– Ты была права в отношении катастрофы, в которой погиб твой отец, – сказал он мягко. – В стране объявили траур. Известие о трагедии поместили на первых страницах почти все газеты. Не очень трудно было выяснить, где и когда это случилось, и получить список погибших с их полными именами и фамилиями. Я выяснил, где стояла их часть и что твой отец только что получил повышение. Казалось резонным предположить, что на этой фотографии он уже с новыми нашивками. Значит, он фотографировался где-то недалеко от расположения части. Это дало мне место, откуда начинать поиск, и примерную дату, когда был сделан снимок.
Кончиком пальца Линда провела по воротничку формы человека на фотографии.
– Но…
– Я заходил в каждую студию в районе базы, надеясь, что та, которую я искал, не закрылась. Молился, чтобы работники студии оказались слишком совестливыми, или занятыми, или, на худой конец, ленивыми и не выбросили старые негативы.
– Это немыслимо! Шанс найти именно ту студию…
Джеральд пожал плечами.
– Мне повезло. Ту студию основал отец хозяина. Ни он, ни его сын никогда ничего не выбрасывали. И вот она перед тобой.
– Но эта фотография такая четкая, такая превосходная! – Линда повернула снимок так, чтобы свет лучше падал на него.
– То, что было у тебя, оказалось лишь предварительным отпечатком. Возможно, отец послал его твоей матери, чтобы она выбрала, какой больше понравится. Он не был рассчитан на длительное хранение, потому такой выцветший. Не говоря уж о том, что он был порван на кусочки и у реставраторов просто не было шансов полноценно восстановить портрет.
Линда целую минуту сидела молча, наконец, прошептала:
– Джерри, я не знаю, как отблагодарить тебя.
Он не ответил, только слегка сжал ее пальцы.
Слезы снова хлынули у нее из глаз. В этих слезах было все – и жалость к себе, и безысходная печаль – ведь если бы у них все сложилось по-другому…
Не сказал ли Джеральд то же самое где-то за минуту до того, как к ним вломилась Делла и весь мир разлетелся на кусочки? Сейчас ей стало ясно, что он имел в виду.
Если бы Джерри не сомневался, что это его ребенок, подумала Линда, я продолжала бы бороться за него. Раз он способен на добрый поступок, значит, еще есть надежда, что однажды между нами все изменится. Если бы, если бы… Если бы не его недоверие к ней!
И все же, что муж имел в виду? Он, казалось, хотел, чтобы они стали ближе… И в то же время, если бы не было ребенка – независимо от того, сомневался он в своем отцовстве или нет, – не было бы никакого брака, ничего, на чем могла бы основываться близость… любая близость.
Его голос звучит почти грустно, подумала она. В нем нет ни сдерживаемой обиды, ни ожесточения или негодования.
– Джеральд – проговорила она еле слышно. – Почему ты не спросил у меня о ребенке?
На какое-то мгновение Линде показалось, что муж не слышит ее. Наконец он вздохнул и ответил шепотом:
– Потому что я боялся услышать твой ответ.
В комнате наступила оглушительная тишина. Он действительно этого боялся?
– Ты бы поверил тому, что я сказала? – спросила Линда надтреснутым голосом.
Он сидел, уставившись на свои руки.
– Да, поверил бы.
Кровь отхлынула от ее лица. Она почувствовала страшную слабость. Линде никак не удавалось до конца осознать все значение этих слов. Ведь если он готов поверить ей, даже если ответ окажется не тем, какой ему хотелось бы услышать, для них не все еще кончено.
– Я надеялся, что ребенок мой, – продолжал он быстро. – И пока я так думал, мне не надо было задаваться ненужными вопросами. – Он поднял голову и бросил на нее быстрый взгляд. – Не скажу, что это далось мне просто, Линда. Но потом я понял, что это не имеет значения. В самом деле не имеет. Ты нуждалась во мне, и я…
Робким росткам надежды, только начавшим оживать в ее сердце, не суждена была долгая жизнь.
– Значит, ты женился из жалости, подумал, что мне трудно придется, что я не справлюсь одна? И еще, может быть, почувствовал себя немного виноватым, так как однажды переспал со мной?
– Конечно, я чувствовал свою вину, – с болью в голосе ответил он. – Я видел, как ты переживаешь. Знал, что тебе той ночью было необходимо участие. Но когда ты так великодушно предложила мне свое тепло… Я не мог остановить себя, Линни. Когда тебе неожиданно предлагают то, о чем ты мечтаешь столько месяцев… лет, трудно сохранить ясную голову, чтобы подумать обо всех последствиях такого шага.
Линде на мгновение показалось, что ее сердце остановилось.
– Судьба преподнесла мне тебя в ту ночь прямо на блюдечке. И я выпил достаточно шампанского, чтобы позволить себе надеяться, что со мной все это происходит не во сне, что тебе и в самом деле этого хочется… Что, возможно, ты не очень близко связана с Брайаном, как я думал. По крайней мере, ты заметила меня. Увидела во мне мужчину, а не только своего босса. И мне действительно показалось, что ты тоже хотела меня.
Комната начала кружиться у нее перед глазами, и Линда вцепилась руками в край кровати.
– Но наступило утро, и ты убежала. – Нахмурившись, Джеральд повернулся к ней. В его карих глазах была затаенная обида. И что-то еще. – Ничего удивительного, что я почувствовал себя виноватым. Ты же возненавидела меня за то, что я воспользовался твоей слабостью. Тебе хотелось как можно быстрее уйти от меня, даже оставить любимую работу, только бы не видеть меня снова…
– Это ты хотел, чтобы я ушла! – воскликнула она прерывающимся голосом.
– Нет. Я лишь не хотел причинять тебе еще большие страдания. – Он уронил голову. – Я слишком любил тебя, чтобы сделать это.
А я, подумала Линда с раскаянием, действительно поверила, что он способен использовать меня. Она не там искала причины его поступков, и теперь ей наконец стало понятно почему. Всю свою жизнь Линда знала мужчин, которые брали, а не давали, использовали, а не любили, и решила, что и Джеральд должен быть таким же.
– Но когда я узнал, что ты беременна, я не мог позволить тебе остаться одной.
Линда хотела дотронуться до любимого, но ее руки дрожали так, что она не могла контролировать свои движения.
– Даже несмотря на то, что ты не был уверен в своем отцовстве?
Джеральд поднял голову. Его голос прозвучал почти резко:
– Я же сказал, это не имеет значения. Для ребенка отцом всегда буду я. И мне этого достаточно, Линда. Хотя нет, еще мне нужна ты. Даже если ты никогда не сможешь полюбить меня по-настоящему…
Это был чудесный дар – дар любви, на который она откликнулась всем сердцем. Она обняла Джеральда и прижалась лицом к его шее.
– Я оказалась слишком глупой, чтобы понять это в ту ночь, – прошептала она. – Но где-то в глубине души знала даже тогда, что люблю тебя.
Он поднял голову, и Линда увидела счастливый блеск в его глазах. Ее охватило предвкушение радости.
– Конечно, я никогда прежде не вела себя так, – продолжала она. – И никогда не думала, что знаю, как соблазнить мужчину…
– Я уверен, задача облегчается, если он не очень сопротивляется этому. – Его пальцы медленно заскользили по волосам жены. Он поднял ее голову, крепко держа в ладонях лицо. – В любое время, когда ты почувствуешь необходимость попрактиковаться, я всегда к твоим услугам.
Линда почувствовала, как острое желание пронзило ее. Его губы сделали все разговоры ненужными. Она едва смогла выговорить:
– Я думала, ты не хочешь даже прикасаться ко мне.
Джеральд снова стал гладить ее волосы.
– Я слишком боялся опять потерять контроль. И я слишком хотел тебя, чтобы пойти на риск, нечаянно заставив тебя снова спрятаться в раковину. Все надеялся, что, если подожду…
– Глупый, – прошептала Линда.
– Может быть. Но ты и не пыталась вызывать во мне нормальную человеческую реакцию. Проклятье, Линда, ведь, когда бы я ни пытался поцеловать тебя, ты только становилась все сдержаннее. Или просто зевала, глядя мне в лицо. – Он снова прижал ее к себе и повалил на атласное покрывало. – К тому же я был бы грубой скотиной, если бы попытался уложить тебя в постель, не обращая внимания на то, что ты так измучена в последнее время.
В счастливом забытьи Линда все же вспомнила о том, что еще оставалось не выясненным. Чем скорее они разберутся с этим, подумала она, тем лучше.
– О ребенке, Джеральд, – твердо сказала она и почувствовала, что его объятия стали крепче. – Неужели ты думал, что я могла бы выйти за тебя, нося чужого ребенка и не сказав тебе об этом?
– Нет, – ответил он. – Мне это никогда не приходило в голову, пока Кэтрин не сказала, что ребенок ожидается не в середине, а в начале апреля.
Неудивительно, что он не был на седьмом небе от счастья, услышав эту новость, подумала Линда. Вот почему больше не было ни детских книжек, ни слонов…
– А потом я начал задумываться, и мне стали приходить в голову разные мелочи. Например, отчего у тебя закружилась голова на вечеринке у Деллы…
Линда вспомнила.
– Я тогда не ела весь день. А что касается сроков, так я сказала Кэтрин точно, когда был зачат ребенок, эта дата есть в моей карте. И поверь мне, я знаю… – Неожиданно слезы снова брызнули у нее из глаз. – О, Джерри, я так хотела, чтобы ты обрадовался нашему ребенку! Пожалуйста, ради меня, постарайся, а?
Он прижал супругу к себе еще теснее.
– Я рад, дорогая. Глядя на снимок ребеночка, я хотел кричать от радости. Был готов скупить весь магазин игрушек, но боялся… Боялся, что ты можешь почувствовать себя в ловушке, и не только из-за ребенка, но и из-за меня…
Линда улыбнулась сквозь слезы.
– И еще перемены моего настроения…
– Ну, ты не единственная, кто страдал от них. Когда я видел, как ты наслаждаешься обществом Тома и едва выносишь мое… – Джеральд обнял жену, испытывая примитивную радость собственника. – А когда я по утрам приносил тебе кофе и должен был смотреть на все эти твои ночнушки…
– Чем же тебе не нравятся мои ночные рубашки?
– Нравятся, очень нравятся. Даже сонная, во фланелевой рубашке, ты привлекательнее, чем большинство женщин в красном атласе.
Она вскинула голову, тряхнув темно-золотистой гривой.
– А откуда тебе известно о женщинах в красном атласе?
– Ну… ведь было много женщин, которых я демонстрировал перед тобой в офисе, чтобы заставить тебя ревновать. Или тебе это было настолько безразлично, что ты их даже не замечала? – Он вздохнул. – Черт возьми, Крис был прав. Мне следовало уволить тебя.
– Ты никогда не заставишь меня поверить, что он это сказал!
Джеральд слегка отстранился от Линды.
– Точно сказал. И еще добавил, что сделает это сам до ухода в отставку.
Она не знала даже, огорчиться ей или обидеться.
– Если Крис считал, что я не справляюсь с работой…
– Он считал, что ты справляешься с работой слишком хорошо. Просто отец дал мне совет: если я хочу, чтобы ты отнеслась ко мне серьезно, мне следует удалить тебя из своего офиса. Он также предупредил, что если я тебя повышу, то уже никогда не смогу добиться своего. Ты всегда будешь со мной не более чем любезна до самой последней, прощальной вечеринки в компании по случаю нашего ухода на пенсию.
– О-о, – протянула Линда. – Я сделаю все от меня зависящее, чтобы быть любезной с тобой.
Джеральд прищурился.
– Если ты будешь вести себя как раньше, я сорву с тебя одежду прямо в моем кабинете.
– Мистер Стронг, – промурлыкала Линда, – оказывается, вы знаете, что нравится девушкам.
Муж со стоном привлек ее к себе,
– У нас все наоборот, да? – задумчиво сказал он. – Извини, любовь моя. Клянусь, Линни, я буду за тобой ухаживать столько, сколько ты захочешь, даже если это займет всю жизнь.
Линда улыбнулась и, словно ласковый, доверчивый котенок, потерлась щекой о плечо супруга, чувствуя себя счастливой в кольце его рук…
Примечания
1
Манера живописи мазками в виде точек. (Прим. ред.)