Укладывая коробку в машину, она услышала рядом голос Брайана:
– Чем это ты занимаешься? Воруешь фирменные секреты?
Несмотря на все усилия, ее руки задрожали, и коробка свалилась на тротуар. Линда захлопнула багажник и обернулась.
– Какой сюрприз – встретить тебя здесь в этот час!
Он нагло ухмыльнулся.
– Не могу ответить тебе тем же. Любая нормальная женщина, ушедшая с вечеринки вместе с Джеральдом, сейчас бы прижималась к нему в постели. Но тебе, конечно, такая мысль даже не пришла в голову. – Он сделал паузу. – Или это означает, что ты решила подождать меня?
– Подождать тебя? Пока ты избавишься от Деллы?
– О нет, я не настолько глуп. Но спустя некоторое время я мог бы выкроить…
– Не сомневаюсь, – сухо заметила Линда, не дослушав.
– Когда ты немного раскрепостишься, Линни, мы с тобой можем интересно провести время.
Девушка открыла машину и села за руль.
– Ты был когда-нибудь на Королевской скале, Брайан?
– Конечно, а какое это имеет отношение…
– В следующий раз попробуй прыгнуть вниз и забудь о веревке. – Линда завела мотор и рванула с места, не заботясь о том, что колеса машины могут отдавить Брайану ноги.
Встреча с ним расставила все по местам. Ей определенно не надо больше беспокоиться о взаимоотношениях с этим человеком. Она создала себе столько проблем, что их хватит на много лет.
Копировальная машина на фирме не работала, и Линде пришлось пройти три квартала в контору, где ей сняли копии. Асфальт плавился от августовской жары, и, пока она добралась с кучей бумаг до своего офиса, ее платье-рубашка цвета чайной розы, выглядевшее утром таким свежим, теперь липло к телу и имело вид нестиранной тряпки. На столе возле пишущей машинки ждала гора бумаг, еще более выросшая за время ее отсутствия. Рядом со столом с нетерпеливым видом стояла секретарь вице-президента.
– У меня уже начался обеденный перерыв, мисс Бразерс, – сказала она недовольным тоном. – Вы могли бы и поторопиться с возвращением в офис. Мистер Уинстон у себя с клиентом, ни с кем его не соединяйте, пока он не разрешит. Могу добавить, что он интересовался у меня, чем вы вообще тут занимаетесь, – вы ведь еще не приступали к этим бумагам. На вашем месте я бы что-нибудь с ними сделала сегодня же, или в ваше агентство поступит на вас жалоба. – С этими "ободряющими" словами дама поторопилась к дверям.
Линда положила на стол принесенные копии и сосчитала до десяти. А потом до двадцати пяти.
Боже, как раскалывается голова! – простонала она. Жарко даже ночью и совсем невозможно спать. Я, похоже, подхватила где-то вирус, от которого никак не могу избавиться. До самого вечера придется составлять глупые ответы на глупые вопросы и заполнять эти дурацкие формы на этой дурацкой машинке. А в остальном все хорошо, все хорошо.
Высказавшись мысленно, она почувствовала себя немного лучше, хотя головная боль, конечно, не прошла. Глубоко вздохнув, Линда уселась за машинку. Агрегат этот, как копировальная машина и почти все остальное в этом офисе, был слабенькой дешевой моделью. На некоторых клавишах литеры стерлись, поэтому приходилось увеличивать силу удара, отчего голова разболелась еще сильнее. Девушка сжала зубы и постаралась печатать быстрее, но через двадцать минут почувствовала, что ее буквально мутит.
Она отодвинула стул и низко наклонила голову, борясь с подступающей тошнотой. В это мгновение из распахнувшейся двери кабинета вышли мистер Уинстон и его клиент.
Линда резко выпрямилась и чуть не упала на ковер. От падения спасла только быстрая реакция мужчины, стоявшего рядом с боссом. Крепкие руки подхватили ее за плечи и приподняли голову, помогая преодолеть помутнение в сознании.
– Вот так, посидите минуточку спокойно, и все будет в порядке, – произнес знакомый грубоватый голос.
Крис? Она постаралась вслух произнести его имя, но голос не подчинился ей.
– Что с этой девушкой? – недовольно спросил мистер Уинстон.
– Она, без сомнения, больна, вот что с ней. Это точно был Кристофер, хотя Линда и не видела его из-за упавших на лицо волос. По его тону было ясно, что он сейчас в таком настроении, когда лучше не становиться ему поперек дороги.
– Она здесь временно, ее прислало агентство. Я о ней ничего не знаю. – Всем своим тоном мистер Уинстон говорил, что он умывает руки, что ему нет дела до какой-то там девицы, от которой одни хлопоты.
Девушка не смогла сдержать тихого стона, и Крис, услышав его, опустился рядом с ней на колено.
– Вам больно? Линда!
– Привет, Крис. – Она облизала сухие губы. – Нет, не больно. Просто у меня закружилась голова. Я только что переболела гриппом, ну и… вы знаете, что после этого не сразу входишь в норму.
– Тебе здесь не место. – Он помог ей сесть прямо, поддерживая за плечи.
– Вот и я такого же мнения, – вклинился мистер Уинстон. – Моя секретарша свяжется с агентством и попросит прислать еще кого-нибудь, кто захочет работать. Я не думаю, что мы будем нуждаться в ваших услугах в дальнейшем, мисс Бразерс.
Кристофер бросил на него предупредительный взгляд и снова склонился над Линдой.
– Как только ты почувствуешь, что сможешь встать, я отвезу тебя домой.
А что, если прямо сейчас? Голова у нее все еще болела – слишком сильно пришлось напрягать глаза на этой несчастной машинке, но в целом она чувствовала себя немного лучше.
Меня только что уволили, поняла она. Ну разве это не прекрасное завершение карьеры? Впрочем, теперь об этом уже поздно беспокоиться, мистер Уинстон не возьмет ее обратно, даже если умолять его об этом на коленях. К тому же, если опуститься сейчас на колени, ей вряд ли удастся встать.
Кристофер видел, что она, поднявшись, покачнулась, и обнял ее за плечи.
– Дурацкие туфли, – проворчал он, когда они вышли из офиса. – Удивительно, как ты умудряешься ходить в них и не ломать ноги. У тебя есть машина?
Она покачала головой.
– Здесь такая ужасная парковка, я езжу на автобусе.
И не только парковка, но и масса других вещей – например, президент компании, добавила она мысленно.
– Ну и человек этот мистер Уинстон, – заметил Кристофер.
Они уже подходили к стоянке, когда он вдруг разразился бранью:
– Уинстон просто полный идиот, дурак и ноль!
– Ну, это не слишком тактично, Крис. – Однако Линда не смогла сдержать улыбку.
– Ну вот, ты чувствуешь себя лучше, раз напоминаешь мне о хорошем тоне.
– Немного лучше. А что вы здесь делали? Я не помню, чтобы слышала о связях компании Уинстона и вашей.
– Если бы слышала, то не пошла бы к нему работать, верно? Я хотел, чтобы он дал предложение на некоторые комплектующие для "Безопасного дома". Но не беспокойся, он не получит заказ. – Кристофер открыл дверцу своего джипа и помог Линде забраться внутрь. – Конечно, это не карета для Золушки. – Он искоса посмотрел на спутницу. – Если бы знал, что встречу тебя здесь, я прихватил бы автомобиль Джеральда. А теперь скажи мне, Линда Бразерс, какого черта ты здесь делала? – спросил он сурово.
– Я устроилась сюда временным секретарем с помощью агентства "Дайджест". – Сказав это, Линда с опозданием вспомнила, что работать здесь она уже не будет. – В любом случае такова была предварительная договоренность. Сегодня я здесь уже третий день.
– Я знаю, что это такое. Удивляюсь другому – что ты пошла на такую работу.
Ее немного обидело искреннее удивление в его голосе.
– Это вовсе не плохая работа. Конечно, попадаются типы вроде Уинстона, но в основном люди приличные. К тому же без рекомендации… – Она прикусила язык, но слишком поздно. – Это лучшее, что я смогла найти.
Брови Кристофера сурово нахмурились.
– Что, черт возьми, произошло, Линда?
Она уставилась в окно и постаралась как можно тщательнее подбирать слова. Ведь Кристофер – председатель совета директоров "Безопасного дома", и ей не хотелось винить в своих бедах Стронга-младшего.
– Мы с Джеральдом поссорились, – неуверенно произнесла она. – Это полностью моя вина.
– Он тебя уволил? И даже не дал рекомендацию?
– Не совсем. Я сама подала заявление об уходе. Вот мой дом, Крис.
Он остановил машину. Линда открыла дверцу и, обернувшись, протянула мужчине руку.
– Большое спасибо, что подвезли.
Громкий детский крик привлек ее внимание. Милли Грант, вырвавшись из рук матери, со всех ног мчалась к джипу. Она взволнованно ухватила Линду за юбку и стала отчаянно жестикулировать.
Сьюзен, отставшая от нее на несколько шагов, подхватила дочку на руки и понесла к дому. На полдороге она остановилась, опустив девочку.
– Линда! Ты плохо себя чувствуешь? Пойдем, я помогу тебе подняться.
– Со мной все хорошо. – Линда повернулась к Кристоферу: – Еще раз спасибо.
– Запомни одно, Линда, – остановил он девушку. – Джеральд, кажется, не получал от тебя заявления. Во всяком случае, на твоей двери в офисе все еще висит табличка с прежним именем, и официально ты считаешься в отпуске.
Когда машина скрылась за поворотом, Линда все еще стояла на том же месте.
Неужели Стронг действительно имел в виду, что должность помощника шефа все еще числится за ней, и если ей захочется вернуться… С тех пор как она ушла, оставив заявление на столе Джеральда, прошло больше шести недель. Значит, он до сих пор ее не уволил, раз ничего не сказал Крису?..
Подбежавшая Милли взяла ее за руку. Линда рассеянно посмотрела на девочку, приложившую маленькую ладошку к сердцу.
– Ты о чем-то сожалеешь? О чем, Милли?
– О том, что она так закричала, – объяснила мать. – И о том, что помешала вашему разговору. Она, конечно, очень обрадовалась, увидев тебя, но это не извиняет ее поведения. Давай-ка пойдем наверх, Линда. Что все-таки случилось?
– Я попыталась упасть в обморок.
– И тебе это удалось?
– Нет, – вздохнула Линда. – Даже с такой простой задачей не могла справиться как следует.
Сьюзен открыла дверь в квартиру Линды и помогла ей сесть на кушетку.
– Неудивительно. Ты очень устала, дорогая.
– Знаю. Я переживу это, надо только продержаться. – Она хотела встать, но Сьюзен заставила ее лечь на подушки.
– Не двигайся.
Линда подчинилась. У нее даже не было сил возражать.
– Ты завтракала сегодня?
– Нет, мне не хотелось. Извини, Сьюзен, я доставляю тебе столько хлопот. Я собиралась сегодня посидеть с твоей девочкой, пока ты будешь на занятиях, а вместо этого вы тут занимаетесь со мной.
– Не беспокойся об этом. К тому времени тебе, возможно, уже станет гораздо лучше.
– Обещаешь? – с трудом спросила Линда. Сьюзен усмехнулась и потрепала соседку по плечу.
– Я принесу сейчас ломтик поджаренного хлеба и попозже зайду тебя проведать. Да, и попробуй по утрам съедать пару крекеров с содой. Вроде ерунда, но знаю на собственном опыте – это творит чудеса. Я только так и спасалась от утренних приступов тошноты, когда была беременна.
Она улыбнулась и деловито направилась на кухню. Милли забралась на стул рядом с кушеткой и стала жестами о чем-то рассказывать Линде.
Но Линда не следила за ней. Ее снова мутило, она боролась с приближающейся обморочной слабостью, бедная ее голова продолжала раскалываться.
– Утренняя тошнота? – с трудом переспросила она.
Головка Сьюзен показалась в дверях.
– Да… О, дорогая! Не хочешь ли сказать, что ты не догадалась? Никакое перенапряжение и никакой грипп не вызывают таких симптомов.
– Я думала, тут сыграла роль депрессия, оттого что я потеряла работу, – ответила Линда безжизненным голосом.
Мысль о работе вызвала в памяти сообщение Кристофера о том, что официально она якобы в отпуске. Он дал понять, что, если она завтра захочет вернуться в "Безопасный дом", двери для нее будут открыты. Конечно, неизбежны вопросы, и, возможно, ей придется опять столкнуться с проблемой, из-за которой она ушла из компании. Но если постараться не думать о том, что случилось, загнать воспоминания в самый дальний уголок памяти, запереть их там, ей будет предоставлен еще один шанс. Повторный шанс. Еще одна возможность.
Она давно поняла, что очень страдает, потеряв любимую работу. Но пока Кристофер не сказал, что она может вернуться, Линда никогда не разрешала себе даже думать о своем любимом "Безопасном доме". Что сделано, то сделано, после драки кулаками не машут.
Но беременность! Едва у нее появился росток надежды на то, что они с Джеральдом смогут снова работать вместе, забудут совершенную ими ошибку, как все рухнуло из-за ее беременности, стало абсолютно невозможным. Это окончательное крушение ее надежд!
Со дня помолвки Деллы прошло шесть недель и пять дней. Еще через семь с небольшим месяцев – где-то в середине апреля – она даст жизнь их с Джеральдом ребенку, зачатому в ту сумасшедшую ночь.
Горячие слезы обожгли Линде глаза. Она уткнула голову в подушку и зарыдала. Сьюзен тихонько подошла к ней и нежно погладила по голове.
– Понимаю, ты не желаешь сейчас об этом говорить, – сказала она негромко. – Хочешь обдумать, что делать дальше?
– Что делать? – переспросила Линда слабым голосом и вздохнула. – Я не знаю, Сью. Не знаю…
5
Сьюзен посидела с Линдой еще немного, пытаясь утешить ее, но при всем желании не могла найти слов, которые бы сейчас были к месту, и обе знали это. Линде предстояло сделать тяжелый выбор, и она испытала облегчение, когда соседка на цыпочках вышла из комнаты.
Девушка откинулась на подушки и закрыла глаза. Голова все еще болела, но эта боль теперь казалась пустяком по сравнению с тяжестью, камнем лежавшей на сердце. Шок от того, что она беременна, прошел, но настроение было хуже некуда.
Линда даже не подозревала, что возможно такое отчаяние. Оно было страшнее воспоминаний о том дне, когда она, девчонка, взбунтовалась против постоянных оскорблений и унижений и сбежала из дому, страшнее того отчаяния, которое испытала, уйдя из "Безопасного дома" и поставив крест на своей карьере.
И все-таки ее уход был правильным решением, подумала она. Все складывалось нелепо и плохо. Конечно, придется сказать Джеральду правду. Линда представила себе, как стоит перед ним и, не глядя ему в глаза, говорит: "Помнишь ту ночь, когда ты остался у меня? Ну так вот, отгадай, что случилось?"
Он, конечно, не догадываясь, о чем речь, попробует отделаться шуткой, пока не услышит главного. А услышав…
Слава Богу, она сказала Кристоферу, что больна гриппом. Теперь у нее хотя бы есть время подумать, как поступить дальше.
Линда рассеянно помешивала ложкой томатный соус, который принесла Сьюзен, чтобы заправить макароны с сыром. Разговор, естественно, зашел о будущем ребенке. Линда высказала мысль, что, если бы она решила сделать аборт, ей не пришлось бы ничего говорить Джеральду.
Однако Сьюзен пришла в ужас.
– Ты шутишь, должно быть? Да ты знаешь, что тысячи людей отдали бы все, лишь бы иметь ребенка?
– Конечно, единственный выход – рожать, – вздохнула Линда. – Тогда придется отдать ребенка приемным родителям. Сью, у меня нет другого выхода. Я сейчас не могу свести концы с концами, а что будет, когда появится ребенок?
– А твоя прежняя работа? Разве мужчина, который привез тебя сегодня, не сказал, что ты можешь вернуться на работу?
– Только не при данных обстоятельствах, поверь мне.
– Извини, Линда. – Сьюзен сухо улыбнулась. – Мне не хотелось бы выглядеть чересчур любопытной или назойливой. Но я знаю, что такое быть матерью-одиночкой. Это не всегда легко, но не так уж и плохо. И мне не хотелось бы, чтобы ты сделала поспешный выбор, не обдумав все возможные пути. Я очень беспокоюсь о тебе, дорогая…
Линда постаралась сдержать набежавшие на глаза слезы.
– Ты, наверное, первый человек почти за всю мою жизнь, кто сказал мне такое. Мне в это даже трудно поверить,
– Во что? В то, что ты достойна, чтобы о тебе беспокоились? – Сьюзен обняла ее. – Тогда нам придется поработать над этим.
Конечно, кому, как не Сьюзен, знать, какие трудности могут поджидать мать-одиночку. Глухонемой ребенок был бы непростой проблемой и в полной семье, а если все заботы о нем падают только на одни плечи – и вовсе трудно. Линда содрогнулась при мысли, что такое может случиться и с ней. Но намного ли все проще, если ребенок здоров физически?
Линда с улыбкой наблюдала, как Милли с аппетитом управляется с макаронами, умудряясь при этом жестикулировать с вилкой в руке, очевидно, совсем ей не мешающей. Сьюзен, наверное, сделала бы дочери замечание, что за едой себя так не ведут, но Линда просто не знала, как быть. Ведь не скажешь глухонемой: не разговаривай с полным ртом. Когда девочка на минуту сделала паузу, Линда положила свою вилку на стол и медленно провела пальцами правой руки по левой. Это был первый знак, которому ее выучила Сьюзен: пожалуйста, помедленнее.
Милли нахмурилась и тяжело вздохнула. На какое-то время ее жестикуляция замедлилась, но очень скоро снова набрала темп.
Линда уже не пыталась понять что-либо из ее знаков. Сьюзен воспитала прекрасную дочь – живую, добрую, не капризную. Смогла бы я воспитать такую дочь? – спросила себя Линда.
– Что? – переспросила жестом Милли. – Повторите.
– Не имеет значения. Хочешь мороженого? – Должно быть, ей удалось правильно выразить жестами слова. Милли с удовольствием закивала и, отнеся грязную тарелку в мойку, терпеливо ожидала лакомства, стоя с ложкой у холодильника. Девочка обняла Линду, словно желая утешить и сказать, что, хотя тетя не такая способная и не может жестикулировать так же хорошо, как сама Милли, она ее все равно любит.
Этот жест тронул Линду до глубины души. В первый раз она подумала о ребенке, который теперь жил в ней, как о будущем человеке. Кто же будет у нее – мальчик или девочка? С темными глазами Джеральда или с ореховыми, как у нее? Но более важно – будет ли ее ребенок так же жизнерадостен, как Милли, или его ждет трудная судьба, как у самой Линды?
Она прошла в гостиную и взяла рамку с портретом отца. Всматриваясь в нечеткие черты человека на фотографии, Линда подумала, что, может быть, ее ребенок будет похож на него и она увидит их сходство в маленьком личике… Если, конечно, сможет это сделать. По фотографии было трудно судить о внешности ее отца. Маленький снимок, с которого делали увеличенный портрет, был настолько выцветшим и поврежденным, что даже то, что получилось, хотя и было настоящим чудом, не давало представления о человеке.
Линда никогда не знала, разорвала ли мать снимок в гневе и потом пожалела об этом или это было делом рук ее отчима. Так или иначе, это не имело значения. Ребенок не повторит ее судьбу. Она сделает все возможное, чтобы этого не случилось. Девушка долго сидела, наблюдая, как Милли играет с куклой, и размышляла, что же ей делать. Она настолько погрузилась в свои мысли, что подпрыгнула от неожиданности, когда зазвонил телефон.
– Линда? – раздался грубоватый голос Кристофера. – Ты как, держишься?
Она прижала трубку плечом и вытерла неожиданно вспотевшие ладони о джинсы.
– Конечно. Спасибо, что позвонили.
– Ну, я рад, что тебе лучше. Послушай. Я буду завтра разговаривать с Джеральдом. Если хочешь, спрошу его о твоей работе…