодаря ему ощутила себя привлекательной женщиной.
- А чем занимаетесь вы? - непринужденным тоном спросила она.
- Финансами.
- Наверное, проводите весь день за столом, не отрывая взгляда от цифр. Довольно скучная работа. Впрочем, должен же кто-то ее выполнять. - В голубых глазах Хоуп светились симпатия и сочувствие.
Для Андреаса не существовало ничего важнее в мире, чем его деловые успехи. Однако ему часто приходилось сталкиваться с женщинами, которые, совершенно не разбираясь в финансах, демонстрировали притворный интерес к этой сфере, пытаясь таким образом произвести на него впечатление. А вот Хоуп и не думала прибегать к подобным уловкам. Невольная улыбка осветила его лицо.
- Не хотите шоколада? - спросила она, порывшись в сумочке и извлекая большую плитку.
- Да… пока он еще не растаял, - Андреас со смехом протянул руку к шоколаду, который Хоуп держала в опасной близости от огня, и отломил кусочек, любуясь огромными голубыми глазами и изгибом пухлых сочных губ. Он еще помнил вкус этих губ, и неожиданное желание вновь ощутить податливую мягкость женского тела завладело им.
- О… - Хоуп с блаженным видом прикрыла глаза, наслаждаясь вкусом шоколада.
В эту минуту у нее было такое по-детски трогательное выражение лица, что Андреас зачарованно засмотрелся на нее. Интересно, как выглядела бы она в минуту страсти?
Ресницы девушки дрогнули.
- За шоколад я готова отдать все на свете…
Хоуп умолкла, заметив, как жарко вспыхнули его глаза, и, даже не сознавая этого, подалась навстречу ему, приоткрыв губы. Андреас с глухим стоном опустился на колени и припал к ее устам в долгом поцелуе.
- Я буду покупать тебе шоколад каждый день, - хрипло пообещал он, наконец отодвинувшись.
- Знаешь… я вовсе не намеревалась спровоцировать тебя, - с тревогой в голосе пролепетала Хоуп.
- Я знаю. - Пальцы Андреаса дотронулись до пухлых щек девушки. - Твоя откровенность только добавляет тебе очарования.
- Люди считают меня чересчур прямодушной…
- Но я думаю по-другому, - поспешил уверить Андреас, заключив лицо Хоуп в ладони. - Я так страстно желаю тебя, что готов забыть обо всем на свете. Со мной это впервые.
Хоуп тоже не узнавала себя. Необъяснимое изменение произошло с ней, стоило Андреасу поцеловать ее. Словно по мановению волшебной палочки, девушка ощутила себя обольстительной красавицей. У нее было такое ощущение, что она, как цветок, распускается навстречу благодатным теплым лучам.
- Со мной это тоже впервые, - задыхающимся от волнения голосом призналась Хоуп.
Пальцы Андреаса расстегнули пуговицы пальто. На мгновение он замер, неожиданно смутившись от собственных сорвавшихся с языка слов.
- Наверное, мы оба сошли с ума…
Хоуп положила ладони ему на грудь.
- Тсс… Не говори ничего… - умоляюще прошептала она.
Осторожно уложив ее на пальто, Андреас с жадностью припал тубами к бархатисто-нежной шее.
- Если захочешь остановить меня, скажи…
Но Хоуп смиренно покорилась неизбежному.
Прожив на свете двадцать восемь целомудренных лет, сейчас она собиралась изменить привычной добродетели ради одной украденной у судьбы ночи и изведать сладость греха.
Андреас расстегнул бюстгальтер и, любуясь в отблесках костра округлостями пышной груди, восхищенно простонал:
- Ради твоего тела я готов умереть.
Плывущая по волнам сладостной истомы Хоуп приоткрыла глаза, желая убедиться, не шутит ли он. Благоговейное выражение его лица было ей ответом. Мужские пальцы принялись осторожно гладить грудь, поигрывая с нежными розовыми сосками, мгновенно отвердевшими. Жаждущее наслаждения тело горело огнем, и Хоуп не заметила, как бедра ее сами собой пришли в движение. Весь окружающий мир исчез, остались лишь Андреас и ласки, которые он ей дарил.
Его искусный рот продолжал дразнить бугорки сосков, заставляя тело Хоуп трепетать от страсти. Эта мучительно-сладостная дрожь нарастала с каждой секундой, становясь невыносимой. Чувствительность кожи обострилась до предела, и самое легкое прикосновение отзывалось тянущей судорогой внутри.
- Андреас… - умоляюще простонала она, когда он наконец дотронулся до наиболее жаждущей его ласки точки.
- Я больше не в состоянии… - отрывисто произнес изнемогающий от желания Андреас. Никогда прежде ему не доводилось испытывать столь острое возбуждение.
Всепобеждающая инстинктивная потребность полностью подчинила себе Хоуп, достигнув своего пика. Лицо Андреаса расплывалось перед ее глазами. Два тела слились воедино. С глухим стоном он проник в горячую, жаждущую наслаждения плоть, встретив неожиданное сопротивление.
- Ты девственница? - в шоке спросил он.
- Не останавливайся, - прошептала Хоуп, обвивая его руками.
Андреас, повинуясь, провел ее через краткую боль и обучил быстрому и неистовому ритму, естественному, как сжигавшее их желание. Вскоре благодаря его ласкам Хоуп познала вершину доселе неизведанного экстаза. Обессилено лежа в полумраке и постепенно возвращаясь к реальности, она ощущала себя глупой, умиротворенной и одновременно очень счастливой.
Золотистые глаза с нежностью смотрели на нее. Заботливо закутав девушку в пальто, Андреас заключил ее в объятия и поцеловал в бровь,
- Ты так прекрасна… Но ты должна была предупредить меня, что я стану твоим первым мужчиной.
- Это мое дело, - пробормотала Хоуп, уткнувшись лицом в его плечо.
- Но теперь это и мое дело, - заявил Андреас, пальцами приподнимая подбородок Хоуп и глядя в ее озаренное костром лицо. - Думаю, в очень скором времени ты переедешь в Лондон и я стану твоим постоянным любовником.
- Почему я должна сделать это? - задала вопрос она, хотя глаза ее искрились от радости.
Чувственный рот Андреаса изогнулся в самоуверенной усмешке.
- Потому что ты не сможешь отказаться от моего предложения.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Почти два года спустя Хоуп, сидя за столиком фешенебельного лондонского кафе, ожидала прихода своей подруги Ванессы.
Мысли ее витали далеко, неизменно возвращаясь к Андреасу. Она представляла себе различные варианты празднования второй годовщины их необычного знакомства. Не отметить ли памятную дату в занесенном снегом сарае? Нет, это никак нельзя назвать хорошей идеей, усмехнулась Хоуп. Андреаса крайне раздражало отсутствие благ цивилизации.
- Прости, я опоздала. - Стройная рыжеволосая девушка с резко очерченными, но миловидными чертами лица уселась на соседний стул, осторожно опустив на пол тяжелую фотокамеру. - Если твоя грива отрастет еще немного, - заметила она, любуясь светлыми волосами Хоуп, сколотыми в хвост на затылке и почти достигавшими талии, - люди начнут принимать тебя за Рапунцель.
Хоуп недоуменно взглянула на подругу.
- О ком ты?
- О заключенной в неприступную башню красавице из старой сказки. Она открыла окно и свесила свои косы вниз, чтобы прекрасный принц смог взобраться по ним, как по веревке, и освободить ее, - объяснила Ванесса. - Но, к ее несчастью, в башню поднялся вовсе не принц, а злой колдун. Будь осторожна.
Посмеявшись, они заказали кофе. Хоуп успела привыкнуть к скептицизму своей подруги. Дочь известного художника, Ванесса выросла в богемной среде и уже успела приобрести известность как одаренный фотограф. Однако раны, причиненные отсутствием нормального детства и бурными любовными приключениями родителей, давали о себе знать.
- Как поживает твой прекрасный принц? - вопрос Ванессы прозвучал суховато.
- У Андреаса все в порядке. Он сейчас за рубежом и очень занят, но звонит мне регулярно.
- Сотовый телефон для тебя - современный вариант кандалов, - усмехнулась подруга. - Попробуй отключить его ненадолго, и Андреас потребует от тебя многочасовых объяснений.
- Просто он беспокоится обо мне, - невозмутимо возразила Хоуп. - Знаешь, через десять дней исполняется два года с тех пор, как мы вместе.
- Неужели? Рекордный срок для такого мужчины, как Николаидис. Твое имя должно постоянно мелькать в хронике светской жизни. Конечно, - добавила Ванесса, - для этого миру вначале нужно узнать о твоем существовании, а ваши отношения с Андреасом остаются для всех тщательно скрываемой тайной.
- Меня вполне устраивает такое положение вещей, - заявила Хоуп, подумав при этом, что, столь редко видя Андреаса, она ни за что не согласилась бы во время и без того кратких встреч посещать совместно общественные мероприятия и делить самого дорогого ей человека с другими людьми. - Сейчас я приказываю, как можно отпраздновать нашу вторую годовщину.
- Андреас в прошлый раз не приложил особых усилий, дабы организовать торжество, не так ли?
Хоуп молча покачала головой.
- Позволь мне на правах подруги дать тебе совет, - заговорила Ванесса. - Если хочешь удержать Андреаса Николаидиса, побори желание отметить это событие.
- Почему же?
- Напоминание о том, что ты провела рядом с ним вот уже два года, может спровоцировать нежелательные перемены.
- На что ты намекаешь? - В голосе Хоуп прозвучала тревога.
Вздохнув, Ванесса пояснила:
- Мне кажется, ты напрасно тратишь время на отношения с Андреасом. Когда ты, блестяще сдав экзамены, получила диплом дизайнера, он даже не появился на торжественном вечере, чтобы поздравить тебя.
- Андреаса нельзя назвать человеком художественного склада. И он не придает особого значения моде. Я и не ожидаю, что он проявит интерес к разрабатываемым мною фасонам сумочек.
- За два года он не представил тебя никому из членов семьи, не познакомил ни с одним своим другом. Если вы и отправляетесь куда-нибудь вдвоем, он выбирает места, где вас никто не увидит. Он живет своей собственной жизнью, неужели ты не замечаешь? Ты считаешь, что он дал тебе все, кроме имени, но…
- Это неправда! Андреас не содержит меня. Я ничего никогда не просила у него… Да, я живу в хорошей квартире, но сама оплачиваю все свои расходы и не принимаю дорогих подарков, - горячо запротестовала Хоуп.
- Но ведь дело вовсе не в тебе. Дело в Николаидисе и в том, как он с тобой поступает.
- Он заботится обо мне… он обходится со мной очень хорошо, - не сдавалась она.
Ванесса сочувственно посмотрела на подругу, но это проявление симпатии лишь уязвило гордость и без того расстроенной Хоуп.
- А почему он не должен заботиться о тебе? Ты всецело предана ему, и Андреас пользуется твоими чувствами. С самого начала ваших отношений он раз и навсегда определил их границы.
- Это неправда. Он не отводил мне роли любовницы… Я бы не согласилась довольствоваться подобным положением! - гневно возмутилась Хоуп.
- Значит, Андреас весьма тактично сгладил острые углы. Он когда-нибудь заговаривал с тобой о будущем? О любви? О браке? О детях?
Хоуп вздрогнула, и впервые ей нечего было возразить.
- Тебе следует научиться отличать серьезные отношения от обычной любовной связи, - заметила Ванесса и сменила тему беседы.
Впоследствии Хоуп даже не могла вспомнить, о чем еще они болтали. Она много смеялась, пытаясь сделать вид, что нисколько не обиделась на прямолинейную оценку ее отношений с Андреасом. Но на самом деле слова подруги пробудили целую вереницу тревожных мыслей.
Часто летая на родину, Андреас никогда не брал Хоуп с - собой, хотя прекрасно знал о ее желании посетить Грецию вместе. Элисса, его младшая сестра, вышедшая замуж за англичанина, жила в Лондоне, но Андреас, игнорируя многочисленные намеки Хоуп, похоже, не собирался знакомить их.
И, как справедливо заметила Ванесса, он никогда не заговаривал о совместном будущем, не упоминал о браке, о желании когда-либо иметь семью и детей. А если речь заходила, опять же по инициативе Хоуп, о любви, Андреас отделывался расплывчатыми фразами, и вскоре девушка прекратила затрагивать болезненную тему.
Глаза Хоуп наполнились слезами, едва она переступила порог просторной, роскошно обставленной квартиры, ставшей ее жилищем. Андреас не торопится связывать себя какими бы то ни было обязательствами. Кто же она для него? Постоянная любовница? Они ведь даже не живут вместе. Кроме этой квартиры, Николаидис владел в Лондоне еще и большим домом. Однако он настоял, чтобы Хоуп поселилась именно здесь, поблизости от его офиса, объяснив, что так ему легче видеться с ней. Часто навещавшие Андреаса родственники останавливались в особняке, где Хоуп ни разу не довелось побывать.
В холле раздался телефонный звонок. После секундного колебания она взяла трубку.
- Твой сотовый был отключен целых три часа, - услышала она голос Андреаса. - Где ты была?
- Я встретилась с Ванессой… мы немного походили по магазинам, и я забыла включить телефон.
- Я прилечу завтра, и мы увидимся в восемь вечера. Расскажи мне, как ты провела день, - попросил Андреас, собиравшийся пить кофе в перерыве между сделками. Находясь в любой точке мира, он всегда мог набрать заветный номер, зная, что жизнерадостный женский голос вскоре снимет любой стресс лучше всякого лекарства. Имя Хоуп - "надежда" - как нельзя лучше соответствовало натуре девушки. Она никогда и ни о ком не отзывалась плохо, была готова пренебречь собственными интересами, помогая другим, зачастую совершенно незнакомым людям, и даже в самых трудных ситуациях находила положительную сторону.
Просьба Андреаса озадачила ее.
- О чем я должна тебе поведать?
- Обо всем… как женская мода становится все более обтягивающей, поддерживая, таким образом, индустрию производства средств для похудения… о полезных качествах шоколада… о погоде… о том, что даже серый дождливый день по-своему прекрасен… об удивительно приятных людях, встреченных тобой в подъезде, на улице, в магазинах, - перечислял Андреас. - Мне хотелось расслабиться на минутку, слушая твой веселый рассказ.
Лицо Хоуп вспыхнуло от обиды. Кем считает ее Андреас - безмозглой болтуньей? И вообще, что он в ней нашел? Девушку всегда удивляло это. С трудом придав голосу как можно более непринужденный тон, Хоуп приступила к обычному повествованию, одновременно рассматривая свое отражение в висящем рядом зеркале. Невозможно представить, чтобы такой мужчина, как Андреас, действительно увлекся женщиной, чья фигура столь далека от совершенства, подумала она. И решительно отвернулась от зеркала, опасаясь, что тревожные сомнения заставят ее отправиться на кухню искать утешения в еде.
Далеко от Лондона, в Швейцарии, Андреас, положив трубку, озабоченно нахмурил густые черные брови, пытаясь понять причину происходящего с Хоуп. Она явно была не в духе. Она всегда делилась с ним своими заботами и трудностями, спрашивая совета. Почему же на сей раз предпочла умолчать о беспокоящей ее проблеме?